Глава 14

На работе мне было некогда звонить домой и узнавать у Ромки, как там у нас идут дела. Но пропущенных вызовов от него не было. И текстовых сообщений не было. Значит, справляется. Или отцов вызвал. Все-таки врачи. Но мне ведь еще и в воскресенье днем на свою собственную двенадцатичасовую смену оставаться…

После бурной ночи с субботы на воскресенье, когда многим гражданам требовалась помощь, утро воскресенья было спокойное, и никто из начальства не появлялся. Так что я даже выспаться успела. Младший и средний медицинский персонал меня не беспокоил, потом приготовили крепкого кофейку с бутербродами, и я снова была готова к трудовым подвигам.

Но перед тем как отправиться их совершать, мой взгляд упал на оставленную кем-то из санитарок или медсестер одну известную желтую газету, которую почему-то обожает и наш персонал, и больные. Мне иногда зачитывают вслух статьи, иногда пересказывают, так что я в общем и целом в курсе того, что у нас творится в мире политики, моды, кино, телевидения и спорта, а также кто из олигархов разводится, кто присмотрел новую жену, кто у кого отобрал детей, кто оказался голубым, а кто нанял суррогатную мать.

На этот раз один из заголовков гласил: «Убийство пирамидостроителя на свадьбе дочери». Я раскрыла газетку на нужной странице и углубилась в чтение о событии, в котором сама принимала непосредственное участие. Естественно, не в убийстве.

В статье говорилось, что убили Валентина Петрова, который отбывал уже второй срок за финансовые махинации, но был отпущен на свадьбу дочери, вероятно, в связи с тем, что не совершал тяжких преступлений в понимании наших законодателей и хорошо вел себя в колонии. Потом шли рассуждения о том, что отъем денег у миллионов граждан — это более тяжкое преступление, чем убийство, например, любовника жены в супружеской постели. Но в целом, по мнению автора статьи, грустить не о чем — вора и мошенника постигло причитающееся ему возмездие, а то снова вышел бы на свободу и опять стал бы обирать граждан, как случилось после первой отсидки.

Статья сопровождалась фотографией рыдающей Насти в подвенечном платье, гроба в ресторанном зале, драки званых гостей с незваными. Ни я, ни мои бывшие мужья, ни Ромка не засветились. Также были опубликованы два интервью с обманутыми вкладчиками. Они рассказывали, как на протяжении долгих лет пытались получить назад свои кровные, а узнав, что «этот негодяй» собрался на свадьбу дочери, решили провести акцию, в организации которой приняла участие инициативная группа пострадавших от «Анастасии». Они до сих пор общаются и следят за новостями, связанными с устроителями пирамид. Ни мужчина, ни женщина, дававшие интервью (их фотографий над интервью не было) не знали, кто прирезал «этого негодяя», но были едины в своем мнении: земля русская хоть немного да очистилась.

Потом шло интервью с представителем прокуратуры, из которого я не вынесла ничего нового или интересного. Этот говорил обтекаемо, ссылался на тайну следствия. Насчет перспектив получения обманутыми вкладчиками своих кровных представитель прокуратуры сказал, что они очень и очень туманны. Никакого имущества у Валентина Петрова на момент смерти не имелось.

«Но куда ж деньги-то делись? — хотелось спросить мне. — Неужели уже все на самом деле потрачено?»

Пока я сидела в задумчивости с газетой в руке, пришла медсестра, увидела, что я читаю, и сообщила, что она про этого пирамидостроителя читала еще в двух газетах, но не желтых, а весьма серьезных изданиях. То есть вначале прочитала ее мама и дала почитать ей. В свое время мама пострадала от МММ и тут порадовалась, что хоть один из пирамидостроителей получил по заслугам. Я попросила назвать числа, когда выходили эти газеты.

— Наверное, газеты за вторник. Если они у нас еще не выброшены, я вам принесу, Наталья Николаевна. А вы от него пострадали, да?

Я сказала, что от убитого пострадала одна моя подруга, но не стала уточнять, что как от брачного афериста.

Значит, прокуратура считает, что убивали все-таки отца Насти? Но ведь месяц назад пику втыкали в зад Андрею Елизарову. На той свадьбе Валентин Петров точно не мог присутствовать. Или выбор оружия — просто невероятное совпадение, которых в жизни случается не так уж мало?

Желтую газетку я сунула в свою сумку. Отнесу сыну. И вообще пусть у меня будет.

Кстати, а ведь Андрея Елизарова надо хоронить. Со всеми делами у меня эта мысль как-то вылетела из головы. Я, конечно, не собиралась заниматься его похоронами, но таким образом, наверное, можно выйти на родственников. Кто будет его хоронить?

Я позвонила Тоне, сказала, что я на работе, и задала соответствующий вопрос.

— Тело еще не отдали. Он же проходит по уголовному делу, — сообщила подруга. — Но есть бывшая жена. Ее нашли, адрес у меня. Наташа, давай к ней съездим? Ты когда можешь?

Решили, что сделаем это в один из будних дней. Мне тоже было интересно. Я вкратце рассказала Тоне про встречу с Василием Витальевичем и Ирой. Мы ведь не разговаривали с подругой! Я собиралась ей позвонить, но тут привезли «подарок».

После этого я отправилась выполнять свои профессиональные обязанности. К счастью, воскресное дежурство оказалось очень спокойным. Что-то ждет меня дома?

Перед подъездом дежурили два бомжа с сильно расквашенными физиономиями. Одного я хорошо знала. Можно сказать, что он был моим постоянным пациентом. Я также знала, где его найти — и иногда он помогал моему соседу в починке мотоциклов. То есть не именно в починке, а в приложении силы. Мужик был крепкий по природе и, несмотря на асоциальную жизнь, потребление не самых качественных напитков и продуктов, был здоров как бык. Вот только морду ему регулярно били. Мне он всегда говорил, что готов оказать любую помощь, включая криминальную, как он выражался. Летом часто приносил цветы, подозреваю, что сорванные ночью с клумб.

— Здрасте, Наталья Николаевна! — поздоровались хором асоциальные элементы. — Ваш сынок сказал, что вы на смене, но вечером будете.

— Пошли!

Дверь открыл сын, скривился при виде гостей, но ничего не сказал. Гости скинули обувь, верхнюю одежду бросили на пол и в рваных носках проследовали на кухню. Ромка многозначительно посмотрел на меня и ушел. Я оказала помощь нуждающимся, получила многочисленные пожелания здоровья, всего чего хочу и побольше, ну а также хорошего и заботливого мужа. Потом я вымыла кухню, приняла душ и отправилась проверять пациента.

Он был в сознании, сидел в кровати, подложив под спину подушку, и читал какую-то статью из третьего тома Католической энциклопедии. У нас в доме много книг, еще с советских времен, в новые времена я по возможности пополняла библиотеку, кое-что дарят и пациенты. Выбор этого пациента был весьма интересным. Значит, человек серьезный?

А глаза у серьезного человека оказались зелеными. Взгляд — умным и насмешливым.

— Добрый вечер, Леонид Алексеевич, — поздоровалась я.

— Добрый вечер, Наталья Николаевна, — ответил он. — Очень благодарен вам за оказание своевременной медицинской помощи. Моя устная благодарность, конечно, будет подкреплена финансово. Уважаемые отцы вашего уважаемого сына пояснили, что их за сестринскую помощь финансово благодарить не надо, только вас, и предложили встретиться после моего окончательного выздоровления, чтобы совместно его отметить.

— И эти двое здесь были?

Леонид Алексеевич кивнул с улыбкой.

— Пьяные?

— Ну…

— Небось сказали, что очень ждут, когда у меня появится следующий муж, поскольку на Руси принято соображать на троих.

— Да, что-то в этом роде я и услышал.

— Надеюсь, что вашу кандидатуру они не одобрили?

— Как раз наоборот. Мы все друг другу очень понравились. Они обещали прорекламировать меня вам. И вас мне описали в самых ярких красках. Я под большим впечатлением.

— А повязку меняли?

Леонид Алексеевич кивнул.

— Давайте-ка я лучше рану посмотрю, — сказала я и занялась делом.

Леонид Алексеевич мужественно терпел, а я, признаться, слегка возбудилась от прикосновений к горячему мужскому телу. Вот что значит год без секса! Я впервые за долгое время поняла, что хочу секса! И это после суток на работе! В общем, вспыхнула я от прикосновений к этому мужику. Надо было делать это в перчатках. Интересно, желание написано у меня на лбу? То есть читается в глазах? Вообще-то я обычно на пациентов не реагирую. Но признаю: случалось такое в более молодые годы. В девяностые.

— Вы сегодня вставали с кровати?

— А как же?!

— Пили? С ними?!

— Чай. Воду. Я вообще алкоголь редко употребляю. Да и ваши мужья сказали, что в этот раз настаивать не будут, так как они в первую очередь врачи. Один заодно зубы мне проверил, в двух местах кариес обнаружил. Второй сердце послушал, сказал, что проживу долго, если не буду на пули нарываться.

— Я его у вас даже посмотреть могу. И не только сердце, но и барабанную перепонку, и многое другое. ЭКГ могу сделать. УЗИ с высокой четкостью.

— Здесь? Сейчас? — поразился Леонид Алексеевич.

— Вы какими-нибудь приложениями к своему смартфону пользуетесь?

— Теперь и такие есть?

— Признаться, у меня американские. Там они получили невероятное распространение. Стетоскоп ушел в прошлое. Американские врачи вовсю пользуются смартфонами. И не только врачи. Этому, например, обучают стюардесс — на тот случай, если человеку в полете становится плохо. Подобные навыки осваивают простые люди. Называется это «умный алгоритм в кармане». Люди, не имеющие медицинского образования, сами получают данные с помощью имеющихся у них устройств. Уже любой человек может измерить давление или сахар в крови бессчетное количество раз и сделать ЭКГ с помощью своего смартфона. Данные немедленно анализируются, строятся графики, они выводятся на экран.

— Я могу скачать такое приложение?

— Можете. Но дело в том, что в нашей стране возникает проблема с интерпретацией полученных данных. Какие-то выводы «умный алгоритм в кармане» делает — вы их прочитаете на экране, если умеете читать по-английски. Но в США круглосуточно дежурит медицинский персонал, который помогает разобраться с интерпретацией данных. Например, те же стюардессы, если сами не понимают, что с пассажиром, немедленно отправляют полученные с помощью смартфона данные медицинскому персоналу на Земле. И после этого принимается решение — нужна срочная посадка и «Скорая» к трапу или нет. В частности, поэтому в США смартфоны получили такое распространение. Это технология, которая была принята человечеством быстрее всех остальных технологий за всю историю. Сейчас ими пользуется один человек из четырех во всем мире. Они стали заменять походы в поликлинику или, наоборот, предупреждать о необходимости срочного обращения к врачу.

— Но дело в том, что в России смартфоны распространены только в крупных городах. Кое-где у нас даже нет мобильной связи. И вообще никакой связи. И электричество с перебоями.

— А кое-где у нас есть Интернет, но канализации как не было, так и нет, — хмыкнула я. — В любом случае для использования всех медицинских возможностей смартфонов нужен широкополосный Интернет. И медицинский персонал, который будет помогать далеким от медицины людям. Но давайте не будем о грустном.

— Хотите сказать, что русским людям в ближайшее время не стоит рассчитывать на самодиагностику с помощью смартфонов?

— Русские люди и без смартфонов прекрасно занимаются самодиагностикой и самолечением. Иногда у меня волосы дыбом встают от рецептов, которые звучат по телевизору или печатаются в газетах. Хотя эффект плацебо никто не отменял. И желание пациента выздороветь как можно быстрее. Хуже всего с желающими стать красивыми.

В качестве примера я привела двух девушек семнадцати лет, которые страстно желали стать блондинками и в одном женском журнале вычитали «народный» рецепт: вылить на голову сок четырех лимонов, а потом шесть часов сидеть на солнце. После того как одна из них рухнула в обморок, до второй дошло, что с рецептом что-то не так. Обе побывали у нас в больнице на ожоговом отделении, так как превращались в блондинок в мае, под жарким солнцем, к которому после зимы организм еще даже привыкнуть не успел. Мама одной собиралась судиться с редакцией журнала за такой совет и приходила в больницу за документами. Не знаю, удалось ли получить компенсацию. В таком журнале не может не быть юриста, отбивающегося от нападок оклеветанных «звезд». Заодно и с пострадавшими читательницами разберутся, свалив все на «граждан, которые присылают свои рецепты». Хотя подобные советы вполне может придумывать кто-то из сотрудников редакции. Вообще я бы за такое судила.

— Что должны, по вашему мнению, сделать наши законодатели?

— Могу сказать, что они не должны. Например, после массовых отравлений в Иркутске предложили все спиртосодержащие препараты продавать по рецепту. Хорошо, что не приняли эту инициативу, а то все пенсионеры, регулярно принимающие корвалол и валокордин, ринулись бы в поликлиники за рецептами. К ним могли бы присоединиться более молодые люди, использующие настойку календулы и прочие травяные настойки чисто в медицинских целях и никогда даже не помышлявшие их пить. У нас в больнице шутили: в «Яндексе» появился бы рейтинг очередей в поликлиниках по стране, региону, городу в дополнение к рейтингу пробок.

— Я смогу завтра выйти на работу? — спросил Русалкин.

— Нежелательно. Пару бы деньков еще полежать.

— А если надо?

Я вздохнула.

— Голова не кружится?

— Есть немного. Но здоровый сон творит чудеса. Я не помню, когда мне удавалось столько поспать, как у вас. И телефон не звонит.

— Ну, вот видите. Нет худа без добра. Выспались.

— Так как насчет работы? Отпустите меня?

— Отпущу. Я насильно никого не держу. Но не переусердствуйте, пожалуйста. Хотя бы эту недельку.

— Можно я с вами поужинаю? Вы же еще не ели, правда?

— Кто-то что-то приготовил?

— Ваш сын — великолепный повар. Ваши мужья приезжали со своей едой.

— Вы хотели сказать: со своей выпивкой и закуской. Можно подумать, я своих бывших мужей не знаю.

Леонид Алексеевич рассмеялся, потянулся к моему большому банному халату, который обычно висит в ванной, и облачился в него.

— Вы домой звонили? — спросила я. — Я вам, конечно, могу что-то из одежды подобрать…

— Завтра с утра за мной приедет шофер. Домработница выдаст ему одежду.

— Помните какие-то телефоны наизусть?

— Домработницы. А она уже продиктовала номер шофера. Но вообще я понял, насколько привык к телефону. Как мы без них раньше жили?

Мы проследовали на кухню. Леонид Алексеевич шел уверенно, не качался, за стены не держался. Мужик крепкий. И ведь на самом деле отдохнул и выспался!

Оказалось, что в доме не только полно продуктов, но и готовой еды! Все-таки хорошо жить не одной. Я бы хотела завести собаку, но с моей работой это невозможно. А на сына рассчитывать в этом плане никогда было нельзя. Хотя на словах он тоже хотел собаку. Собаки у нас были, пока был жив мой дед. Выйду на пенсию — заведу.

— О чем задумались, Наталья Николаевна? Что мне можно есть, а что нельзя?

— С вашим ранением? Всё. Я думала о том, что хотела бы иметь собаку.

— Это мое присутствие вас на такие мысли навело? Мне в жизни доводилось вызывать у женщин самые разные ассоциации. Надеюсь, не пуделя?

Я рассмеялась.

— Нет, немецкую овчарку. Овчарка-санитар спасла жизнь моему деду во время войны.

— Были собаки-санитары? — удивился Леонид Алексеевич, усаживаясь за стол, на котором лежал в ночь с пятницы на субботу.

Я пояснила, что это весьма распространенное в мире явление, собаки в боевых действиях использовались, начиная с четвертого века до нашей эры. И у нас они тоже использовались. Их специально обучали вытаскивать раненых с поля боя. Собаки-санитары помогли более чем семистам тысячам человек! В целом службу несли шестьдесят тысяч собак, но это считая не только санитаров, но и собак-связистов, которые носили важные донесения, собак-саперов, которые обнаружили около четырех миллионов мин и фугасов. Также на собаку вешали санитарную сумку, чтобы раненый мог сам оказать себе какую-то медицинскую помощь. В мороз такие собаки лизали людям лица, определяя, кто жив, кто нет. То есть вначале приводили в чувство, а потом тащили. Вытаскивать следовало живых, а не мертвых. Собаки были крупные и сильные. Также на них надевались специальные шлейки, за которые держался человек. Использовались и санитарные упряжки, в которые впрягали трех-четырех собак.

— В благодарность за это дед всегда держал немецких овчарок и хотел, чтобы кто-то в семье стал врачом. Мой отец и дядька не стали. Стала я. Но собаку взять не могу. Как вы, возможно, уже поняли, я работаю по совершенно ненормальному графику.

— Да, мне говорили, что у вас один недостаток — работа, — усмехнулся Леонид Алексеевич и принялся за сваренный ребенком суп.

Ребенок, кстати, не показывался. Возможно, так глубоко ушел в дебри Всемирной паутины, что забыл о существовании матери и раненого гостя в доме.

— Вы вообще не очень обращайте внимание на то, что вам тут наговорили, — сказала я, подумав, что я опять хочу этого мужика. Сейчас хочу. Как бы не заметил, что я тут так расплавилась! А то вообразит невесть что. В особенности после того, что ему могли наговорить мои бывшие.

— Я впервые встречаю семью, в которой все дружат после развода. Все общаются. Все хорошо отзываются друг о друге.

— А почему бы и нет? Все-таки родные люди. Подумаешь, перестали жить вместе. Зато стали настоящими друзьями.

Леонид Алексеевич рассмеялся и попросил вторую тарелку супа. Я тоже ем суп вечером. У нас похожие привычки? Я случайно коснулась его руки и ощутила электрический разряд. Да что же это такое-то?! Интересно, а он его ощутил?

Я хочу заняться с ним любовью здесь и сейчас. «Он ранен», — напомнил внутренний голос. Ничего страшного, и мужик он крепкий. Уже отошел. «Ты сошла с ума», — сказал внутренний голос. Я предложила ему заткнуться и напомнила, что стимуляция кровообращения органов малого таза пойдет мне только на пользу.

— Наталья Николаевна, а вы не поясните мне ситуацию со свадьбой вашего сына?

— Зачем вам? — оторвалась я от мыслей о сексе.

— Я понял все, что говорили ваши мужья и сын, кроме этого дела со свадьбой.

— Рома остался холостым и вернулся жить ко мне. И пока вроде бы будет жить здесь.

— Но свадьбу справляли?

— Пытались.

Мне нужно было отвлечься от мыслей о сексе с этим мужиком, поэтому я углубилась в воспоминания, причем постаралась описать все забавно. Леонид Алексеевич много смеялся, но его рана, как я видела, оставалась болезненной, и он не мог этого скрыть.

— Так кого все-таки убили? — спросил он после того, как я закончила рассказ.

Я ответила, что Андрея Елизарова, потом вспомнила про газету в сумке, принесла ее и вручила Леониду Алексеевичу, сообщив про информацию о Валентине Петрове, напечатанную и в двух серьезных газетах, которые я, правда, в руках не держала. Гость углубился в чтение, я убрала суповые тарелки и достала чашки.

— Мне кажется, что убивали Валентина Петрова, — объявил он после прочтения статьи.

— Но Андрею месяц назад воткнули пику в мягкое место.

— В городе одна пика? Один тонкий нож? У меня, конечно, не врачебные знания анатомии, но мне кажется, что втыкание чего-либо в зад не приводит к летальному исходу. В годы моего счастливого детства сосед, заставший жену с любовником, воткнул тому в зад весьма внушительный тесак, так как именно он подвернулся первым под руку после того, как муж увидел дергающийся на его жене зад любовника. И ничего. Полежал какое-то время на брюхе, потом опять стал к соседке бегать.

Я задумалась. Леонид Алексеевич взглянул на ситуацию со стороны. Он не был непосредственным участником событий. А ведь на самом деле, наверное, убивали Валентина Петрова… Тем более Андрей-то жил по чужим документам. Пусть его выследил кто-то из обманутых женщин. Сколько их было в нашем городе? Ну, не сотни же. И когда он тут орудовал? Неужели столько лет вынашивали планы мести? Например, Тоня хотела получить компенсацию и алименты. Елизаров ей живой нужен был. Вопросы задать, может, какие-то ответы получить. И даже если кто-то вынашивал планы мести, откуда эта женщина могла узнать, что он будет в ресторане? В этом ресторане, в это время. Откуда она могла знать, что он выйдет в коридор? Нет, конечно, все должны были выйти по зову организма, но неужели она ждала Андрея в подсобном помещении? Если бы кто-то постоянно дежурил в коридоре, на это обратил бы внимание персонал ресторана. Значит, постоянно там никого не было. Кладовка находится на некотором удалении от входа в зал. Пожалуй, вход из нее виден, если держать дверь приоткрытой. Но на это, опять же, мог обратить внимание кто-то из персонала ресторана.

Зуб на Андрея Елизарова из присутствовавших в зале имела только Тоня. Потом примчалась вызванная ею Мила. Зуб на Валентина Петрова имели многие. Например, незваные гости с гробом. А может, и кто-то из родственников со стороны невесты. Я же не знаю положение вещей. Ведь и кто-то из родственников мог вложиться в пирамиду, и что там еще организовал Валентин Петров. Я не совсем поняла, из-за каких именно финансовых махинаций он сидит сейчас. Первый раз был за пирамиду. Второй раз он, насколько я поняла, грабил богатых или просто обеспеченных людей, а не широкие массы. Могли эти обеспеченные люди организовать или просто заказать его убийство? По-моему, вполне. И убийца мог не знать Валентина. То есть ему показали фотографию, сказали, что он из колонии приезжает на свадьбу дочери. Вот свадьба, вот отец, похожий на человека на фотографии…

А Настя, как мне показалось, не исключала такого варианта. Или я ошибаюсь? Она просто выбрала по каталогу похожего на ее отца артиста?

— Ладно, пусть убили Валентина Петрова, то есть хотели убить, — сказала я вслух. — Но что это дает убийце? Возвращение потерянных денег? Что можно получить с мертвеца?

— Можно получить с наследников.

— С Насти?

— А почему бы и нет?

— Знаешь, если бы у Насти было много денег, они бы с моим сыном не вкалывали целый год на эту свадьбу.

— У нее не было денег год назад, месяц назад, а после смерти отца вполне могут появиться. Они могут лежать за границей и, скорее всего, там и лежат. И есть завещание с указаниями адвокатам. Там несколько другое право, другие условия. Во многих странах можно вносить самые невероятные — с нашей точки зрения — требования. Например, по уходу за любимой собачкой усопшего. Или о дальнейших браках. Или запрете на вступление в брак. И если наследник их не выполняет, то не получает ничего. Мой друг, сейчас обосновавшийся в Англии, рассказывал мне про их соседку, которая должна была за год похудеть не менее, чем на пятнадцать килограммов, чтобы получить наследство мужа, при жизни которого она худеть отказывалась. Вот так он ей отомстил.

— И похудела?

— На шестнадцать. И взвешивали ее в адвокатской конторе. У нас нельзя вносить такие пункты в завещание.

— Наверное, и в нашей адвокатской конторе можно договориться за определенный процент наследства.

— Наверное. Но мы сейчас не об этом. Настя может получить наследство. И убийца рассчитывал на это. Или заказчик убийства. В тюрьме ему до Петрова было не дотянуться. Там, конечно, тоже убивают, и под заказ убивают, но такие связи есть далеко не у всех. А тут великолепная возможность — папу отпустили на свадьбу дочери.

— Но этот человек должен был знать Валентина Петровича лично! — воскликнула я и подумала, что Леонид Алексеевич буквально повторяет мои мысли.

— Мог знать не очень хорошо. Мог не видеть несколько лет. И не видел, раз Петров сидит. И ведь ты говорила, что Настя выбрала этого Андрея, потому что он больше всех кандидатов походил на ее отца. И кому могло прийти в голову, что на свадьбе рядом с невестой сидит отец по найму, а не Валентин Петров?! В особенности если был нанят киллер.

Я молча обдумывала ситуацию. Наши с Русалкиным мысли о случившемся фактически совпали.

— Кто выходил из зала? Или не помнишь? — спросил он.

— Настя выбежала в слезах. Рыдала на кухне. Знаю, что ее там весь персонал утешал. Потом «покойник» и бабка с пакетом наворованной еды через ту дверь выбежали. И с улицы через вход у подсобного помещения кто угодно мог войти. Из тех же обманутых вкладчиков.

— Вот именно.

— Кстати, тебе мои мужья про еще двух заколотых пикой в ту ночь рассказали? — Я и не заметила, как мы перешли на «ты». — И про то, что именно мой третий проводил вскрытие?

— Нет. Расскажи-ка.

Леонид Алексеевич (или теперь Леня) слушал с большим интересом.

— В таком случае надо искать связь, — произнес он.

— Так полиция наверняка и ищет, только мне не сообщает. И если убийства связаны, то тогда ты однозначно прав: убивали Валентина Петрова. Ты был знаком с молочным королем и торговцем биодобавками?

— Лично нет. Рекламу молочных продуктов видел. Биодобавки меня никогда не интересовали.

Хотя ведь оставался еще Илья Иванович Сергеев, про которого мы почти ничего не знали. И сам Русалкин, которого пытались убить таким же способом, но спустя несколько дней.

И возможно, он так подробно меня обо всем расспрашивает именно поэтому?