Глава 8

Как только Энгель-Рок и Финн МакЛир ступили на вымощенную крупной, шестигранной, серой плиткой палубу Корнстона, трап был убран. И хотя город все еще оставался причален семью канатами к деревянной набережной, формально он уже разорвал все связи с Зей-Зоной. Теперь никто не мог попасть в город или покинуть его, не получив на то личного разрешения капитана.

Не теряя времени, Энгель-Рок уже начал присматриваться к тем, кому вместе с ним повезло оказаться в городе. Почти все лица были ему знакомы. Многих он знал по именам. Но ни про одного из них Энгель-Рок не мог сказать, насколько хорошим или плохим ветроходом тот является.

Послушать их, так каждый первый из них ветроход хоть куда. Весь Сибур-Диск обошел, побывал в таких дальних уголках, куда немногие добирались, а кто добирался, тот и сам не понимал, зачем ему это было нужно, и в таких передрягах, из которых только ему, да и то только чудом, удалось выбраться живым. Оставалось только диву даваться: какого лешего эдакие не просто мастера, а истинные виртуозы своего дела прозябали в Зей-Зоне?

Одним словом, на словах все они были герои. А вот что человек представляет собой на деле, можно было понять, только отстояв с ним вахту. А еще лучше – пройти через гравитационный шторм. О, Энгель-Року не раз доводилось видеть, как гравитационный шторм выворачивал наизнанку таких лютых мужиков, что об их головы, казалось, можно было каменные плиты колоть.

Нет, серьезно!

На Брауд-Мэри Энгель-Рок служил с парнем по прозвищу Костолом. Настоящего имени у него вроде как вовсе не было. Во всяком случае, Энгель-Рок ни разу не слышал, чтобы кто-либо называл его иначе. А Костоломом его прозвали за то, что он мог бычий позвонок в кулаке раздавить. Он и сам был здоровый как бык. Не такой здоровый, как Энгель-Рок, но все равно здоровый. Бицепсами мог орехи колоть. Мышцы так и играли у Костолома под кожей, которую он смазывал маслом, чтобы красивее было. Он любил свое тело больше всего на свете и все свободное время отдавал доведению его до противоестественного совершенства. Если забыть об этой его особенности, то в целом парень он был неплохой. Умом особым не блистал, но зато и от работы не отлынивал. В общем, такой, как все. Только невообразимо лютый.

И вот случилось Брауд-Мэри попасть в гравитационный шторм.

Что это такое – словами не опишешь. Поначалу ты вообще не понимаешь, что происходит. Потом начинает казаться, что мир сошел с ума. Верх и низ то и дело меняются местами. Предметы скачут из стороны в сторону. Ни на что невозможно опереться. Нигде не удается найти точку опоры. Кажется, что все летит в тартарары. Но, черт возьми, даже в ситуации полнейшего безумия кто-то должен управлять городом. Необходимо поймать сильную гравиволну, которая вынесет город из зоны шторма. В противном случае город будет мотать из стороны в сторону, кидать вверх и снова вниз, разворачивать, опрокидывать и снова куда-то бросать. До тех пор, пока он не развалится на куски. Проблема лишь в том, что никто толком не знает, как поймать нужную гравиволну. Никаких инструкций и правил на сей счет не существует. Действовать приходится по наитию, полагаясь на интуицию и удачу. Капитан должен взять штурвал в свои руки и стараться удерживать город от резких разворотов и внезапных бросков. А команде остается только привязать себя линьками к прочно закрепленным предметам и стараться выполнять приказы капитана.

Волна, за которую сумел уцепиться капитан Брауд-Мэри, выволокла город из зоны гравитационного шторма. Досталось городу не слабо. Почти все кубрики разнесло в щепки. С десяток городских домов были разрушены до основания. Еще десятка полтора остались без крыш, окон и дверей. С лужайки на окраине как языком слизнуло стадо овец в сорок голов. Но людские потери, по счастью, оказались незначительными.

Среди горожан, успевших вовремя укрыться в домах, имелись пострадавшие. Но полученные ими ушибы и порезы были не опасны для жизни. А вот в команде Брауд-Мэри без потерь не обошлось. Погибли трое ветроходов и один боец. Еще семеро пропали без вести. Среди них и Костолом. Скорее всего, их снесло с палубы и сейчас они падали в бездну, которой не было ни конца ни края. Тем не менее капитан распорядился немедленно начать поиски пропавших, дабы удостовериться, что никто не оказался под завалами.

И что бы вы думали? Через семь часов неустанных поисков один человек все-таки был найден!

Костолом забился в бочку с квашеной капустой и сидел там, в капустном рассоле, в собственной моче, дерьме и блевоте. Живой и невредимый. Ну разве что только в голове у него творился такой же кавардак, как и на палубе. Уговорами вытащить его из бочки не удалось. Пришлось действовать силой. Костолом стоял на палубе, весь мокрый и вонючий, сгорбив спину и втянув голову в плечи, будто кто-то саданул ему по кумполу так, что все шейные позвонки сплюснулись и превратились в шайбы. Его трясло так, что, казалось, слышно было, как стучат кости. Его могучее тело сделалось похожим на кожаный мешок, набитый тухлым мясом. В нем больше не было ни силы, ни жизни.

Да, гравитационный шторм – вот истинная проверка для ветрохода!

Но поскольку шторм в ближайшее время не намечался, Энгель-Рок начал присматривать людей в вахтенную команду, исходя из того, что ему было о них известно и как они себя держали в новой, не совсем еще привычной обстановке. Энгель-Рок однозначно браковал тех, кто вел себя слишком вызывающе, стараясь обратить на себя внимание, или задирал соседей, чтоб таким образом сразу обозначить свое доминирующее положение. Это была грубая и некрасивая игра. Те, кто вел ее, как правило, в итоге проигрывали. Также отказывался Энгель-Рок и от тех, кто держался слишком уж замкнуто, отстраненно от всех. Опыт подсказывал, что с такими людьми чаще всего бывает трудно наладить контакт, без которого невозможно четкое, отлаженное до мелочей взаимодействие в команде.

Раздался громкий сигнал боцманской дудки: «К построению!»

Не зная своих мест, новобранцы устроили на палубе толкотню.

– Стройся! – громко скомандовал боцман. – В три шеренги! Живо! Живо!

Живо, увы, не получилось. Но, потолкавшись несколько минут, новобранцы все же создали некое подобие строя.

Боцман встал перед ними, широко расставив ноги.

– Если кто-то хочет сказать, что это строй, пусть выйдет и скажет! – гаркнул он.

Желающих не нашлось.

– Уже хорошо, – усмехнулся в пышные усы боцман.

Раскрыв папку, что была у него в руках, он начал перекличку.

В результате выяснилось, что одного человека, записанного в команду ветроходов, не хватает.

– Криспен Дек! – еще раз громко выкрикнул имя отсутствующего боцман. – Кто-нибудь вообще знает этого Криспена Дека? – спросил он у строя.

– Он в кабаке завис, – сказал стоявший третьим слева от Финна невысокий мужичок в смешном сером колпаке и с не менее забавной козлиной бородкой. – Сказал, что, пока мы тащимся до пристани, он еще парочку отходных пропустить успеет.

– Ну, значит, не успел.

Боцман достал из кармана карандаш и одним решительным движением вычеркнул имя опоздавшего из списка.

– Господа ветроходы и бойцы! – Боцман повернулся на каблуках и медленно, печатая шаг, двинулся вдоль строя. – Чего я точно не потерплю в этом городе, так это разгильдяйства. – Дойдя до конца строя, боцман развернулся и пошел в обратную сторону. – И не надейтесь, что, поднявшись на борт, вы навсегда заполучили место в команде. Тот, кто внимательно прочитал свой контракт, должен быть в курсе, что в случае неисполнения служебных обязанностей либо ненадлежащего их исполнения каждый из членов команды может быть высажен в любом порту, по выбору капитана. – Боцман остановился и повернулся лицом к строю. – А кто определяет круг ваших обязанностей?

– Вы, господин боцман! – выкрикнули сразу несколько человек из строя.

– Ну вот, – довольно улыбнулся боцман По. – Сразу видно, опытные ветроходы.

Боцман сделал три шага в сторону и ткнул папкой в живот одного из новобранцев.

– Грудь следует выставлять вперед, а не живот, – недовольно рыкнул он.

Ветроход живо подобрал отвисший живот.

Боцман сделал два шага назад и взглядом нашел в строю Энгель-Рока. Что, в общем, было несложно.

– Господин Энгель-Рок! Выйти из строя!

Энгель-Рок уверенно и четко выполнил команду – сделал два шага вперед и развернулся лицом к строю. Чем заслужил благосклонную улыбку боцмана По.

– Господин Энгель-Рок назначен старшиной первой вахты, – сообщил команде боцман. – Выбирайте людей, господин Энгель-Рок.

Энгель-Рок двинулся вдоль строя ветроходов, указывая на тех, кто был ему нужен.

Прежде всего он, разумеется, забрал себе Финна. И сразу же указал на стоявшего рядом с МакЛиром высокого темнокожего парня с шапкой кудрявых волос, которого звали Кул-Мул. Затем были выбраны Сай Метаброд, Пыркий Зан, Фома Вополис по прозвищу Червь, Гай Хольц и Анатоль Пармезан, которого все, разумеется, называли Сыром.

– Вас только девять, – сказал боцман По, когда Энгель-Рок дал понять, что сделал свой выбор. – В вахтенной команде должно быть десять человек.

– Если позволите, господин боцман, я бы предложил восполнить недобор в команде.

– Если вы о том разгильдяе, что завис в кабаке…

– Ни в коем разе, господин боцман! Я о том бедолаге, что стоит на пристани и не может взгляд оторвать от города. Я знаю его, он хороший ветроход.

– Почему же тогда он не был зачислен в команду?

– А почему оказался зачислен в команду Криспен Дек, который все еще пьет в кабаке свою отходную?

Боцман с недовольным видом пожевал свой ус и неожиданно улыбнулся:

– Вы умеете быть убедительным, господин Энгель-Рок.

– Стараюсь не злоупотреблять этим своим умением, господин боцман, – улыбнулся в ответ Энгель-Рок.

– Ну, хорошо, допустим, я разрешу вашему приятелю подняться на борт. Как он это сделает? Трап уже убран. И я не стану просить капитана вновь опустить его.

– Он перепрыгнет.

– Перепрыгнет? – недоверчиво вскинул бровь боцман.

– Да, – уверенно заявил Энгель-Рок.

Боцман взглядом оценил расстояние, отделяющее носовую часть города от причала. В принципе не так уж и много. Тренированному человеку перепрыгнуть по силам. Основная проблема заключалась в том, что прыгать нужно было через бездну, сама мысль о которой даже у самых лучших может вызвать дрожь поджилок. Ведь всего один неверный шаг, и…

– Хорошо, господин Энгель-Рок, – сказал боцман. – Ежели у вашего приятеля действительно хватит смелости или, может быть, безрассудства, чтобы перепрыгнуть к нам на борт, я лично попрошу капитана зачислить его в команду. Мне нравятся отчаянные парни.

– Он перепрыгнет! – радостно улыбнулся Энгель-Рок. – Поверьте мне, господин боцман, перепрыгнет!

Здоровяк кинулся к борту, на бегу размахивая руками.

Джерри, как и прежде, стоял, опершись локтями о перила и скорбно обхватив ладонями голову. Увидев бегущего Энгель-Рока, он приподнял голову и непонимающе развел руки в стороны. Что там еще случилось?

– Джерри! – крикнул Энгель-Рок. – Тебя берут в команду!

– Как? – растерянно произнес Джерри.

Меньше всего он ожидал услышать эти слова.

Ну в самом деле, с чего бы вдруг капитану менять свое решение?

Не иначе как Энгель-Рок решил поглумиться над ним?

– Тебе нужно только перебраться на борт! – крикнул Энгель-Рок.

– Как? – повторил свой вопрос Джерри.

Энгель-Рок остановился, упершись руками в борт.

– Придется прыгнуть.

– Как? – еще раз спросил Джерри.

На этот раз с совсем иными интонациями.

– Ты что, прыгать не умеешь?

– Нет, но…

Джерри перегнулся через перила и посмотрел вниз.

– Не смотри вниз! – крикнул Энгель-Рок. – Ты что, не знаешь, если долго вглядываться в бездну, бездна начнет вглядываться в тебя.

– Что за бред? – едва слышно произнес Джерри. – Но здесь же перила! – крикнул он.

– Сломай их!

– Как? – уже в который раз спросил Джерри.

– Ударь как следует ногой!

«Ну а почем бы и нет? – подумал Джерри. – Если я сломаю перила, это еще не значит, что я собираюсь прыгать».

Он сделал шаг назад и внимательно посмотрел на перила, выбирая место, куда бы ударить. Так, чтобы наверняка сломать.

Оценив как следует ситуацию, он поднял ногу и ударил каблуком в то место, где перила опирались на вертикальный столбик.

Столбик качнулся, но устоял.

Джерри поднял ногу и снова ударил.

А потом еще раз.

И – еще.

И с каждый ударом внутри у него разгоралась эдакая молодецкая удаль.

– Да! Вот такой я молодец! – говорил сам себе Джерри. – Мне сломать перила на краю пристани ничего не стоит!

После очередного удара деревянный столбик рухнул.

Джерри ногой скинул вниз обломки перил.

И замер.

На краю бездны.

Ощущение, надо сказать, было не из приятных.

Даже если не глядеть вниз.

– Джерри! Соберись и прыгай! – крикнул Энгель-Рок. – Я тебя здесь поймаю!

– Ну да, – задумчиво кивнул Джерри. – Если я допрыгну.

Между тем вокруг Джерри начали собираться зеваки из тех, что вечно толкутся на пристани в надежде узнать что-нибудь новое, увидеть, как швартуется корабль, или стянуть у кого-нибудь пару монет. Разумеется, человек, ломающий ограждение на краю пристани, не мог не привлечь их внимания. Поначалу они решили, что это самоубийца, решивший броситься в бездну. Перила же он принялся ломать, дабы привлечь к себе внимание. Как утверждают специалисты, каждый самоубийца втайне надеется на то, что его спасут. Сам акт лишения себя жизни есть не что иное, как радикальный способ привлечь внимание к собственным проблемам. Но если бы Джерри действительно был самоубийцей и надеялся на то, что его остановят, то надежды его пропали бы втуне. Публика собралась как раз для того, чтобы поглазеть на то, как он будет лишать себя жизни. Поэтому и мешать ему никто не собирался. Напротив, если бы он вдруг засомневался, стоя у последней черты, нашлось бы немало желающих помочь. То бишь в надлежащий момент дать пинка.

Когда же публика поняла, что Джерри не собирается прыгать в бездну, а намерен попытаться перепрыгнуть на палубу города, вот-вот готового отдать швартовы, это вызвало еще больший ажиотаж. Присутствующие начали делать ставки на Джерри. И вскоре выяснилось, что его шансы оказаться на палубе города против того, чтобы сверзиться в бездну, расценивались как один к семи. Что также не добавило Джерри оптимизма.

– Прыгай, Джерри! – кричал с палубы Энгель-Рок, позади которого также собралась группа зрителей, испытывающих неподдельный интерес к происходящему.

– Кажется, я сегодня не в форме, – с сомнением покачал головой Джерри.

– Прыгай! – кричали ему из города. – Другого шанса у тебя не будет!

– Прыгай! – вторили им зрители на пристани. – В конце концов, если и сорвешься в бездну – не велика беда! Там, чай, не хуже, чем здесь!

– Эй, на борту! – подскочил к пролому в ограждении маленький, вертлявый мужичок в мятой тюбетейке и драном разноцветном халате на вате, подпоясанном обрывком бельевой веревки. – Возьмите меня вместо него! Я прыгну!

– Уйди! – махнул на него рукой Энгель-Рок.

– Я серьезно!

Мужичок скинул на деревянный настил свой халат и остался в черных боксерских трусах до колен и бойцовской тельняшке в красно-белую полоску. Мужичок для разминки попрыгал на месте, повернул головой из стороны в сторону и пару раз резко взмахнул руками.

– Ну что? А?.. Я прыгаю?..

– Попробуй только прыгнуть! – пригрозил Энгель-Рок. – Если и допрыгнешь, я тебя сам за борт скину!

Мужичок расстроился, подхватил с мостовой свой халат и отправился восвояси.

– Пора заканчивать этот цирк, господин Энгель-Рок, – строго глянул на здоровяка боцман. – Вы создаете нездоровый ажиотаж на пристани. Нам это ни к чему.

– Еще две минуты, господин боцман, – с надеждой попросил Энгель-Рок. – Только две минуты.

Боцман Кемон По демонстративно достал из кармашка на животе часы, посмотрел на циферблат, дернул себя за ус, хмыкнул и отошел в сторону.

– Так, слушай меня! – Энгель-Рок вытянул руку в направлении пристани. – Только меня и никого больше! Отойди как можно дальше, разбегись и прыгай. Понял?

Энгель-Рок говорил не просто уверенно, а убедительно. Как гипнотизер, объясняющий своей жертве, какие глупости она должна начать делать после того, как он хлопнет в ладоши.

Джерри сделал два шага назад и безнадежно покачал головой:

– Ничего не выйдет, Энгель-Рок.

– Попробуй, парень, попробуй, – решил поддержать Джерри один из зрителей. – А вдруг получится? Я на тебя три аллара поставил.

– А я – десять против! – обнажив черные от жевательного табака зубы, захохотал стоявший рядом.

– Джерри, ты хочешь навсегда остаться в Зей-Зоне? – прокричал Энгель-Рок.

– Я не хочу свалиться в бездну! – крикнул в ответ Джерри.

– Разница, по сути, небольшая, – рассудительно заметил седой как лунь человек с лицом, похожим на обклеенный тонким пергаментом череп. Даже глаза его казались нарисованными на вставленных в глазницы картонных кружках. – Здесь такая же пустота, как и там, – острым подбородком указал он в сторону сломанных перил. – Так что, парень, я бы на твоем месте рискнул.

– Да? И сколько ты на меня поставил? – огрызнулся Джерри.

Человек не удостоил Джерри ответа. Он поправил широкие, свисающие рукава своего серого балахона, накинул на голову остроконечный капюшон, сложил на груди тонкие, как палки, руки и уставился в пустоту невидящими глазами.

Глядя на него, Джерри подумал, что никогда прежде не видел этого странного типа. А уж такую рожу, как эту, он бы непременно запомнил. Не лицо, а маска смерти.

При этой мысли Джерри аж передернуло всего. Зей-Зона не то место, где то и дело встречаешь незнакомцев. Здесь все друг друга знают не по имени, так в лицо. Откуда же тогда взялся этот перс, от которого будто так и веяло холодом?.. Холодом или страхом?.. Если все же холодом, так определенно могильным. Может, это и есть та самая Смерть, что утаскивает людей в бездну? По слухам, у Смерти должен быть большой деревянный молоток, которым она оглушает жертву перед тем, как обхватить ее своими костяными руками и вместе кинуться вниз. Ну так молоток можно и под балахоном спрятать. А в остальном – вылитая Смерть… Что он там говорил про пустоту?.. Здесь, мол, такая же пустота, как и за ограждением… То есть, если Джерри останется здесь, она все равно заберет его с собой в бездну… А если прыгнуть?..

– Эй…

Джерри быстро глянул по сторонам. Страшного типа в сером балахоне с капюшоном нигде не было видно. Исчез, будто его и вовсе не было. И все вокруг ведут себя так, словно никогда его не видели.

– Прыгай, Джерри! Прыгай! – кричал из города Энгель-Рок. – Иначе ты сгниешь в этой проклятой дыре!

– Я выберусь отсюда! – крикнул в ответ Джерри. – Города приходят и уходят!..

– Забудь ты эту присказку! Одному тебе из Зей-Зоны не выбраться!.. Ну же, Джерри! Посмотри вокруг! Хочешь стать таким же, как они?

Джерри посмотрел на окружавших его завсегдатаев причала. Тех, что встречают и провожают города. И, может быть, втайне все еще надеются уплыть на одном из них. Возможно, они сами не отдают себе отчета в том, что таких, как они, не возьмут на борт ни одного самого захудалого городишки без мачт. Потому что даже на веслах от них не будет никакого толку. Они давно уже не люди, а только тени тех людей, которыми когда-то были. Вместо имен у них клички. Вместо одежды – лохмотья. Лица их похожи на гуттаперчевые маски с дырками для пальцев на обратной стороне. Кто-то вставлял пальцы в дырки и начинал двигать ими, заставляя физиономии сплющиваться, кривиться, вытягиваться, сползать на сторону, корчить самые невообразимые гримасы.

Джерри вскинул руку и коснулся пальцами лба. Затем быстро провел кончиками пальцев по щеке, по подбородку. Он словно хотел убедиться, что его лицо пока еще не резиновое.

– Пошли вон! – гаркнул на них Джерри и для убедительности взмахнул руками.

Видно, было что-то в его лице, что заставило толпящийся вокруг сброд на время умолкнуть и попятиться.

Джерри показалось, что в тот момент, когда они расступились, он заметил мелькнувший в толпе серый балахон с остроконечным капюшоном. Но в следующую секунду он снова исчез.

– И черт с ним, – зло оскалился Джерри. – Даже если это Смерть, здесь она меня все равно не застанет…

Джерри потрусил в дальней конец пристани. Остановился там. Развернулся. Качнулся на носках. Примерился. И, быстро набирая скорость, побежал в сторону дыры в ограждении.

Все вокруг умолкли. Затаили дыхание. И на пристани, и в городе.

Джерри бежал в оглушительной тишине, слыша только, как каблуки его сапог ударяются о деревянный настил.

Он старался ни о чем не думать.

Все, что ему сейчас было нужно, – не споткнуться и не сбиться с шага.

До борта города не так уж далеко.

Он допрыгнет.

Непременно допрыгнет…

Оттолкнувшись левой ногой от края причала, Джерри выбросил правую ногу вперед. Взмахнул руками. Откинул голову назад…

– Я думал, он так и не прыгнет, – раскрыл от удивления рот боцман По. Но тут же прихлопнул его и скомандовал так, будто это было самое обычное дело на борту: – Ловите его, парни!

Джерри допустил ошибку – прыгнул слишком высоко. Несмотря на это, он бы смог если не запрыгнуть на борт, так хотя бы ухватиться за него руками. А там бы его уже втащили и поставили на твердую землю. Но примерно на середине своего прыжка он угодил в восходящий гравитационный поток, возникший в узком зазоре между пристанью и городом.

И – все.

Прыжок Джерри прервался – невидимая сила потащила его вверх.

Пытаясь вырваться, Джерри взмахнул руками, дернул ногами, как неумелый пловец. Но привело это лишь к тому, что тело его буквально завязалось узлом. Правая рука обернулась вокруг шеи, левая обхватила спереди грудь, правая нога завернулась назад и уперлась каблуком в поясницу, и только левая, согнутая в колене, торчала в сторону, будто какой-то инородный предмет. Смятое, скомканное тело Джерри вращалось вокруг воображаемой поперечной оси, проходящей через пупок. И при этом медленно поднималось вверх.

Все выше, выше, выше…

– Джерри! – раздался снизу отчаянный крик Энгель-Рока.

– Багры! Тащите багры! – крикнул боцман.

«Почему он так кричит?» – подумал Джерри.

Ему не было больно. Даже не было страшно. Лететь вверх – это почти то же самое, что и падать вниз. Выходит, Смерть не зря толклась на пристани?

Когда прибежали ветроходы с баграми, до Джерри им было уже не дотянуться.

Энгель-Рок сжимал и разжимал кулаки. Его душила бессильная злоба на себя самого. За то, что заставил Джерри прыгнуть.

– А ну, разойдись, – раздался властный женский голос.

Оттолкнув кого-то, оказавшегося у нее на пути, к борту подошла невысокого роста девица с длинными, черными волосами, собранными сзади в хвост. На ней была темно-коричневая куртка из мягкой кожи с бахромой на рукавах и точно такие же штаны, плотно обтягивающие бедра, но расширяющиеся к низу так, что мыски надетых на ноги мокасин появлялись, только когда женщина делала шаг. У нее был прямой нос, большой рот с широкими губами, отчетливо выступающие скулы, тонкие, чуть изогнутые брови и глаза, внешние уголки которых были оттянуты немного вверх и в стороны.

Уверенно упершись ногой в бортовой поручень, она посмотрела вверх, на Джерри, которого унесло вверх уже метров на семь.

– Пять шагов назад! – рявкнула она на оказавшегося рядом с ней ветрохода с жутким шрамом на щеке.

И тот, ни слова не сказав, попятился.

– Ну и харизма у этой девицы. – Финн локтем ткнул в бок стоявшего рядом с ним Пармезана.

Анатоль в ответ только молча глаза закатил.

– Она ведь не из наших? В смысле, не из Зей-Зоны?

– Из наших, – медленно кивнул Анатоль. Он обычно все делал неторопливо и основательно.

– Почему я ее не видел? – удивленно вскинул брови Финн.

– Она всего пять дней, как прибыла в Зей-Зону.

– Так баркаса вроде больше декады не было.

– Она приплыла на шестивесельном шлюпе лиловых плавунов.

– Что? – Финн решил, что он не ослышался, только потому, что слух у него был отменный. – Она сама приплыла в Зей-Зону? Да еще и заплатила за это?

– Ну, вроде того, – ответил Пармезан, не любивший давать прямые и прямолинейные ответы на вопросы, смысл которых был ему непонятен.

Если он сказал, что девица приплыла в Зей-Зону на шлюпе лиловых плавунов, то это само собой подразумевало, что сделала она это по собственной воле, заплатив деньги. Лиловые плавуны никого не повезут задаром. Это очевидно. Если же Финн хотел узнать, зачем девица приплыла в Зей-Зону, то он так и должен был спросить. Только Анатоль все равно бы ничего не ответил. Потому что не знал.

– Растяните одеяло! – скомандовала девица.

Получилось у нее это так легко и просто, словно она всю свою жизнь только тем и занималась, что отдавала приказы мужикам, каждый из которых считал себя как минимум зверь-ветроходом. И, что самое удивительное, человек восемь сразу же бросились выполнять ее приказ.

Даже боцман Кемон По, немало поскользивший и повидавший разных командиров, озадаченно почесал затылок.

Девица тем временем сдернула с пояса уложенную кольцами жесткую веревку с раздвоенным концом. Длина двух коротких концов составляла около двадцати сантиметров. И на каждом был закреплен круглый грузик, размером с полкулака.

Девица снова уперлась ногой в тянущийся вдоль борта поручень, зажала в кулаке конец веревки и подняла руку над головой. Подкинув круглые грузики вверх, она начала раскручивать их. Сначала оба шара вращались вместе. Но в какой-то момент девица сделала почти незаметное движение пальцами, и шары разошлись в разные стороны, растянув концы веревки в прямую линию. И в тот же миг девица разжала кулак.

Шары полетели вверх, увлекая за собой разматывающуюся виток за витком веревку.

– Сдуреть можно! – восхищенно выдохнул Финн.

А вместе с ним и все, кто видел, что произошло.

Бросок был выполнен с невероятной точностью. Раздвоенный конец веревки угодил точно в щиколотку вывернутой в сторону левой ноги Джерри и ухватил ее, словно клешня гигантского краба. Шары дважды обернулись вокруг ноги, подцепив Джерри крепче, чем гарпун.

Работая обеими руками, девица начала быстро выбирать веревку.

Почувствовав, что сила, тянущая тело Джерри вверх, ослабла, она крикнула:

– Ловите!

И, развернувшись в поясе, резко, изо всех сил дернула веревку.

Вырванное из «веретена» тело Джерри камнем полетело вниз.

– А-а!.. – скорее удивленно, нежели испуганно, воскликнул Джерри.

И хлопнулся точно на растянутое одеяло.

– Ты знаешь, как ее зовут? – спросил Финн у Пармезана.

– Не-а, – медленно качнул головой Анатоль.

По его оценке, вопрос был дурацкий. Если бы он знал имя этой удивительной женщины…

Пармезан понятия не имел, что бы он сделал в таком случае.

Хотя какое это имело значение, если он все равно не знал ее имени?