И снова – люди в серых, как пыль, металлических сочленённых «доспехах», и снова – сонное полотно пейзажа, похожее на дырявое одеяло. А над людьми птицы кружатся, то есть не птицы даже, а чёрные тени, в этом мире в них превратились воробьи, ставшие падальщиками, повсеместно отыскивающими трупы. Ветер, закручивающий пыльные вихри; ветер, обмывающий лица, подобно тому, как вода обмывает камень. Свет, ложащийся полосками на чёрствый асфальт. Пыльное, бархатистое от старости солнце, чей свет, подобно теплу старого сердца, продолжает согревать холодный мир; кончики его лучей кружатся, бегают в танце с тенью, тень – извечный партнёр и соперник. Обломок балки в форме двухгранного угла, торчащий из земной поверхности, – чёрный кусок железа высотой полметра. Рядом кусок пониже, отблёскивающий антикварно-серебряно… Пучки травы буро-жёлтого цвета, прорывающиеся из-под грязновато-коричневой земли в цилиндрах ям. Одинокие цветки, хотя что им тут делать… И – внезапно – пенные скульптуры облаков в вальяжно-спокойном бездвижном небе. Выкорчеванная кем-то берёза-мутант, погибающая, но прорастающая ветками сквозь престарелый асфальт. Горы металлолома, когда-то бывшие смертоносными машинами, обломки этих павших в бою кораблей звенят, подобно мятой бумаге, под ногами. Бесхозные сервисные механоиды, потерявшие своих хозяев и бессмысленно обретающиеся в поле видимости. Аномальные искажения, почти незаметные, но всё равно выдающие своё присутствие. Звуки завываний, периодически прорывающиеся сквозь ветер, звуки эти животного происхождения. Устойчивая аура смерти, повисшая над всем-всем-всем… Забытые могилы, никем никогда не навещённые, некоторые разрытые. Прах тел погибших, рассыпанный под ногами, он же примесью содержится в тех самых вихриках пыли, закручиваемых ветром. Царапины от пуль на дороге, трещины и разломы от взрывов, как будто бы город находится под непрекращающимся обстрелом. Бурые, засохшие пятна крови, асфальт и земля настолько пропитались кровью, что кажется, им от природы был придан такой дополнительный красноватый оттенок.

…Первые двое были убиты мгновенно – каждому стрела через глаз вошла точно в мозг. Андрей отметил, насколько мастерски сработано. Стреляли явно с дальнего расстояния. Они потом нашли позицию, с которой были совершены выстрелы, и там – мёртвого снайпера. Ничего особенного, только незнакомая татуировка в виде змеи на правой руке. Похоже, здесь был целый отряд. Какие-то бандиты?

Андрей перевернул тела двух заводских спецназовцев, облачённых в такие же металлические защитные комплекты, как у него. Времени с момента смерти прошло много, больше двух дней, и запах стоял ну просто мерзкий. По разъеденным лицам уже было не определить, кто это именно, но по косвенным признакам Андрей установил, что эти двое Гена и Влад… Судя по положениям, в которых они застыли, у них были автоматы, но сейчас огнестрелы, конечно, исчезли. Скорее всего оружие забрали нападавшие, если кто-то из них уцелел, а если даже нет, тогда кто-то другой взял, такое добро долго бесхозным не валяется.

Далее Андрей увидел Романа – и вокруг него много тел. Он почему-то сразу понял, что это закадычный друг Рома, за снайперскую меткость прозванный Бойко, хотя ещё не подходил к нему. И тут же – Боря, а дальше Семён и Гоша – с противоположной стороны. И вон там Яр… Андрей сразу всё понял: что рейдеры побывали за пределами основной территории города, вернулись оттуда, из пригородных руин, и прошли сквозь Радужный, их атаковали, они рассредоточились в разные стороны… и понял, что проводник скорее всего предал заводских.

Вопрос – почему? Сам захотел или был кем-то перекуплен?..

Андрей и Виталя осмотрели место гибели Романа и Бориса, где рядком лежали два бойца с тату-змеями на руках, и определили, что был третий боец. Вит исследовал следы дальше и установил, что скорее всего там прятались ещё двое, четвёртый и пятый. Тело Ромы в отличие от других падальщики почти не трогали, а так как он лежал в укрытии, на месте не очень приметном, при нём (пока) осталось его оружие. Андрей подумал-подумал, что с ним делать, поднял лук, подержал в руках. Ну не оставлять же оружие верного друга, чтобы его кто-то забрал! Хоронить побратимов сейчас они не могли. Слишком долго, за это время виновные могут уйти совсем далеко. Поэтому лишь на обратном пути…

В то, что он будет возвращаться домой, в трейлер под липовым деревом, к Весне и маме, молодой командир верил твёрдо, ни на миг не сомневаясь.

Странно, что нападавшие не забрали оружие и не сняли с жертв доспехи. Если не могли сразу унести с собой, то хотя бы спрятать могли в укромном местечке, а потом вернуться. Оставалось предположить, что убийцы куда-то настолько торопились, что сочли эти трофеи не стоящими возни. Или… взяли у заводских что-то, перевесившее по ценности всё прочее? Ответа на этот вопрос пока нет.

Андрей снял колчан с плеча Ромы, надел на себя. В отличие от друга он не стал мастером-лучником, хотя мечтал совершенствоваться и в этом умении. Но Рома Бойко всегда его опережал. Друг показывал ему, что настоящая меткость – это когда все стрелы ложатся в цель с любого количества шагов. Глаз-алмаз, точность от природы, подарок Властительниц…

Теперь это всё осталось в прошлом.

Андрей натянул тетиву, выпустил стрелу и… попал с двадцати шагов в ветку дерева. Ту самую, в которую метил. Печально улыбнулся. Механически растянув губы, обнажил зубы.

Потом улыбка пропала, и он снова опустился рядом с Ромкой, взял его руку в свою. Она была твёрдой, словно высеченной из камня, и мечник держал её долго, долго… Наконец Черномор, как будто надеясь вдохнуть жизнь в мёртвую статую, тронул его за плечо.

Тела Семёна и Гоши были изувечены взрывом. Нападавшие не походили на простых бандитов. Их группа явно превосходила числом отряд заводских. Правда, немало из них погибло, но и выжил кто-то, судя по следам, уводящим в сторону Занавеса. Следы были очень слабочитаемыми – из-за того, что миновало столько времени, плюс дождь размыл. Но какие-то Вит всё-таки смог различить, его отец был отменным следопытом и научил сына важным премудростям. Там, где Андрей ничего не прочитал, медбрат увидел многое.

Троих бойцов из отряда Семёна поисковики не обнаружили. Видимо, те погибли раньше, в рейде, ещё до возвращения к Радужному и бойни, здесь разразившейся. Именно туда, за Занавес, получается, Андрею и его выжившим товарищам по оружию теперь предстояло пробираться.

В этот момент Андрей принял решение не возвращаться сразу. Нападение не было случайностью. У погибших побратимов что-то забрали. Что-то до такой степени важное… перевесившее ценность любых обычных трофеев. Молодой воин не ведал цели рейда отряда Семёна Ковича, но отряд, сейчас руководимый Андреем, неспроста был отправлен на поиски. И Олег, перед тем как Андрей избавил его от боли, напомнил о том, какой приказ был отдан им перед выходом.

Поэтому поиск продолжается. Необходимо найти убийц, узнать тайну гибели товарищей, из-за чего их убили, и, конечно, также отомстить тем, кто это сделал…

Очевидно, где-то там у подлых убийц может быть логово.

Теперь нужно было найти способ проколоть выход.

У Андрея уже болела голова от трупного смрада. Краем глаза он приметил, что за одним фрагментом развалин прятался, на миг высовывая морду и подглядывая за людьми, мутоволк, ждущий, когда они уйдут, чтобы продолжить поедать мертвечину. Живые люди спугнули зверя своим появлением.

Черномор предложил сжечь тела. Это было правильным решением. Действительно, а если они не смогут похоронить побратимов на обратной дороге? Тем более что к тому времени от трупов вообще мало что может остаться. А бросать вот так, походя, своих… Им и без того довелось больше половины поискового отряда по дороге бросить без погребения за неимением возможности соблюдать обряды. И это всё останется в памяти несмываемыми пятнами.

Андрей как лидер утвердил решение. С убитых воинов сняли латы, сложили их рядом, обложили тела найденными обломками древесины и подожгли… Перед тем как поджечь останки Ромы, мечник невольно посмотрел в направлении развалины, где сейчас от них прятался мутированный волк. Остался зверь без добычи. Так заведено Властительницами в этом мире: более сильные лишают более слабых шансов осуществить желания…

Ветер набрасывался на пламя, заставляя его изгибаться в причудливые языки. Через полчаса, когда останки почти догорели, живые воины засыпали огонь пылью и песком, завалили камнями и покинули погребальное место. Запах дыма перебил трупный смрад, но ненамного.

Неожиданно озлобленный волк, которого они лишили прокорма, в отчаянии выметнулся из укрытия и напал на них. Андрею пришлось его прикончить. Заодно он испробовал лук по живой мишени.

Теперь у него просто нет другого выхода – нужно почаще стрелять, в память о Ромке…

Достаточно долгое время они искали шторокола, который открыл бы им проход. Наконец нужный специалист им удачно подвернулся. Он сначала не хотел им помогать, почему-то бычился и зыркал удивлённо, даже испуганно, будто в любую секунду убежать хотел от шестерых людей в «заводских» доспехах, но удалось его убедить щедрой платой, и меркантильный прокалыватель согласился.

Когда он встал рядом с Занавесом и коснулся его рукой, то так сильно напрягся, что даже позеленел. Ещё бы, силовую стену пробить – это вам не хухры-мухры! Мерцающая энергетическая завеса и вправду была стеной, а не куполом, например. Поэтому над городом могли идти дожди, и по этой причине там же, вверху, можно было видеть настоящее небо.

Помимо энергии, сформированной в сплошное ограждение, периметром опоясавшее город, существовали и другие энергопотоки, которые свободно витали в городском пространстве и никак зрительно или на ментальном уровне не воспринимались людьми и вообще никем из живых, не обладающих эксклюзивными способностями. Но как раз такую энергетику к себе и притягивал Занавес и питался ею, пополняя собственную энергетическую мощь.

У этой «пищи» была волновая природа, а любая волна имеет пики и спады между пиками. Чтобы ослабить Занавес, необходимо войти в резонанс, почуять спад и искусственно углубить его, превратить в настоящий провал. Результат – кратковременный разрыв на локальном участке, названный проколом. Именно этим и занимались те, кто сумел ощутить суть мерцания Радужного и подстроиться к алгоритму…

Сейчас тот из них, с которым сговорились рейдеры, вошёл в транс, на его лбу и руке вспухли жилы от напряжения… Получилось! В непроницаемой, казалось бы, энергетической поверхности барьера вдруг образовалась арка. «Штора» прокололась.

– Быстр-рее… – прохрипел шторокол севшим, искажённым голосом.

Андрей и все остальные поспешили миновать проём, по ту сторону которого простирались пригороды.

– Я помню, Рома… – прошептал Андрей, преодолев проход, ведущий прочь с основной территории города.

Последним бежал Виталий, и как только он оказался снаружи, арка сразу закрылась. Будто проводник через границу торопился поскорей избавиться от общества клиентов. Всё-таки он странно воспринял заводских спецназовцев, окончательно убедился Андрей. Может, принял за кого-то знакомого? Но понял, что перепутал, однако ассоциации бойцы у него вызвали явно неприятные.

– Спасибо тебе! – сказал Андрей, повернувшись и глядя на «глухую» поверхность Занавеса, восстановившего целостность. Шторокол его не услышит, он остался внутри. Тем не менее…

Почти наверняка проводник там сейчас обессиленно опустился на землю. Открытие прохода – трудоёмкая операция, которая требовала немало сил, именно поэтому высокая цена себя оправдывала. Хорошо, что способные открывать проходы хотя бы вообще соглашались. Они ведь за каждый прокол куском собственной жизни расплачиваются, вклинивая свою энергию в амплитуду мерцания…

Перед маленьким, но бесстрашным отрядом спецназовцев Завода раскинулась территория пригорода. Неизведанная, таящая в себе новые угрозы, но в ней, только в ней, где-то там, сокрыт ответ на вопрос о том, почему погибли их товарищи. Нечто, забранное теми, кто убил их.

Воинам под командованием Андрея предстояло его отыскать.

Приказ Коменданта, о котором напомнил умирающий Олег, не давал поводов для разночтений. У пропавшей группы Семёна должно было быть нечто, необходимое для выживания всей общины.

Пока в группе Андрея жив хотя бы один человек, поиск продолжится…

Я у цели.

Ходка завершена.

Не двигаюсь. Стою в Эпицентре.

Вот он, Колодец, у ног моих. Вот она, Арка, над головой моей.

Осознать, чего достиг, пока не очень-то получается. Никаких особых, тем более пафосных чувств не испытываю.

Осматриваюсь. Неторопливо, уж торопиться мне больше некуда. Всё моё КУДА – вот оно. Когда – не существенно, время с момента остановки уже не играет роли.

Буду хранить уверенность, что в нужное время в нужном месте.

Солнечный полдень завершился, сумрак наполнил атмосферу зыбкой серостью. Чернота арочной дуги, переброшенной над чёрным пятном Колодца, света не добавляет. Наоборот, норовят впитать и тот слабый, что не рассеялся.

И вот, стоя на краю бездонной тьмы в бледной бесцветности вернувшихся сумерек, я вдруг остро испытываю прихлынувшее чувство! Здесь и сейчас настолько неожиданное, что я одновременно обоснованно страшусь, а не случилось ли со мной от перегрузок и проверок прискорбное повреждение здравости рассудка.

Странное чувство… Похоже на то, что я вообще не я, а какой-то снаряжённый функциями и заряженный миссией персонаж, которого привели и поставили здесь, на стартовую позицию. Убывающие секунды до встречи на табло, недоступном моему восприятию, но где-то обязательно существующем… И одновременно я творец миссии, который где-то с пультом управления вёл, вёл персонажа и наконец-то привёл, установил, зарядил.

Я по обе стороны канала связи. От меня и ко мне, и туда, и обратно идут сигналы. Равноценно мощные. Но какой из них оригинальный, а какой только отображение?..

Бр-р-р! Примерещится же такое.

Я встряхиваюсь, совсем как тогда, на вертикальной скале.

Ох уж эти странные мысли о чём-то обретающемся за туманом. О суслике, которого не видно, а он есть. Если на меня продолжает наводиться морок, то я буду сопротивляться. Я хочу быть в здравом рассудке – насколько вообще правомочна такая формулировка в сердце отчуждённой ненормальности – и при полной памяти. Мне предстоит слишком важная встреча.

Ответственная, судьбоносная. И не только потому, что я в ответе за человечество, но и потому, что второй попытки не будет.

Начать главный путь или навсегда остановиться.

Только не наломать бы дров! Не ошибиться с правильными ответами.

От результатов собеседования слишком многое зависит. Появится ли шанс на взаимопонимание.

Иначе конец свету, и мир превратится в сплошную Зону, и канут в чёрное небытие все, о ком я помню, и мириады тех, кого не знал и не знаю.

Но все – люди.

Со своими недостатками и достоинствами, настолько плотно сплетёнными – поди разберись, что где.

Да, они ведать не ведают, что ради них единственный в Отчуждении человек, сумевший прокрасться всеми пятью кругами Трота, стоит и ждёт секунды исполнения предназначения.

Но я же сюда пришёл не ради славы и почестей, не ради звёздного статуса и геройской медали за смелость…

– А ради чего же, ты сам мо-ожешь ответить, ми-илый?..

Хрипловато вибрирующий, грудной, маняще-искушающий голос прозвучал с характерными для заигрывания нотками, кокетливо.

Женский, я не ослышался.