Глава 21
В один из теплых апрельских вечеров Вера решила приготовить себе что-нибудь вкусненькое на ужин. По пути из газеты она купила свиную вырезку и сейчас отбивала ее, чтобы потом пожарить. А на гарнир она запечет картофель в духовке. И еще в холодильнике у нее стоит бутылка сухого французского вина. Уже давно пылится, еще с Нового года – в редакции начальник обносил всех по случаю праздника такими вот подарками. Можно будет и ее выпить. Тем более, настроение у Веры сегодня было замечательное. За цикл статей под общим названием «Жители деревни» ей выдали премию. И дело даже не в деньгах, а в признании ее заслуг перед газетой. Главред даже в очередной раз предложил ей устроиться в штат, но Вера опять отказалась. Ее все устраивало – и работа есть, и времени свободного достаточно. Только вот от привычки писать каждый день никак не может избавиться. Ради такого дела даже рассказы сочинять принялась. И, надо сказать, у нее это неплохо получалось. Незамысловатые жизненные ситуации с любовными завихрениями красиво ложились на бумагу и выливались в маленькие самостоятельные истории. Она даже заключила договор с Питерским издательским домом и регулярно отправляла им рассказы для издания в одном из женских журналов. Ну и деньги, пусть небольшие, но тоже оттуда капали. В общем, жизнь, наконец-то, начала налаживаться.
По телевизору показывали выпуск новостей. Он у Веры висел на кухне под самым потолком, и обычно она его включала фоном, потому что смотреть, задрав голову,
было неудобно.
– … Кировской области зафиксирована вспышка эпидемии вирусной пневмонии, – ухватила Вера обрывок фразы, произнесенной хорошо поставленным дикторским голосом. – Около сорока человек находятся в районной больнице, в тяжелом состоянии, и есть уже три случая летального исхода.
Где?! Где именно?! Вера бросила молоток и опустилась на стул, вперив напряженный взгляд в телевизор. Ну скажите же еще раз, где именно в Кировской области вспыхнула эпидемия! Но диктор уже перешла к другим новостям с профессиональным равнодушием.
Верино воображение рисовало картины одна страшнее другой. Вот Макса выносят на носилках из дома и грузят в машину скорой помощи. Конечно же, живого! О том, что он может стать одним из трех, Вера думать категорически отказывалась. Вот Ванюшка мечется по больничной койке в горячке, с высоченной температурой. А вокруг него суетятся врачи, делают какие-то уколы, ставят капельницы… И Самоделкин, и баба Маша, и Михаил… и малышка Вероника…
Какой кошмар! Вера вскочила и в растерянности затопталась в центре кухни, не зная, за что хвататься. Она почувствовала нестерпимый жар в ладонях. Ну почему она не там сейчас, вместе с ними? Она бы их всех вылечила.
Забыв про мясо и праздничный ужин, она рванула в комнату за телефоном. Набрала номер Макса и молила, чтобы пошли гудки. «Абонент не отвечает или…» Вера в сердцах бросила телефон на диван. Ну конечно, откуда там нормальная связь? Макс ни разу ей не позвонил, хоть уже почти месяц прошел, как она уехала из Богатого. Да он, наверное, и думать забыл о ней, наслаждаясь новой жизнью. И Самоделкину она писала несколько раз, а в ответ тишина. Лишь от бабы Маши пришло коротенькое письмецо, где она больше справлялась, как у Веры дела, чем рассказывала о чем-либо. Даже про Ваню умудрилась не написать.
Внезапная мысль осенила ее. Она схватила записную книжку и лихорадочно искала нужный номер телефона, чуть ли не вырывая страницы.
– Алло, МЧС?
– Да, слушаю вас.
– Скажите, пожалуйста, какие меры предпринимаются для ликвидации вспышки эпидемии пневмонии в Кировской области?
– Какой еще эпидемии? С кем я разговариваю?
– Да какая вам разница, кто я?! – закричала Вера. – По телевизору только что передали, что в Кировской области вспыхнула…
– Девушка, ни про какую эпидемию нам не известно. У нас столько работы, а вы отвлекаете нас по пустякам, – говоривший держал себя в руках, нужно отдать ему должное, и отвечал очень спокойно, не повышая голоса.
– Но как же так?.. – растерялась Вера. Ей уже стало стыдно за свою вспышку. – Но ведь я только что слышала…
– Вот что, девушка, оставьте нам свои контакты. Мы все выясним и перезвоним.
Она продиктовала номер своего телефона и отключилась. Неизвестность выводила из себя. Ну почему она именно в тот момент колотила по куску мяса? Понятно, что и не в Богатом живут люди, и Вера сочувствовала их трагедии. Но она даже представить не мгла, что те, с кем она простилась не так давно, а до этого жила душа в душу, могут мучиться сейчас. И она им ничем не может помочь.
Минуты превратились в часы. Вера ума не прилагала, что можно еще предпринять, куда позвонить. Готовить праздничный ужин ей расхотелось. Мясо отправилось в морозилку, а вино так и осталось в холодильнике. Сделав несколько бутербродов и сварив кофе, Вера устроилась на диване и смотрела новости в надежде услышать что-нибудь обнадеживающее.
Из МЧС позвонили, когда она уже потеряла всякую надежду и собиралась идти спать.
– Мы проверили вашу информацию. Никакой эпидемии нет. На телевидение поступили неправильные сведения. Да, там пара человек заболели вирусной пневмонией. Но об эпидемии речи не идет. И случаи летального исхода тоже не зафиксированы.
– А где, где? – уточнила Вера, чувствуя, как с души падает тяжеленный камень.
– В селе Олшань Богородского района, – спокойно ответил мужчина на том проводе, которого Вера уже успела полюбить за вежливость и обязательность.
– Спасибо вам большое, что все выяснили, – с чувством поблагодарила она.
– Это наша работа.
И все-таки интуиция ее почти не подвела. Хорошо, что не эпидемия, но очаги заболевания зафиксированы совсем недалеко от Богатого. Несмотря на явное облегчение, засыпала Вера с тяжелым сердцем, и всю ночь ей снились беспокойные сны.
А на утро ее ожидал сюрприз. Встала она по привычке рано, но потом решила, что в субботу может позволить себе понежиться в постели подольше. Проверила почту, ответила на срочные письма и опять завалилась спать. Разбудил ее сигнал входящего сообщения. Каково же было удивление, когда она увидела, от кого оно. Максим Веснушкин писал: «Смолькина, выходи на связь. Знаю, что не спишь уже».
У Веры даже ладони вспотели, так она разволновалась. Словно вернулась в прошлое, когда Макс ей почти каждое утро так писал.
«Привет!» – ответила она, поняв, что в голове не осталось ни единой разумной мысли.
«Привет-привет! – тут же пришел ответ. – Как жизнь? Чего нового? А у меня теперь есть собственный интернет, представляешь?»
Мог бы и к Самоделкину прогуляться для разнообразия. Хоть раз бы написал за все это время. Вера обиженно поджала губы. Но тут же Макс оправдался:
«Ты как уехала, у Василь Петровича полетели все его настройки. Так он решил, что у себя делать не будет, что мне нужнее. Отличный мужик оказался! И он не пьет, представляешь! И все тебя благодарит»
Пока Вера думала, что можно ответить, от Макса пришло еще письмо:
«Так и будешь молчать? Вер, у тебя там все в порядке. Извини, что не звонил, но мне кажется мой телефон тут так ни разу и не заработал».
«У меня все хорошо. Книгу отправила, жду отредактированный вариант. Живу, работаю… В общем, все как обычно».
Дальше Макс подробно расспросил ее о родителях, бабушке, всех общих знакомых. Вера старательно отвечала не в силах избавиться от ощущения, что все это происходит не с ней. Ну не может Макс сейчас находиться так далеко, у черта на куличиках. Логичнее предположить, что он вернулся домой и вот-вот расколется. Но следующий его монолог спустил ее с небес на землю.
«Верка, ты не представляешь, какая тут красота! Деревья уже все зеленые, некоторые даже зацвели… Ванька на твоем огороде такой порядок и красоту навел, не представляешь. Как смогу, пришлю фотки. А озеро какое! Правду тебе говорили, что такой красоты ты даже на Байкале не увидишь».
Вера поймала себя на том, что сидит и улыбается. Она отчетливо представила Богатое, утопающее в пышной зелени. А Ванька каков! Кто бы мог подумать, что он так любит возиться с землей!
«Я сам отремонтировал крыльцо и побелил печь, – продолжал хвастаться Макс. – Работа в школе мне очень нравится. И дети рады, а уж их родители разве что не в пояс мне кланяются. А я не могу им объяснить, что остался не ради них, а потому что захотел так».
Вера пыталась определить, что чувствует? Она точно не завидовала Максу, но рада была за него. Если у него получилось устроиться в Богатом, и он счастлив, то это же хорошо!
Следующее письмо пришло с вложением. Макс писал:
«Посмотри, какую рыбину мы поймали! Я и Ванька тащили, вместе. Только, фоткаться он отказался».
На снимке был Макс и не Макс одновременно. Он так загорел! Волосы отрасли и вились крупными локонами. Вере даже показалось, что он раздался в плечах. В руках он держал рыбу в половину его роста. Ничего себе! Но это Вера подметила мельком, она не могла оторвать взгляда от него, до такой степени соскучилась. В душе что-то шевельнулось, и она поняла, что любовь никуда не делась, что она живет в ней. Просто время и расстояние сделали ее менее ощутимой, но и кажется, более глубокой.
«Вер, ответь уже что-нибудь. Чего молчишь-то?»
Вера чуть не рассмеялась, отчетливо представив себе обиженное лицо Макса с поджатыми губами.
«Макс, я не знаю, что написать. У тебя столько новостей, а что у меня может быть нового? Я очень рада, что тебе там нравится, что столько интересных занятий себе находишь…»
Ей безумно хотелось спросить, не завел ли он себе подружку. Но она боялась положительного ответа. Уж лучше она об этом не будет знать совсем, чем представлять его в объятьях другой. Еще она хотела, чтобы он рассказал обо всех, но тоже что-то останавливало. Зачем ей это? Только бередить раны? Она далеко от них, и их жизнь теперь ее не касается.
«Макс, ты пиши мне чаще, ладно?..»
Сама не ожидала, что напишет такое. На глаза навернулись слезы, и Вера сердито смахнула их. Ей вдруг так остро захотелось, чтобы он находился сейчас рядом. Она вспомнила его губы и ощутила их на своих губах. Как он ласкал ее… Наверняка в тот момент он тоже испытывал к ней что-то большее, чем просто дружба. Почему же он молчит? Или его письмо сегодня было данью элементарной вежливости?
Макс не отвечал минут десять. Вера уже собиралась отойти от ноутбука, как наконец-то звуковой сигнал оповестил о новом сообщении.
«Вер, мне тебя очень не хватает. Я вспоминаю наши вечера, как мы обсуждали какую-нибудь новую идею, как ты все время спорила со мной… И скучаю по тем временам. Скажи, ты сейчас что-нибудь пишешь?»
Вера рассказала ему о журнале, и что нашла себя в короткой форме. Она и сама себе не могла признаться, что скучает по утренним часам, наполненным творчеством, что иногда ей хочется начать что-то новое и большое, следить как по крупицам наращивается объем, и из того, что в начале выглядело, как бессмысленный отрывок, получается законченное произведение. Снова испытать радость, когда пишешь последнее слово в эпилоге и ставишь точку… Ах, если бы! Только чем больше она не писала, тем сильнее крепла в ней уверенность, что она уже к этому не вернется.
Макс так и не ответил, будет ли писать ей каждый день. Да он, наверное, и не может с уверенностью этого знать. Раз у Самоделкина полетел интернет, то кто даст гарантию, что у Макса проработает долго? Они попрощались, как старые добрые друзья. И Макс даже приписал «целую» в конце письма. Но он и раньше так писал, только Вера раньше не придавала этому значения. А теперь ей хотелось верить, что это не пустой звук.
В редакции, где работала Вера, обязали всех пройти медкомиссию. Как сказала кадровичка, плановая такая процедура. Но что-то раньше их не гнали по врачам, а теперь Вера вынуждена была потратить три дня, чтобы обойти всех специалистов. И везде же очереди, а их она больше всего не терпела в жизни. В очереди у нее все сразу начинало зудеть. Хотелось на кого-нибудь наорать или плюнуть на все и уйти. Но кадровичка сказала, чтоб без заключения терапевта о профпригодности не возвращались. А какая такая может быть профпригодность у журналиста? Ну ладно еще если он работает в горячей точке или выслеживает знаменитостей. А Вера-то – пишет себе небольшие статейки, не выходя из дома. О какой профпригодности может идти речь?
Но тем не менее, подчиниться была вынуждена и она. Особенно долго ей пришлось сидеть в очереди к гинекологу. Прием вела старенькая акушерка, о которой в поликлинике легенды слагались. Рассказывали, что она высококлассный специалист, но жутко любит потрепаться. Прием одного человека у нее длился полчаса, больше половины этого времени она отводила болтовне. А то, что в коридоре километровая очередь, ее мало волновало. И жаловались, и ситуация такая сохранялась не первый год.
Рядом с кабинетом гинеколога располагался урологический кабинет. Наверное, кто-то так решил пошутить – в одном крыле толпа дам, а в другом – кавалеров. Вера невольно стала свидетельницей разговора двух мужчин среднего возраста. Один другому жаловался, что ничего уже не может. И это в его-то возрасте, когда многие заводят себе молодых любовниц. А он даже жену свою – старую кошелку удовлетворить не может. Вера сначала взбеленилась и решила обидеться за весь женский пол, но потом посмотрела на мужика и поняла, что он шутит. Лицо у него оказалось доброе. Чем-то он напомнил ей Михаила – такой же большой и неуклюжий. Да и проблемы у них были схожими.
– Можно вас на минуточку, – обратилась к нему Вера, не успев даже испугаться собственной смелости.
– Вы мне?
– Вам, вам… Давайте отойдем в сторонку.
Надо было видеть его лицо. Кроме удивления, на нем можно было прочесть еще целый букет чувств – от беспокойства до возмущения. Но в Вере уже проснулся профессионализм, как она стала называть дар в последнее время, и в пальцах появилось приятное покалывание.
– Как давно вы страдаете от немощности? – строго спросила она, когда они завернули за угол, где их никто не мог видеть и слышать.
– А вам-то это зачем?
– Надо, раз спрашиваю.
Наверное, что-то в голосе Веры заставило мужчину перестать пререкаться и ответить по существу:
– Уже больше двух лет.
– Записать есть где? – деловито кивнула Вера.
– Зачем?
– Не зачем, а что. Я точно знаю, как помочь вашей проблеме, не делать нужно все так, как я скажу.
Мужчина принялся рыться в карманах пиджака, пока не достал потрепанный листик и огрызок карандаша.
– Диктуйте!
Если бы кто-то сейчас наблюдал за ними со стороны, то, наверное, подивился бы строгому выражению лица молоденькой девушки и внимательно-подобострастному, больше подходящему нерадивому школьнику, выражению лица взрослого мужчины.
Вера продиктовала ему рецепт в точности такой, каким в свое время вылечила Михаила. И так же велела бегать каждое утро. А когда она приблизила раскаленную руку к его гениталиям, то в какой-то момент подумала, что он бухнется в обморок. Но лечение есть лечение, и довести его нужно до конца. А вот за месяц жизни в городе заклинания Вера научилась произносить про себя. И действовали они не хуже.
– Но как?.. – мужчина вытер пот со лба и не мог отвести взгляда от Веры. – Кто вы?
– А это неважно, – улыбнулась она. Серьезность, что накатывала на нее каждый раз во время целительства, сейчас уступила место ребячливости. – Будем считать, что я оказалась в нужное время, в нужном месте. Только, смешайте травы в тех пропорциях, что я сказала. Это обязательно! И будьте здоровы!
Вера ушла и спиной чувствовала взгляд мужчины. Даже тут, в городе, она уже к ним привыкла, хоть и прибегала к целительству в крайних случаях, когда велела душа.
Весь остаток дня она находилась в приподнятом настроении. И даже очередь, в которой она потратила три часа, не испортила его. После врача она еще прошлась по магазинам, накупила обновок, решив потратить часть премии. Зашла во французское кафе и выпила кофе с шоколадным пирожным. А потом еще купила торт и отправилась в гости к родителям.
Домой вернулась уже затемно. Хотелось побыстрее забраться в постель и помечтать о чем-нибудь приятном. Даже компьютер включать не стала, чтобы не разрушать состояние волшебной неги. Вера не помнила, когда последний раз находилась в такой гармонии с самой собой. Даже проливной дождь, под который она попала по пути от родителей, не испортил ей настроение. А сейчас и вовсе за окном сверкали молнии, и грохотал гром. Но Вере казалось, что ненастье напитывает ее новой силой.
