29 декабря Федеральный арбитражный суд Московского округа неожиданно отменил решение о ликвидации МНВК! Дело было направлено на новое разбирательство. Радость и недоумение, охватившие нас по случаю этого решения суда, длились недолго. Хватило их только на корпоративное празднование Нового года, когда я пытался выведать у представителей нашей юридической службы, что они такого сделали с судьями? Видимо, я был здорово пьян, раз приставал к людям с подобными вопросами! Все встало на свои места уже 4 января: зампред Высшего арбитражного суда Эдуард Ренов в порядке надзора вынес протест на решение от 29 декабря 2001 года. МНВК должна была быть ликвидирована в конце месяца. То есть наш традиционный трюк а-ля «блуждающие адвокаты» опять не сработал, хотя судье Ренову досталось по первое число! Я помню, как Киселев лично распорядился подготовить материал, рассказывающий о сомнительной фигуре этого представителя Фемиды. Помню и то, как Ашот Насибов отказался делать такой репортаж, сославшись на то, что подобные задания не соответствуют его представлениям о журналистике. Киселев был удивлен, но предпочел не наказывать бунтаря, а найти другого исполнителя. Почему – ответить не могу. Возможно, в сознании моих коллег что-то начало меняться.

В те дни заработали какие-то скрытые от широкой публики механизмы. В железнолобые головы руководителей и общественных лидеров УЖК все-таки удалось вдолбить допущение, что «кровавый режим» не воюет с журналистами. Хотите вы работать? Работайте! Никто вас не увольняет, не закрывает. Просто не надо под словом «работа» понимать «обслуживание интересов» конкретных олигархов – Гусинского и Березовского. Потому что эти двое ведут себя отвратительно по отношению к собственной стране, которая, между прочим, предоставила им огромное количество возможностей. А деньги для вашей работы найдутся, инвесторов гораздо больше, чем двое.

Я, конечно, фантазирую, потому что лично при этих разговорах не присутствовал. Но их смысл и примерное содержание представить нетрудно. Кто был инициатором? Существуют две версии. Публичное объяснение «команды Киселева»: предложение сделал министр печати Лесин. В трактовке Гусинского и Березовского: имел факт предательства со стороны журналистов, внутренний сговор, о котором сообщил наверх Павел Корчагин. Поднялась новая волна взаимных оскорблений и обвинений. Киселев, вернувшийся с очередной встречи с акционерами, собрал наш «партактив», будучи в крайне подавленном состоянии. Он сообщил, что, если мы примем решение попытаться работать самостоятельно, наши многолетние работодатели лишат нас финансирования. Угроза была устрашающая – все мы привыкли к хорошо обеспеченной жизни и не очень-то представляли, как обойдемся без ежемесячных зарплатных поступлений. Тем не менее решено было рискнуть: Уникальный журналистский коллектив отказывался от продолжения работы с олигархами.

Многие приветствовали это решение. Например, Ясен Николаевич Засурский тогда сказал мне, что возникла беспримерная ситуация: редакция, творческая группа журналистов получает возможность попробовать самостоятельно делать крупное электронное СМИ. Это вдохновляло. Поэтому даже вопрос с финансированием, вопрос принципиальнейший, был отложен до лучших времен. Сначала нужно было размежеваться. Публичные объяснения по этому поводу происходили в «Гласе народа» 18 января 2002 года. Вот поэтому я и считаю январский «Глас» более важным, чем декабрьский. Тогда вышло сплошное нытье, чуть оживленное моей «очередью», а теперь ожидался откровенный разговор на конкретную тему. В пользу этого предчувствия говорил и состав участников программы: Лесин, Березовский и журналисты ТВ-6.

Сорокина начала передачу с краткого изложения расстановки сил: «Дело в том, что наша компания приговорена окончательно к ликвидации, и вот здесь произошел… произошло очень важное событие. Уже журналистский коллектив… вернее, так… Трудовой коллектив ТВ-6 решил создать новое акционерное общество, и решение это принято по предложению министра печати Лесина, именно он выдвинул такое предложение! Мы его, мучительно обдумав, приняли, и вот теперь пытаемся организовать новую компанию, без так называемых «олигархов».

Затем ведущая обратилась к телезрителям с просьбой принять участие в голосовании и выразить свое мнение: правильно или неправильно поступают журналисты ТВ-6, соглашаясь на это предложение? Результаты голосования должны были стать известны в конце передачи, а пока все началось с разговора о морали. Сорокина представила Михаила Лесина, который находился в собственном рабочем кабинете, они пококетничали на тему ее дня рождения и уместности поздравлений, после чего коллеги стали задавать министру вопросы. Первой микрофон взяла Лена Курляндцева, обратившаяся к Лесину: «Михаил Юрьевич, голубчик, начальник, скажите…»

В этом «голубчике» – вся Курля, не прибавить, не отнять! О некоторых людях говорят: «не от мира сего». К Лене Курляндцевой это выражение относилось ровно наполовину, потому что во всем, что касалось работы, наш прославленный культурный обозреватель представала просто железной женщиной. Ее панически боялись операторы и видеоинженеры, которых она на съемках гоняла так, что дым стоял столбом. Она никогда не опаздывала к эфиру, она знала все свои сюжеты и всех своих героев. 16 марта 2003 года «Итоги» с Евгением Киселевым», выходившие на ТВС, показывали ее репортаж, посвященный девяностолетию Сергея Михалкова, когда в аппаратную ворвалась взбешенная Курляндцева. Оказалось, что редакторы допустили непростительную оплошность: вместо подготовленного к показу материала они взяли в видеотеке репортаж той же Курляндцевой, но приуроченный к восьмидесятипятилетнему юбилею писателя! Ошибку исправили уже в выпуске, вышедшем на европейскую часть страны, а Дальний Восток довольствовался Михалковым пятилетней давности. Яркий пример того, что к своей работе Курляндцева относилась очень серьезно и ответственно.

Как правило, «культурка» всегда остается на задворках информационных выпусков, первым кандидатом на вылет из монтажного листа в случае перебора времени. Репортажи Курляндцевой выбрасывать из эфира не поднималась рука. Хотя, возможно, это лишь наше семейное к ней отношение. И она знала, что мы с женой так к ней относимся. Возможно, поэтому была одним из двух корреспондентов «команды Киселева» (второй – Насибов), которые по собственной инициативе помогали нашему RTVi вставать на ноги и делали для нас репортажи. Возможно, поэтому она позже звонила моей Юльке: «Привет! А я вообще-то звоню попрощаться! Я умираю!» И эти ужасные слова звучали в ее устах так же естественно, как обращение к министру – голубчик!.. А в остальном «наша Курля», конечно, оставалась человеком не от мира сего. Помню ее неподдельный ужас, когда после нашего коллективного ухода с НТВ она вдруг увидела в программе «Сегодня» Петю Марченко. Выяснилось, что Курляндцева, которая с Марченко никогда по работе не пересекалась, но иногда сталкивалась с ним в коридоре, всегда считала, что он – начальник «энтэвэшной» охраны!

От «голубчика Михаила Юрьевича» Лена хотела услышать разъяснение, как можно «росчерком пера» отправлять в безработицу полторы тысячи человек, профессионалов, кормильцев для своих семей? Не могу исключать, что этот вопрос был согласован заранее. Я, например, знал, что должен буду вступить в дискуссию в жестко определенный момент, который мы оговорили с Киселевым. Но моя тема более соответствовала финалу программы. А подобное «морально-этическое» начало разговора, которое задала Елена Курляндцева, для министра печати стало неожиданным. Он был явно к этому не готов: «Ну, во-первых, э-э-э… я не согласен с тем, что… у трудового коллектива или у отдельных журналистов, у любых специалистов есть какие-то определенные ограничения на работу, запрет на работу, и… В общем-то, в эту… в эту плоскость я совсем не хотел уходить…

С. Сорокина: Почему? Это многих волнует на самом деле!

М. Лесин: На сегодняшний день рынок средств массовой информации испытывает очень сильный голод профессиональных кадров, и…

С. Сорокина: Михаил Юрьевич, а можно я встряну? Можно я встряну? Вот, не называя привычную аббревиатуру… Вот, когда многие из нас увольнялись с прошлого места работы, нам впрямую говорили, что штамп ТВ-6 будет означать запрет на профессию в ближайшем будущем!

М. Лесин: Ну… я не знаю, кто вам это говорил… Мы с вами общались, Света, и мы обсуждали разные варианты, как вы помните, и у вас были разные предложения от других каналов. Вы сделали свой выбор и, так сказать, пошли на ТВ-6, и я абсолютно не согласен с этим тезисом… Может быть… Может быть, кто-то хочет таким образом думать? Кто-то хочет таким образом трактовать? Но на сегодняшний день потребность рынка в специалистах высокого профессионального уровня огромна, и я еще раз повторю, что не хотел бы рассматривать такой негативный результат».

Размявшись на общей теме, коллеги перешли к конкретике. Слово взял Андрей Черкизов: «Было сказано – МНВК, телеканалу ТВ-6, – что давайте-ка, ребята, преобразовывайтесь таким образом, чтобы вот среди акционеров не было Березовского и Гусинского и у Евгения Киселева не было бы контрольного пакета акций. Мой вопрос: «Это правда? Или это неправда?»

М. Лесин: Спасибо. Я отвечу на этот вопрос. Во-первых, был только один источник именно в той интерпретации, как вы сказали. Я еще раз повторяю: никаких условий коллективу телекомпании не выставлялось! Никаких условий по поводу контрольного пакета Киселева. Да, действительно, Павел Корчагин задавал вопрос: «Является ли участие Киселева в акционерном капитале каким-то моментом, тормозящим процесс?» «Нет, не является!» Я ему это отвечал, и никаких условий, еще раз повторяю, никто друг другу не выставлял».

Лесина явно начали раздражать продолжавшиеся со стороны журналистов наскоки, и поэтому скоро он перешел в наступление, воспользовавшись прозвучавшим от Юлии Латыниной тезисом о том, что телевидение занимается промыванием мозгов. Ведущая «Эха Москвы» говорила, естественно, о государственном телевидении.

«М. Лесин: Давайте вспомним 1997 год! «Связьинвест», «Чубайс должен сидеть в тюрьме»… Давайте вспомним 1999 год, лето… Давайте вспомним еще массу моментов, когда независимые СМИ, и НТВ, и ОРТ, в принципе, по указке своих собственных акционеров – промывали мозги власти! Давайте вспомним, каким образом формировалось Общественное российское телевидение. (…) В итоге что из этого Общественного российского телевидения стало? Мы все эти моменты очень хорошо помним. К сожалению, обсуждать историю развития средств массовой информации без, вот, понимания всех сторон – абсолютно, категорически неправильно! Да, пять лет назад, шесть лет назад, даже четыре или три года назад создать независимую телерадиокомпанию на рынке было чрезвычайно сложно, практически невозможно. Сейчас… сейчас эти условия созданы. И у всех… у всех средств массовой информации уже есть четкое понимание, каким образом позиционироваться на рынке, как считать свой собственный бюджет, стоит брать политические деньги или не стоит политические деньги брать, каким образом выстраивать отношения свои с акционерами, кто такой главный редактор, кто такой вещатель, и т. д., и т. д., и т. д. Но для этого необходимо было, чтобы прошло какое-то время, чтобы люди научились в том числе работать в новых условиях…

С. Сорокина: Михаил Юрьевич, можно я вас прерву…

М. Лесин: Давайте не забывать 1998 год, когда рынок сократился в десять раз и средства массовой информации вынуждены были с протянутой рукой идти кто куда. Кто к власти, кто к финансово-промышленным группам, а потом эти деньги отрабатывать… Почему мы опять подходим непрофессионально к тем проблемам, которые мы обсуждаем? С одной стороны, мы говорим, что в стране должна существовать демократия и разделение властей и государство не имеет права вмешиваться в судебную власть; с другой стороны, мы говорим: «Ну почему же государство не вмешалось в судебную власть и не прекратило этот конфликт между акционерами, таким образом поставив кого-то в неравные условия?» Но если мы, журналисты, если мы сами в средствах массовой информации не можем законно трактовать те или иные действия – мы потом и нарываемся на то, что про нас говорят. Что телевидение – это фабрика по промывке мозгов!»

Не давая никому опомниться и что-либо возразить, министр внезапно вернулся к самой первой теме дискуссии. У него явно сформировалась своя позиция: «У меня вопрос к Елене, которая задавала мне самый первый вопрос. А коллектив, который пришел на ТВ-6, он думал о семьях тех людей, которые раньше работали на ТВ-6? Или нет?» Это была первая реплика Лесина, встреченная аплодисментами. Как обычно в подобных случаях, в качестве доказательства нашей невиновности публике был предъявлен Иван Усачев.

« С. Сорокина: Никого не увольняли вообще-то… Вообще-то никого не увольняли! Так! Здесь есть, кстати, наши ребята, которые работают с нами, в том числе и из старого коллектива. Пожалуйста, свое отношение: как мы поступили с коллективом? Очень надоело слушать, честно говоря, эти упреки.

И. Усачев: Ну, смотря с кем. Со мной поступили хорошо. Меня оставили, да. И я говорил раньше и говорю сейчас – я прошел хорошую профессиональную школу и… рад тому, что остался!

Е. Курляндцева: Я помню, как я сама ходила и звонила человеку, который работал на моем месте, и очень просила его остаться… Мы все ходили, и просили, и говорили: «Ребята, оставайтесь, мы все как бы подвинемся…» Вот, вы понимаете, это действительно было так. Это правда! Первое, что мы обсудили, когда мы решили, идти нам или не идти нам на ТВ-6, мы обсуждали, что делать с теми людьми, которые там работают, и не будем ли мы в свинском положении! И мы сказали: «Нет, никого не уволим!» Мы это обсуждали первым вопросом, уверяю вас.

С. Сорокина: Михаил Юрьевич, все-таки некорректно. Компанию никто не ликвидировал, как сейчас, когда остаются без работы буквально все, согласитесь!»

Под вновь раздавшиеся аплодисменты Лесин предложил в таком случае просто не обсуждать больше эту тему. Кто вышел победителем в споре? Не знаю, но не могу сказать, что наша позиция выглядела безупречно. Тем более что сменивший Лесина на большом экране студии Березовский тут же начал нападать на нас.

« Б. Березовский: Значит, у меня вопрос к вам, постольку, поскольку… Сегодня тема – возможны ли независимые средства массовой информации? У меня к вам прямой вопрос: вот за то время, пока вы работали на ТВ-6, был ли хоть один случай вмешательства акционеров в вашу профессиональную деятельность?

С. Сорокина: Так, кто-то говорит, что был… Лично я говорю, что нет, в мою деятельность не вмешивались. Пожалуйста, что хочешь сказать, Ваня?

И. Усачев: Да, был один случай… Это, наверное, был 1996 год, когда скандал…

Б. Березовский: Нет-нет. Одну секунду, одну секунду, одну секунду! Вопрос был задан вполне корректно. В 1996 году никакого отношения, кроме как формального, вот как «Лукойл», акционер не имел к ТВ-6… Вы это знаете прекрасно, не нужно передергивать карты. Задал конкретный вопрос, прошу ответить.

С. Сорокина: За те полгода, да?

Б. Березовский: Светлана, вы ответили, да. Было ли хоть один раз вмешательство акционеров в вашу профессиональную деятельность?

С. Сорокина: Нет, вы у меня и в эфире-то второй раз, и то по моей просьбе…»

Одержав эту небольшую тактическую победу, Березовский начал цитировать собственное «Открытое письмо общественности» еще времен раскола НТВ. Как я понимаю, это было ему необходимо, чтобы продемонстрировать ущербность поведения журналистов ТВ-6, перекинувшихся на сторону власти. «Любарская – это авторитет для тех людей, которые работают в ТВ-6? Как адвокат?» – спросил он Сорокину. Сорокина ответила утвердительно: «Да!»

« Б. Березовский: Да? Тогда я вам процитирую ответ на мою просьбу госпоже Любарской: оценить письмо господина Корчагина господину Лесину. Вы помните, о чем шла речь в письме господина Корчагина? «Настоящим письмом МНВК официально уведомляет Вас о готовности досрочно отказаться от лицензии на осуществление телевизионного вещания и создать новое юридическое лицо». Так вот, ответ госпожи Любарской, уважаемого вами, замечу, адвоката: «Досрочный добровольный отказ от лицензии на условиях договоренностей с лицензирующим органом о предоставлении за это права лицу, подписавшему такой отказ, быть учредителем СМИ, следует квалифицировать как злонамеренное соглашение представителей одной стороны с другой стороной, что карается законом»! Поэтому господин Лесин всячески пытался убедить вас, что нет, это не его инициатива и нет никакой договоренности! Но у меня вопрос к господину Корчагину, я не знаю, он присутствует там или не присутствует?

С. Сорокина: Нет, Корчагина нет здесь…

Б. Березовский: Нет, да? Ну, к сожалению, его нет. Ну, он набрался мужества и сказал… Должен заметить, что когда господин Максим Соколов… такой теперь есть соловей на ОРТ, говорил о том, что я употребляю уголовную там типа лексику, когда говорил – «кинули»… Так вот, я цитировал вопросы журналистов ко мне, которые говорили: «Скажите, Борис Абрамович, а вас не «кинули» журналисты, эээ… журналисты ТВ-6?» И я этот вопрос поставил господину Корчагину, и спросил: «Господин Корчагин, как вы считаете?» Он мне сказал: «Борис Абрамович, мы вас «кинули»! Это не моя терминология, это господин Корчагин – мы вас «кинули»! «Кинули», для того чтобы дать возможность работать тысячам людей. И я сказал: «Я не осуждаю». И сегодня ничего не осуждаю, чтоб было понятно. Я осуждаю другое! Я осуждаю абсолютно, с моей точки зрения, бесперспективную политику власти и тех людей, которые ее выражают, конкретно – господина Лесина. Спорить, правда, с господином Лесиным вот я лично – не могу… Не обижайтесь, пожалуйста, на меня, я считаю это абсолютно недостойным себя. Там все абсолютно понятно, и нет никаких вопросов! Я, вы знаете, несмотря на то что, как вы все считаете – вопрос решенный, я так не считаю… И я продолжаю платить вам зарплату…

С. Сорокина: То есть нам нужно продолжать бороться за МНВК?

Б. Березовский: Нет, я еще раз говорю – я продолжаю платить вам зарплату, именно потому, что понимаю, что у вас есть семьи, понимаю, насколько беспредельна власть, которая абсолютно безответственно реально сегодня выбросила вас на улицу… Потому что у меня есть полное моральное право прекратить сегодня платить зарплату, вы же сами считаете, что уже эта компания принадлежит, по-видимому, другому собственнику… Я не о вас пекусь, я пекусь о себе, чтобы я сам перед собой в этой ситуации был абсолютно чист. Вот в чем моя проблема!»

За несколько минут Березовскому удалось сделать то, чего не смог (если, конечно, хотел) добиться Лесин: выставить УЖК в крайне неприглядном свете, оставшись при этом в белом фраке. Мы его «кинули», прекратили борьбу, провели сепаратные переговоры, а он тем не менее продолжает платить нам деньги, поскольку печется о собственной репутации. Тут, правда, Борис Абрамович здорово лукавил. Зарплату мы уже не получали, но подобные несоответствия его не смущали, в чем я имел возможность убедиться еще неоднократно. Противостоять этому потоку обвинений попытался еще один журналист ТВ-6, Ашот Насибов: «Перед нами был выбор, перед нами была поставлена очень жесткая такая, э-э-э… дилемма, если дилемма может быть поставлена… Либо мы начинаем действовать совершенно самостоятельно, не сохраняя ни формальных, ни неформальных связей с олигархами, либо мы прекращаем существование как творческий коллектив, мы лишаемся площадки, на которой мы можем работать, и не имеем перспектив работать в обозримом будущем. Мы приняли решение создать это ООО «ТВ-6», чтобы сохранить, первое – коллектив, второе – редакционную политику. Я не знаю, действительно ли удастся нам сохранить редакционную политику, но это – единственная возможность по-прежнему выдавать в эфир те мысли, которые у нас есть, и предоставлять возможность высказываться всем. Всем сторонам, в том числе и вам.

С. Сорокина: Это была реплика, Ашот, у тебя нет вопросов? Ты просто объясняешь Борису Абрамовичу нашу позицию?

А. Насибов: Я объяснил те мысли, которые родились у меня в беседах с моими коллегами, с целым рядом моих коллег.

С. Сорокина: Хорошо!

Б. Березовский:Спасибо большое! Спасибо большое, Ашот! Я просто хочу еще раз прокомментировать свою позицию изначальную. Когда я вас приглашал на ТВ-6 – и хочу еще раз сказать, что действительно ни обиды, ничего такого у меня нет, это абсолютная правда – потому что приглашал я вас не из альтруистических соображений. Я приглашал вас по совершенно другой причине, и вам открыто и честно это сказал: для того, чтобы сохранить в России профессиональную телевизионную команду, которая реально может быть независимым от государства источником информации для миллионов, десятков миллионов российских граждан. И с этой задачей вы блестяще справились! Я абсолютно понимаю всю ту тяжесть ситуации, в которой вы находитесь! Но – это глубочайшее заблуждение, что, вот, давайте возьмем пять «олигархов», и они, вот такие хорошенькие, поделят там по пятнадцать процентов! Я не знаю… или по двадцать, если всего сто… и будут на равных… Мы это уже проходили, олигархи мирно не уживаются, мы это все знаем. И вы знаете, что ОРТ тоже начинало свою историю, когда было семь олигархов, которые получили сорок девять процентов. И в конечном счете остался один олигарх, который получил все сорок девять! Это закон, это закон, это закон конкуренции, закон жизни, закон рынка!» – закончил Березовский под аплодисменты.

А я подумал, что он снова совпал в своей аргументации с Михаилом Лесиным. Они оба приводили один и тот же пример с ОРТ, и оба поучали нас на этом примере. Но… недаром наш журналистский коллектив называли Уникальным! Сдаваться мы не собирались. Последовала новая реплика Черкизова, теперь уже адресованная Березовскому.

« А. Черкизов: Вы говорите: либо государство дает деньги, либо один олигарх. При этом вы сказали, что ваша цель, когда вы приглашали нас на ТВ-6, была возможность дать команде профессионально и независимо работать. А почему же вы сейчас против того, что команда сама собралась профессионально и независимо работать, участвовать в ее финансировании, будучи, предположим, не одним олигархом, а каким-то по счету – первым, вторым, третьим? Команда-то та же! Люди те же, которые доказали свой профессионализм, ну, как минимум, два с половиной раза! Спасибо.

Б. Березовский: Первое. Во-первых, я не говорил то, что вы утверждаете. Я не говорил, что я не собираюсь продолжать финансировать. Это первое. Второе. Я по-прежнему утверждаю, что все закончится тем, что, безусловно, только один будет реальный владелец компании, и конечно, это не будет трудовой коллектив.

С. Сорокина: Это будет кто – государство?

Б. Березовский: Неизвестно… Скорее всего, в данном случае, или государство непосредственно, или тот олигарх, который будет подотчетен государству. Например, «Лукойл». Понятно, что «Лукойл» имеет колоссальный бизнес, который реально зависит от серьезных решений…

С. Сорокина:Поняла, поняла вас… Можно, я сейчас попрошу перекоммутироваться… и дать нам снова Михаила Юрьевича Лесина? Я понимаю, что он нас все-таки внимательно слушал и даже иногда конспектировал, я видела… Михаил Юрьевич, скажите, пожалуйста… Ну, чуть веселее выражение лица, ну что вы, ей-богу? (Под бурные аплодисменты вернувшийся на экран Лесин скорчил радостную рожицу.) Михаил Юрьевич, скажите, пожалуйста, а нет ли у вас ощущения, что мы вот пришли к закономерному выводу: либо государство, либо какой-то один олигарх, и никак не трудовой коллектив в нынешних обстоятельствах может быть хозяином ситуации?

М. Лесин:Спасибо, Света, что дали мне слово. Во-первых, я с удовольствием выслушал такую речь генерального секретаря в изгнании! И полностью согласен с Борисом Абрамовичем… (Аплодисменты.) Полностью согласен с Борисом Абрамовичем, что деньги на самом деле не имеют никакого, ни политического, ни экономического характера. Потому что тот кредит, который был получен ОРТ по просьбе Бориса Абрамовича – ни копейки не было потрачено на ОРТ, он стал сразу политическим и исчез! – но телекомпания сейчас – нынешняя, действующая – должна отдавать этот кредит! Во-вторых, в отношении того, что было сказано по поводу адвоката и письма. Борис Абрамович, ну мы с вами цивилизованные люди! Давайте обратитесь в суд, можно в лондонский, и я с удовольствием приеду, и мы там выясним, кто из нас прав, кто не прав. Это наиболее цивилизованный путь! А в отношении того, будет один акционер, не будет один акционер… Да, действительно, на сегодняшний день я согласен с тем, что группа олигархов, которая может войти в состав акционеров, будет очень в тяжелом положении по договороспособности, это почти нереально. Но говорить сегодня о том, что один олигарх – плохо, или два олигарха – плохо, это неправильно. Все будет зависеть от того, у кого будет контрольный пакет. Если контрольный пакет будет в руках у трудового коллектива, а олигарх будет рассматриваться как инвестор и готов будет вкладывать деньги в компанию и соглашаться с этим условием, то – да! Если же контрольный пакет будет у инвестора или у группы инвесторов, тогда уже трудовой коллектив вынужден будет подчиняться своим акционерам или решению Совета директоров. Но опять же, решение зависит только от трудового коллектива…

С. Сорокина: Михаил Юрьевич, вы – коммерсант… Неужели вы сами верите в такое развитие событий?

М. Лесин: А это естественное развитие событий! То, что мы говорим: «Бизнес есть бизнес». У кого в руках находится контрольный пакет, тот действительно имеет приоритетное право решения и утверждения своих партнеров».

Тут настал мой черед. Переминавшийся за нашими спинами, но не участвовавший в общем разговоре Киселев замер в ожидании. В отличие от всех моих предыдущих перформансов сегодня все должно было ограничиться лаконичным замечанием.

«С. Сорокина: Так, Андрей, что ты хотел сказать? Андрей Норкин.

А. Норкин: Я хотел к Михаилу Юрьевичу обратиться с такой просьбой. Михаил Юрьевич, я хочу немножечко конкретизировать ситуацию. Скажите мне, пожалуйста, означает ли то, что у новой организации, которую сейчас создает коллектив ТВ-6, в том случае, если господин Березовский, как он только что сказал, продолжит ее финансирование… Так вот, означает ли, что в этом случае симпатии государства, о чем говорил господин президент, моральная поддержка правительства, о чем говорил господин премьер-министр, и симпатии министра печати, о чем, собственно, вы напоминали, останутся вместе с коллективом ТВ-6? Я подчеркиваю: в той ситуации, если Березовский будет продолжать финансировать новую организацию, которая будет вещать на канале ТВ-6.

С. Сорокина: Андрюша, хочешь, я отвечу на этот вопрос?

А. Норкин: Нет, я хочу, чтоб ответил Михаил Юрьевич.

С. Сорокина: Пожалуйста.

М. Лесин: Я думаю, что это не вызовет никаких абсолютно проблем… Я думаю, что симпатии на самом деле ведь не к господину Березовскому, а к трудовому коллективу и к вам, к журналистам.

А. Норкин: Спасибо, мне было важно, чтобы все услышали эти слова».

Раздались аплодисменты, я ощутил похлопывание по спине и голос Киселева: «Спасибо, отлично! С меня бутылка!» Должен сказать, что они оба сдержали слово. Киселев подарил бутылку прекрасного вина (я хоть в винах и не разбираюсь, но вполне могу оперировать категориями «вкусно» и «невкусно»), а «команда Киселева» после небольшой паузы снова появилась на «шестой кнопке». Тем временем Сорокина уже подводила итоги программы. Первым слово получил Венедиктов.

« С. Сорокина: Выход-то какой, Алексей Алексеич, выход какой, какой выход, что делать?

А. Венедиктов: Частные средства массовой информации должны в России превалировать. Ваша компания должна быть частной. Но в конечном итоге, если вы будете брать кредит у частного лица, он станет владельцем канала…

С. Сорокина: Спасибо, Алексей Алексеич… Михаил Юрьевич, вы согласны с этим? Может быть, действительно имеет смысл поддержать в этой трудной ситуации частные средства массовой информации, потому что только они дают альтернативные источники информации?

М. Лесин: Я абсолютно согласен с Алексеем и полностью поддерживаю его позицию. Одна только маленькая деталь: ну, мы все время говорим, что вы одни – да не одни вы! В Российской Федерации две с половиной тысячи телерадиокомпаний! Из них только сто – государственные. Остальные – это частные компании, получастные компании…

С. Сорокина: А мы не про себя говорим! Мы говорим, что государство должно быть заинтересовано в поддержании частных телекомпаний, разных…

М. Лесин: Должно! И государство заинтересовано. Просто я еще раз повторяю, что еще есть журналисты в стране, и они хорошо и профессионально работают, и дают альтернативную информацию!

С. Сорокина: Так. И буквально… Марьяна, уже закругляемся, уже время вышло, пожалуйста, Марьяна.

М. Максимовская: У меня вопрос к Михаилу Юрьевичу. Он сказал, что он оказывал консультации нам, перед нашим решением, о котором было объявлено в понедельник, о создании нового ООО. Будет ли Михаил Юрьевич оказывать нам консультации при выборе инвестора? Очевидно, что такая необходимость перед нами встала уже, даже не возникнет, а уже стоит, вот сейчас.

М. Лесин: Нет, не буду… Это должен быть полностью ваш осознанный выбор, чтобы вы в третий раз не попали в какую-нибудь подобную ситуацию.

С. Сорокина: И тут же, не переключаясь, какие-то слова напоследок хотите сказать? Потому что у нас две минуты буквально до конца эфира, Михаил Юрьевич.

М. Лесин: Я хочу пожелать всем удачи и абсолютно уверен, что все будет хорошо.

С. Сорокина: Та-а-ак… Борис Абрамович, вам буквально минуту на последние слова. Все не будет хорошо?

Б. Березовский: Я хочу сказать, я уже это много раз говорил, я – генетический оптимист. Я считаю, что в средствах массовой информации, собственно, как и во многих других, э-э-э… направлениях бизнеса, так скажем, все решают мозги и деньги. Мозги у вас есть, вы доказали это не один раз…

С. Сорокина: А деньги?

Б. Березовский: А с деньгами, я думаю, что будет проблема… Но здесь уже третья компонента важна – ваша воля… И ваша совесть. Если и воля, и совесть – нормально. Уверен, что найдутся те, кто смогут вас поддержать финансово».

«Деньги – были, деньги – будут! Сейчас денег нет». Эта знаменитая «аксиома Березовского», сформулированная им в приватном разговоре с Владимиром Соловьевым, практически и прозвучала тогда в нашем эфире. Это был последний публичный – эфирный – акт в неустанной борьбе Уникального журналистского коллектива за право считаться более профессиональной командой, чем любые другие редакции. Наше поражение стало очевидным для всех. Мы – дрогнули. Мы допустили возможность работы на иных условиях. Условиях, отличавшихся от тех, что существовали в самом начале нашего противостояния с властью. Прежде всего мы отказались от принципа сакральности акционера и его интересов. Более того, отрекаясь от своих прежних работодателей в поисках новых, мы тем не менее щедро оставляли им – прежним – возможность продолжать наше финансирование! Стоит ли удивляться, почему еще многие годы спустя членов УЖК в профессиональной среде будут подозревать в завышенных аппетитах?

Сама же эта программа наглядно продемонстрировала позиции сторон перед часом «Х». Зритель, который, как и любой другой клиент – «всегда прав», поддержал наше трудное решение. Пятьдесят семь процентов, принявших участие в голосовании, решили, что коллектив ТВ-6, создавая собственную компанию, поступил правильно. Сорокина закончила эфир следующими словами: «Я могу сказать… на своем личном опыте, что, когда в 1997 году я оказалась в ситуации, когда меня выдворяли с российского государственного телевидения, у меня был выбор. Я пошла на частное телевидение. Сейчас, если случится ситуация, когда у меня будет, там… не знаю… запрет на профессию, когда закроют тот же ТВ-6… Я сомневаюсь, что, рассорившись с каким-нибудь из государственных каналов, я найду работу на другом, потому что отсутствие выбора сужает любые наши возможности».

Чем больше времени отделяет меня от тех жарких баталий, тем забавнее кажутся все громкие слова про «альтернативные источники информации», «отсутствие выбора» и т. д. Лично меня сейчас иногда охватывает огромное желание сократить количество «альтернативных источников информации»!.. Кстати, Светлана Сорокина тоже не доработала в «команде Киселева» до ее финала. Не дожидаясь окончательного развала канала ТВС, она ушла. На «Первый канал»…