Я понимаю, что фраза «прилетели в Грецию всего на два дня» здорово отдает тем самым снобизмом, который я так часто критикую. Сразу вспоминается эпизод фильма «Инспектор ГАИ», когда персонаж Никиты Михалкова, циник и хам из местного автосервиса, рассказывал милиционеру в исполнении Сергея Никоненко, как летал «на уик-энд в Сочи». Поэтому, конечно, я не могу не признать, что работа на RTVi превратилась для нас в настоящую эпоху великих географических открытий. Командировки по работе и плановые отпуска (или же совмещение «полезного с приятным») позволяли нам с Юлькой пополнять нашу коллекцию впечатлений. Даже в тот «уик-энд в Афинах» мы увидели нечто, что пока еще нигде не повторилось: в крошечном ресторанчике, расположенном на набережной, остатки еды можно было бросать прямо в море – вода буквально кишела рыбами и рыбками, набрасывавшимися на угощение и моментально его уничтожавшими.

Вообще, кафе и рестораны, как и, конечно, гостиницы, в процентном отношении составляют самый большой объем впечатлений, получаемых в поездках. Просто потому, что в отеле и в ресторане вы побываете обязательно. Вот, например, прилетаю я в Мадрид. На два дня, само собой. Наши встречи с Гусинским проходят снова в отеле сети InterContinental, из чего я делаю вывод, что Владимир Александрович неравнодушен к этому бренду. Обедать мы идем в заведение, которое лично знает Андрей Каморин, знаменитый член клуба «Что? Где? Когда?» и глава нескольких компаний, производящих для Гусинского телесериалы. Андрей – фанат Испании и местной кухни, поэтому гарантирует нам настоящий хамон во всей его красе. Но свободного времени остается лишь на то, чтобы дойти до Королевского дворца и обратно. Вот и получается, что в такой поездке главными пунктами являются гостиница и ресторан.

Пробелы мы компенсировали во время отпусков, которые теперь могли проводить в путешествиях. Поскольку и я, и Юлька – очень благодарные зрители и слушатели, довольно быстро выяснилось, что мы и путешественники тоже весьма непритязательные. Я с трудом могу вспомнить хотя бы один наш отпуск, которым мы остались недовольны. Разве что единственное посещение курорта в Турции, когда я ухитрился здорово отравиться. Поскольку наша первая совместная поездка, как помнят читатели, пришлась на Париж и его окрестности, на какое-то время именно Франция стала нашим любимым местом отдыха, причем столицей мы уже не ограничивались. Так получилось, что мы прикипели к Бретани и Нормандии – краю яблок, сидра и кальвадоса, гусиной печенки и блинов из гречневой муки. Дочь, ученица начальной школы, сражала местных официантов тщательно проговариваемыми фразами: «Bonjour! S’ il vous plait: foie gras, jus de pomme, la crème brûlée. Merci!» Официанты в прямом смысле слова падали на пол от переполнявших их чувств, а дочь радостно хохотала. На машине из Парижа до Сен-Мало или Мон-Сен-Мишель, в зависимости от того, где находилась наша гостиница, мы добирались не торопясь, часа за четыре, а потом уже совершали вылазки в разные места. В одну из таких поездок мы взяли нашего дедушку, моего отца, впервые оказавшегося за границей в возрасте шестидесяти пяти лет! Дедушка настолько освоился в нормандских деревушках, что брал велосипед и вместе с внучкой отправлялся на экскурсии по местным фермам, возвращаясь обратно с огромным количеством всяких вкусностей. Как они объяснялись с местными жителями, я не представляю, особенно если учитывать, что познания дочери во французском языке ограничивались вышеприведенными предложениями, а дедушка вообще не знал ничего, кроме bonjour и merci.

Про моего отца за границей можно написать отдельную книгу! По дороге из лондонского аэропорта в отель он здорово нас напугал криком: «Смотрите, бетономешалка!» Оказалось, что его возбуждение объяснялось тем, что работавшая бетономешалка была чистой. В парижском же Диснейленде, на Buffalo Bill’s Wild West Show, мой абсолютно не употребляющий алкоголя отец увлеченно чередовал приобретенное нами красное вино с входившим в стоимость билета и, соответственно, бесплатным пивом. Не могу исключать, что впечатления, полученные им от трехнедельного путешествия по Англии и Франции, а также последующей через год поездки в Израиль серьезно повлияли на его решение уехать. Уже много лет мой отец живет «на исторической Родине» и успел снова превратиться в домоседа. Вытащить его куда-нибудь из ставшего столь привычным для него Реховота крайне тяжело!

А вот наши взрослые дети, много поездившие по Европе и много чего повидавшие, в свое время решили, что останутся в России, хотя с удовольствием вспоминают свои приключения в Старом Свете. Дочь хранит в памяти операцию по спасению нормандских ежиков, которых мы собирали на лужайке у нашей гостиницы и, чтобы они не попали под газонокосилку, увозили в ближайший лес. А старший сын – то, как синхронно переводил на немецкий фильм «Семнадцать мгновений весны» своим одноклассникам из школы в Швейцарии, или же то, как подрался с одним американцем, утверждавшим, что Гагарин не был первым человеком, полетевшим в космос.

Часть семьи Норкиных на шоу в Диснейленде

Наши же воспоминания о Швейцарии представляют собой картины крошечного городка под названием Фтан, разместившегося среди альпийских лугов. Добираться туда нужно было сначала на игрушечном поезде, а потом на автомобиле по настоящему горному серпантину. Жителей в этом городке, по-моему, было меньше, чем коров, будивших нас по утрам мычанием и звоном своих колокольчиков!

В одну из зим мы с Юлькой отправились открывать Скандинавию. Сев в Москве на поезд до Хельсинки, мы добрались до столицы Финляндии, где первым делом отправились на Сенатскую площадь с собором Святого Николая и памятником Александру II. У нас была своя семейная история, связанная с этим местом. Дело в том, что именно здесь в начале 1990-х состоялось знаменитое Total Balalaika Show, организованное Юлькиным отчимом, Игорем Агафонниковым, народным артистом России, профессором, одним из самых знаменитых хоровых дирижеров в истории СССР. Во второй половине 1980-х, уже после десятилетий работы в Большом театре и Государственном русском хоре, он возглавил легендарный Ансамбль песни и пляски имени Александрова и вывел этот коллектив на новый уровень. Александровцы запели не только советские патриотические и военные песни – они взяли на вооружение и классический репертуар, и самые неожиданные постмодернистские ходы. Одним из них и стало совместное выступление Ансамбля имени Александрова с популярнейшей финской панк-группой The Leningrad Cowboys, созданной режиссером Аки Каурисмяки. Концерт Total Balalaika Show собрал на Сенатской площади Хельсинки более семидесяти тысяч зрителей, и поскольку мы с Юлькой на нем не были, а смотрели только его видеоверсию, естественно, нам хотелось побывать на этом месте боевой семейной славы.

Из Хельсинки мы отправились в Стокгольм. Туда нас доставил огромный паром компании Silja Line, которая тогда еще принадлежала финнам, а теперь, как я слышал, – эстонцам. Мы с Юлькой не были избалованы морскими круизами, поэтому даже столь скромный переход через Балтийское море произвел на нас большое впечатление. В первую очередь это относится к самому парому, где у нас была каюта с видом на море. Можно было заказать и каюту с видом на прогулочную палубу, так называемый «променад», заполненный барами, ресторанами, магазинами и прочими увеселительными и торговыми заведениями, но вид на море нам казался более правильным.

Хотя внутри парома Symphony тоже было на что посмотреть. Самым интересным было наблюдать за финскими мужчинами и женщинами, использовавшими поездку в качестве мероприятия алкогольного туризма. Некоторые местные напивались так, что едва стояли на ногах. Рядом с нами в ресторане, в котором принцип «шведского стола» распространялся в том числе и на алкогольные напитки, сидела финская пара, больше напоминавшая троллей, чем людей. Беседовали они очень неспешно и исключительно на английском языке. «I love you!» – кричал дядечка-тролль. «I hate you!» – спустя полминуты кричала в ответ тролль-тетечка. Это повторилось несколько раз, потом они обнялись и заплакали, а мы с Юлькой ушли, чтобы им не мешать.

Юлька встретилась с Муми-троллем

В Стокгольме мы провели несколько прекрасных дней. Местные почему-то очень мерзли, хотя по нашим меркам было довольно тепло. Тем не менее, поддавшись на уговоры телевидения, мы вместе с тысячами других жителей города и туристами отправлялись по утрам подкармливать стокгольмских лебедей, которым, как говорили в новостях, необходимы были дополнительные силы. Хотя мне периодически звонили из Москвы с разного рода технологическими вопросами, отдых все равно удался на славу. Мы фотографировали друг друга на красных деревянных лошадках в парке Скансен, а в уютном музее Астрид Линдгрен, к своему удивлению, обнаружили экскурсию на русском языке, хотя так и не поняли, почему сами шведы из всех персонажей своей великой сказочницы больше всего выделяют Пеппи Длинныйчулок, а вовсе не столь любимого у нас Карлсона.

Из Стокгольма мы снова вернулись в Финляндию, уже через Турку, чтобы оказаться в настоящей лесной глуши. В московском турагентстве меня поняли, видимо, буквально и поселили там, где вообще никаких людей не было! Когда мы приехали на какую-то рыбацкую базу, нас встретил только местный смотритель, который, вручив нам ключ от домика, тут же уехал, оставив нас в полном единении с природой. Чтобы не умереть с голоду, мы вызывали такси и ездили в ближайший город в ресторан или в продовольственный магазин, покупали там продукты и готовили сами, в своей лесной резиденции. Зато спали с открытыми дверями и окнами, завернувшись в кучу одеял, – все равно вокруг нас на многие километры не было никого!

Вообще мы с Юлькой – неправильные путешественники: не любим курорты «все включено», предпочитаем индивидуальные экскурсии групповым или просто выбираем странные с обычной точки зрения маршруты. Например, вместо Объединенных Арабских Эмиратов мы летали в Оман, только-только делавший первые шаги на международном туристическом рынке. Или же могли на неделю уехать в Суздаль, чтобы облазить все окрестные храмы, невзирая на самую ужасную погоду конца февраля – начала марта. Наши руководители не понимали этих экзерсисов. «Что можно делать целую неделю в Суздале?» – спрашивали меня Гусинский и Венедиктов. «Трахаться! – находил я самый понятный им вариант ответа. – Разве, работая с вами, можно найти время для личной жизни?»

Но, конечно, главным местом нашего туристического паломничества оставался Израиль, страна, идеальная для путешествий, хотя и дороговатая. Израильтяне ухитряются превращать в аттракцион каждый кусочек своей земли. Если кусочек большой – на нем строят сафари-парк, как в Рамат-Гане. Или Бронетанковый музей и парк миниатюр «Мини-Израиль», как в Латруне. Если кусочек маленький – там обнаруживается что-то, уже созданное даже не людьми, а самим Богом, например «Жена Лота»!

Отношение к Вере крайне важно для человека, путешествующего по Израилю. В окрестностях того же Мертвого моря можно найти немало интересного. От самого моря с его уникальными правилами купания в целебных водах и крепости Масада, являющейся олицетворением самых героических страниц еврейской истории, до заповедника Эйн-Геди, мимо которого вы, скорее всего, проскочите на машине, потому что даже не сможете себе представить, что в этой удушающей горной пустыне находится оазис с каскадом красивейших водопадов и богатым животным миром. Но согласитесь, если вы человек верующий, район печально прославленных городов Содома и Гоморры предстанет для вас совершенно в ином качестве.

Я сижу верхом на одном из символов Швеции

Человеку неверующему, на мой взгляд, обидно посещать Иерусалим. Да, это безумно красивый город, особенно если вечером смотреть на него с гор! Но просто приехать туда, чтобы изучать как некую всемирную археологическую ценность, по-моему, неправильно. Когда же вы прикасаетесь своими руками к Голгофе, Камню помазания или к самому Гробу Господню, искренне веря в то, что и для чего вы делаете, вы преображаетесь! То есть меняетесь не только духовно, но и физически! Хотя, конечно, я понимаю, что говорю сейчас как человек, исповедующий православие. Соглашусь, но повторю, что для любого христианина, будь он православным, католиком или протестантом, его Вера на земле Израиля становится истинным путеводителем.

Разумеется, мне доводилось бывать в местах, являющихся территорией паломничества для представителей и других религий. Но в Израиле, а в Иерусалиме особенно, все переплетено настолько тесно, что провести границу между объектами, понятиями и традициями порой бывает невозможно. Например, если вы покинете пределы Старого города через Сионские ворота, то практически сразу попадете на гору Сион, где найдете здание, в котором на первом этаже находится синагога с гробницей царя Давида, – туда можно попасть и посмотреть на эту величественную усыпальницу. А на втором этаже того же здания – Горница Тайной Вечери, туда тоже можно свободно войти, только разговаривать придется исключительно шепотом. Наконец, на крыше все того же здания вы найдете минарет, потому что мечеть на этом месте существовала более четырехсот лет. Пожалуй, для полноты картины я еще добавлю, что даже последовали такого необычного религиозного движения, как растафарианство, считают Сион своей первоначальной Родиной! А еще на горе Сион, на небольшом католическом кладбище, похоронен Оскар Шиндлер, немец, спасший во время Холокоста тысячу двести евреев. Так что провести какое бы то ни было разделение всех этих интереснейших мест по религиозному принципу невозможно, да и не нужно.

Еще одним интересным примером такого сосуществования являются Голанские высоты, район на севере Израиля, где в многочисленных кибуцах выращивают решительно все: от апельсинов до осетров. Туристов на Голанах обычно возят смотреть римские термы или гору Хермон, самую высокую в Израиле, где размещен горнолыжный курорт. Мы же предпочитали «народные забавы», а именно спуск на надувных лодках по притокам реки Иордан. Я бы не назвал это развлечение полноценным рафтингом, потому что притоки Иордана, хоть и берут свое начало в горах, вовсе не столь агрессивны, как те реки, что обычно привлекают любителей этого экстремального вида спорта. Здесь рафтинг – исключительно семейный. В зависимости от численности нашей компании мы брали необходимое нам количество надувных лодок, бросали в них детей и пиво и отправлялись в путешествие, занимавшее до четырех часов. На маршруте присутствовала пара мест, где вы рисковали ощутимо стукнуться задницей о камни или же свалиться в моментально освежающую в жаркий день ледяную воду, но в основном путешествие выглядело как сеанс релаксации. Ощущение усиливалось от того, что по берегам реки размещались многочисленные арабские семейства. Они доставали из машин складные стулья и столики, расставляли на них кальяны и разнообразные закуски и лениво наблюдали, как мимо них проплывают надувные лодки с евреями. При мне ни разу никаких инцидентов не происходило, все было очень весело и очень душевно.

Хотя, конечно, нельзя быть уверенным всегда и во всем. И нападения палестинских экстремистов, вооруженных ножами, на иностранных туристов, к сожалению, в современном Израиле уже никого не удивляют. Но в стране очень много мест, которые граждане Израиля используют для совместного отдыха. Поэтому и вы, приезжая туда, вполне вписываетесь в их пестрые компании, будь то отели на берегах озера Кинерет, знаменитого Галилейского моря, или вагончики фуникулера в пещере Рош-ха-Никра на самой границе с Ливаном.