Глава четырнадцатая

Нет, определенно, испытывать постоянно неодолимую ярость становилось для Луи нормой. Он едва не убил эту корову Айю, ведшую себя в кабинете отца, будто невинная овечка. Но уж он-то, Луи, знал, какова на самом деле крошка Майлини. Хитрая расчетливая стерва. Виконт был уверен, что женушка прекрасно знала, чем грозило употребление темновых трав. А потому с еще большим удовольствием каждый вечер спаивала их ему, превращая в лишенца. Если бы не предатель Ольдо, зачем-то решивший помочь корове, он вывел ее на чистую воду. Доказал, что рот Айи мог исторгать только ложь.

Как же все некстати. Теперь еще и ехать неведомо куда! Одному, неотомщенному и злому.

Ну, конечно, Луи мог взять с собой Ее, заставить, приказать, Ло никуда бы не делась, поехала, как миленькая. Они провели бы чудные две недели наедине. Луи был уверен, что само присутствие Ло избавило бы его от последствий употребления этого темного зелья, и жизнь вновь заиграла красками. Но тогда о конспирации пришлось забыть. По возвращении бедняжку Ло ждала незавидная участь. И он, Луи, к сожалению, не мог ничего сделать. По крайней мере, пока отец не выполнить свою часть сделки.

Раздался стук в дверь. Предполагая, что пришла Ло, виконт открыл не спрашивая. И снова ощутил приступ злобы, за порогом топтался слуга.

— Что?! — рявкнул он.

Щуплый парень побелел и согнулся от страха, но все-таки проблеял:

— Его светлость желает вас видеть, виконт…

— Скажи, скоро буду, — прервал его Луи.

— Прямо сейчас, — еще ниже согнулся слуга.

Появилось желание убить наглеца, лишь чудом Луи сумел остановиться.

— Уже иду! — рыкнул он и закрыл дверь перед носом парня.

Виконт зажмурился, представил сцену унижения Айи, только после этого ему полегчало. Гнев ушел, ярость затаилась в глубине души. Луи был готов к разговору с отцом.

Однако стоило войти в кабинет, раздражение вернулось. Ведь помимо Нарвано-старшего возле стола терся и кузен. С некоторых пор Луи перестал выносить присутствие Ольдо.

— Что вам понадобилось, ваша светлость? — виконт отвесил шутовской поклон.

— Не паясничай, сын, — нахмурился старик. — Присядь лучше.

Луи не без негодования уселся в кресло, а уж после того как отец начал говорить, виконт и вовсе вцепился в подлокотники. Оказалось, старик подложил ему свинью огромных размеров. Вместо того чтобы сразу после свадьбы переписать все имущество на него, как обещал, отец переделал завещание. Луи не только не получил желаемого, он и вовсе остался не у дел. Зато мерзавец Ольдо стал наследником.

— С меня хватит! — вскочил виконт. — Не желаю слушать, не желаю находиться здесь хоть сколько-то дольше! Носитесь и дальше, как курицы с яйцом, со своей коровой. Ноги моей не будет в этом замке…

— Дослушай, Луи! — рявкнул старик. — Все будет так, как и должно, но вначале я получу то, что хочу.

Луи бросил на отца раздраженный взгляд.

— Заделай жене наследника, и все вернется. Родите еще одного, твое имя тотчас появится в графе владелец. Ты в силах, Айя здорова, разве я требую чего-то неосуществимого?

— Иногда я думаю, что да, — огрызнулся Луи. — Знаешь, отец, я даже не уверен, а взял ли хоть раз эту темнову корову.

Увидев изумление на лице отца и недовольство на морде кузена, виконт ощутил нечто похожее на радость.

— Ты бы видел, какое она устроила представление после церемонии. Сомневаюсь, что с этим темновым зельем я сумел лишить ее невинности.

— Не заговаривайся, сын, — буркнул старик, но в его голосе Луи слышал неуверенность. — Езжай спокойно, а по возвращении сделай, как я велел, и получишь все, что хочешь.

— Я надеюсь, отец, — кивнул виконт.

Он смерил Ольдо взглядом победителя, а после этого покинул кабинет. Луи намеревался пойти к себе, но вместо этого ноги повели его в другое место. И не зря, Ло уже ждала, в беспокойстве наматывая прядку на пальчик.

— Что он хотел? Что сказал? — спросила она.

— Ничего такого из-за чего тебе стоило волноваться, моя радость, — улыбнулся виконт.

Уселся на кровать и протянул к ней руку. Ло, словно большая кошка, потерлась щекой о его ладонь.

— Ты уверен, дорогой? — мурлыкнула она.

— Конечно, ненаглядная. Я вернусь, и все у нас с тобой будет.

— Будет, — эхом повторила Ло. — Будет.

Она подалась всем телом и оседлала его. Наклонилась, закрывая локонами от всего мира, и поцеловала. Луи с жадностью ответил, но, увы, не ощутил привычного возбуждения, бегущего по крови, словно лава. Тело так и осталось равнодушным.

— Прости, дорогая, — отстранился виконт. — Эти темновы травы…

— Понимаю, — глубоко вздохнула Ло. — Иди, родной, мне нужно побыть одной.

— Лооо…

— Иди, Луи, — всхлипнула женщина. — Прошу тебя.

Ощущая, как в душе боролись желания прижать Ло к груди, не отпускать никогда, и ярость, которую он с удовольствием обрушил бы на жену, Луи открыл дверь.

— До свидания, Ло.

— До встречи, дорогой.

Муж отбыл в дальнее имение утром. Попрощаться со мной он не пожелал, впрочем, я не была в обиде, ведь отлично выспалась, не торопясь, приняла ванну и перекусила. Клотильда нынче не заходила, только хмурая Мирка с утра принялась за уборку. Хотя мне она не мешала.

После завтрака я заскучала. За окном моросил дождь, в комнате, да и во всем замке было холодно. Я завернулась в плед и с чашечкой горячего чая сидела в кресле, лениво пролистывая модный элайский журнал. Впрочем, яркие иллюстрации не занимали, мыслями я была далеко. Грезила наяву о новых поцелуях Ольдо, его объятьях, возможности снова ощутить себя принадлежащей ему.

Возможно, когда-нибудь Всесветлая накажет меня, ведь я изменщица. Ну и что! Сейчас я не чувствовала себя таковой. Замуж вышла не по велению сердца, а из-за прихоти отца и графа Нарвано. А, значит, была в своем праве.

Все верно, но червоточинка сомнений точила уверенность. Подспудно я все равно ожидала возмездия.

В лености и мечтаниях прошел день. Мирка помогла с вечерним туалетом и ушла. Я осталась в одиночестве. Спать не хотелось, а потому, надев теплый халат, устроилась на подоконнике. Солнце село, окрасив горизонт багровым, подвывая, дул холодный ветер.

Внезапно в окно прилетел камушек, я дернулась от неожиданности. Испуганно глянула вниз и обомлела: внизу, будто мальчишка в кустах прятался Ольдо. Увидев меня в окне, барон расцвел в улыбке и замахал руками. Я ахнула и отпрянула вглубь комнаты, но долго прятаться не сумела, любопытство и жажда снова увидеть Ольдо погнали к окну.

— Спускайся, — прочитала по губам. — Жду у беседки. Будь осторожна.

Кивнула. Ольдо снова улыбнулся, и, стоило мне моргнуть, растворился в сумерках.

Взбудораженная, некоторое время бесцельно бегала по комнате. Но все-таки взяла себя в руки и первым делом выпила стакан воды. Дрожь уходила, в голове начал формироваться план.

Я задернула шторы, выключила свет, оставив лишь ночник. Комната погрузилась в полумрак, впрочем, он не помешал одеться. Ускользнула из замка по проторенной дороге и уже спустя несколько минут была в саду. К ночи дождь закончился, вот только сильно похолодало. Я куталась в шаль и дула на озябшие пальцы.

— Айя! — восхищенный голос вмиг заставил согреться.

Обернулась и тут же попала в объятья Ольдо.

— Ты пришла, — прошептал он прямо в губы.

— Я не могла не прийти, — ответила, ощущая, как от нежных прикосновений кружится голова.

А после барон поднял меня на руки и понес в излюбленную нами обоими беседку. Едва мы попали внутрь, кованый шатер чуть заметно засветился, это значило, что теперь снаружи нас никто не увидит. Ольдо воспользовался магическим куполом, дабы спрятаться от чужих глаз.

На полу высились перины, превращая одну часть беседки в дивное ложе. Я заалела, едва только увидела импровизированную постель, в голове тотчас возникли пикантные, но такие желанные сцены. Впрочем, барон не спешил. Усадил меня на скамеечку и с видом искусителя подал бокал с вином.

— Прошу, моя леди.

Приняла бокал, пригубила вино. Оно пахло гранатом, было терпким и чуть горчило. Восхитительное, хмельное сочетание.

— Благодарю, барон.

— Ольдо, только Ольдо.

Смутилась, а еще вдруг ощутила желание. Жгучее и невероятно сильное. Тем невыносимее было находиться рядом с тем, кто его вызывал. Вся моя сущность потянулась к барону, жажда прикосновений буквально сводила с ума. Облизав враз пересохшие губы, я всем корпусом подалась к Ольдо. Впрочем, и он не остался равнодушным. Не отрываясь, барон смотрел на меня. А заметив порыв, больше не стал медлить, припал губами ко рту.

— Прости, ненаглядная, я больше не могу ждать.

Я не ответила, лишь промычала что-то нечленораздельное и ухнула с головой в водоворот страсти.

Время перестало существовать. Весь мир сосредоточился на нас двоих. Я ощущала, как становилась иной, непохожей на себя прежнюю. Каждым движением, каждым прикосновением Ольдо раскрывал то, что было спрятано, а теперь расцветало под солнцем его любви. Я плыла на волнах наслаждения. Плавилась от жарких ласок, выгибалась дугой, каждой клеточкой своего тела вбирая удовольствие, которое становилось лишь сильнее. Пока не достигло пика, обрушив на меня свою мощь.

Всю ночь мы занимались любовью, лишь в короткие промежутки отдыха позволяли себе забыться сном. Снова и снова, будто ненасытные животные бросались друг на друга, но всегда нам было мало. Сосущее желание поселилось во мне навечно, требуя одного: Ольдо.

Лишь к утру, полностью обессилев, были вынуждены расстаться. Потаенными тропами добрались до замка и рухнули в постели. Желая, чтобы день пролетел как можно быстрее, и вновь наступила ночь.