Часть третья. Если завтра война

Мысленно утерев несуществующий пот, Богдан тихим незлым словом помянул Михельсона, с чьей подачи он угодил в эту заваруху. В СВР давно подозревали, что у них и у госбезопасности где-то «протекает» на регионально-секторальном уровне. Идея воспользоваться местечковым инцидентом для вскрытия «крота» или «кротов» зрела не один день. Тут уж как дело выгорит. Северов был всего лишь одним из винтиков в многоходовой комбинации. Ошибка заключалась в одном – неприметный винтик резко превратился в шестерёнку, от которой зависит работа всего механизма, а язвочка детской ветрянки в любой момент грозила стать чёрной язвой пустотной чумы. Пока людям удавалось скрывать интерес к обнаруженной в пространственной складке планете. Агентура каас никак не засвечивалась – это полбеды. Стоит ей прознать об интересе спецслужб Русского сектора, как на Провал мгновенно навалятся всей мощью Протектората. Не стоит делать скидок на то, что работу противникам осложняют зачастую неподконтрольные пираты и международные криминальные синдикаты, работающие под эгидой «Гронивы» – агентства безопасности Протектората. На официальном уровне связку «Гронивы» и криминалитета никто никогда не признает, следовательно, к делу их не пришьёшь, а скинуть тяжеленный чемодан без ручки можно в любой момент.

«Гронива» преступно прохопала ушами заключение договора на прокладку тоннеля и само начало работ (слишком рьяно «обезьяны» взялись за строительство), вмешавшись позднее. У строительного холдинга неожиданно начались проблемы со снабжением, заинтересованные стороны стали предлагать другие маршруты с выводом второстепенных веток и транспортных колец в иные сектора. Администрациями секторов каас, прилегающих к Аюю, затягивались отправки экспедиций вглубь аномалии для составления гравитационных полей, тормозились ПИР.

Надо что-то делать, но, как назло, в голову ни одной дельной мысли не лезло.

– Одна голова хорошо, а две лучше. Ещё лучше, когда их три. На троих лучше соображается.

Когда в начальственном кабинете, превращённом в импровизированный конференц-зал, собрались все приглашённые, Богдан вздрогнул от посетившего его чувства дежавю:

– Всё те же на манеже, – пробормотал он, – а нет, один убыл, другой прибыл.

В «минус» ушёл Михельсон, «плюсом» стал Мухин. По крайней мере, Северов надеялся, что Олег не станет «минусом». Весельчак и балагур от госбезопасности имел то, чего не доставало многим тоннельщикам – реальный боевой опыт. Совет и помощь такого профи только приветствуется.

Вновь, как и несколько недель назад, не рассусоливая понапрасну и не растекаясь мыслью по древу, Богдан ввёл участников совещания в курс проблемы, по сравнению с которой термоядерное солнышко и атомный запал под задницей теряли былую значимость. Угроза нападения липовых пиратов с неумолимостью тяжёлого линкора выплывала в первые ряды. Повторно потревожив и так настороженное чувство дежавю, спич опять-таки не оставил равнодушных слушателей. Поверили все, ибо косые взгляды вахтовиков, кидаемые на Мухина Олега, натыкались на напряжённую фигуру нервничающего человека. Уж представитель госбезопасности знал всяко больше простых работяг, а раз тот на измене, значит, есть с чего и начальство дело говорит, а не пургу гонит. Диким волкам космоса не привыкать встречать опасность грудью. Русские не сдаются, они ломают обстоятельства под себя, даже если ты родился на китайской Хань. Подыхать ни за грош желающих не было.

– Итак, коллеги, как воевать будем. У кого какие предложения? Сразу говорю – без чинов. Мухин, тебя это тоже касается. В одной лодке сидим.

– Без чинов, так без чинов, – почесал короткую бородёнку Михаил Шкарпетко. Тёмную густую поросль он сбрил почти под корень после прошлого ЧП. – Есть одна мыслишка.

– Миса, не тяни лезину, лозай узе, – с привычным акцентом заговорил штатный математик вахтового участка. Обычно китайцы более терпеливы, но Ли успел заразиться русским темпераментом. Видимо, воздушно-капельным путём или половым от пандорской красавицы-невесты.

– Бабы рожают! – густым басом отбрил Михаил. – Монтируем противометеоритные пушки, и весь сказ. С кольца снимаем пару генераторов и рельсы с тележками. По грубым прикидкам, пяти штук хватит, и собачим их поверх корпуса вахтовой станции. На тележках ставим пушки и соединяем их в общую сеть под управлением Марьи, но и оставляем возможность ведения огня в ручном режиме. Жахнет по нам хорошим ЭМИ, и поминай, как звали, а так отмашемся с божьей помощью.

– Ли, посчитай, – отдал приказ Богдан. Запустив комм, работающий за счетовода, Ли быстро свёл дебет и кредит трудозатрат.

– Пятя с палявиной чясов, есиля с дувумя «Мулами».

– Округляем до шести, накинем тридцать минут на всякие накладки и форс-мажоры, – подбил баланс Богдан. – Ещё!

– Снимите магнитные кольца с незадействованных установок, – Мухин, словно школьник, поднял руку вверх, незатейливым жестом робкого первоклассника вызвав сонм улыбок на хмурых лицах. Психолог в любой ситуации остаётся психологом. Вроде ничего не сделал, а ситуацию разрядил.

– Рельсотроны? – синхронно подхватили мысль Мушки Богдан и Сергей Перушин по кличке Шатун.

– Они самые.

– Стрелять чем? – Перушин повернулся к Олегу.

– Пустота безбрежная, а принтер у вас тут нафига торчит? Хоть металлических шаров, хоть рельсов вам гору за три минуты напечатает. Болванки любого калибра и на любой вкус, пали не хочу!

– Ли!

– Мозьно двенацятя стук сделять! – откликнулся китаец, успев свести цифры за время короткого диалога. – И тли кольця осатанутся на лемонтный лезелва.

– Так, ребятки, уже что-то. Всё не с голой попой супостата встречать. А что мы зацикливаемся на пушках? С транспортного кольца тоже можно вести шрапнельный обстрел, с другой стороны, это равносильно пальбе из пушки по воробьям. Если только пространство разной мелочью засеять типа кусков астероидов и метеоритов. Корвету и боту камни не фатальны, но задержать, если корабли попрут на досвете, смогут, – вслух рассуждал Богдан. Скрупулёзный Ли поставил очередную галочку в своём фрэймчите. – А почему нам не наделать газопылевых облаков? Тот же железорудный концентрат в кольцо зарядить и в труху раздробить пару «калибровочных» астероидов? Приправить всё это водородом и запулить на двести или триста миллисекунд? И засветку гадам собьём, и лазерные пушки из уравнения исключим. В мутном газопылевом облаке их эффективность снизится на порядок. Ли, что у нас по людям получается, справимся за рабочую смену?

– Плидётося есё палу чясов плихватить.

– Напугал ежа голым задом. Надо – прихватим.

– Богдан Михайлович, а почему вы рассматриваете вариант с нападением? Вдруг «Коник» и парни нормально отработают? – ожил Мухин. – А мы им тут полосу препятствий сооружаем и горячую встречу приготовили, да самим бы не вляпаться. Костей же не соберём.

– Возможен и такой вариант, – крякнул Шкарпетко. – Возможен, кто его знает, но я бы противометеоритные батареи и рельсотроны оставил. Лишними не будут. Дополнительный пулемёт в хозяйстве не помеха, раз пошла такая пьянка, режь последний огурец.

– Хорошо, оставляем первый вариант с добавлениями, – из-под нахмуренных бровей Богдан пронзил взглядом присутствующих. – Признаю, моя паранойя, может, вхолостую воет и зря нагоняет жути, но пираты в секторе есть, и планету они оседлали, а мы как бельмо в глазу. Я, коллеги, не стал бы исключать третий вариант: «Коник» может вернуться с «заряженным» экипажем и миной на борту. Так сказать, двух зайцев одним выстрелом.

– На Кузю ментальную закладку не воткнуть, психокодирование не даст, – с ходу выступил против третьей версии Мухин.

– Ты уверен? – скепсис Богдана можно было черпать ложкой. – Кодировка не панацея, любого можно окрутить, только подход найти. Бабы, наркотики, карточные долги. И всё, пропала птичка, даже с кодом в башке только так танцуют под чужую дудку. Тебе ли не знать. Я утрирую, ясен пень. Хорошо, не будем рубить сгоряча, но и отбрасывать возможность манипулирования людьми не станем. Я головой отвечаю за подчинённых и станцию. Бот, если он прибудет без корвета на хвосте, принимаем на стыковочный терминал выносной галереи. Людей заблаговременно эвакуируем на принтер. Если вдруг рванёт, персонал уцелеет. Если не рванёт, я выдохну с громадным облегчением и первым налижусь на радостях до зелёных человечков. Принимается план действий?

– Принимается, – единогласно согласились члены импровизированного совета в Филях.

– Тогда чего сидим? Работаем, братцы, работаем! – подгоняя подчинённых, несколько раз хлопнул в ладоши Богдан.

Они управились на два часа сорок минут раньше обозначенного планами срока. Противометеоритные пушки, рельсотроны и проекторы силовых полей заняли предписанные места, превратив станцию и принтер в ощетинившихся ёжиков.

Работа закончилась, началось самое тяжкое – ожидание. «Коник» не выходил на связь, прошли все оговорённые сроки. Трижды Кузьмин пропустил сеансы связи. Незримо подводя себя и приписанный экипаж к сухой статистике безвозвратных потерь…

– Есть засветка! – сообщил дежурный связист, обработав телеметрию с гравитационного ретранслятора, расположенного в пяти световых сутках от стройки.

– Можешь определить тип? – повернул голову Богдан.

– Нет, сильный фоновый «шум», такое чувство, будто у них гиперпривод рассинхронизирован, поэтому корабль идёт короткими прыжками. Остановка, накопили энергию, прыгнули. При таком цикле работы двигателя возникают возмущения, словно гравитационные мины хлопают, забивая диапазон чувствительности маяков.

– Всем постам готовность номер один!

– Есть ответ «свой-чужой»! – радостно, словно праздничный тост после новогоднего боя курантов, выкрикнул связист. – Это «Коник»! Получен вызов по закрытому каналу…

– Ну вот, Михалыч, а ты переживал, – хлопнул Богдана по плечу Шкарпетко. – Расслабься, шеф, всё нормально.

Глядя исподлобья на набившихся в рубку вахтовиков, Олег попытался перевести вызов на закрытый терминал.

– Рано расслабляться. Выводи сюда, – игнорируя глухой ропот Мухина, приказал Богдан.

Над центральным проекционным столом повисло изображение рубки штурмового бота. На переднем плане скалился в камеру Николай, за спиной которого индифферентно подпирал стену Михеич. Еврейский викинг выглядел несколько потрёпанно, да и наспех замазанный восхитительный бланш под левым глазом не добавлял хмурому брутальному образу кладовщика-штурмовика гламурного лоска. Часть приборов рубки зияли подпалинами и были побиты.

Ответив на положенные вопросы со скрытыми паролями, правильность которых подтвердил Олег, Николай отдал краткий рапорт, что рейд завершён в целом успешно, группа потерь не имеет, повреждения, полученные ботом в ходе операции, могут быть устранены силами ремонтных дроидов станции в течение одной смены. Повреждены внешняя антенна и блок синхронизации двигателей, пришлось мудрить по месту, выкручиваться и переходить на так называемую «последовательную» схему. Также на борту штурмбота имеется три незапланированных пассажира, извлечённых из анабиозного «морозильника» наглухо пристыкованной к побитому пиратскому корвету гражданской лайбы. Сказав последнюю фразу, Николай блаженно улыбнулся, а Михеич томно вздохнул.

Не отрываясь от голограммы, Богдан скосил взгляд на Мухина. Олег тоже почувствовал неестественность поведения напарника. Ни для кого, кто хоть сколько-нибудь интересуется слухами и сплетнями, не являлась секретом подкаблучность бравого пилота. Татьяна прочно держала мужа в ежовых рукавицах, что не отменяло у суровой хозяйки и матриарха семейного гнёздышка наличия ума и житейской сметки. Нежная, но с острым и болючим кулачком половинка пилота никогда не запрещала мужу пить пиво с мужиками, ибо ведала и блюла древний принцип, гласящий, что мужчина, которого жена не пускает пить пиво с друзьями, уходит хлебать шампанское с другими бабами. Кузя сидел на крючке давно и прочно, даже в мыслях не помышляя о загулах налево, а тут такой публичный коленкор и взгляд с паволокой. Попал Николаша, причём во всех смыслах. Девочки-связистки тоже словили игривый настой самца в период гона и непременно доведут сию пикантность до его жены, а уж у той не забалуешь.

Ладно бы только Кузьмин поймал весенний флёр влюбленности. Флегматичный до слоновьего состояния Михельсон от него недалеко ушёл. Про Михеича знали гораздо меньше, чем про прошлого Казанову, но два влюблённых лося – это уже симптом! Дело ясное, что дело тёмное. Кажется, парни находятся в неадеквате, воспринимая окружающую действительность через розовую призму игривого гормонально-сексуального фона, а это уже само по себе непорядок и отступление от заданных границ нейропараметров и биометрических норм.

На взгляд Богдана Мухин едва заметно скривил губы и махнул ладонью, предлагая брать клиентов тёпленькими. Ответным жестом, показанным за спиной, Северов принял предложение коллеги. Оставалось подготовить поляну и не облажаться при захвате экипажа и пассажиров. Хотя не ясно, что у них там за пассажиры или пассажирки.

Торопливо частя и проглатывая слова с окончаниями, Кузьмин отбрехивался тем, что подробности будут оглашены в узкой компании после прибытия на станцию, а пока он отправляет на имя Мухина и Богдана зашифрованный пакет. Связист кивком подтвердил получение файла.

– Сколько у вас добавилось пассажиров? – без слов обменявшись мнениями и идеями с Олегом, переспросил Богдан.

– Три, то есть трое.

– Почему не указываете в рапорте расу, пол, гражданскую принадлежность к сектору? Может, нам потребуется уведомить чьё-нибудь консульство. Был ли у вас прямой контакт, взяты ли экспресс-анализы и бак пробы?

– Информация не для лишних ушей, Богдан Михайлович! Всё в высланном пакете. И какие пробы, вы с дуба рухнули? Они год в анабиозных камерах чалились! Вымерзло всё как мамонты.

– Ясно, после стыковки всем, вам и, мать их, пассажирам, перейти в изолированную зону на карантин. Не хватало мне ещё заразу какую на борт занести. Я вас научу бакобстановку любить! Вы у меня сами ледяной коркой от вселенской любви всем кагалом покроетесь! Совсем распоясались, герр-рои, – прорычал Северов.

– Есть прибыть в изолятор, – не стал накалять обстановку Николай. Изображение пошло рябью, с которой не успевали справляться фильтр-программы и дешифраторы. – Внеш… …но. ох.

– Внешний ретранслятор окончательно издох, – успел прочитать по губам Михаил Шкарпетко перед тем, как совсем пропал сигнал, и голограмма, свернувшись в струну, погасла.

– Так, мужики, времени у нас мало, а дел до хр… много, короче. И ещё валятся, как из рога изобилия. По некоторым признакам и Мухин Олег меня в этом поддерживает, «Коник» «заряжен». Однако наш еврей и второй балагур ведут себя нетипично, что приводит нас к неутешительным выводам. Но русские своих не бросают, братцы. Задача усложняется тем, что мы должны взять всех красиво, без шума и пыли. Думаю, официальный повод отправить их на карантин нам в этом поможет. Так мы безболезненно отделим возможную угрозу от людей. Миша, установи переходной рукав у стыковочного узла медсекции.

– Не получится, там же рельсы и тележка пушки не дадут боту состыковаться.

– Блин, не подумали, – сплюнул Богдан, яростно, по-мальчишечьи, наяривая «тыковку». – Поспешили. Они теперь что, через половину моей станции на карантин попрутся? Мило. Так, после стыковки с ботом эвакуируем людей из отсеков семнадцать, одиннадцать и с девятнадцатого по двадцать второй, отключаем вентиляцию и герметизируем переходы в соседние сектора. После помещения героев и спасённых в карантин, откачиваем с отсеков воздух для плазменной чистки и ионной фильтрации.

– А не проще ли в стыковочном отсеке положить на всех одноразовые костюмы биозащиты, а не городить огород? – почесав кончик носа, подал идею Мухин.

– Гляди, Миш, ещё один грамотный нашёлся, – мироточа сарказмом, Богдан тронул за рукав Михаила Шкарпетко. – Миш, а Миш, напомни мне, где мы работаем?

– В глубокой дупе э-э-э… космосе. До ближайшей планеты чапать и чапать, как до Земли раком. Нам костюмы по штату не положены, мы в пустоте обретаемся, только скафандры и капсулы самоспасателей. От чего тут защищаться? От прыщей на заднице?

– Признаю, был не прав, – состроив виноватую рожицу, поднял ладони вверх Олег. – А пересадить всех в «Мул»? Это «Коник» у пушки не встанет, а «Мул» запросто. Хоть вдоль, хоть поперёк.

– Эх, – возведя очи горе, печально выдохнул Михаил. – Ты хоть на одном нашем старичке хоть один исправный стыковочный узел видел? Нет? Вот и я нет. Заварено там всё наглухо. Нам ведь главное что? Чтобы движки, манипуляторы и грузозахваты под брюхом работали да контейнерные зацепы не подводили, а остальное, честно говоря, до такой-то бабушки. Наши рабочие лошадки в ангаре ночуют, там же пилоты меняются. Куда всё старьё сплавляют? Известное дело, на «точку семь»! Не жалко, а если оно совсем рассыплется, так вместо калибровочного груза с кольца стрельнут. Нового не пришлют, ведь по отряду рухляди завались. Вот её и добиваем.

– Осознал. Я – дурак! Больше с дурными рекомендациями не влезаю.

Несколько минут Олег держал данное слово, не подавая голос и не влезая в полемику. Неслышно шевеля губами, он о чём-то лихорадочно размышлял.

– Мне нужен запасной терминал связи, ну, и ещё кое-что.

От прозвучавшей фразы помещение окунулось в вязкую тишину.

– Что? – громким треском разрывая безмолвие, повернулся к Мухину Богдан.

– Есть идея, схемку одну состряпаю. Не бог весть что, но за самопальный РЭБ сойдёт. Если нашего «Коника» напичкали разной дрянью и маячками, мы окажемся у корвета как на ладони, а так будет радиоэлектронная завеса и «белый шум» в гравитационном диапазоне. Пусть лупит в белый свет как в копеечку, я ему зенки ослеплю гарантированно. Потом импульсным ударом мы заглушим всю электронику на боте. Жаль жеребчика, конечно. Так как, договорились?

– Костя?! – Северов поманил пальцем Маланова.

– Ась?

– Посодействуй. Ну и сам с ребятами присоединяйся. Олег, часа тебе хватит? Снимай себе в помощь всех свободных от работ.

– Уложимся. Там не сложно, только я две направленные антенны у вас с наружного корпуса скручу и импульсный генератор прихватизирую. Ремонтных дроидов выделишь? Ими быстрее, чем самим в скафандре в Пустоту соваться.

– Под списание?

– Как получится. С дроидами ничего не случится, а так… сам понимаешь. Не пригодится задумка, верну генератор в целостности и сохранности. Молю Пустоту, чтобы не пригодилась.

– Забирай Маланова и вали отсюда. Костя, назначь дежурных на пульт. Марья!

– Слушаю, командир! – из скрытых динамиков донёсся бархатный голос станционного ИИ.

– Маланову и Мухину допуск категории «2А» в ангар и на склад.

– Поняла. Допуск оформлен под протокол. Прошу уточнить время действия?

– Стандартные сутки. Парни, вы ещё здесь?

– Мы уже, – донеслось из-за двери. Сладкая парочка словно телепортировалась.

– Приготовились, – лицо Северова, зелёное от отражённого света голограммы, было страшным. Черными хищными полосами пролегли на нем носогубные складки, нос заострился, зубы жемчужно поблескивали, словно у облизывающейся на добычу пандорской ядовитой псевдокошки. Окружающим казалось, вот-вот с заострённых клыков сорвутся прозрачные капельки парализующего яда. – Муха, как бот вынырнет у станции, сразу активируй свою байду. Ни один писк, понял, ни один не должен уйти отсюда. Если надо, гаси всю станцию нахрен, понял?

– Не учи учёного, – сверкнул бельмами Олег, любовно оглаживая кнопку активации импульсного разрядника собранного на скорую руку, самопального подобия направленного комплекса РЭБиГС – радиоэлектронной борьбы и гравитационной связи.

– Марья, включай оптический камуфляж, постарайся скрыть от визуального наблюдения пушки.

– Оптическая маскировка включена, – бодрым голосом отдала рапорт ИИ.

– Пять, четыре, три, – принялся отчитывать связист, наблюдая на ближнем экране локатора составленный искусственным интеллектом расчетный трек бота, – два, один!

Вспышка. «Коник» вывалился в трёхмерное пространство в двадцати тысячах километров от затерянного на краю Ойкумены островка жизни.

– Жми!

Палец Олега глубоко утопил красную кнопку в центре переносного терминала.

– Бах! Они глухи.

– А мы? – обернулся Богдан.

– Серединка на половинку.

– Высылайте «Мула», пусть встретит дорогих гостей и поработает лоцманом. Заодно проверим их на нервишки. Миша? Шкарпетко?! Слышишь меня?

– Слышу, чай, не глухой, – раздражённо булькнул динамик.

– Имитируй аварию на кольце, ни один, мать его, сторонний наблюдатель не должен ни о чем догадаться. Пусть думает, что гравитационный и электромагнитный всплески есть последствие развала магнитной стяжки движков на кольце.

– Не боись, шеф, у нас как в аптеке. Ломать, не строить.

Включив частотный привод, бот резво потрусил к станции. На голубом глазу выдав тайну, что местное начальство, как ужаленное, умчалось на ликвидацию последствий аварии на транспортном кольце, диспетчер направила «Коника» к свободному стыковочному узлу, предупредив экипаж и пассажиров о карантинных мерах. В медицинском отсеке уже приготовлены палаты. Ожидаемо «Коник» сделал крюк к транспортному кольцу, вокруг одной из двигательных ячеек которого крутились «Мулы» и сновала россыпь муравьёв в скафандрах. На кольце сверкала сварка в силовых «газовых карманах», подтягивались нитки энерговодов и вывозились покореженные куски ферм (дефектные металлоконструкции были срочно отпечатаны на принтере и заранее завезены на стройку). Не обнаружив подвоха, кораблик пошкандыбал к выделенному стыковочному узлу.

– Я на точку, – обронил Северов, надевая и герметизируя шлем лёгкого боевого костюма с синтетическими усилителями мышц и выскакивая из помещения.

Костюм содрали с мордоворота группы силовой поддержки, который прилетел вместе с Мухиным и Кузьминым на станцию и на время рейда бота остался с Олегом. Краснов Максим, так звали силовика, не мог похвастаться специфичной штурмовой подготовкой, подразумевающей бой в ограниченном помещении, поэтому коллегиально было решено отдать его «шмотки» специалисту узкого профиля, обученному бою в стеснённых условиях космических станций и баз.

Северов нахмурился. Марья исправно проецировала на забрало шлема засевшего в засаде человека изображение стыковочного модуля и пустых коридоров станции, по которым шествовала маленькая процессия. Богдан невольно концентрировал внимание на эффектной блондинке с потрясающей фигурой. Файл, присланный Кузьминым, не передавал и десятой доли того шарма и очарования, которым обладала девушка. Да и парень из троицы спасённых пассажиров был из плакатного образца мужественности. Вторая дама – пожилая матрона в возрасте за пятьдесят с гаком… с большим гаком, создавала впечатление тихой серой мышки, скромно пристроившейся в хвосте.

Было непонятно, почему Кузя, Михеич, второй силовик из группы поддержки, были недалеки от мощного слюнотечения, направленного на стати блондинки. Наденька-десантница не отрывала влюблённого взора от кормы и торса брутального качка.

Что парень, что девчонка были прелестны и входили в разряд альфа-особей человеческого вида. Богдан сам чуть не стал жертвой очарования красотки, хоть и облизывался на неё дистанционно и лишь суровый мысленный подзатыльник и напоминание о беременной невесте согнали розовую пелену с глаз.

– Твари! – на секунду подняв забрало и выключив воздушные фильтры, Богдан сплюнул на пол.

Сомнений не осталось, «спасённые» каким-то образом воздействовали на разум рейдовой группы. Биоволны ли, нейровоздействие с биосинхронизацией, гормоны ли, феромоны или комплекс мер – в итоге пал даже такой боевик, как Михельсон. Ошибкой было разрешать стыковку и запускать ублюдков на борт. По горящим и одновременно пустым взорам, а также пламенному обожанию, концентрические круги которого исходили от четвёрки людей, становилось понятно, что объекты своей любви они будут защищать до последней капли крови, и не факт, что остальной персонал при близком контакте не попадётся на ту же удочку. Богдан вот едва не угодил. Требовалось срочно менять место засады.

Богдан покрутил головой и вызвал на наручном браслете план станции.

– Марья ты управляешь люком шахты вентиляции в переходе «2А»?

– Да, командир.

– Открой его, перемещаемся туда. Модуль перед проходом из старых? Тут две трети станции из старого хлама монтировали.

– Типовой модуль-отсек орбитальной крепости типа «Цербер».

– Замечательно, как мы упустили его из виду раньше, а? Дай бог памяти, на «собачках»независимая регулируемая сила тяжести на каждом модуле. До четырёх или пяти «же», так?

– До пяти. Ваша память вас не подводит, командир.

– Подключись-ка к ней, девочка моя.

– Выполнено.

Скользя неслышной тенью, Северов переместился в переход, подскочил, зацепился за край приоткрытого Марьей люка, и ловко скользнул в зев шахты.

– Марьюша, пусти по технологическим коридорам дезинфекционный состав. Сдаётся мне, у некоторых гостей собачий нюх, надо сбить их со следа.

– Выполнено.

– Как только я вырублю Михельсона и остальных наших, перекрывай входы-выходы.

– Напоминаю, усыпляющий газ будет синтезирован через один час двадцать две минуты.

– Нет времени ждать. Они могли привести за собой корвет. Надо брать их здесь и сейчас и «потрошить», пока тепленькие.

– Экспресс-анализ и пробы воздуха, взятые в стыковочном модуле, подтверждают наличие биоактивных веществ и феромонов.

Что требовалось доказать. Эх, парни, как же вы так лопухнулись? Взяли как младенцев.

В тонкой щели едва-едва приоткрытого люка показался Михельсон, за его спиной возвышался Кузьмин, затем шли альфа-паразиты и серая мышка, которую переместили в центр с хвоста колонны, и замыкающими топали Надежда с силовиком. Построение было поменяно за поворот до места засады.

Тщательно выцелив Михеича и Николая, Богдан всадил им из игломётов по тонкой игле с лошадиными дозами транквилизаторов. Третья иголка со слоновьей дозой впилась в колено плакатного мачо. Почувствовав угрозу, девица гибкой веткой скользнула в сторону, ловко уйдя с линии огня. Непримечательная дамочка застыла соляным столбом, испуганно выпучив глаза на оседающую троицу людей.

Зарычав медведицей, Надежда рванула на спрыгнувшего с люка Богдана, но в последний момент, благодаря прозрачному забралу, она узнала Северова и самую малость тормознула. Видимо, всеобъемлющее воздействие на разум девушки дало щель для проникновения толики здравого смысла. Неуловимого мига бездействия Богдану хватило для нейтрализации бывшей десантницы, получившей стремительную серию ударов по акупунктурным точкам. Закатив глаза, Надежда снопом рухнула на пол.

Схватив мышастую тётку в охапку, блондинистая тварь нырнула за спину силовика, в лапище которого будто сам собой возник плазменный разрядник.

– Епт! – Богдан едва-едва успел нырнуть за угол, как в стену напротив места, где только что была его голова, влепился плазменный заряд.

– Марья, гаси гравитацию! – рявкнул Богдан, подхватывая за ноги безвольное тело мачо и запуская его в троицу за углом.

Импровизированный шар для боулинга снёс живые кегли.

– Включай тройную!

Внезапно появившаяся сила тяжести придавила всех к полу.

– Гаси!

Выстрелившее будто из старинной катапульты тело Северова, спасибо мышечным усилителям, мгновенно оказалось рядом с силовиком. Левый кулак чувствительно приложил несчастного парня по затылку, чем надолго отправил оного в страну грёз и розовых пони. А нечего хлопать ушами. Мышастая дамочка удостоилась двух игл: в грудь и в шею…

– Пять!

На плечи словно поместили бетонный блок, но у него преимущество, костюм давал свободу манёвра.

Упав рядом со скользкой и юркой, как угорь, девицей, Богдан врезал бронированным локтем по крутому и манящему бедру паршивки, обнажившемуся из-за задравшейся юбки. Треск сломанной кости с болезненным криком слились в единую какофонию.

– Хык, – выдохнула блондинка, дополнительно получив по затылку. А нечего тянуть грабки к плазмогану.

– Охолонись, деточка, – игломет выплюнул три иглы. – Спокойной ночи. Марья, давай стандартную.

Как по волшебству, давящая тяжесть пропала.

– Фух, – поведя плечами, устало выдохнул Богдан, снимая с пояса связку метапластовых наручников. – Стар я стал. Упаришься тут с вами.

Спеленав всех по рукам и ногам, он вызвал Мухина:

– Олег, Марья передала тебе результаты экспресс-проб?

– Так точно.

– Всё видел? Готовь спецсредства, азы полевого допроса вам наверняка давали, ни за что не поверю, что у тебя нет химии для этих дел. И пришли ко мне гравитационные носилки. Надо этих в изолятор отволочь.

– Полная боевая готовность! – ворвался в рубку управления Богдан.

За прозрачным транспластометалловым обзорным иллюминатором пара «Мулов» с помощью манипуляторов заводили бронелисты за корпус «Коника». Углы листов топорщились раструбами стареньких импульсных двигателей, грубо, на скорую руку, приваренных к стали.

За операцией по отстыковке и уничтожению бота можно было наблюдать на голограмме, проецируемой в центр рубки на видеостол, но весь персонал, свободный от несения операционных функций, прильнул к иллюминаторам, которые никто даже не подумал закрыть бронестворками. Сработай на боте ядерно-гравитационный запал, спасать на станции будет некого. Тысячетонная громада и вся биомасса в виде людей на ней превратятся в быстро остывающее облачко плазмы.

– Так у нас скоро ремонтных дроидов не останется, – ткнувшись лбом в приятно холодящую преграду, пожаловался на судьбу Шкарпетко. Роботы вырезали стыковочный узел станции, параллельно переключая источники питания узла на аккумуляторные ячейки. Ничто не должно показать логическому блоку мины, что бот отстыкован от станции, причём два робота аккуратно приваривали себя к листу. Они остаются до последнего мига имитировать телеметрическую активность и сигналы узла связи.

– Готово, начинаю обратный отсчет, – удивительно, но даже в голосе Марьи слышалось владевшее ИИ напряжение. Ошибётся она, чиркнет лазером управляемый ею дроид не по тому энерговоду или засбоит у него логический блок, и от ИИ не останется ни бита информации. Та же смерть, в принципе.

Разжались манипуляторы «Мулов», пустотный сварщик окутался силовым экраном, внутри которого заклубилась газовая смесь. Переливающийся мыльный пузырь с механическим работником внутри прокатился по контуру бота. Закончив работу, дроид поджал клешни и на микроскопическом частотном движке поспешил убраться в нутро ближайшего «Мула». Ухватившись за трос, за исключением двух назначенных Марьей «добровольцев», за сварщиком потянулась остальная когорта.

– Три, два, один! – Станцию чувствительно тряхнуло гравитационным импульсом, силовой пинок отправил бот в недолгий полёт. В следующий миг система искусственной гравитации приказала долго жить, как и половина приборов гражданского назначения. Военные образцы имели защиту от тех пучков различного вида излучений, порождённых взрывом «Коника». Никак не синхронизированные между собой двигатели успели удалить судёнышко на какие-то жалкие девятнадцать километров. Пожертвовав собой, они спасли жизнь всем остальным. Разрушения и неполадки не в счёт, главное, люди уцелели.

– Вот и всё, – Богдан оттёр со лба обильную испарину. – Хорошая вахта, спокойная…

– Что-что? – к начальнику обернулось большинство присутствующих в рубке.

– Это был сарказм, если кто не понял, – отмахнулся Северов. – Маланов, что со связью?

– Кирдык, – просто ответил названный специалист. – Фазная решётка в труху, гравиаусилитель передатчика в хлам. Работы на три часа по самым скромным прикидкам.

– Понятно, – Богдан раздражённо постучал костяшками по приборной панели. – Мы слепы и глухи… Просто замечательно! Пустоту через коромысло.

– Это не всё, шеф. Сейчас я вам клубнички подкину на закуску, – яростно расчёсывая жесткую щетину на подбородке, подлил маслица в огонь главный по связи. – Вывожу на центральный стол. Сжатый пакет пришёл за одиннадцать секунд до подрыва.

– Мать его, – тихонько, с привеском сдавленной злости, раздалось из дальнего угла рубки, где за отдельным автономным терминалом разместился Мухин. – Это что получается, заявись к нам кто, а мы тут раком и со спущенными штанами? Скажу вам, мы в дерьме, братцы.

Над столом висела голограмма разрушенного первого стартового кольца тоннеля и плыли обломки старинного каасского эсминца, раскоканного в дрова. Следом камера переместилась на главную вахтовую станцию, вокруг которой барражировала эскадрилья тяжёлых истребителей с российскими опознавательными знаками. Несколько сегментов жилой громадины лениво фонтанировали маленькими, быстро застывающими газовыми гейзерами, район стыковочных терминалов криво ухмылялся черными подпалинами и рваными ранами в обшивке.

– Что ещё? – будто стирая налипшую паутину, проведя ладонью по лицу, процедил Богдан, волнуясь о Регине. Конечно, беспокойство несколько запоздалое, постфактум уже ничего не исправишь, но на сердце было тревожно и кололо как-то не по-детски. Не верил он в совпадения. Нападение на главный участок наверняка было скоординировано с вылазкой «Коника» на финишной точке.

– Всё у них получилось, – щёлкнув кнопкой и убрав голоизображение главной станции, Олег обреченно развернул терминал и включил проектор. – Я только-только взломал Пифию. Жаль, поздновато, но лучше поздно, чем никогда. Так, секунду…

– Маланов!

– На связи!

Богдан осторожно хлопнул по шлему. Опять наушники выдают глас Господень. После взрыва «Коника» что-то повредилось в тонкой настройке кристаллоблоков системы связи, и громкость жила своей жизнью, то еле шепча, то вызывая колокольный звон в голове.

– Что с дальней связью?

– Работаем, – прошептали наушники. – Ещё минут двадцать, – от крика загудело в ушах.

– Чёрт!

– Что?

– Заткнись! Шевелитесь быстрее, а то ползаете, как мухи беременные, дайте мне главную станцию, понятно?

– Есть! Отбой связи!

Вздохнув, Богдан развернул экран прицела противометеоритной пушки и пробежался взглядом по параметрам орудия. Хоть здесь всё в порядке. Интеллектуально-цифровая ПУАЗО, интегрированная с Марьей, приказала долго жить на тридцати процентах орудий и сляпанных на коленке рельсотронах. Восстановить управление и включить их в общую управляемую ИИ сеть не было никакой возможности, поэтому места за гашетками заняли люди. Вроде немного, но разом растаскали четверть персонала.

Вахтовый посёлок перешёл в режим осады, а всё из-за того, что Мухину Олегу всё же удалось взломать шифр и скачать часть информации с памяти малого ИИ штурмового бота. Расшифровка полученного информационного массива заняла несколько больше времени, чем рассчитывал Олег, и не принесла облегчения ни ему, ни работникам вахтового посёлка.

Отрегулировав подачу дыхательной смеси, Богдан погрузился в воспоминания. На память сразу пришёл мрачный блеск глаз Мухина. Так блестят глаза хищника, почуявшего добычу, так же сверкают очи добычи, загнанной в угол, но полной решимости продать свою жизнь задорого. Без слов становилось понятно, их загнали в угол, ибо невидимый хищник водил круги где-то в мрачной пустоте бескрайней бездны.

Криво ухмыльнувшись и мстительно блеснув колючими буркалами, Олег по внутреннему интеркому вызвал санитарный блок и потребовал засунуть «клиентов» в анабиозную «морозилку».

– Зачем? – спросил его Богдан.

– Вопросы к ним есть, потом поспрашиваю в спокойной обстановке, если доживу. Я тут Пифию расколол.

– Пифию? – громко донеслось со стороны радистов.

– Малый ИИ с «Коника», – пояснил Олег. – Не мешайте. Богдан Михайлович, отдай приказ на отвод кольца и принтера. Немедленно. Своими маневровыми пусть работают, сожгут – не страшно. И пусть «Мулы» впрягаются и тащат кольцо от обломков астероидов в сторону. У нас сорок минут от силы или и того меньше. Там «волновую» бомбу в астероидных обломках подвесили, если не уберём кольцо и принтер, реакторы пойдут вразнос, что тогда случится, надеюсь, объяснять не надо? Все физику в школе изучали? Лично я не ручаюсь за последствия. Мы далеко, слава Пустоте, до нас не добьет.

– Маланов, что завис?! – рявкнул на связиста Богдан. – Конференцсвязь давай! Внутренние интеркомы у нас не навернулись?

– Нет, армейский вариант как-никак. Даю на главный интерком.

– Так, – останавливая готовый сорваться селевый поток вопросов и одним взглядом затыкая уже приоткрытые рты, властно поднял руку Богдан. – Вываливай.

– Я ведь не просто так штурманское кресло просиживал. Связь тоже на мне была, ну и… Короче, бортовой ИИ на мне тоже завязан был, и я замочную скважину, скажем так, в покои нашей девочки забацал от нечего делать. Кто его знает, какие императивы и задачи ей командование в электронную голову скидывает. Скидывало. Нашего недожеребчика долбанули станнером.

– Станнером? Ты, Олежек, у теплообменника, случаем, не перегрелся? – излился скепсисом Богдан.

– Не перегрелся, глядите.

На голограмме перед зрителями прокручивался трагический момент пленения экипажа штурмового бота. Вот «Коник», осторожно маневрируя частотными двигателями, приближается к мёртвому куску металла, висящему в пустоте. Абсолютная тьма вокруг, ближайшие звёзды не ярче кончиков игл. На поле отображения телеметрической информации мигает сигнал, приходящий с выпущенных дронов-разведчиков. Зелёной строкой замерцала дорожка сканера, работающего в режиме поиска биологической активности. Приборы дружно выдавали абсолютную пустоту. Облетев вокруг раскуроченной, некогда элитной яхты, бот направился к уцелевшему стыковочному узлу. Вновь зазеленела дорожка сканера. Дистанционно управляемые разведчики принялись дружно вырезать отверстие в корпусе брошенного судёнышка. По завершении работы они отплыли назад, давая дорогу мелкому собрату. Внутрь судна шмыгнул юркий дрон, обнаруживший несколько анабиозных капсул с телами в стадии глубокого гиперсна. Ни одно из средств дистанционного наблюдения и диагностики не фиксирует прямой либо косвенной опасности. Бот медленно подплывает к цели, стыкуется, и тут корпус яхты на секунду тонет в яркой вспышке.

– Станнером была вся яхта. Хитрый ход. Излучатель «размазан» по всему наружному корпусу. Электроды, силовое оборудование включены на общую пластину – корпус, и внешне никак не завязаны друг на друга. Сканеры обходят эту особенность стороной. Сетка из двадцати четырёх высокочастотных станнеров превращается в обычный элемент конструкции. Используется тот же принцип, что и при минной постановке. Силовые поля и экраны хороши, но не против нервно-парализующих импульсов и транскраниальной магнитной стимуляции такой мощности. Синхронно с церебральной атакой, вырубая связь и наглухо роняя ИИ, по судну вдарили аналогом нашего импровизированного гравиаэлектронного заряда с запредельным нейроэлектронным импульсом. Люди моментально отключились, это как разом на голодный желудок замахнуть литрягу неразбавленного спирта. Мозги Пифии прожарились, но в силу независимого источника питания с трехкратной защитой и двойным хранилищем информации, видео- и телеметрическое наблюдение остались в работе. Через пару минут, видимо по сигналу маяка, нагрянул корвет, и ребят повязали. Ловко. Скрутили, как слепых щенков. Что с ними творили на корвете, одной пустоте известно. Могу лишь предполагать, но не буду заниматься этой неблагодарной работой. Ясно одно, на борт «Коника» группа вернулась под жёстким контролем «спасённых пассажиров» и искусственно наведёнными воспоминаниями о бое с пиратами. Вон, на картинке видно, как корвет филигранно обстрелял бот, чтобы создать видимость сражения. А теперь сладкое. Я возился так долго, потому что у ИИ слетела часть протоколов и каас воткнули под панель свой навигационный блок, а у него другое шифрование.

Из дальнейшего рассказа становился понятен замысел врагов. Умных и расчетливых врагов, просчитавших реакцию людей до последней запятой. По заложенной в искореженный мозг ИИ программе, бот должны были подтянуть к станции, здесь, основываясь на описании характера начальника станции, каас спрогнозировали ситуацию верно. Люди должны были клюнуть на неестественное поведение экипажа десантного кораблика, и они клюнули. Желание выяснить подоплёку сыграло с ними злую шутку. В план входил захват руководства вахтовиков феромоновой барышней при личном контакте и распыление в системе вентиляции специального состава на основе наркотических веществ, облегчающих ментальный контроль, но не будем показывать пальцем на некоего товарища, поломавшего всю игру. С первым делом не выгорело, тогда в ход вступал запасной вариант с бомбой на борту. Он бы вступил так и так, землян не планировалось оставлять в живых, только время ожидания сигнала сократилось. Здесь логика каас дала небольшую осечку и захромала, но опять же, они при любом раскладе оставались в выигрыше. При любом раскладе пираты от госструктур Протектората получали громадную фору по времени либо для усиления группировки вокруг планеты с биолабораторией, либо на безопасную эвакуацию, ведь последним этапом шла тотальная зачистка. Атака на форпост служила отвлечением для военных. Судя по расшифрованной информации, беспомощным тоннельщикам отводилось чуть менее двух часов после стыковки с «троянским конём», затем появлялся корвет, который по широкой дуге огибал зону гравитационных маяков и раскиданных вокруг масс-детекторов. И либо пираты подбирали бот и взятых под контроль людей, а потом расстреливали строительную площадку, либо сразу расстреливали строительную площадку. Два часа – это был лимит, отведённый группе с бота, и он заканчивался через минуту.

– Марья, где он?

– Детекторы и гравиатационные радары не фиксируют…

– Он здесь, я его чую, – вцепляясь в гашетки, прорычал Богдан на общей частоте.

– Но… – ИИ сделала попытку доказать свою правоту. Неудачно, впрочем.

– Здесь-здесь, поверь мне, – доверяя возопившему чувству опасности, а не продвинутому кристаллоэлектронному мозгу, гнул свою линию Северов. – Всем приготовиться!

– Ракеты! – раненым бизоном возопила Марья. – Залп полным пакетом из шестнадцати штук!

– Сбить! – коротко приказал Богдан, с помощью нейроимпульса от шейного датчика разворачивая спаренные орудийные платформы в сторону обозначившейся угрозы. – Марья, дай предполагаемую траекторию движения этого ублюдка.

Неслышно загавкали противометеоритные пушки и только едва ощутимая дрожь под ногами и подрагивающее сиденье, передающее импульсы через толстый скафандр, говорили об открытой стрельбе. Механически отмечая разумом яркие вспышки от попаданий по вражеским ракетам, Богдан до рези в глазах вглядывался в бездонную черноту. Едва уловимыми движениями пальцев он доводил орудие в точку, известную одному ему. Шестое чувство, интуиция, предвидение, если хотите, говорили, что неуловимая каасская посудина покажет себя именно здесь. Ослепляющими купольными радугами полыхнули силовые экраны, о которые разбились преодолевшие заслон и разделившиеся на сегменты боеголовки ракет. Где-то внутри станции вышел на запредельный режим реактор, заморгав красными сигналами внешнего предупреждения, сработала система аварийного сброса. В космос выплеснулись фонтаны перегретого хладагента.

– Марья!

– Сто тридцать процентов, – отозвалась ИИ. – Они маневрируют, я не могу держать зональный режим.

– Чёрт! – выругался Богдан. Пираты где-то обзавелись ракетами со встроенными частотными двигателями. Наплевав на эффектность, они разумно предпочли эффективность.

Светофильтр шлема не успел до конца погасить очередную серию вспышек. Бах, бах бах. Бах! Стальная громада под ногами вздрогнула, будто живая. Разрывая железную плоть тела станции, образовалась кровоточащая газом язва. Бах! Ещё одна противокорабельная боеголовка миновала жидкий заслон и впилась в хлипкую броню жилого сектора, тут же выгнувшуюся горбом. Отодвинув все чувства на задворки сознания, Богдан отстранённо пробежался взглядом по дисплею и скупой строке потерь. Пропала биометрия Ксении Швальц и Сергея Понамарёва, в желтую зону тяжёлого ранения окрасилась иконка Маланова. Может быть, это просто неполадки в их скафандрах и всё ещё может быть не так страшно, но Северов не верил в счастливую случайность. Не в этом конкретном случае.

У молодой двадцатипятилетней женщины, специалиста группы пространственной навигации, на Леле осталось двое детишек. Её муж нёс вахту на главной станции, как теперь смотреть ему в глаза? Как теперь смотреть в глаза родителям девчонки? Не уберёг. А как уберечь эту амазонку, если она, размахивая кулаками, выбила себе место на одном из орудий? Бой-баба! Была. Понамарёв не стремился за гашетки, да и как медику оказывать помощь раненым в таком случае? Не помогло. Заместитель главного врача станции погиб мгновенно. Каюта, переоборудованная в полевой лазарет, сгорела в протонном пламени. Превратился в огонь, рассыпавшись невесомым прахом, и сам Сергей, не успевший оказать помощь ни одному раненому. Одна радость, жениться он не сподобился. Горевать по нему некому, родителей Сергей схоронил полтора года назад. А с другой стороны, продолжения его Земле не осталось, кончились Понамарёвы. Первые потери – первые трагедии, пока они не превратятся в сухую статистику смертей, когда за тысячами и миллионами скорбных строчек уже не разглядеть конкретного человека. Судя по скороговорке радиообмена, скафандр Маланова посекло осколками у стойки внешней антенны, которую возглавляемая им бригада заканчивала монтировать на выносном пилоне. Своих архаровцев он каким-то образом сумел загнать под защиту бронелиста, а сам спрятаться не успел. Хвала Пустоте, хоть жив остался, если сволочные каас не влепят чего похлеще. Бездна знает, что у них ещё есть на борту. Холодная ярость затопила разум Богдана, в голове что-то щёлкнуло. Там!

– Огонь в сектор два-тринадцать! – резко отдал приказ он.

Марья мгновенно перенесла прицел. Широкий конус металлических болванок вперемешку с турболазерными лучами накрыл названный квадрат прицельной сетки. Интуиция не подвела. Избегая вероятных попаданий, вражеская посудина на полную мощность активировала защитные экраны и врубила маневровые движки, из-за чего слетели маскировочные поля, позволившие каас вплотную подобраться к вахтовой станции и чуть не прихлопнуть её с первого залпа.

– Тип «Гропанг», – Марья быстро сняла характеристики вражеского корвета.

– Понятно, – закусив нижнюю губу, процедил Богдан.

Земным аналогом гропанга – каасского морского хищника, на прародине человечества была мурена. На Ирии мурен и гропангов заменял зуборез. Практически во всех морях любой планеты существовали ниши с подобными рыбинами – верткими, быстрыми, кровожадными, умеющими незаметно подобраться к добыче. По сведениям разведки, последний «Гропанг» сошёл со стапелей орбитальных верфей каас четырнадцать лет назад. Морская хищница, воплощённая в металле, более века успешно пополняла численность боевых флотов главного заклятого союзника человечества. Двести девяносто один метр в длину, сорок четыре в поперечнике в самой широкой части корпуса. Вроде не такой большой корабль в сравнении с пассажирскими лайнерами и настоящими мастодонтами – линкорами и авианосцами, но «зубы» в виде девяноста восьми ракетных портов, девяти орудийных башен главного калибра и дюжины орудий ПВО, делали эту «малютку» весьма и весьма крепким орешком. А если ещё вспомнить десантные модификации, усиленную броню и приличную автономность, «Гропанг» по праву становился опасным зверем межзвёздных дорог. Пираты просто обожали данный тип судов. Пусть им доставалось откровенное старьё, но при должной квалификации обслуживающего персонала и некоторой модернизации, старички получали вторую жизнь, одним своим появлениям сворачивая кровь многим хорошим людям и торговым компаниям. Надёжный и простой, как болт и гайка, в эксплуатации корабль. Совсем недавно его сменил «Каранг», новое инженерное слово каасских конструкторов. Насколько стар нынешний, Северов не брался судить. Вряд ли эту рыбина выплыла из рядов заслуженных ветеранов. Скорее всего, она вылупилась с последним молодняком. На стратегический объект древнюю развалину не направят. Замаскируют под старое корыто, так что хищник перед ними крепкий, уже успевший нюхнуть пороху и опробовать крови. Крепкий и наглый. Ничего, с божьей помощью его здесь окоротят. Костьми лягут, лишь бы от вражин и следов не осталось. И не таких окорачивали.

Поморгав силовыми экранами, корвет вывернулся из-под обстрела, чтобы тут же наказать обидчика двумя дюжинами ракет. От орудийных башен пиратов к станции потянулись щупальца турболазеров. На короткое время Марья перенаправила всю энергию на фронтальный щит, вновь перешедший в видимый диапазон. Боеголовки и лазеры заставили защиту предательски замерцать – первый признак того, что силовые проекторы вышли на предел своих мощностей. Всё-таки на станции смонтирован гражданский противометеоритный образец, усиленный с помощью напильника и такой-то матери, а не военный многоступенчатый экран. Богдан жал и жал гашетки, заставляя пиратскую лоханку держать защиту включенной и рыскать по курсу. Лёгкой прогулки у противника не получилось. Добыча им попалась с норовом. Для пиратов стала неприятным сюрпризом подобная зубастость гражданских штафирок, хотя все и по ту, и по эту сторону понимали, что третьей атаки вахтовики не переживут. Для выживания им нужно было чудо, и оно случилось, хотя, как известно, чудес не бывает, а бывает отведённое на тридцать тысяч километров в сторону транспортное кольцо и принтер, они же главный козырь в рукаве Северова. Отчаянное сопротивление загнанной в угол мыши притупило внимание расслабившегося кота. Бах! В открытый космос полетели быстро замерзающие остатки оранжереи и банно-прачечного отсека. Благо там никого не было и орудия находились под прямым управлением Марьи. Бах! Теряя листы обшивки и термоизоляцию, от станции отвалился главный стыковочный узел. Моргнула красным и погасла иконка ещё одного Сергея. От Шатуна Перушина осталось только несколько капелек застывшей крови и кусок ботинка пустотного скафандра, застрявшего между скрученных металлоконструкций. Три человека получили ранения. Трагедия медленно, но верно сворачивала на путь сухой статистики.

Корвет, успешно отбив очередную порцию болванок и противометеоритных снарядов, развернулся к станции левым бортом и… влетел в плотное облако многотонных металлоконструкций, несущихся с огромной скоростью. У ребят на транспортном кольце была одна-единственная возможность, и они ею сполна воспользовались. Маяком для прицеливания и точкой выхода сверхкороткого подпространственного перехода послужили частотные двигатели корабля, фонившие во всех диапазонах на световой день вокруг. Главное, поймать момент и вовремя нажать на кнопку. Займись каас принтером и кольцом в первую очередь, тогда у тоннельщиков не было бы шансов уцелеть, а так простые русские парни в очередной раз подтвердили славу землян как самой креативной расы галактики.

Силовые экраны спасли корабль от фатальных повреждений, но не уберегли от запредельной перегрузки реактор. Шутка ли, тридцать тысяч тонн «живого» веса в сравнительно маленьком рукотворном «облаке». О чём говорить, если вес некоторых металлоконструкций и обломков ферм доходил до двухсот тонн. Замерцав, защита «джентльменов» космических дорог окончательно приказала долго жить. Корпус судна затрясся от попаданий.

– Марья, засади им по самые помидоры, – злорадно скалясь, рыкнул Богдан.

Мстительная виртуальная дама всадила в чужую посудину несколько противометеоритных снарядов, не забыв подорвать на краю металлического облака заранее приготовленные импульсно-резонансные заряды. Корвет потерял ход. Каас просчитались, недооценив людей. Сыграл роль и оптический камуфляж, удачно скрывший батареи рельсотронов и противометеоритных пушек. Этот раунд остался за вахтовиками. Хотелось уже отпраздновать заслуженную победу, как от забравшейся в глубокий космос морской хищницы отделились три рыбы-прилипалы – десантные челноки. Люди в который раз убедились в справедливости законов Мёрфи и древнего высказывания о слове «гоп» перед прыжком.

– Вот же хрень! – голосом Шкарпетко откликнулись наушники. – Пали их, Маша!

По мелким, синхронно маневрирующим целям, управляемым с одного из десантных средств «ведущим» навигационным блоком, попасть было сложнее, а учитывая наложение друг на друга защитных экранов челноков, общая напряжённость в обращённой к станции плоскости становилась чуть ли не запредельной.

Что это, жест отчаяния или просчёт командования пиратов каас? Почему боевые катера не были применены сразу? Пока об этом остаётся только гадать. Выживут и победят люди, они обязательно поковыряются в мозгах ИИ подбитого корвета. Улыбнётся Фортуна противникам потомков землян, им будет, положа руку на сердце, откровенно начхать. Мёртвым не интересны заботы живых.

Марья обрушила вал зенитного огня на нижнюю, соответственно ближнюю к станции посудину. В десяти километрах от вахтового комплекса строенный щит не выдержал и прогнулся, устало мигнул, затрепетал пламенем свечи на ветру и погас, чтобы следом голодная тьма поглотила яркую вспышку взорвавшегося челнока. Средний собрат почившего в бездне неудачника схлопотал в борт несколько стальных болванок и потерял управление, беспорядочно закружившись вокруг собственной оси. Дистанционные сканеры диагностировали остановку энергетического реактора у подбитого противника.

– Добиваем! – азартно рявкнул Шкарпетко, нажимая на педаль своей пушки. Через три секунды подранок превратился в решето. Следов жизни и энергетических реакций сканеры не фиксировали.

Зато третья тварь успешно проскочила за возведённую зенитную препону. Россыпь обронённых ею частотно-гравитационных мин вскрыла силовой экран станции, и юркое судёнышко благополучно вцепилось магнитными захватами в бок подраненной, но до сих пор не побеждённой дичи. Бортовые турболазеры, бесполезные против защищённых бронёй и силовыми полями кораблей и орбитальных крепостей, легко вспороли хлипкую обшивку вахтового комплекса.

Ругаясь сквозь зубы, Богдан подхватил реактивный ранец, принайтованный у сиденья орудия. Магнитные захваты зафиксировали ношу на спине скафандра. На полном автомате проверив ножи и топорик с длинной рукояткой, Богдан схватив плазменный резак и ручной бластер, ракетой рванул к месту стыковки каас.

– Марья!

– Отвали, – зло выкрикнула ИИ.

Ржавая поверхность, побитая оспинами сварочных работ и прыщами замерзших газов, сочившихся из-под обшивки, пошла трещинами геологических разломов. Рыхлое тело станции, собранное из различных сегментов, отданных на дальний рубеж по принципу «На тебе, Боже, что нам негоже», вздрогнуло в эпилептическом припадке. Поднатужившись, оно исторгло добрый кусок жилого сектора с впившимся в него десантным челноком на горбу. Где-то на другой стороне станции связисты врубили постановщик помех, сразу засбоили связь и электроника. Оставшийся в кабине бота экипаж не успел предупредить десантников о резком изменении обстановки.

– Молодец, девочка! – Богдан исступлённо махнул рукой.

Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Иногда есть свои плюсы в сборке вахтового комплекса из древних армейских секций, набранных с бору по сосенки. Орбитальные крепости проектируют так, чтобы имелась возможность отстрелить разрушенную или повреждённую часть. Назвать удачей то, что добрая половина временного человеческого пристанища представляет собой откровенный мусор, язык не поворачивается, но сейчас это сыграло людям на руку. Кристалло-электронный мозг Марьи в считанные миллисекунды оценил грозящую опасность и выбрал оптимальный вариант нивелирования последствий. Лучше лишиться части, чем потерять всё. Вахтовики, будь они хоть суперами, однозначно не соперники десантникам, упакованным в навороченные скафандры со встроенными экзоскелетами и синтетическими усилителями мышц, а также индивидуальными системами ведения огня. Именно десяток таких «товарищей» быстренько вскрыли обшивку станции, спрыгнув через нижний люк бота. Этим вторженцам герметичные отсеки и стальные переборки не помеха, так, легкое препятствие на минуту-другую, не больше. И пока десант не добрался до реакторного отсека и самого сердца станции, Марья «откатапультировала» поражённую раковыми клетками область.

На фоне белесых газовых шлейфов совсем незаметно щёлкнули фотовспышки пиропатронов и лязгнули гильотины, отрубающие пучки кабелей, систем водо- и газоснабжения. Яркими глазками полыхнули ускорители. По проекту их должна была стоять дюжина, но за годы эксплуатации безжалостное время съело три четверти из них, но и куцего остатка тяги хватило, чтобы бесформенный кусок металла отлетел от покоробленного материнского тела на пятьдесят метров, повернувшись к нему боком.

– На! На! На! Ха-ха-ха! – всаживая снаряд за снарядом в бот и подставившийся сегмент, в котором раньше была его любимая каюта с коллекцией редких минералов, безумным смехом заливался на общей частоте Михаил Шкарпетко, открыто радуясь подвалившей возможности разделаться с врагами. Орудие на поворотном лафете, превратившееся в грозное боевое средство, исторгало саму смерть из вращающихся барабанов. Снаряды легко крушили сталь и плоть. Психика Михаила, не первый час балансирующего на лезвии бритвы, прогнулась под непрерывным стрессом, и немного пошатнулась. Нервное напряжение и страх, приправленные слоновьей дозой адреналина, выплеснулись безумным смехом и скатыванием в сумасшествие. Снаряды врезались и врезались в несчастный бот, пробивая броню, словно скорлупу ореха.

– Две цели на три часа, – безжизненный голос Марьи отвлёк Богдана от созерцания милой сердцу эпической картины, в которой безумие товарища воспринималось лёгким комариным зудом на задворках сознания. Кончится бой, он лично запихает Михаила в медицинскую капсулу. Полежит сутки-другие, придёт в себя, отдохнёт, будет зеленее зелёного огурчика.

Так, кого там засекла Марья? Две фигуры с горбами реактивных ранцев на спинах выбрались из избиваемого куска металла и, совершив противозенитный манёвр, устремились вниз.

– Миша! – только и смог крикнуть Богдан, врубая форсаж двигателей ранца. Скрытый от чужой парочки коллег по ВУС чёрной тенью станции с облаком мелких обломков и вынужденный маневрировать, Северов не успевал на помощь…

– На! Ха-ха! Хр-р-р… – Шкарпетко умер быстро, даже не поняв, что костлявая старуха махнула косой. Наплечный лазер одного из вражеских десантников, включённый на полную мощность, перечеркнул серебристо-синюю фигурку в стареньком «Снегире». Отпустив гашетки, Михаил удивлённо схватился за грудь. Подёрнутые плёнкой смерти глаза на удивлённом лице уже не видели, как скафандр и его содержимое разваливается на две неровные части.

– Сука! – Плюхнувшись на крупный и, слава Пустоте, без рваных краёв обломок жилого блока, Богдан вынырнул из тени. Мощный замах руки отправил в короткий полёт топорик. Штурмовиков учили сражаться в любой обстановке и любым видом оружия из подручных материалов, топорами в том числе.

Блок навигации и наведения цели, встроенный в скафандр каасского десантника, успел подать сигнал хозяину и запоздалым включением маневровых двигателей на несколько десятков сантиметров сместить тело от траектории древнего оружия. Лезвие топора, пережившего не одну вахту, вместо шлема впилось в нижний сегмент ранца, чем вызвало срабатывание главного клапана, и реактивная струя бросила десантника на искореженные взрывами металлоконструкции, некогда бывшие внешней изоляцией и бронеобшивкой станции. За доли секунды оценив обстановку, выдавливая из ранцевика всё возможное, Богдан устремился следом, на полной скорости наваливаясь на спину врага и насаживая его подобно бабочке на длинный металлический штырь.

– А-а-а!

Правую ногу в районе бедра и правую же руку выше запястья, будто раскалённым железом обожгло. Зашипел насос, качающий пеногерметик в специальную прослойку скафандра. Заглох раскуроченный ранец, а поясницу прострелило знакомой всем ревматикам болью. Капец. Второй враг, как оказалось, тоже не лаптем щи хлебал. Держась на двадцать метров впереди почившего ведомого, он ловко развернулся и угостил нежданного гостя несколькими выстрелами. Вот и всё, отвоевался, Богдан Михайлович.

Со вселенским спокойствием Северов смотрел на врага, который завис в двадцати метрах от него. Время тянулось как резиновое, медленно-медленно, напоминая проказливое громкое эхо в горах. Э-э-э-эх, эх, эх, эх… Что-то пыталась верещать Марья, где-то в другом мире, наплевав на инструкции и приказы, вылетели на захват подбитого корвета «Мулы». Как жаль, что ему уже не суждено понянчить дочь, и не придётся потетешкаться с внуками. Хотя, по большому счёту, он ни о чем не жалел, за прожитые годы ему не будет стыдно перед предками, ожидавшими его по ту сторону бытия.

Хлоп – шлем и голова врага разлетелись мелкими брызгами.

– Красава, Шак, ловко ты его на себя отвлёк!

Да, ловко. Мысли путались. Кто это? Кому он кого отвлекал?

Мир сжался в маленькую точку, чей-то взволнованный голос тихо затухал вдали. Сознание Богдана погрузилось в благословенную тьму.