28
Глория проснулась на заднем сиденье своего «фольксвагена». Она понятия не имела, как долго спала. Выглянув в окно, она увидела, что стоянка, за исключением трех-четырех других автомобилей, уже опустела.
Фанленд был закрыт на ночь.
Чувствуя дрожь в животе от волнения и страха, она подняла свой пакет для продуктов. Затем толкнула спинку сиденья вперед, открыла дверцу автомобиля и выбралась наружу. Заперев машину, она направилась к главному входу в Фанленд.
День не задался с самого начала. Взять что-то худо-бедно похожее на интервью ей удалось только у трех субъектов – Мосби, Динка и женщины, отказавшейся называть свое имя. Глория записала все на мини-диктофон «Сони», спрятанный под рубашкой. Возможно, полученный материал на что-нибудь и сгодится, но она в этом сомневалась.
С Мосби они больше часа просидели на лестнице перед Фанлендом, но Глория так и не добилась от нее ничего путного, кроме россказней про собак. Собаки, оказывается, это реинкарнация мертвых фашистов, сговорившихся уничтожить человечество при помощи радиоактивного кала, который они извергают в густонаселенных районах. Мосби, считавшая себя своего рода мстителем, истребляла собак с помощью толченого стекла, которое подсовывала им в пищу.
Динк, заросший и изрядно потрепанный для своих двадцати лет тип, утверждал, что он исследователь с планеты под названием Зансьон. Население Зансьона состоит исключительно из мужчин. Столкнувшись с угрозой вымирания, они отправили Динка на Землю, чтобы он тщательно изучил земных женщин. Но «Врата путешествий» закроются через два часа, так что времени у него в обрез. Если ему не удастся постичь загадку некоего «тайного источника», население его планеты будет обречено. И теперь Глория – его единственная надежда. Она поинтересовалась, чем может помочь, и он ответил, что она должна лечь и позволить ему ввести его «исследовательский зонд» в основание ее «тайного источника». Посоветовав ему засунуть свой «исследовательский зонд» себе же в «анальный тракт», Глория поспешила ретироваться.
Третью бездомную Глория повстречала, когда в парке совсем уже стемнело, и, по крайней мере, эта женщина показалась ей более-менее вменяемой, пусть и отказалась называть свое имя. «Никому не скажу, – заявила она. – Если кто прознает, как меня зовут, – мне крышка». Глория решила не настаивать и просто ходила за ней, слушая разговоры о том, как люди «выкидывают годные вещички». При этом дама то и дело останавливалась порыться в очередной мусорке, извлекая оттуда «сокровища». В основном она собирала газеты, консервные банки и бутылки, сдавала в утиль и получала скудные гроши. Подбирала она и объедки, которые тут же отправляла в рот, блаженно похрюкивая. В такие моменты Глория поспешно отворачивалась, борясь с рвотой.
Пока у нее совершенно не было информации, на которую она рассчитывала. Но она не сомневалась, что в это время суток на променаде можно повстречать кого-нибудь подходящего. Или на пляже. Бездомного, который даст ей прекрасное интервью и завоюет сердца читателей.
В такой час немудрено нарваться и на троллеров. На этот случай она положила в свой продуктовый пакет электрошоковый пистолет. С другой стороны, если она им откроется, они могут поделиться с нею собственным взглядом на ситуацию. Но это если уж совсем повезет.
Надо что-то придумать, решила она, поднимаясь по лестнице к главному входу в Фанленд. Если она напишет обо всем, что ей сегодня наплели эти типы, получится пропаганда Огромного Козла Графа.
Интересно, так Дэйву понравится?
Этому двуличному поганому ублюдку.
Да пошел он.
Ей очень хотелось предстать перед Дэйвом в таком виде во время его дежурства на променаде. Весь день она прикидывала, как бы поэффектнее это сделать. Наверняка он бы пришел в шок. «Совсем крыша поехала? – спросил бы он. – Ты хоть соображаешь, как это опасно?» А она бы ухмыльнулась: «Обойдусь без твоей заботы. Прибереги ее для своей драгоценной сучки-амазонки».
Но драгоценная сучка-амазонка, скорее всего, патрулирует вместе с ним. Глория понимала, что снова видеть их вместе будет слишком больно. Так она и не вышла к нему.
Наверняка они сейчас вместе, подумала она, присаживаясь на скамейку.
Да и черт с ними.
Он никогда не ценил ее, променял в итоге на эту белобрысую шлюху.
Когда-нибудь он еще пожалеет. Очень пожалеет.
– Дам ему две недели, – пробормотала она. – Две недели, потом он опомнится и как миленький прибежит. Будет умолять меня вернуться. А я расхохочусь ему в лицо.
Бред! Ты прекрасно знаешь, что сразу кинешься ему на шею и…
– Ну и где эти чертовы тролли? – спросила она, подняв голову и озираясь по сторонам. Залитый лунным светом и мрачными тенями променад выглядел совершенно пустынным.
– Давайте уже, устройте хоть какую-то движуху! – закричала она. – Бомжики, ау-у! Эй, Огромный Козел Граф! Появись, черт возьми, хоть кто-нибудь! Сколько можно тратить мое гребаное время!
Огромный сгусток мрака отделился от теней на променаде.
И устремился к Глории.
«Боже! – подумала она. – Я не это имела в виду!»
Она вскочила на ноги, уронив с колен пакет. Одеяло выпало из него вместе с электрошоковым пистолетом. Грохнувшись на деревянный настил, пистолет отлетел в сторону, и Глория поняла, что добраться до него уже не успеет.
Лицо бродяги было мертвенно-бледным, черное пальто колыхалось на ветру. Он надвигался на Глорию, протягивая руки, словно монстр из фильма ужасов.
– Оставь меня в покое! – завизжала Глория. Она метнулась вправо и опрометью бросилась наутек, слыша за спиной громкий топот.
Она допустила ошибку. Надо было просто перепрыгнуть через парапет – тогда бы она оказалась на пляже – или рвануть влево, увернуться от тролля и выскочить на улицу. Но теперь ее гнали в южную сторону променада, в самую глубь его. С левой стороны не было никаких проходов, а справа высились одни лишь ограждения аттракционов.
Судя по топоту, тролль начал отставать. Глория рискнула оглянуться через плечо. Он находился в двадцати футах позади, гораздо дальше, чем когда согнал ее со скамейки.
Настоящий великан.
Зато медлительный.
Да уж, призов на Олимпиаде ему не взять, подумала Глория. Но это ее ничуть не успокоило. Ни капельки. Она уже начала выдыхаться.
Если я остановлюсь, он разорвет меня на куски.
Это абсурд, убеждала она себя. Я же не ребенок! А он не страшный великан. И это не страшная сказка. И не кошмарный сон.
Ну что может случиться?
Он изнасилует и убьет меня.
Какая-то частичка ее сознания, ответственная за самые гнусные мысли, нашептывала ей, что это еще не самое худшее.
Она снова оглянулась. Тролль еще сильнее отстал.
Я справлюсь! Если не трусиха! Если он не загонит меня в угол. Если там, в темноте, не затаились ему подобные.
Боже, она уже мечтала, чтобы здесь оказались троллеры!
Где ты, Огромный Козел Граф?
А может, это он и есть.
Нет. Это тролль. Тролль. Худший из кошмаров детства, обитающий под мостом. Боже!
Впереди по правую руку показалось ограждение одного из аттракционов, и Глория подумала, не перемахнуть ли через него. А если не получится? Короткая заминка – и тролль настигнет ее в считанные секунды. Если она зацепится за забор юбкой или…
Нет. Она не решилась.
Просто беги, сказала она себе. Беги со всех ног. Потом перепрыгнешь через парапет.
А как только ты окажешься на пляже…
Внезапно в дверном проеме справа вспыхнул свет.
Это из галереи Данна, поняла она.
Из его Музея Диковин…
Высокая, похожая на мертвеца фигура Джаспера Данна возникла в дверях. Облаченный во фрак и цилиндр, он поднял трость над головой.
– Бегите сюда! – крикнул он. – Скорее!
Глория бросилась к нему.
Она в жизни бы не подумала, что когда-нибудь обрадуется при виде Джаспера Данна.
Но уж лучше он, чем тот, позади.
Задыхаясь, она начала карабкаться по деревянной лестнице.
– Скорей, скорей! – подгонял ее Джаспер. – Здесь вы будете в безопасности!
Он отступил в сторону, и Глория влетела в павильон.
Когда она с визгом развернулась, чтобы выбежать обратно, Джаспер вогнал ей в живот набалдашник трости. Глория согнулась пополам и рухнула на колени, слыша, как за ее спиной перешептываются и хихикают тролли.
– Ну что, отправим ее «пройтись по домику»? – спросил Джаспер.
Тролли радостно загалдели, заулюлюкали, захлопали в ладоши.
Что там насчет самого худшего?..
Глория вдруг поняла, что в самом скором времени ей предстоит это узнать.
