Глава четырнадцатая
День прошел как обычно. На съемках, происходивших в доме Амин-Султана Муслимова, никто словом не обмолвился о вечернем происшествии, словно это событие было настолько же обыденным, как и разговор в магазинной очереди. Все опасались, что оно может повториться.
Шабкат завершил съемку долгих военных воспоминаний своего деда и Героя, вернулся в дом Абдул-Азиза и принялся просматривать материал. Он выбирал моменты, которые являлись не главными, малозначительными. С его точки зрения, их вполне можно было убрать.
После этого Шабкат позвонил на автовокзал. Он сумел уговорить девушку, помощника диспетчера, выйти на улицу и записать телефон с рекламы, висевшей на стене. Следовало заказать стеклопакет в разбитое окно.
Шабкат набрал номер этой самой фирмы. Там ему обещали, что в течение часа в дом деда подъедет замерщик, с которым можно будет обговорить все вопросы. Этот же самый человек является хозяином фирмы, где окна собирают.
Замерщик появился минут через сорок. Шабкат видел в окно, как к воротам подрулил «Мерседес», не слишком навороченный, но все же и не самый дешевый. Из машины вышел парень с тетрадкой и рулеткой и позвонил в калитку. По данным атрибутам не так уж и трудно было догадаться, что это и есть замерщик.
В дом его запустил Кирилл, традиционно выполняющий обязанности швейцара. Как-то нечаянно получилось так, что звукооператор сам взял на себя эту общественно полезную нагрузку.
Шабкат вернулся за стол и сидел перед ноутбуком, когда Кирилл завел парня в комнату. На вид тому было двадцать с небольшим лет. Высокий, худощавый, слегка сутулый, явно не спортивного вида.
— Где тут стекло выбито? — спросил парень, не дожидаясь ответа, шагнул к нужной шторке и отодвинул именно ее.
Потом он отодвинулся на шаг, посмотрел на окно со стороны и заявил:
— Здесь придется все окно заново вставлять. Если я одну створку, где стекло менять надо, сниму, то все другие подрамники лопнут. Придется целиком менять.
Шабкат узнал голос. Это был как раз тот самый человек, который кричал ночью из толпы, грозился, пререкался со старым Амин-Султаном. В голове тележурналиста сразу мелькнула мысль о том, кто именно выбил это вот окно.
— Подождите, молодой человек, не спешите. Сейчас приедут подполковник Рамизов с помощником. Сперва они снимут с вас отпечатки пальцев, а потом вы уже и работой своей займетесь.
— Какие отпечатки пальцев? — с беспокойством спросил парень. — Еще чего! Зачем это?
— Чтобы сравнить их с теми, что остались на камне, который вы ночью в окно бросили.
Парень так сильно растерялся, что готов был, казалось, сам в окно выпрыгнуть. Прямо через остатки стекла.
— Вам грозят изрядные неприятности, молодой человек, — хладнокровно и достаточно безжалостно сказал Шабкат. — Или мы попробуем договориться?
— Как договориться? Я все сделаю. Не надо полиции.
— Окно полностью смените за свой счет. Вот и весь договор. Делайте замеры! — жестко, приказным тоном сказал журналист. — И оставьте свои профессиональные методы в покое. Не бейте больше стекол, если не умеете это делать. Учтите, что если в следующий раз на улицу выбежит мой дедушка, то вы рискуете получить от него пулю. Согласны?
— Согласен. — Это слово прозвучало едва слышно.
Парень уже готов был считать свою жизнь потерянной и разнесчастной. Но теперь ему показалось, что он выкрутился из этой передряги достаточно легко.
Когда замерщик ушел и звук двигателя его не совсем новой машины унесся вдоль по улице, Кирилл спросил:
— Шеф, как ты его вычислил?
— Сперва голос узнал. Потом сопоставил его профессиональную деятельность с нашей бедой и подумал, что стекло выбил именно он. Но не от ненависти ко мне или к деду, а только чтобы на новом окне заработать. Оно большое. Тысяч в двадцать встанет.
Беспилотники вылетели на работу сразу после появления света над горами. Не в ущельях, а именно там. В узких глубоких теснинах темнота держится несколько дольше.
Конечно, эти аппараты справились бы с работой и ночью. Заряда аккумуляторов им вполне хватило бы на один разведывательный полет.
Но я вполне резонно предполагал, что ночью бандиты тоже будут спать. Они начнут свою подготовку к завтрашнему делу только с рассветом. Так, в принципе, и получилось.
Темнота вскоре рассеялась, но жаркое летнее солнце еще не вышло из-за хребтов, и поэтому в горах стояла прохлада, все еще слегка сумрачная. К этому моменту наши разведчики уже достигли точек, заданных им, и зависли высоко в небе. Они были недосягаемы для пуль и, скорее всего, оставались невидимыми. Бандиты, которые начали активно шевелиться где-то с пяти часов утра, головы не задирали, не пытались что-то там, наверху, увидеть.
Беспилотники самолетного типа мне кажутся слишком уж заметными. Причина этого, по-моему, совершенно очевидна. Самолеты-разведчики чаще всего оснащены мощным двигателем внутреннего сгорания. Он позволяет им летать быстро, далеко и высоко. Но при этом шумит так, что его хорошо слышно с земли.
Бандиты берегутся от беспилотников самолетного типа еще и потому, что они часто могут исполнять функции штурмовой авиации, то есть носить под своими крыльями небольшие бомбы и даже ракеты. Этот груз в состоянии доставить бородатым ребятам очень даже большие неприятности.
В данном случае разведчики вертолетного типа оставались невидимыми. Однако сами бандиты находились под нашим прямым контролем. Видеокамеры при максимальном увеличении давали нам возможность хорошо рассмотреть почти все то, что происходило в бандитском лагере.
Как ни странно, но на мониторе моего планшетника мне довелось увидеть то, что нашим противникам, как я раньше считал, было совсем не свойственно. Банда — не армейское формирование. Ей не свойственны упорядоченные действия, направленные на подготовку к боям. Однако в джамаате эмира Латифа соблюдалась достаточно жесткая дисциплина. По крайней мере в той его части, за которой наблюдал разведчик номер один под руководством сержанта Сережи Косаткина.
Первыми здесь проснулись трое бандитов, которые тут же занялись завтраком. Потом поднялись и остальные пятеро. Рядом с печкой остался только один человек, видимо, штатный повар этой группы. Все прочие проводили довольно интенсивную физическую зарядку.
Я впервые встретил банду, точнее говоря, часть таковой, где проводилась утренняя зарядка. Значит, командир этого подразделения что-то понимал в боевой подготовке. Возможно, он бывший военный. Может быть, даже офицер.
После зарядки командир выделил своим людям время на туалет и приведение себя в порядок. Бандиты умывались ледяной водой на берегу ручья. За этим последовал завтрак.
Через полчаса откуда-то была вытащена небольшая доска, похожая на школьную. Командир группы посадил всех бандитов перед собой на камни. Он что-то вычерчивал на доске мелом, проводил некие теоретические занятия. К сожалению, камеры беспилотника не позволяли рассмотреть, что именно он там чертил, и тему занятий я понять никак не мог.
Зато во втором подразделении банды, за которой мы наблюдали, не было видно строгого порядка. Из нор под камнями выбрались лишь двое бандитов. Они тоже развели огонь в печке, сложенной из камней, и принялись готовить на всех завтрак. При этом все остальные спокойно досматривали сны.
На маленьком мониторе моего планшетника расположились четыре окна. Сначала весь монитор был разделен на два больших. Я видел в них то, что показывали камеры обоих беспилотников. Потом внизу открылась еще пара маленьких окошек, где показывались полетные параметры.
Точно так же контролировали свои машины и сержанты-операторы, только к их ноутбукам были присоединены еще и пульты управления. По внешнему виду я посчитал бы эти штуковины атрибутами авиамодельного спорта. Но операторы объяснили мне, что их пульт в несколько раз сложнее. С него можно управлять беспилотниками очень гибко, давать им множество команд, недоступных для спортивных моделей.
На мониторах операторов окошки с полетными параметрами были намного больше тех, которые открывались на моем планшетнике. Это нисколько не удивляло меня. Ведь мы работали в разных программах.
Для сержантов полетные параметры оказывались важнее того, что происходило в лагере бандитов, хотя это все и было взаимосвязано. За тем, что происходило на земле, им тоже приходилось следить.
Конечно, трудно было бы предположить, что у бандитов имеется при себе техника, способная перехватить управление беспилотником, посадить его или просто разбить о скалы. Насколько мне известно, такая аппаратура монтируется на грузовике, который сюда, в горы, проехать никак не сможет. Да и для управления самой этой техникой требуется несколько опытных операторов.
Но ожидать, к примеру, выстрела снайпера по беспилотнику, обнаруженному бандитами, следует всегда. На подобный случай операторы обычно бывают обучены владению полетным дриблингом. Так они сами называют умение непредсказуемо менять траекторию полета аппарата в самый неподходящий для снайпера момент. Но у этих двух групп одной банды собственных снайперов не было.
Во время предварительных полетов беспилотников самолетного типа по ним несколько раз пытался работать снайпер. Это происходило, когда машины проходили над главной частью банды, той самой, при которой находился эмир Латиф Мухаметдинов.
Но, к счастью, в беспилотники самолетного типа вообще попасть практически невозможно за счет их высокой скорости. Бандитский снайпер только понапрасну тратил патроны и демонстрировал приятелям свою профессиональную несостоятельность. Но эти вот его действия дали нам — мне и моему командованию — информацию о наличии в банде снайпера, пусть и не экстра-класса.
Я не открою никакой страшной тайны, если скажу, что один снайпер порой в состоянии решить исход боя, в котором задействованы небольшие силы, например взвод. Там, где работает, скажем, целая рота, даже стрелок высокого класса не сумеет нанести противнику катастрофический урон. Но остановить пару отделений или взвод может и один снайпер. На это, как правило, ему времени хватает.
Однако все эти выкладки сейчас являлись чисто теоретическими. Лично я не помню ни единого случая, чтобы бандитский снайпер сумел бы остановить даже один взвод спецназа ГРУ. А все потому, что в каждом из них всегда есть свои снайперы, от одного до трех.
Они имеют на вооружении очень точные и весьма дальнобойные снайперские винтовки. Это оружие дает им весомое преимущество в дуэли с любым снайпером бандитов. Он, как правило, вооружен классической «СВД», причем старого образца, уже не применяющегося в Российской армии, в лучшем случае — «винторезом».
Хотя изредка мне доводилось встречаться и с достаточно неплохими иностранными образцами. Чаще всего, как говорит статистика, это американская винтовка «Барретт» разных модификаций.
Но все три снайпера моего взвода в один голос говорят, что эти заморские стволы по многим параметрам уступают нашим винтовкам производства частной фирмы «Lobaev Arms». Можно, конечно, сделать скидку на патриотизм моих ребят, не позволяющий им усомниться в превосходстве российского оружия. Но дело было не только в этом. Ведь в реальной боевой обстановке мои стрелки всегда были первыми. Они ни разу не позволили ни единому бандитскому снайперу активно работать против взвода.
Так вот я и наблюдал одновременно за двумя бандитскими лагерями, пока не закончилось полетное время у беспилотников. Когда сержанты-операторы один за другим сообщили мне, что разведчикам подошло время возвращаться, мне пришлось прекратить работу. Миниатюрным вертолетам требовалась подзарядка аккумуляторов.
После этого они должны были лететь в район расположения последней бандитской базы. Минувшим вечером, когда беспилотники там находились, мы не смогли выяснить ничего толкового.
Единственная моя удача состояла в том, что я затребовал через майора Помидорова запись первого разведывательного полета беспилотника. Он состоялся в тот день, когда эмир Латиф Мухаметдинов встречался со своим братом Шабкатом. Мне ее прислали.
Я сверил две записи и примерно определил, где находится вход в пещеру или в грот, где устроилась банда. После этого я попросил сержанта предельно снизить беспилотник и отогнать его чуть в сторону, чтобы смотреть под углом. Тогда-то я и нашел еще одну расщелину, которой пользовались бандиты.
Вела она, как я понял, в сторону дороги, как раз туда, где из другой расщелины вышли Шабкат Мухаметдинов со своим оператором и несколько вооруженных людей. Этот факт был зафиксирован на первой записи. Значит, под стеной существовал выход, которым бандиты и пользовались.
Дальше мне ничего рассмотреть не удалось. Бандиты услышали шум двигателей беспилотников, летящих очень низко. Из пещеры вышел снайпер с винтовкой.
Сержанты-операторы, не дожидаясь моей команды, перегнали свои машинки за скалы, где их не могла достать пуля. Вскоре запас энергии в аккумуляторах стал иссякать. Но снайпер все не уходил, ждал появления разведчиков.
Это стало видно, когда беспилотники прямо за скалами набрали большую высоту. Мы бросили на бандитский лагерь последние взоры, и вертушки полетели в нашу сторону.
Попутно у меня возник один важный вопрос. Что мог знать о беспилотниках эмир Латиф Мухаметдинов? Известно ли ему, что машины самолетного типа имеют возможность прилететь издалека, а их собратья-вертушки должны запускаться откуда-то поблизости? Если Латиф знает это, то он может начать поиски моего взвода.
Это было бы нам только на руку. Пусть попробует атаковать. Мы сумеем его встретить так, как и полагается волкодавам, вцепимся в банду зубами, и уйти от нас у нее не получится.
Но я решил обезопасить взвод и выставил в дополнение к двум часовым — бойцу и снайперу — еще по одному на каждую смену. Так будет надежнее. А бинокль с тепловизором они смогут передавать один другому. Благо сейчас у нас есть генератор и аккумуляторы к биноклю всегда можно подзарядить.
Потом я связался с майором Помидоровым и попросил его продумать вариант, как срочно довести до сведения эмира Латифа Мухаметдинова, что действия его банды контролирует маленький отряд спецназа ГРУ, сидящий в горах, рядом с ней. Начальник штаба мою мысль оценил как вполне положительную и обещал подумать.
На связь со мной майор вышел уже через пару часов после обеда и сообщил, что поставил такую задачу перед моим личным стукачом, старым Ахмадеем Набиевым. Тот заверил его в том, что все сделает нормально, как и надо. По крайней мере он пообещал довести эту информацию до Шабката. А уж как поведет себя этот господин, неизвестно. Он может передать информацию брату или не сделать этого.
Мы ничего не знали об их личностных отношениях. Но это уже был явный сдвиг в нужную сторону, пусть и маленький.
При этом я вполне понимал фразу «Вызываешь огонь на себя!», произнесенную майором Помидоровым. Я даже признавал, что именно так и хочу поступить, но не видел в этом ничего героического, лишь зрелый профессионализм офицера спецназа ГРУ.
Но сам я никоим образом не мог сдвинуть с мертвой точки этот вопрос. Поэтому мне оставалось только ждать, когда старый Ахмадей найдет подходящую возможность. Такую, которая не вызовет подозрения у эмира Латифа Мухаметдинова. Потом майор Помидоров свяжется со мной и сообщит, что удалось сделать Ахмадею.
После этого я буду ждать следующего сеанса связи, сообщения о том, что Шабкат все-таки позвонил двоюродному брату и предупредил его. Этот факт уже стал бы сигналом моему взводу. Нам пришлось бы занять оборонительные позиции.
Вечером предпоследнего дня своей командировки Шабкат, как обычно, забросил за плечо рюкзачок и собрался идти за продуктами на всю съемочную группу. Вешать ее содержание на шею деду он категорически не желал. Однако Абдул-Азиз сказал ему, что ближайший магазин закрыт неизвестно на какое время.
Сначала бандиты убили хозяина данного торгового заведения, потом — его вдову и продавца. Магазин, в дополнение ко всему еще и ограбленный, закрыт неизвестно на какое время. Он по наследству должен перейти детям, а пока управлять им будут родственники, которых назначат органы опеки и суд. Но когда это произойдет, никто сказать точно не мог, времени прошло еще слишком мало.
Значит, Шабкату следовало идти дальше, в другой магазин.
— Меня с собой возьмешь? — спросил Анатолий.
— Нет, оставайся лучше дома, — ответил Шабкат. — Я хочу с людьми попрощаться, думаю, что обязательно встречу кого-то из знакомых. Подолгу разговаривать буду.
В действительности же Шабкат просто помнил события прошлой ночи. Он думал, что присутствие рядом с ним Анатолия может стать каким-то раздражителем для жителей села. Если они что-то будут иметь против него самого, то он сумеет ответить и братом пригрозить, хотя и не стал делать этого ночью. При Анатолии это будет выглядеть не так убедительно.
На машине ехать он тоже не захотел. Все-таки они в селе есть не в каждом доме. Тех, кто ездит на своих колесах, люди иногда недолюбливают. Может, из зависти или еще по какой-то причине.
Работы в селе у людей практически не было. Они едва могли прокормиться. Точно такая же жизнь была и в исконной России. Тем не менее многие люди винили в своих бедах именно Москву, центральную власть. Это была еще одна причина, по которой не следовало брать с собой оператора.
Здесь заработать на машину могут немногие. А разбираться, на своем микроавтобусе приехал в магазин Шабкат или на редакционном, никто не будет. Свой предпоследний день в селе он планировал провести спокойно, без всяких эксцессов.
По дороге к магазину Шабкат, конечно, встречал многих людей, здоровался с ними, старался выглядеть приветливым и уважительным. Они тоже здоровались с ним, но тут же стыдливо отводили взгляд. Значит, о вечерних событиях уже знали все жители села. Многие из них не одобряли того, что вчера приключилось, и чувствовали вину перед московским журналистом. Из-за этого, вероятно, никто не хотел остановиться, чтобы поговорить с Шабкатом.
Так он дошел до площади, перед ограбленным магазином свернул за угол, на боковую улицу, и прошагал еще квартал. Возле следующего перекрестка Шабкат нос к носу столкнулся с Ахмадеем Набиевым. Тот, судя по сумке, тоже шел в магазин. Рядом со старым татарином держался какой-то человек, не племянник его покойной жены.
Шабкат приветливо поздоровался с ними. Старик достаточно любезно ответил ему, потом вместе со спутником обогнал Шабката. Они пошли на три шага впереди него.
— А я тебе говорю, что скоро бандитам крышку на гроб прибьют! — заявил Ахмадей своему спутнику. — Ты не слышал, что Меджид Насухов сегодня рассказывал? Он из Махачкалы вернулся. По той самой дороге как раз и ехал.
— А что он рассказывал? — спросил старика человек, которого Шабкат не знал.
Ахмадей говорил громко. Может быть, специально для Шабката. Или же он с возрастом тоже стал глуховат, как и Абдул-Азиз. Но Шабкат громкой речью не смутился. Он привык к ней. Его дед говорил точно так же.
— Над дорогой и горами, говорит, беспилотники летают, разведчики. Причем разные, и самолетного типа, и вертолетного.
— И что? Когда еще они найдут там кого-то?
— Не в том дело. Беспилотник самолетного типа можно и из Махачкалы запустить. Прилетит сюда, покрутится и отправится обратно. Да он еще и разбомбить может. И такие есть. А вот беспилотники-вертолеты — это совсем другое дело. Они далеко летать не могут. Это значит, что их спецназ запускает. Он уже где-то рядом, в горах сидит и бандитов ищет.
Спутник Ахмадея только плечами пожал.
Шабкату захотелось узнать подробнее об этих вот беспилотниках. Но старый Ахмадей уже сказал, кажется, все, что знал. Можно было бы расспросить подробнее этого самого Меджида Насухова, но Шабкат не знал его. Видимо, тот был из новых жителей села.
Тут они дошли до магазина. Старый Ахмадей двинулся дальше, в сторону почты. Он, видимо, намеревался после нее зайти за покупками. Шабкат же свернул в сторону магазинного крыльца, обильно украшенного резьбой по дереву.
Продуктов он накупил полный рюкзак. На всю свою группу, на дорогу. Да и деду Абдул-Азизу хотел оставить, чтобы тому не пришлось в дальний магазин ходить. В последние дни ноги стали подводить старика. Такая беда была связана с нервотрепкой, вызванной появлением в горах Латифа и его банды.
Домой Шабкат вернулся быстро. Он напряженно размышлял и в такт шагам бурчал себе под нос какие-то сухие фразы. Слова старого Ахмадея запали ему в память. Сперва Шабкат подумал, что следует предупредить брата о том, что поблизости уже обосновались части спецназа. Потом он решил все же посоветоваться с дедом и сделать так, как тот решит.
Такой поступок поддержал бы и Абдул-Азиза, поднял бы его самосознание и значимость. Еще бы! Московский внук оставлял решение за дедом, а не поступал так, как сам думал. Шабкату казалось, что для старика это будет очень важно.
До дома он дошел, когда на столбах уже зажглись фонари, плохо освещающие улицу из-за буйной растительности. На крыльце горела яркая лампочка. Кто-то позаботился о Шабкате, чтобы он не споткнулся на ступенях. Это, конечно, был пустяк, но приятный. Зажечь свет мог, наверное, только сам Абдул-Азиз. Гости старались особо электричество не жечь, разве что телевизор смотрели чаще, чем это делал старик.
Шабкат сразу прошел на кухню и стал выгружать продукты из рюкзака. Он убирал их в холодильник, выставлял на стол.
В кухню зашел Абдул-Азиз, посмотрел на такое изобилие и спросил:
— Вы что, до Москвы неделю ехать думаете? Зачем ты столько всего набрал?
— Я больше тебе купил, дедушка, чем нам. Ближний магазин закрыт надолго. А в дальний тебе ходить с сумкой тяжело.
— Спасибо за заботу. — Судя по его голосу, старик был чем-то недоволен или расстроен.
— Что-то случилось, дедушка?
— Пустяки. Мне тут Кирилл рассказал, кто окно нам выбил. А мы на толпу подумали. Я вот вспомнил, как ты Латифу звонил, а он прийти обещал, и думаю, что произойдет беда. Просто так Латиф в село не войдет. Его полиция стрельбой встретит, а он в ответ невиновных людей перебьет.
— Он может и не успеть войти, — сказал Шабкат.
— То есть?
Шабкат рассказал, что слышал от старого Ахмадея по дороге в магазин.
— Я потом шел домой и думал, позвонить брату или не делать этого? Скажу ему, тот же спецназ подставлю. А эти солдаты за нас своей крови не жалеют. Промолчу, вроде бы как брата предам, — проговорил он.
— И что ты решил?
— Надумал вот тебя, дедушка, спросить. Как ты скажешь, так и будет. Ты же у нас не старый, а мудрый. В нашем народе всегда прислушиваются к словам старших.
Но дед все перевернул по-своему:
— Вот, значит, как. Решил сбросить всю ответственность со своих плеч на мои. А они у тебя-то покрепче будут. Так что сам решай.
— Хорошо, дедушка, я решу.
Сделать это Шабкату предстояло как можно быстрее. Уже совсем стемнело, когда он решился, вытащил мобильник и набрал номер. Женский роботизированный голос произнес что-то на арабском, который можно было определить по напевности речи. Потом на английском языке, который журналист неплохо знал, прозвучало, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия Сети.
«Значит, не судьба», — решил Шабкат и убрал телефон в карман.
Теперь он застегивал его на пуговицу, чтобы мобильник больше не ронять.
Скажу честно, что мне сильно не понравилась настойчивость бандитского снайпера. Он никак не желал уходить в пещеру. У меня складывалось такое впечатление, что этот тип намеренно торчал под камерами наших беспилотников, желал, чтобы они побыстрее улетели. Так, в принципе, и произошло.
Скоро в горные ущелья стала спускаться темнота. Обычно об эту пору нормальные бандиты выходят на большую дорогу или укладываются спать. Но наши клиенты за добычей чаще всего отправлялись днем, а ночами изволили почивать.
Завтра им предстояла вылазка в село, значит, они должны будут встать пораньше. Но, для того чтобы это сделать, следует так же и лечь.
Потому я не видел смысла запускать беспилотники еще раз после смены аккумуляторов. Смотреть будет не на что.
Все было бы ничего, если бы не поведение снайпера. Очень уж оно меня смущало. Обычно снайперы пытаются подстрелить беспилотник. Напугать его оператора они никак не могут. Эти ребята стараются спрятаться от камер, чтобы иметь возможность прицелиться. Не все они понимают, что такое тепловизор, которым снабжена одна из камер разведчика. Укрыться от этой штуки не так-то просто.
Мыль об этом настолько доставала меня, что я даже приказал сержанту Косаткину все-таки отправить один из разведчиков к бандитской базе. Когда аппарат оказался там, я внимательно осмотрел окрестности уже не на своем планшетнике, а через крупный монитор ноутбука сержанта-оператора.
Ничего подозрительного я не заметил, но смотрел только в тепловизионную камеру, поскольку внизу было уже совсем темно. Она мало что может показать, если внизу нет теплокровных объектов. Я таковых не обнаружил. Меня удивляло отсутствие часового у входа в пещеру, но он не стоял там и днем.
Я потребовал от оператора опустить беспилотник, желая снова выманить снайпера из пещеры. Однако сержант заявил, что тепловизионная камера съела слишком много заряда аккумулятора и пора возвращаться. Так эта разведка ничего и не принесла.
Беспилотник вернулся к нам уже в темноте, хотя назвать ее полной было довольно сложно. Звезды в горах всегда яркие, лохматые, светят сильно.
Я лихорадочно продолжал обдумывать ситуацию, когда меня вызвал на связь начальник штаба отряда майор Помидоров. Я сразу выложил ему то, что пока казалось мне непонятным.
— Каждый снайпер по-своему себя ведет, — сказал на это Сергей Павлович и, наверное, пожал плечами.
— А что там со стариком Ахмадеем? Отработал он? — полюбопытствовал я.
— Вот это я и хотел до тебя донести. Я позвонил Ахмадею Рустамовичу. Он нашу просьбу уважил и рассказал интересную историю, придуманную мной, случайному человеку так, чтобы Шабкат Мухаметдинов его услышал. Правда, среагировал он не сразу. Имел, похоже, какие-то нравственные сомнения. Уже в начале ночи этот московский гость попытался дозвониться до Латифа. Но эмир в это время, кажется, телефон выключает. По крайней мере компьютер оператора сообщил Шабкату сначала на арабском, а потом и на английском языке, что аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия Сети. Не удалась твоя затея с вызовом огня на себя. Да ладно, не расстраивайся. Сколько времени у тебя занял выход с дороги на базу?
— Четыре часа сорок две минуты.
— Прибавь еще три часа. Получается семь сорок. Примерно к девяти утра ты должен прибыть в село. Бандиты, я думаю, пожалуют туда же к десяти. На окраине их будут встречать все местные силы. Командовать защитой села по требованию антитеррористического комитета должен был охотинспектор, отставной подполковник ВДВ. Но он лежит дома с радикулитом, поэтому вся защита села легла на плечи начальника районной полиции. Он там сегодня ночует. Я полагаю, ты сумеешь с ним договориться. Считаю, что тебе лучше будет отойти назад, в предгорья, там спрятаться, а когда начнется заварушка, ударить бандитам в тыл. Простая, незатейливая, но эффективная операция. Но ты сам сориентируешься на местности. У тебя еще есть пара часов на то, чтобы поспать.
— Нет у меня, кажется, этих двух часов на сон, товарищ майор. Я сейчас отправлю беспилотники к двум другим временным бандитским базам. Там тепловизор определит, есть ли кто под камнями, где у них норы. Если никого нет, значит, банда уже выступила в село. Тогда мы будем их догонять.
— Понял. Работай! Если твои догадки окажутся верными, то предупреди меня. Я с селом свяжусь. Пусть заранее выступают на окраину. Твой взвод с какой скоростью передвигается?
— Я однажды засекал. На пятидесятикилометровом марш-броске скорость была девятнадцать километров в час.
— В данном случае это медленно. Сможешь быстрее? Там люди могут погибнуть.
— Смогу. Но сначала все же проверю базы.
Полицейский «уазик» остановился против ворот. Водитель сначала несколько раз мигнул фарами, потом просигналил. Абдул-Азиз вышел встретить машину.
Только после того, как на крыльце загорелся свет, из машины выбрался подполковник Рамизов с автоматом в руках и подошел к калитке. Разговаривал он со стариком недолго. После этого вернулся в машину, которая сразу же двинулась в сторону выезда из села.
Шабкат смотрел в окно кухни, где свет был выключен, и думал о том, остановится ли полицейская машина на красный сигнал светофора или проедет. За спиной у Шабката заскрипела дверь. В кухню вошел дедушка Абдул-Азиз.
— Что это менты в такое время не спят? — спросил Шабкат.
— Звони Латифу, — потребовал дедушка.
Старший внук недовольно поморщился и сказал:
— Я уже звонил. Телефон выключен или находится за пределами действия Сети. Стандартная формулировка. Думаю, Латиф не хотел, чтобы мы ему звонили, поэтому выключил мобильник. Мы со своими проблемами только обуза для него. Он не желает забивать голову лишней морокой.
— Звони еще раз, — сурово и требовательно произнес старик-ветеран. — Я сам с ним говорить буду. Набери номер и дай мне телефон.
Шабкат пожал плечами, вытащил аппарат из кармана, послал вызов Латифу и передал мобильник деду.
Тот приложил его к уху, послушал, потом вернул старшему внуку и сказал:
— По-иностранному говорят.
Шабкат тоже послушал пару секунд. Сообщение звучало прежнее.
— Я же говорил. А что случилось?
— Латиф со всей своей бандой выступил в сторону села. Его ждали только к утру, но он пошел в ночь. Сейчас его ждут на окраине. Встретят там и расстреляют из засады. Все силы выставлены, какие были в райцентре. Нам нужно остановить его.
— В селе не хватит сил, чтобы это сделать. Здешние менты, я думаю, и стрелять-то толком не умеют. Да и мало их.
— Да, я тоже думаю, что они банду не остановят. Тогда прольется много крови. Если в село войдут бандиты, да еще обозленные сопротивлением, то они будут убивать всех, кто под руку подвернется. Ты сам понимаешь, что тогда произойдет. Остановить Латифа можем только мы с тобой. Звони еще раз.
— Он отключил телефон. Ты же сам слышал.
— Звони. Пробуй! — Дед командовал так, как, наверное, делал это на фронте, резко, коротко, категорично.
Шабкат не нашел в себе сил отказаться, вытащил телефон, нажал кнопку вызова. Но компьютерный голос ответил на это прежней фразой. Дозвониться до Латифа и поговорить с ним было невозможно.
«Скорее всего, Латиф предвидел такую вот нашу попытку, поэтому заранее подстраховался. Да и не остановят его уговоры. Он давно уже прислушивается к словам других авторитетов. Дед с братом для него теперь ничего не значат», — подумал Шабкат.
— То же самое, — сказал он.
Абдул-Азиз торопливо ушел в свою комнату, сильно шаркая непослушными ногами. Шабкат ждал его, не уходил к своей группе. Он понимал, что дедушка на что-то решился.
Так и оказалось. Дед вышел на кухню через минуту. На нем была фронтовая гимнастерка с полным комплектом боевых наград. На ногах сапоги. Походка старика стала вдруг легкой, упругой.
— Что ты задумал, дедушка? — спросил Шабкат.
— Можешь со мной пойти или здесь оставаться. Как хочешь.
— Куда ты?
— На дорогу. Я первым встречу Латифа и попрошу его уйти.
— Тебя просто убьют. Не сам Латиф, а его бандиты. Им все равно, в кого стрелять.
— Пойдем со мной. Вдвоем мы уговорим его.
Старший внук не отвечал, и дед не стал ждать, когда тот примет решение. Абдул-Азиз звякнул при повороте корпуса медалями и орденами и двинулся к выходу.
Шабкат как был в домашних тапочках, так в них и двинулся за дедом.
— Ни ты, ни мы вдвоем не сможем их остановить, — сказал он, когда Абдул-Азиз уже положил ладонь на дверную ручку.
— Пусть я умру там, но без страха и с чистой совестью, — сказал Абдул-Азиз, распахнул дверь и сразу отступил от нее.
Перед дверью стояли два человека в костюмах песочного цвета, и стволы их автоматов смотрели на ордена и медали старика. Один из незваных гостей повернул голову в сторону и что-то сказал на незнакомом ветерану языке.
Тут же из-за косяка выступил Латиф. До этого он стоял за второй дверной стойкой, словно ждал, когда дверь откроется. В руках младший внук держал два автомата.
— Ну, здравствуй, дед! — сказал Латиф. — Я пришел защитить тебя от всякого местного сброда. Пусть теперь хоть кто-нибудь попробует сказать тебе дурное слово или пригрозить. Я сам буду разбираться с этим человеком.
— Здравствуй, внук, — ледяным голосом ответил Абдул-Азиз. — Заходи в дом, раз уж пришел. Но ты, я вижу, сейчас не один. — Ветеран выглянул за дверь и увидел, что его двор полон вооруженных людей.
Даже не считая, навскидку можно было сказать, что их там было больше десятка. Вооружены автоматами, у двоих ручные пулеметы, у пары других гранатометы «РПГ‐7». Такого оружия старик не знал и даже видел только по телевизору.
Латиф громко сказал что-то за плечо и шагнул за порог. Его люди двинулись вслед за ним. Одновременно из соседнего двора донесся детский плач.
Дед посмотрел на младшего внука, и тот сразу объяснил:
— У меня большой джамаат. Все мои моджахеды в твоем доме не поместятся. Мы заняли три соседних. Людей, которые там живут, никто не обидит, не переживай, дед. Когда я прятался у тебя от ментов, сосед ночью видел меня, но не сдал. Этого я не забываю.
— Проходи на кухню, — сказал Абдул-Азиз и повел рукой, показывая, куда идти.
Но Латиф, который вырос в этом доме, и сам еще не забыл, где находится кухня. Он прошел вперед. Абдул-Азиз шагал за ним, Шабкат держался за дедом.
За ними, недоверчиво поводя из стороны в сторону стволом автомата, двинулся тот странный кривоногий тип в женских солнечных очках, которого Шабкат видел еще в пещере, — Мансур. Следом за Мансуром шагали и все остальные бандиты. Но они прошли не на кухню, а распределились по комнатам.
— Шабкат, завари свежий чай, — распорядился дед.
Пока Шабкат мыл заварочный чайник, дед с младшим внуком сели за стол.
— Как ты прошел в село мимо засады? — осведомился Абдул-Азиз.
— Я не прошел. Мы проехали мимо них, — с усмешкой сказал Латиф. — Я уже наизусть выучил расписание автобусов. Как раз шел последний рейсовый из Махачкалы. Там только три взрослых пассажира было. Двое мужчин и женщина с двумя детьми, которые спали. Мы автобус остановили, сели и легли на пол, а потом поехали. Я рядом с водителем сидел. Просто попросил его ничего лишнего не делать. Тогда, мол, в живых останешься. Уже в селе женщина попросила остановиться около ее дома. Мы детей выпустили, а она с нами поехала. У нее дома бабушка. Есть кому о детях позаботиться. Пассажиры сейчас сидят вместе с водителем в подвале соседнего дома. Будут себя хорошо вести, их никто пальцем не тронет. А менты нас не остановили. Они видели, что у окон в автобусе люди сидят спокойно, и пропустили без проверки. Все прошло нормально, как я и рассчитывал. У меня всегда так получается, потому что вот здесь кое-что имеется. — Латиф указательным пальцем постучал себя по лбу.
— Почему твой парень носит эти очки даже в темноте? — спросил Шабкат, переходя на другую тему.
— Мансур, сними очки, покажись.
Моджахед снял очки и повернулся к Шабкату. На журналиста смотрел только один глаз. Второй был выбит. Вся кожа вокруг него была иссечена красными рубцами.
— Осколки гранаты от подствольника пучком полетели. Я их потом сам плоскогубцами из его лица и из глаза с молитвой вытаскивал, — объяснил Латиф. — Теперь Мансур стал моим верным телохранителем. Он мне благодарен за спасение, хотя тогда ему было очень больно. Он просил меня пристрелить его. Надевай очки, Мансур. Не пугай людей.
— Что ты в селе хочешь делать? — спросил Абдул-Азиз, не скрывая своего беспокойства. — Зачем пришел?
— На День Героя, на праздник, хотя меня и не приглашали. И тебе вот подарок принес. — Латиф положил на стол один из своих автоматов. — Думаю, что сгодится на черный день. Народ в селе ненадежный. Его только автомат может убедить в чем-то. Тогда люди подчинятся тебе, признают свою неправоту.
— А мне он зачем? Автомат держать дома не разрешается. За это я могу на старости лет схлопотать уголовную статью.
— А ты спрячь его. Не вешай на стену.
— А что! — неожиданно воодушевился старик, от природы своей имеющий любовь к оружию. — Когда-то может и сгодиться. На День Героя подарок стоящий.
— Ты, дедушка, на праздник во сколько пойдешь? — спросил Латиф.
— А я и не пойду. За нами, стариками, машину присылают. Кстати, нехорошо получится, если твоих людей здесь увидят. Как машина приедет, пусть никто не высовывается. Ты предупреди их. Наверное, в половине десятого за мной подъедут.
