Глава 13

Пошла четвертая декада с того дня, как Корнстон покинул Зей-Зону.

За это время он не встретил на пути ни одного другого города, не зашел ни в одну гавань и даже близко не подошел ни к одной из пристаней. Временами вдали, почти на границе видимости, проплывали медленно дрейфующие мегаполисы, состоящие из нескольких причаленных друг к другу городов и островов, число которых могло варьировать от трех до нескольких десятков. В мегаполисах города под парусами запасались провиантом. Да и крупные торговцы сомброй имели здесь свои представительства. Вниманию же рядовых ветроходов дрейфующие мегаполисы представляли многочисленные кабаки с разнообразной выпивкой и бордели с богатым выбором девиц.

Не обращая внимания на соблазны большой земли, Корнстон уверенно шел вперед. Время от времени меняя гравитационные волны, трехмачтовый город следовал курсом, известным только капитану Ван-Снарку. Прочих же членов экипажа капитан не считал нужным посвящать в свои планы. Даже старшие офицеры, как выяснилось, понятия не имели, куда они держат путь. Что уж там говорить о рядовых ветроходах.

Цель экспедиции долгое время оставалась главной темой разговоров и споров в кубриках ветроходов. Предположения выдвигались самые разные, от сугубо утилитарных до условно фантастических, от глубоко банальных до возвышенно замороченных. Толстый кок Фэт Кастро даже принимал ставки на конечный пункт назначения. Но дело шло плохо, поскольку если кто и рисковал сыграть, то исключительно по маленькой. Ставить же серьезные деньги на то, что невозможно ни просчитать, ни предугадать, никто не собирался. Признаков азарта не наблюдалось.

Сказать по чести, после затхлой пустоты и безысходности Зей-Зоны ветроходы получали ни с чем не сравнимое удовольствие уже от самого процесса движения. Город скользил по гравитационной волне, паруса исправно вращались, собирая сомбру, – что еще нужно ветроходу для полного счастья? Чтобы кормили не одними отбросами. Но на еду в Корнстоне жаловаться не приходилось. Фэт Кастро отлично знал свое дело, и в его кладовых было достаточно самых разных продуктов питания. А из городка, раскинувшегося ближе к корме Корнстона, на камбуз исправно поставлялись свежие продукты: яйца, сыр, цыплята, куча самых разных овощей и зелени.

Все в один голос твердили, что лучшей службы, чем в Корнстоне, у них еще не было и вряд ли когда будет.

Энгель-Рок общее мнение не оспаривал, но при этом придерживался своего правила, гласящего, что делать окончательные выводы следует не в начале рейса, а по его завершении. А до тех пор он держал собственное мнение при себе. Энгель-Рок служил во многих городах, и ему было с чем сравнивать. Да, условия службы в Корнстоне были необременительными. Кормили хорошо, офицеры без причин к ветроходам не придирались, особой муштры не было. Даже бойцы и те не были перегружены тренировками.

На первый взгляд все было замечательно. Просто великолепно! Однако опыт подсказывал Энгель-Року, что чрезмерный либерализм в городе под парусами далеко не всегда идет на пользу делу.

Нож легко режет сыр до тех пор, пока не наткнется на гвоздь, который всунул в головку сыра какой-то остолоп, должно быть считающий себя чрезвычайно остроумным. Так же и добрые отношения могли мгновенно рухнуть при первой передряге. До сих пор Корнстон плавно скользил по гравиволнам, исправно слушаясь руля. Вахтенным ветроходам оставалось только поддерживать порядок в городе и время от времени подтягивать оснастку парусов. Но рано или поздно что-нибудь случится. Что-нибудь непременно случится. Не может не случиться, если город скользит незнамо куда, с какой-то тайной миссией. И вот тогда-то будет видно, насколько сплоченной оказалась команда Корнстона. И готовы ли ветроходы беспрекословно, не задумываясь ни на секунду, исполнять любые, даже кажущиеся абсолютно безумными команды офицеров и старшин. Бывают ситуации, когда секунда оказывается разграничительной чертой между жизнью и смертью. Промедлил секунду – и вот она! Старуха в сером балахоне с деревянным молотком на плече. И не обязательно она пришла за тобой. Но уж явившись, с пустым мешком не уйдет! Именно эту мысль Энгель-Рок пытался вколотить в головы хотя бы своей вахтенной команде. Мы друзья, когда балагурим в своем кубрике. Мы приятели за обеденным столом, на который один из подручных Фэта Кастро грохнул кастрюлю с гороховым супом на сале. Но во время вахты мы не друзья и не приятели, мы – команда.

Много, слишком много всего повидал на своем долгом веку Энгель-Рок. Что самое удивительное, он все еще не утратил веру в доброту и справедливость. Однако полагал, что всему свое время и место. Если к твоему горлу тянутся с ножом, нужно не протягивать в ответ руку дружбы, а хвататься за свой нож. И побыстрее.

Большинство тех, что были набраны в Зей-Зоне, на деле оказались неплохими ветроходами. А некоторые даже очень неплохими. Во всяком случае, дело свое они знали. И пока исправно выполняли все то, что от них требовалось.

Однако ключевым тут было слово «пока».

Пока все они были рады, что покинули Зей-Зону.

Пока работа была им не в тягость, а в радость.

Пока ни от кого из них не требовалось ничего сверхъестественного или героического.

Пока они готовы были играть по предложенным им правилам. Тянуть канаты, драить палубу и выполнять приказы офицеров.

Но как долго будет тянутся это «пока»?

Пока из команды отчислили троих. Одного за склочный характер, другого за отказ выполнять приказ офицера, третьего за то, что в ссоре ткнул ножом в бок своего приятеля.

Пока они сидели под замком, в ожидании берега, на который их высадят.

Но сколько еще человек окажутся под замком к тому времени, когда они достигнут берега?

Энгель-Рок не хотел гадать. Он внимательно присматривался к каждому, кто оказывался рядом, стараясь разглядеть признаки того, что вот этот ветроход уже на грани. И лучше остановить его прямо сейчас, чтобы не доводить до беды.

По мнению Энгель-Рока, косяк заключался еще и в том, что почти вся команда бойцов была также набрана в Зей-Зоне. А команда бойцов существует не только для того, чтобы отражать нападение пиратов и прочих любителей поживиться за чужой счет, но еще и затем, чтобы в случае бунта ветроходов подавить его. Бунты ветроходов случались всегда. Случаются они и по сей день. Причины для бунта бывают самые разные: плохая кормежка, задержка выплаты жалованья, грубость офицеров. А кто-то может поднять бунт просто так, чисто ради интереса, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. В отличие от бойцов у ветроходов натура вольная. Поэтому их легко может мотнуть в одну или другую сторону. Присутствие же в городе команды бойцов само по себе является сдерживающим фактором. Только вот станут ли бойцы, набранные в Зей-Зоне, бить палками по головам тех, с кем прежде, быть может, за одним столом в кабаке пиво пили? Или, может, в случае бунта они сами встанут на сторону бунтарей?

Слишком много факторов неопределенности было вокруг.

Слишком много.

Так много, что даже перечислять их смысла не было.

Энгель-Рок попытался осторожно поговорить на эту тему с офицером Лурье. Но тот отказался разделить его опасения. Наотрез отказался. По мнению офицера Лурье, команда у них была отличная, слаженная и работящая. Другую такую поискать. И он не видел никаких причин для введения более строгих порядков и правил.

Офицер Орм, к которому Энгель-Рок обратился с тем же, так просто посоветовал ему заниматься своим делом. А все прочее оставить на долю офицеров. Прозвучало это как вежливый вариант ответа: «Не лезь не в свое дело».

А Энгель-Рок и не собирался никуда лезть. Можно подумать, его хоть в какой-то мере занимали проблемы офицеров Орма и Лурье! Вовсе нет. Энгель-Рока заботила его собственная безопасность и безопасность друзей. Ради этого он хотел быть уверен в том, что в городе все в порядке и нет никаких причин для тревоги. Вот когда Энгель-Рок убедится, что виной всему только его паранойя, тогда он и перестанет лезть в чужие дела. Ну а до тех пор он будет делать то, что считает нужным.

Ветроходы были у Энгель-Рока на виду. Он слышал, о чем они говорят, видел, чем они занимаются в свободное время. Он примечал, кто с кем водит дружбу и кто является неформальным лидером в каждой из таких компаний. Он мог вполне объективно судить о настроениях в команде ветроходов. И пока он не видел здесь ничего, что бы его насторожило. Ветроходы вели себя так, как и полагается ветроходам. Хотя нельзя было не заметить, что пребывание в Зей-Зоне наложило на них отпечаток. Они были более недоверчивы, более язвительны, более склонны по любому случаю демонстрировать свои лидерские качества. Все это было необходимо в Зей-Зоне для того, чтобы выжить. А подобные привычки въедаются, как чернила татуировки под кожу. И избавиться от них не так-то просто.

О том, что и как происходило в команде бойцов, Энгель-Рок почти ничего не знал. А умонастроения этих парней были ему куда как интереснее.

Во-первых, потому, что обычно в городах под парусами в команде бойцов поддерживается более строгая дисциплина, нежели среди ветроходов. Бойцов разбивают на группы по десять-двенадцать человек. Командиры групп, как правило младшие офицеры, сутки напролет муштровали своих подчиненных. И это было правильно. Если ты боец, то в случае беды должен суметь защитить свой город. Для этого ты должен находиться в отличной физической форме и уметь обращаться с любым видом оружия.

В Корнстоне команду бойцов возглавлял первый помощник капитана Терентий Скоромудров. Что само по себе уже было неправильно. У первого помощника и без того много дел. Повесьте на него еще и команду бойцов – и это будет означать, что либо он основные свои обязанности станет выполнят кое-как, либо работу с бойцами пустит на самотек.

Так оно и произошло.

Офицер Скоромудров объявил бойцам, что полностью полагается на их сознательность и верность долгу. Он сказал, что никто лучше их самих не знает, в чем они хороши, а в чем им следует подтянуться. Поэтому он предложил бойцам работать по индивидуальной программе. Каждый должен был составить план своих занятий на декаду и предоставить его первому помощнику. А в конце декады первый помощник проверит, насколько далеко продвинулись бойцы в выполнении собственных планов.

Обо всем этом Энгель-Року рассказал Финн МакЛир, после того как поиграл в кости с парнями из команды бойцов.

Услыхав такое, Энгель-Рок глаза вытаращил и разинул рот от изумления.

– И это еще не самое интересное, – посмотрев на ошарашенного здоровяка, усмехнулся рыжий Финн. – Представь себе, они все, все как один, сдали Скоромудрову свои планы! А! – МакЛир азартно хлопнул себя ладонью по ляжке. – Каково? Это при том, что большинство из этих парней вообще безграмотны!

Энгель-Рок только головой покачал. Сказать ему было нечего.

И, что самое ужасное, сделать он тоже ничего не мог. Несмотря на то что он сам и его вахтенная команда были на хорошем счету, Энгель-Рок не мог вот так запросто обратиться к первому помощнику и сказать что не одобряет его методы работы с бойцами. Старший офицер Скоромудров, скорее всего, даже слушать его не станет. И хорошо еще, если не наложит взыскание за нарушение субординации. Слишком уж несопоставимы были величины: первый помощник капитана и старшина вахтенной команды.

Единственным человеком в городе, который готов был выслушать Энгель-Рока, оставался боцман. Кемон По был ветроходом что надо, немало поскользившим, много что повидавшим и отлично знающим свое дело. Однако за годы службы у Кемона По сложилось четкое представление о том, что круг его обязанностей в городе ограничен обеспечением порядка на палубе. Все. На большее он не претендовал. Любые разговоры о том, что происходило вне палубы, и уж тем более о том, что относилось к ведению офицерского состава, носили для него схоластический характер. Он с удовольствием выслушал бы Энгель-Рока, к которому относился с большим уважением, поскольку сразу почувствовал в нем бывалого ветрохода. Быть может, он даже высказал бы собственное мнение по сути затронутых Энгель-Роком вопросов. Но на этом бы все и закончилось. Боцман отвечал только за то, что происходило на палубе. И до тех пор, пока на палубе был полный порядок, Кемон По не видел причин для беспокойства.

Энгель-Року оставалось лишь наблюдать за тем, как день за днем бойцы старательно бьют баклуши. Пока одни из них, особо не напрягаясь, с усердием актеров любительского театра изображали, что совершенствуются в рукопашном бое, в сражении на мечах, на копьях или в каких-то иных бойцовских навыках, другие дрыхли в кубриках, играли в кости или в трик-трак, а то и просто маялись от безделья. Спустя час-другой на смену актерам выходили другие. Так, постоянно сменяя друг друга, бойцы делали вид, будто круглосуточно занимаются самосовершенствованием.

С общепризнанной точки зрения в этом трудно было найти что-то предосудительное. Если от команды ничего не требовать, она и не будет ничего делать. Это нормальная тактика обычных людей. Иначе себя ведут только профессионалы очень высокого уровня.

Среди тех, кто прошел Зей-Зону, таким оказался лишь один.

Вернее, одна.

Анна-Луиза Бетанкур Дель-Градо Иннуэндо всегда тренировалась в одиночестве. И отдавалась она этому занятию с таким самозабвением, словно, кроме искусства владения собственным телом и оружием, что находилось у нее в руках, для нее в целом мире ничего более не существовало. Она отжималась, подтягивалась на турнике, бегала по периметру города с набитым камнями рюкзаком, выполняла упражнения с мечом, с ножом, с пикой, с каким-то загадочным оружием, какого Энгель-Рок никогда прежде не видел.

Однажды Энгель-Рок увидел, как, воткнув в землю кол, она тренируется, набрасывая на него удавку. Делал она это, надо сказать, в высшей степени профессионально.

В другой раз Энгель-Рок стал свидетелем того, как Анна-Луиза ловко метала в цель металлические звездочки с остро заточенными концами. И ни одна из них не пролетела мимо.

Чем дольше Энгель-Рок наблюдал за девушкой, тем больший интерес она у него вызывала. Во-первых, ее загадочное прибытие в Зей-Зону на баркасе лиловых плавунов. Если, конечно, это было правдой, а не чьей-то выдумкой, которую так много раз повторили, что в конце концов все в нее поверили. Такое случается. Во-вторых, ее мастерское владение самым разным оружием. Да какое там мастерское… То, что она делала, было не просто мастерством, а подлинным искусством. Кто-кто, а уж Энгель-Рок в этом толк знал. В-третьих, почему капитан Ван-Снарк взял ее в команду? Разумеется, нынче не те времена, когда женщинам под страхом смерти запрещалось ступать на палубу города, а ветроходы из уст в уста передавали истории о том, какие беды и несчастья приносят с собой эти ужасные существа. Но даже сегодня женщина в команде города может выполнять обязанности врача, или орудовать половником на камбузе, или… Да вроде как все. Женщина в команде бойцов – это, прямо скажем, дело невиданное и неслыханное. Чем же так поразила Ван-Снарка Анна-Луиза Бетанкур Дель-Градо Иннуэндо, что он одобрил ее кандидатуру? Похоже было, что это осталось между ними двумя.

Как бы там ни было, Энгель-Року позарез требовались глаза и уши в команде бойцов. И, черт возьми, вопреки логике и здравому смыслу, у него складывалось мнение, что единственным человеком, на которого можно положиться, была Анна-Луиза Бетанкур Дель-Градо Иннуэндо.

Ранее, когда речь шла об опасениях Энгель-Рока, уже было сказано «во-первых». Теперь же пришла пора сказать «во-вторых».

Во-вторых, оружейная комната.

Все рядовые члены команды города имели при себе ножи, которые были необходимы для работы со снастями. Офицеры имели право носить виброкортики. Все остальное имеющееся в городе оружие было заперто в оружейной комнате, ключи от которой находились у капитана и двух его помощников. Открывалась оружейная только в случае вражеского нападения, когда требовалось защищать город с оружием в руках. Поскольку первыми должны быть вооружены именно бойцы, оружейная комната находилась вблизи их кубриков.

В связи с этим Энгель-Рока очень интересовал ряд вопросов.

Первый. Насколько надежно заперта и как хорошо охраняется оружейная?

Второй. Какое оружие имеется в оружейной?

Третий. Не зреет ли среди бойцов мысль о том, что, вместо того чтобы тащиться незнамо куда и непонятно зачем, не получая жалованья, а имея лишь довольно неопределенное обещание капитана расплатиться сразу со всеми, когда придет время и если повезет, так вот, не стоит ли вместо этого ворваться в оружейную, как следует вооружиться и установить в городе свои порядки?

Энгель-Рок и сам понимал, что это, скорее всего, перегиб. Причем очень серьезный. Но когда речь шла о жизни и смерти, Энгель-Рок предпочитал просчитывать наихудшие варианты. Если опасения не оправдаются, можно будет со спокойной совестью улыбнуться и порадоваться тому, что оказался не прав.

Гораздо хуже, если все пойдет наоборот: ты понадеешься, что все будет в шоколаде, а жизнь подсунет тебе гнилой лимон, из которого даже лимонад не сделать.