Людоед, а за ним Стран и Мамба, продолжали, пусть и неспешно, своё продвижение через заболоченную местность. В это тёплое время года здесь ожидаемо застыли духота и зной. Пришлый даже пожаловался, возможно, в шутку, что вспотел в своём закрытом облачении. На самом деле у него там, в костюме, раз уж он был настолько крутым, вполне могла быть встроена какая-нибудь система охлаждения или кондиционирования.

Двум теневикам же приходилось потеть без всяких шуток. Впрочем, что-что, а уж потеть-то им было не впервой – к этому их неизбежно вынуждали род занятий и образ жизни. Хотя всё равно ничего приятного…

Им навстречу, по амплитудам маятника покачиваясь в воздухе, вылетели комаруны, мутировавшие насекомые. Тельца размером с грецкий орех и болтающиеся в воздухе жала длиной сантиметров пятнадцать. Комаруны издавали низкий гудящий звук, разносящийся чуть ли не по всему болоту. Очень противные твари. Сперва они облепили Странника, но затем, попробовав на зуб, а точнее, на острия своих жал, его «костюмчик» и потерпев неудачу, разочарованно отлипли. Людоеда с Мамбой они трогать не стали, только покружили некоторое время рядом – дал о себе знать «змеиный» мутантный ген, которым обладали все, кто вырос на базе Детей Тени.

А вот будь они обычными, стопроцентно человеческими существами – комаруны высосали бы их без вариантов. Но, к счастью, все трое были в каком-то смысле необычными. Однако в болотах водились противники и посерьёзнее мутировавших комаров. И в скором времени путники получили этому факту подтверждение.

А пока Людоед оставлял в специальном месте новую метку. Наверное, вешки и метки он оставлял ещё и для того, чтобы можно было ориентироваться по ним, когда будет возвращаться в обратную сторону через эти же болота.

Внезапно из воды что-то вырвалось вверх, грязное и длинное, имевшее в сечении овальную форму, и поползло к Людоеду. Существо имело пасть с острыми тонкими зубами. Солитёрень! Гигантский плотоядный зубастый мутант, в качестве мест обитания предпочитавший болота и старые очистные сооружения. Сегодня, видимо, у него было плохое настроение, и он решил полакомиться людьми.

Теневик вскинул огнестрел и нажал спуск. Одиночный выстрел. Пуля вошла точно в пасть ползущему на него исчадию Тени. В задней части тела из солитёреня брызнула струя чёрной то ли крови, то ли слизи. Монстр задёргался в агонии, после чего канул в болотную воду, окатив Людоеда веером брызг.

Но в этот самый момент ещё один червь выпрыгнул из воды прямо рядом с пришлым и впился ему в ногу. Людоед развернулся, но стрелять не мог, потому что не захотел ранить в ногу Странника – тот дёргал ею, пытаясь стряхнуть червя. Теневик не знал, выдержит ли костюм гостя прямое попадание из огнестрельного оружия. Только надеялся, что НЕТ, на случай, когда придёт время преподнести пришлому неприятный сюрприз… Стран выпустил наружу лезвие на запястье и стал кромсать им головной конец червя. С трудом, но ведомому удалось отодрать с ноги пасть мутанта.

Тела червей проглотила трясина. За счёт того, что у них вес тела был распределён полностью горизонтально, они могли удерживаться на плаву. А могли и лежать в иле, обходясь без воздуха. Когда им хотелось всплыть, они делали это с помощью мощных энергетических импульсов, проводимых их телами и выталкивающих наверх.

Эти, правда, уже не всплывут. Людоед и его напарники двинулись дальше, и вскоре их настигло жужжание. Но не такое, как если бы жужжали сервоприводы, а другого происхождения, как выяснилось, органического. У Людоеда засосало под ложечкой, иногда с ним случались подобные атавизмы. Замельтешив в воздухе частыми точками, вокруг них образовалось живое облако мутапчёл. Такие насекомины строили улья прямо в почве, разрыхляя её и перемалывая своими жвалами. Страшно ядовитые! Укусы пчелиного роя могли парализовать мутура. На человеческое тело хватит гораздо меньшего количества.

– Замрите и не шевелитесь… – прошептал Людоед за миг до того, как их накрыл охотящийся рой, закрыл глаза и задержал дыхание.

И даже попробовал остановить сердцебиение, как его когда-то учили. Не то чтобы совсем умереть, а только на какое-то время задержать и потом снова восстановить. Когда-то, до войны, так уже умели делать их предки (не все, а только отдельные посвящённые). И, сосредоточившись на отключении сердца, Людоед сам отключился от внешнего мира. И не обращал внимания, как тельца пчёл задевают его в полёте, чиркая по коже и по одежде, ползают по нему.

Был ещё один вариант – в воду. Но это означало утонуть. У них не было таких длинных горизонтальных тел, как у червей, и они не могли всплыть на поверхность густой жижи одним лишь силовым импульсом. Так что оставалось просто стоять и ждать, пока пчёлы не проследуют мимо. Людоед знал, что они кусаются только в крайнем случае, потому что для них самих укус равен смерти, так же как было у их довоенных предков. Охотятся они, подобно предкам, не на животных, а на цветы, с которых можно собрать нектар. На то и пчёлы. Только медок теперь настолько ядовитый, что ложку съешь, и укусов не надо.

Спустя какое-то время «туча» действительно рассеялась. Жужжание стихло. Людоед открыл глаза, прислушался к ощущениям, потом осмотрел себя – не осталась ли где-нибудь в одежде или на снаряжении какая-нибудь пчёлка. Оглянулся на своих товарищей – те вроде живы. Хотя если бы пчёлы разозлились, вполне возможно, что они и пришельца выковыряли бы из его костюма своими жвалами.

Именно поэтому Людоед даже не дышал, когда рой налетел. Самой большой ошибкой, наверное, было бы бежать. По болоту-то и так особо не побегаешь. А уж от множества пчёл бежать просто некуда. Насекомина летает намного быстрее, чем человек бегает, даже по обычной местности. Так что главное – крепкие нервы.

Когда они прошли немного дальше, Людоед нащупал шестом слабину в почве.

– Ага! – сказал он. – Тут, похоже, как раз ульи пчёлкины. Будьте осторожны, не наступите. Пойдём в обход.

Кстати, в ульях мутированных пчёл должен был находиться их мёд – который ценился в качестве основы для противовоспалительного суперснадобья. Яд от лекарства отличается дозировкой, как говорят целители. Но лезть за ним Людоед и не подумал. Если хотя бы одна пчелиная тварь где-то там осталась на хозяйстве… Ему категорически не улыбалось валяться парализованным на болоте в ожидании возвращения роя. Это при самом оптимистичном раскладе. Раз уж мутура – здоровенного мутировавшего быка – укусы поражали до полного обездвиживания…

Вот только с обходом дела ладились не очень. Тропка была очень узкая, а потом и вовсе завела в тупик – дальше проход через болото загораживало аномальное пространство. Справа от него высилась стена растительности, а слева тропинка шла через Кисель-квартал. Такую огромную, размером действительно с городской квартал низину, заполненную жидкой грязью. И только узкая, извилистая тропинка твёрдой почвы позволяла пройти через этот грязный сектор. Впрочем, у Людоеда выбор был небольшой – или пойти этим путём, или возвращаться. Тратя лишнее время, когда его и так оставалось в обрез, и к тому же рискуя на обратном пути опять встретиться с пчёлами. И на этот раз, возможно, им повезёт не так сильно. Какая-нибудь одна пчела всё-таки возьмёт и укусит.

Делать нечего. Теневик сказал Стану и Мамбе, что дальше дорога ведёт через Кисель и чтобы они остерегались «арканов». Теневичка сразу поняла и кивнула, а вот пришлому понадобилось объяснять. Дело в том, что в Киселе обитали хлестуны. Как они выглядели, никто достоверно не знал, потому что никто их и не видел. Твари жили в глубине под толщей жидкой грязной взвеси, а наружу выбрасывали длинные, гибкие, тонкие щупы, пытаясь ими заарканить добычу и утащить к себе, в недра. Этакие гостеприимные водяные, которые слишком уж настойчиво приглашали в гости…

И как только трое идущих продвинулись достаточно далеко по тропинке, ведущей через Кисель, им сразу же пришлось в срочном порядке отклонять такие «приглашения». Пришлый зазевался и вовремя не заметил, как тугая петля обвила его ногу и дёрнула вниз. Хорошо, что Мамба вовремя подоспела на помощь и подхватила падающего гостя.

Странника тотчас же, стоило ему только опуститься ногами в жидкую грязь, подхватили ещё несколько хлестунов. Тянуть назад пришлось с трудом, но всё же нити щупов в конце концов отпустили пойманную было жертву.

Мамба предупредила гостя, чтобы тот впредь смотрел только под ноги, лишь изредка на короткие мгновения отрывая взгляд, чтобы посмотреть по сторонам. Повезло, что сейчас, когда шли через Кисель, они двигались поближе один к другому, уже не на расстоянии в несколько метров, так как нужды в этом покамест не было, они здесь не перебирались с кочки на кочку, а следовали по тропе, в основном непрерывной. Если уж тут пришлось бы корячиться, перескакивая с кочки на кочку, да ещё и хлестуны пытались бы при этом утаскивать их в воду – тогда вообще шансов пройти не оставалось. Разве что будь они бесплотными духами…

Кстати, на месте пришлого Людоед, когда Мамба тащила его обратно, в тот момент даже пожалел бы, что его спину закрывает костюм. По единственной во всём походе уважительной причине. Наёмница ведь прижималась к нему грудью… Вспотевшая, разгорячённая, напряжённая всем телом!

Не вовремя пожаловавшие соблазнительные мыслишки пришлось экстренно выбрасывать из головы.

Людоед и Мамба всё же чуть не потеряли Странника со всей его чудесной бронёй и оружием. Теневик ещё с самого начала движения по Киселю делал так, как только что посоветовала гостю Мамба. И поэтому, когда из воды выскакивали отростки, он подпрыгивал, пропуская их под ногами. Это напоминало детскую игру в «рыбалку» – когда дети становились вокруг одного взрослого, а тот водил по полу верёвкой, пытаясь зацепить их за ноги, а им нужно было подпрыгивать, когда она доходила до них. Почему эта игра так называлась, Людоед знал, но забыл, название осталось с довоенных времён.

Вот и сейчас он как будто играл в «рыбалку», только проигрыш карался смертью. Когда «удочки» заарканили гостя, теневик отвлёкся, и несколько нитей чуть было не утащили его самого, но он вовремя перерубил их своим мачете. Мамба тоже резала тянущиеся к ней щупальца своими клинками, сопровождая движения криками:

– На! На! Вот тебе! Сука!

Примерно так они и преодолели Кисель-квартал, и после него снова началось обычное болото. Заросшее травой, с водяными «окнами» зеленоватого цвета, грязевой жижей, в которой уже не обитали удильщики (их территория закончилась), и хищными растениями. Новые образчики хищников попались им на пути. Это были зелёные папоротники-мутанты, которые так и звались – зелепы, ростом около метра, с цветками, напоминающими маленькие кувшинчики. Как только Людоед случайно сломал стебель, их новоприобретённые корни стали вылезать наружу оттуда, где они росли, превращаясь в некое подобие ножек, а листья начали твердеть и теперь могли резать не хуже бритвы.

Теневик знал, что с этими растениями шутки плохи. Хотя встречался он с ними всего пару раз. Даже его навыки ментального «усмирения» на них особо не действовали. Папоротники готовы были преследовать нарушителя до тех пор, пока не убьют или пока он не покинет их территорию. А сделать этого вторженцы быстро не могли – им нужно было пройти вперёд.

– К бою! – бросил Людоед идущим за ним напарникам.

Сам торопливо сместился немного назад и в сторону, чтобы уйти с линии огня Странника. Мамба тем временем за спиной гостя сместилась в другой бок, чтобы стрелять из своего пистолета. Людоед перевёл пистолет-пулемёт в режим стрельбы короткими очередями и открыл прицельный огонь по цветковым чашечкам, которые служили зелёным в качестве органов зрения и слуха. Оружие отрывисто грохотало, с быстрыми вспышками выплёвывая серии огненных сгустков.

Мамба тоже стреляла по цветкам, только одиночными выстрелами. Папоротники пришли в смятение – такой отпор явно выбил их из колеи. Они пытались прикрывать уязвимые места твёрдыми листьями, но пули всё равно наносили серьёзный урон, даже если некоторые из них рикошетили от зелеп. А тут ещё и пришлый с энтузиазмом принялся резать шевелящиеся корни папоротников своим чудо-лучом. И зелёные, от греха подальше, стали падать в воду и тонуть в болоте.

Сперва уверенные в своём превосходстве, они теперь подрастерялись. Хотя сзади к ним прибывало подкрепление… Людоед и его спутники пользовались смятением, продолжая выводить из строя растения. Пистолет-пулемёт дёргался в руках от отдачи. Людоед истратил уже почти магазин патронов. Внезапно он заметил, что стрельба Мамбы переместилась, она уже не била по зелепам, а палила в противоположном направлении.

Людоед обернулся и увидел, что с тыла на них кто-то пёр, какой-то дендромутант… В момент, когда теневик отвлёкся, один из злобных папоротниковых кустов всё же почти достал его, оттолкнувшись корнями-ножками и перепрыгнув к нему на кочку. Пришлый не успел его задержать. Но Людоед успел среагировать, шандарахнул мутанта прикладом, сбивая чашечки цветков. Зелеп же налёг на него, пытаясь столкнуть в воду, и чтобы удержаться, наёмнику пришлось схватиться за стебли одной рукой. Острые листья резанули ему ладонь и вспороли комбез на животе. Зашипев от боли, другой рукой Людоед выхватил мачете и рубанул в уязвимое место на центральном стебле папоротника. Стебель накренился в месте удара, и верхняя его часть стала заваливаться в воду. Нижнюю же Людоед подтолкнул ногой, отвесив ей хорошего пинка. Жуткое создание рухнуло в трясину.

Людоед обнаружил кровь у себя на животе. Но заниматься раной времени не было, вот уже другой куст собирался запрыгнуть к нему, и наёмнику пришлось срочно сшибать его очередью, исчерпав магазин до дна.

А на Мамбу тем временем напал лесовек. Да, по ранее услышанным приметам именно он! Ещё одна разновидность мутанта, в генеалогическом древе которого занимал почётное место предок-человек. Только представлял он собой не мутировавшего человека как такового и не растение, а гибридное существо, рождённое, как поговаривали, человеческой женщиной от хищного мутанта-дерева. Интересно, а бродило ли где-то по миру существо, выращенное хищным деревом из семени человеческого мужчины?..

На самом деле ничего подобного не требовалось, чужеродное влияние вовсе не обязательно использовало для мутантных преобразований «прямые» скрещивания.

Лесовек напоминал двухметровую корягу с красными глазами, обвитую клубками гибких шевелящихся веток. Передвигался с помощью толстых корней, заменяющих ноги, причём довольно быстро. Дело в том, что с основной «корягой» они соединялись не фиксированно, как корни со стволом у обычного дерева, а сухожилиями, как у человека, точнее, не совсем сухожилиями, а чем-то средним между ними и гибкими растительными побегами. Мамбе и остальным было бы невозможно поверить в реальное существование гибрида, если бы они не узрели такого мутанта собственными глазами.

Сначала, когда теневичка ещё отстреливала цветки зелепам, она почувствовала приближение сзади и услышала шум. Развернувшись, обнаружила лесовека и выстрелила ему по глазам, но не попала. Хотя они служили отлично в качестве мишеней.

Почему у лесовека глаза красные и значило ли это, что он видит весь мир в кроваво-красном спектре, не ведал никто. Пули увязли в коряге, выстрелы оттолкнули лесовека назад и причинили ему серьёзную боль. Всё-таки что ни говори, а дерево тоже чувствует. Тем более когда не совсем деревянное…

Лесовек, нарвавшись на болезненный отпор, передумал нападать. И развернувшись назад на своих корнях-ногах, хотел было ретироваться. Но Мамба ему не позволила. Ей ни к чему было оставлять потенциально опасного врага у себя за спиной. И теневичка выстрелила туда, где у гибрида двигательные конечности соединялись с туловом. На этот раз пуля достигла цели, и лесовек упал в воду. Если бы вода была обычной, он бы не утонул, но так как это была трясина, которая засасывала живые объекты, забарахтавшийся мутант начал неотвратимо погружаться.

Мамба сменила магазин и повернулась, чтобы снова обстреливать папоротники, но вдруг почувствовала себя очень неважно. Перед глазами зарябило, виски сдавило, мышцы пронзила слабость… Слабость, как Мамба потом рассказывала, но не столь сильную, наёмница и так чувствовала с самого утра, но не придала этому значения, списала на общее утомление. Но сейчас её совсем накрыло, на несколько секунд она даже потеряла ориентацию в пространстве. Потом, правда, стало полегче, и она даже смогла целиться в зелёных.

В конечном итоге Стран метнул один из своих световых «шариков». Они были как-то так хитро спрятаны где-то в его костюме, и грины их тоже не отобрали. И пока зелепы замерли, ошеломлённые вспышкой, троица пошла на прорыв.

В результате им удалось вырваться за пределы территории обитания злых папоротников.

Теперь Мамба пожаловалась, что она плохо себя почувствовала и легче ей не становится. Людоед тщательно её осмотрел. Ранена напарница не была, если не считать пары царапин, оставленных листьями папоротников, когда они прорывались. Но Людоед отметил появление тёмных мешков у неё под глазами. Да и вообще вся кожа как будто потемнела… или, может, показалось? В любом случае идти теневичка могла. Несколько глотков спиртного из фляжки вроде придали ей сил. Нужно было преодолеть болото и потом уже в надёжном убежище разбираться с проблемами. Прокрадываться осталось уже немного!

Но через какое-то время Стран тоже сообщил, что смертельно устал, да и у Людоеда появились аналогичные ощущения. Проводник проанализировал пройденное и заподозрил, что исток проблемы мог скрываться в рыжей поросли мохов-паразитов, мимо которой они проходили.

Людоед предупреждал в самом начале об этой опасности. Рыжие мохи-паразиты питались энергией живых существ. Они каким-то образом на эмпатическом уровне внушали жертве чувство усталости и потом, стоило ей затормозиться, потихоньку высасывали жизненные соки. Благо трое воинов прошли мимо твари довольно быстро и вскоре опять почувствовали себя не такими смертельно уставшими.

А вот огненные мохи, которые им попались чуть дальше, действовали более агрессивно. Они могли выбрасывать ложноножки и ими захватывать жертву, после чего притягивать к себе и, смакуя, высасывать полностью. Большие скопления такого моха даже способны были к самостоятельной охоте. Пара ложноножек попыталась зацепить пришлого, но он живо от них отделался и после, не пожалев времени и боеприпаса – если у него вообще есть какой-то лимит энергии лучей! – выжег поверхность, которую покрывал мох, своим оружием.

Последним, уже на выходе из болота, им встретилось существо, носившее самое оригинальное название среди всех болотных тварей – болотник. Тварь была человекообразная, но крупнее раза в два, имела грязно-серую кожу, покрытую наростами, и широкую пасть, напоминавшую капкан. Вот в эту-то рожу Людоед и загнал было очередь из своего огнестрела… но тут случилось неприятное – пистолет-пулемёт заклинило! Поэтому вместо очереди в пасть болотника залетело несколько выстрелов из огнестрела Мамбы. Задействовать «последний довод» из арсенала Странника не довелось, пули попали в мозг и прикончили бывшего человека.

Когда Людоед, Стран и Мамба наконец-то преодолели проклятое болото, уже совсем стемнело. Поздним вечером они оказались на самой границе бывшего округа Новый Источник, на подходе к своей цели. Поэтому теперь им надо было искать укрытие на ночь, чтобы утром выдвинуться к территории бывшего аэропорта.

Завтрашний день должен принести ответы на многие вопросы и завершить рейд.

…Прямо на глазах мир вокруг становится всё больше похожим на привычный, виденный раньше! Не на большой нормальный, который остался по ту сторону Периметра, за древним оборонным валом, а на Зону Посещения по эту сторону, внутри.

Вокруг проступают реалии отчуждённой территории. Трот, который я узнал за время, проведённое внутри него, в ходках по трём внешним кругам и по транзитной ходке через уровень четвёртый.

Гладкое однообразие степи, осточертевшее уже, нарушается возникающими то там, то тут новыми деталями, местность становится пересечённой, пейзаж меняется, я вижу то холмы, то низины, то лес, то луг, то руины строений, то целёхонькие сооружения, будто идёт перебор вариантов, какой более приличествует к случаю. Так предвкушающая свидание девушка перебирает одежду в своём гардеробе, подыскивая самый подходящий комплект… Какая же человеческая девушка не захочет выглядеть потрясающе эффектной на первом свидании!!!

Флоры и фауны изменения пока не касаются, к моему облегчению. Никто на меня не выскакивает из засады, не ревёт оглушительно, не стремится догнать, разорвать, разодрать и моим дымящимся свеженьким мясом полакомиться.

Зато аномальные искажения во всей красе высыпают как грибы после дождя, и разновидности, мне известные, и совсем незнакомые, но явно чужеродного происхождения, не земные.

Арка в Эпицентре видна невооружённым глазом.

Выясняется, что она не такая уж большая, параметры скромней, чем представлялось.

Я не то чтобы испытываю разочарование, но когда настолько долго и тяжко, ценой потери всего, что было дорого и имело смысл, с кровью, болью, сея смерть и убегая от смерти, таранно штурмуя реальность, пробиваешься к чему-то, а оно… не величественно и совсем не пафосно выглядит, и это обескураживает. Человеку свойственно ждать праздника в награду за труды. Большого праздника за тяжёлые труды.

Внешний вид не столь важен, конечно, главное – внутренняя суть, но… всё-таки во мне ещё много человеческого, и атавизм требует свою долю.

Вход в бездонный Колодец я пока что не вижу. Это дыра, уводящая под землю, ничем не выделяющаяся над поверхностью, а я достаточно далеко.

На подходе, но не совсем рядом.

Обо всём, что происходило со мной и вокруг меня по дороге через пятый круг, сейчас уже не стоит думать.

Это всё было, было и прошло. Каким было, почему именно таким и так далее, рефлексировать разве что на досуге, если он мне выпадет когда-нибудь. Не до самокопания. Вообще не до жиру, быть бы живу.

Подозреваю, что испытал лишь предварительные ласки, а собственно «любовная линия» ещё даже не началась…

И я не то чтобы испытываю сомнения в собственной неотразимости и потенции, но как любой парень перед свиданием, снедаемый нетерпением, не могу не волноваться, придусь ли по сердцу…

Что меня в связи со встречей по-настоящему заботит, так это уровень того, что в нас от человеческой натуры. Сколько во мне не испарилось, осталось, а в ней – присовокупилось и накопилось.

Это нам поможет или, наоборот, помешает?

Всё-таки КОНТАКТ ДВУХ РАЗНЫХ МИРОВ, каждый для другого – в чём-то необъяснимый, загадочный и непредвиденный.

Мостик, связующий разделённое, арка, перекинутая с берега на берег, и посредине мы, представители не родственных сущностей…

Картина вполне годится для финала эпичного блокбастера.

Но нам-то не роли играть, а самые что ни на есть реальные судьбы в точке встречи соединять.