Глава 4
Пустовой в рабочей спецовке сидел на швеллере, скрестив опущенные ноги, и задумчиво жевал бутерброд с колбасой. Расстеленная рядом тряпочка, на которой лежали еще бутерброды, а также бродивший неподалеку кот Василий навели Берзина на интересную мысль. Кажется, этот тип решил не ходить на обед. Такое бывает частенько у рабочих. Или не хочется времени терять, когда что-то не успеваешь сделать, или столовская еда не нравится. Хотя выбор там всегда хороший. Два вида первого, два второго и штук пять салатов на любой вкус. Сейчас Берзин не думал о причинах, почему Пустовой не отправился вместе со всеми в столовую, а жует бутерброды прямо на рабочем месте и запивает их из крышки термоса чаем.
– Васька, иди сюда, поганец! – Берзин подошел к коту и, прежде чем тот успел улизнуть, схватил его и прижал к себе. – Спокойно, черненький, спокойно. Ты мне столько неприятных минут доставил за эти дни, так что пора тебе реабилитироваться в моих глазах. Сейчас я тебе устрою знакомство с одним человеком, у которого ты, если повезет и будешь шустрым, сможешь разжиться вкусной колбаской.
Поглаживая кота, почесывая ему шейку, Берзин оглянулся по сторонам. Только бы этот сорванец не подвел. Подойдя к Пустовому со спины, Берзин убедился, что Васька потянул носом, принюхиваясь к запаху колбасы. Мысленно поощрив кота, он отпустил его, поставив на швеллер. Васька решительно двинулся к пакету с бутербродами и бесцеремонно подцепил когтями один из них, уронив вниз. Рабочий среагировал мгновенно, как это сделал бы и любой человек на его месте. Он вскрикнул возмущенно и протянул руки, спасая свой обед от наглого кота. Этого было достаточно, чтобы Берзин заметил на обнажившемся из рукава спецовки предплечье левой руки плотную повязку из синтетического бинта. Не обычный марлевый, а такой, каким пользуются в медицинских учреждениях.
Васька уволок кусок колбасы за угол и принялся его уминать там с завидным аппетитом. Берзин прошел мимо Пустового со скучающим видом, кивнув головой на его вежливое: «Здравствуйте, Игорь Иванович!» Через два часа Вязников ждал его в Тамани возле травмпункта, нетерпеливо посматривая на часы.
– Здравствуй, Олег Сергеевич! – выскочив из машины, бросился к нему Берзин.
– Пошли, я уже договорился, – кивнул майор.
Главный врач провел их в кабинет и велел показать дежурному врачу журнал приема. Берзин ерзал на стуле и следил за руками молодого врача с закатанными рукавами. Вот… вот, еще дальше… вот она, эта злосчастная суббота. Врач провел пальцем и остановился на фамилии.
– Вот, был сильный порез. В соответствии с паспортными данными гражданин Пустовой Аркадий Геннадьевич. Обработка раны, наложены скобки, инъекции…
– Скажите, вы принимали этого человека? – перебил врача Берзин.
– Нет, это было не мое время, – молодой человек повернул голову и крикнул куда-то за ширму. – Ольга Ивановна, вы еще не ушли?
Отозвался приятный голос, и из-за ширмы вышла немного полная милая женщина. Берзину даже показалось, что такие люди не бывают врачами травмпунктов. По его мнению, образ врача этой специфики должен быть образом брутального мужика, желательно с бородой и вот такими же мускулистыми руками и засученными рукавами, как у этого молодого человека.
Женщина посмотрела в журнал поверх очков, потом еще более внимательно на визитеров в сопровождении главного врача и с готовностью кивнула.
– Да, я помню его. Молодой такой высокий мужчина. Ногти у него не совсем чистые, я так и подумала, что у него рабочая специальность, хотя он назвался индивидуальным предпринимателем. Кстати, он не явился сегодня на перевязку и обработку раны. С ним что-то случилось?
– Нет, с ним все хорошо, – заверил Берзин. – А расскажите, Ольга Ивановна, каков характер раны у него на руке и где она находится, на каком месте.
– Кто не суеверный? – улыбнулась обезоруживающей улыбкой женщина и решительно взяла обнаженную руку своего молодого коллеги. – На себе не показывают. Вот смотрите. У него порез от сгиба локтя, примерно сантиметров десять вот сюда. И общая длина пореза примерно сантиметров десять, может, пятнадцать. По виду раны можно сказать, что это скользящее ранение, как пациент и подтвердил. Чуть глубже к локтю и совсем поверхностное ближе к кисти руки. Глубина в пределах кожного покрова. Мышцы затронуты незначительно.
– А вы можете по памяти определить, что послужило источником травмы?
– Ну, не бритва точно. Скорее всего, нож, только не очень острый. Возможно, какая-то деталь, кусок металла с острым краем, который остался после обработки. Что-то в этом роде.
Берзин и Вязников вышли из травмпункта и сели в машину. Майор тут же вытащил из внутреннего кармана пиджака блокнот и стал листать его.
– А он точно дружил с этими ребятами из Камышина?
– Точно, точно, – кивнул Берзин и продолжил задумчиво, с каким-то сарказмом в голосе: – Дружил, а потом как-то сразу перестал дружить. Тут такая закономерность уже в глаза бросается. То дружат, то любовь, то полное равнодушие, как и не знакомы совсем. Ладно, что дала оперативная установка по месту жительства на наших фигурантов?
– Много интересного, Игорь Иванович. Пустовой, Аркадий Геннадьевич, уроженец Самарской области, вторую неделю лежит в коме в областной клинической больнице. С ним живет его взрослая дочь, она рассказала, что он на строительство моста даже и не собирался ехать. А в больницу он попал после наезда на него легкового автомобиля в ночное время. Сей факт зафиксирован в полиции, и заведено уголовное дело. Виновник скрылся с места происшествия. Паспорта в карманах Пустового на момент попадания в больницу не было. Дома его дочь тоже не нашла. Видимо, он похищен, а фотографию можно даже и не переделывать. Вот фото настоящего Аркадия Пустового. Сравни его с твоим на строительстве.
– Действительно, похож, – согласился Берзин. – Ладно, «наружку» за ним организовать здесь сложно, боюсь, что спугнем. Каждый новый человек в глаза бросится сразу. А ему две недели до конца вахты. Ты лучше смотри, чтобы он после вахты не исчез. Правда, если он до конца смены здесь свою задачу не выполнит.
– Думаешь, диверсию готовит?
– Ну, не подработать же он приехал, угробив человека и выкрав его паспорт. Да еще так подозрительно похожего на себя человека подыскал. Только вот не учли, что у настоящего Пустового организм сильный, не умер он. И проследи, чтобы визовая служба не пустила в дело заявление об утере паспорта, если дочь Пустового заявить захочет. Не хватало нам еще в самый неподходящий момент аннулировать паспорт подозреваемого. Все должно быть пока тихо. Дальше давай.
– Дальше только на его друзей. Хотя особо друзей у него и не было. Так, приятели по работе. Но с этими мы поработаем. Теперь Екатерина Сташко, уроженка Крыма. 1985 года рождения. Родилась и жила в Керчи, работала после окончания профессионального училища в столовой порта. Потом уволилась, когда порт стал постепенно умирать. Перешла в рыбацкий кооператив, руководила подготовкой рыбы к продаже: заморозкой, охлаждением, наладила коптильню. Когда центральная украинская власть совсем довела полуостров до ручки, уехала в Киев в начале 2014 года. По непроверенным сведениям, мы просто за такой короткий срок не успели досконально изучить ее биографию, участвовала в майдане 2014 года на стороне правых сил. Появилась снова в Крыму, но уже в Симферополе в сложные дни референдума о независимости Крыма и присоединения его к России. На строительство моста пришла по спискам Симферопольской строительной компании, которая работает здесь на субподряде.
– Значит, о связях ее вы так ничего пока и не узнали? – вздохнул Берзин. – Плохо. Зацепиться не за что. Только догадки, что она завербована или кадровый сотрудник спецслужб. И чьих? А может, она честный человек и просто здесь работает? Ну, сучка по характеру, так это же не повод подозревать ее в подготовке диверсии.
– Есть один контакт, Игорь Иванович. До 2014 года, когда она еще работала у рыбаков, у нее там была вроде бы подруга. По крайней мере, они много времени вместе проводили. Это некая Оксана Михайловна Букина. Отец рыбак, у него с парой местных свой баркас «Мария», купленный в складчину. Вроде бы в честь умершей жены так назвали суденышко, матери этой Оксаны. Мы Оксану пока не трогали, но я считаю, что имеет смысл с ней поговорить доверительно о Сташко.
– В Керчи? – Берзин оживился. – Слушай, давай я сам с этой девушкой поговорю. Не знаю пока, как. Или в рамках легенды, или напрямую. Обстановка и ее отношение подскажут, как правильнее поступить. Она, по крайней мере, может иметь представления о настроениях и намерениях Сташко в 2014 году. Думаю, они многое обсуждали, работая вместе, даже если и не были подругами.
– Вот они, – глядя на метку на экране прибора, Бородун поднял бинокль и стал смотреть в море.
– Хорошо, приступай, – разрешил Ложичко. – В пределах нескольких миль ни одного суденышка вокруг. Учти, у тебя на все двадцать пять минут.
Яхта «Південна ніч» утробно заурчала мощными моторами, довернула носом до нужного курса и пошла на сближение с рыбацким баркасом. Вскоре стало видно размашисто написанное на носу баркаса название «Мария» и трех рыбаков: двух крепких седовласых мужиков в клеенчатых куртках и щуплого паренька в морском «тельнике» с закатанными по локоть рукавами. На баркасе разматывали вдоль борта и готовили сети. Один из рыбаков выпрямился и стал из-под руки смотреть на приближающуюся красивую яхту.
Оксана проводила отца в море еще затемно. Так было уже много лет, так провожала мама, когда была жива. Оксана была в семье поздним ребенком. Мать родила ее, когда ей было уже за тридцать. Да отец был старше матери на десять лет. Многие думали, что Оксана внучка Кузмича.
Девушка выпила чашку чая с бутербродом, вымыла под краном блюдце, поглядывая в окно. Сегодня будет жаркий день. Надо по холодку прополоть грядки в огороде, полить цветы. Потом можно и по дому дела переделать, когда солнце поднимется и начнет палить нещадно. Мысли сами вернулись к их последнему свиданию с Андреем. Оксана смущенно улыбнулась. Вот ведь повезло, и почему именно мне, думала она. Андрей добрый, внимательный. А еще он красивый, крепкий, фигура спортивная. Хотя они все там в своем морском спецназе спортивные и крепкие. Служба у них такая. «Вот ведь, и отец моряк, и я полюбила моряка. Значит, такая судьба – ждать на берегу. Ну и буду ждать. Если любишь, то и ждать не скучно. Лишь бы с ним ничего не случилось. Это мне тут на берегу бояться нечего, а они там с диверсантами всякими могут столкнуться».
Девушка удивленно повернула голову на звук в прихожей. Отец вернулся? Андрей? Ведь только подумала о нем, и вот счастье… Крик, готовый сорваться с губ Оксаны, замер в горле от захлестнувшего ее ужаса. Двое незнакомых парней ворвались из распахнутой двери на кухню. Один ловко вывернул девушке руку, притянув к себе и зажав ей рот ладонью. Второй быстро пробежался по обеим комнатам, убеждаясь, что в доме больше никого нет. Он поднес к губам рацию и тихо сказал:
– В гнезде чисто! Давай по одному!
Оксана обессиленно висела в руках парня, который зажимал ей рот. У нее не было даже сил сопротивляться, настолько ужас сковал все тело, сделал его слабым. Ноги и руки стали как ватные. Из глаз потекли слезы отчаяния и беспомощности. Девушка ничего не понимала, она не знала, кто эти люди, чего они хотят от нее. Снова всплыли в памяти серые и напряженные годы, когда они с отцом вдруг неожиданно для себя оказались в чужой стране, что Советский Союз в одночасье развалился, и их дом, весь полуостров и еще очень много областей вдруг стали другим государством. Не просто Украиной, а другой страной, да еще и враждебно настроенной к России. А потом счастливый миг, референдум и снова возвращение, праздник, который не утихал несколько месяцев. Свои, родные, снова одна страна, не дали в обиду, помогли. А сейчас? Что это? Снова злобные радикалы, которым ненавистно все, что называется русским и российским?
Чья-то фигура мелькнула во дворе за окном. Снова затопали ноги в прихожей, и дверь распахнулась. Еще двое молодых мужчин с неприятными лицами втолкнули в комнату пожилую женщину и мальчика, по возрасту младшего школьника. Сердце у Оксаны сжалось. Это была жена Семена Ильича, друга отца, с которым он постоянно ходил в море. А мальчиком был их внук, приехавший погостить из Краснодара. Женщина прижимала мальчика к себе, глотая слезы и бегая глазами по комнате, в которую их затолкали.
Старший, который здесь распоряжался, снова что-то сказал в рацию, ему ответили, и Оксана услышала шум… знакомый шум моря. А там отец, там в этом море где-то Андрей. Господи! Кто же нам поможет, ведь они не знают ничего! А дверь снова распахнулась, и в дом Букиных втолкнули больную женщину, которая с трудом ходит, это была мать Петьки Лапина – тетя Нина. Оксана бросилась на помощь упавшей женщине и помогла добраться до кровати и усадила ее. Тетю Нину трясло так, что у нее клацали зубы, а изо рта лилась ручьем слюна. И теперь Оксана стала понимать, что не случайно к ним в дом эти вооруженные люди затолкали три семьи. Семьи тех, кто ушел с отцом Оксаны в море на баркасе. Что же это происходит?
Девушка посмотрела в окно, там по высокому берегу мимо их забора никто не ходит. К морю рыбаки спускаются в другом месте, а все магазины на соседней улице. И неоткуда ждать помощи. Женщины плакали. Старший из бандитов прикрикнул на них и заявил:
– Вот молитесь на ее отца, – он ткнул пальцем в Оксану. – Послушается, сделает все как надо, тогда и вы в живых останетесь! А пока сидите смирно и не раздражайте нас своим воем!
Вот, значит, что! Оксана закрыла лицо руками. Папка… папка… Что же они от тебя хотят? Неужели все из-за этого моста? Время тянулось и тянулось. В доме становилось душно, потому что бандиты не разрешали открывать окон. Тете Нине стало плохо, она обливалась потом, облизывала опухшие губы и все пыталась сползти с кровати на пол. В комнате было всего двое бандитов, вооруженных автоматами без прикладов. И Оксана не выдержала и подошла к одному из них, который все время поглядывал на нее с улыбочкой. Девушка посчитала, что это признак симпатии, значит, этот человек не откажет ей в помощи. Ведь и у него есть мать, может, сестра или жена.
– Послушайте, ей же плохо, – взмолилась Оксана, подойдя к парню. – Посмотрите, она не ходит, она занимается надомным трудом, она не может без посторонней помощи. Ей не хватает воздуха, здесь душно.
– А вы когда голосовали за выход из Украины, думали, вам тут станет сразу хорошо? – расплылся в гаденькой улыбке парень. – Че ж вам Россия тут кондиционер не поставила? А?
– При чем здесь это? – опешила девушка. – Она же человек, женщина!
– Отродье москальское, – процедил еле слышно сквозь зубы парень и окинул взглядом фигуру Оксаны в домашнем простеньком платье с ног до головы.
– Прекратите, – упавшим голосом попросила девушка. – Все же люди.
– А ну-к, пойдем, – парень поднялся с табурета и кивнул на соседнюю комнату. – Глянем, куда там окна выходят, может, туда твою бабку переведем. В прохладное помещение.
Оксана, уже чувствуя недоброе, шагнула за парнем следом. Но надежда и вера в человеколюбие в ней еще оставались. Она стиснула кулачки, услышав только за спиной тихий возглас второго охранника: «Ти чого, Сашко? Перестань!». Парень открыл дверь в комнату, вошел первым и осмотрелся по сторонам. Подойдя к окну, глянул, чуть пригнувшись, во двор, на створки погреба, возвышавшегося посреди двора, потом задвинул занавеску на тонком шпагате и повернулся к Оксане.
– Ну, как, ничего здесь, а?
– Здесь можно окно открыть, – онемевшими от испуга губами тихо сказала девушка. – Она же не убежит, она почти не ходит.
– А ты не убежишь? – Глаза парня стали нехорошими, гаденькими и маслеными. – Может, пошалим с тобой тут, пока они там? А потом, глядишь, и я разрешу твою тетку перевести сюда.
– Ты что? – Оксана попятилась назад.
– А что? – Парень резко шагнул к ней, схватил руками за плечи и рывком прижал к себе, пытаясь поцеловать в губы. Его горячий рот был совсем близко, и от него пахло тухлятиной. И шепот был такой же гадкий. – Ты не выделывайся, дура! Сейчас мне дашь, а я потом помогу тетке твоей… Ну, пошли…
Он с силой потянул Оксану к кровати. Девушка отбивалась, пытаясь оторвать от себя его липкие руки, а парень уже задирал подол ее платья. Вот уже и ноги Оксаны коснулись края кровати. Еще миг, и этот урод повалит ее на спину. Его пальцы зацепили резинку ее трусиков. Ужас и отвращение наполнили девушку. Откуда-то взялись силы, она в последний миг удержалась на ногах, не позволила бросить себя на кровать. Зарычав, как тигрица, Оксана извернулась и ударила коленом парня в промежность. А когда он со стоном и шипением ослабил хватку, она полоснула его по лицу ногтями, с силой оттолкнула от себя и бросилась к окну. Все сейчас было для нее в этом порыве, вся надежда на спасение, маленький, но единственный шанс убежать от всего этого непонятно откуда взявшегося ужаса.
Но парень оказался проворнее, чем она думала, или ее удары были не настолько сильны, чтобы свалить здорового парня. Он успел схватить Оксану за подол платья, и этот рывок ее почти остановил. Внутри у девушки все похолодело и сжалось, дикая паника овладела ею, но эта паника и прибавила ей сил. Оксана, почти не оборачиваясь, ударила наотмашь кулачком, угодив парню точно в нос. Ее рука почувствовала, как хрустнул хрящ, как стало вдруг на коже мокро. И хватка руки насильника тоже ослабла. И Оксана рванулась к окну. Она не помнила, как выбила всем телом стекло вместе с оконной рамой, она не чувствовала боли от порезов, вывалившись во двор. Она тут же увидела еще одного бандита, прятавшего под полой куртки автомат. И он повернулся на шум, увидев вывалившуюся на землю из окна пленницу, Оксана сразу поняла, что до забора ей не добежать. Этот бандит находился почти на одной линии с забором. А сзади еще двое. И ее сейчас снова схватят, наверное, изобьют до полусмерти. А потом обессиленную, окровавленную, будут насиловать по очереди. Со смехом, плюя на нее и терзая ее тело. Вся эта ужасная картина промелькнула в измученном ужасом мозгу, и решение пришло само. Наверное, даже на уровне интуиции.
Оксана, спотыкаясь, бросилась к погребу, откинула створку внешнего люка и буквально упала внутрь на лестницу. Она ушибла колено, разбила локоть, но ни на секунду не забывала о том, что спасение внутри, за второй внутренней дверью, на которой есть старая задвижка. Кто-то уже спускался следом, топая ногами и громыхая створками люка. Оксана скатилась по лестнице вниз, влетела в темноту погреба и захлопнула за собой дверь. Пальцы нашли старый ржавый железный штырь и вогнали его в две проушины. Все!
Несколько ударов и мат снаружи были для нее райской музыкой. Там кто-то ругался в бессилии, потом чем-то заскрежетали. Оксана не знала, что прибежавший на шум старший из этих бандитов посмотрел на залитое кровью из разбитого носа лицо своего подчиненного, выслушал его лепет насчет того, что он только так, побаловаться решил. А потом он молча съездил ему по окровавленной физиономии и велел идти умываться. Потом он осмотрел разбитое окно, вылез через него во двор и подошел к погребу.
– Она здесь?
– Да, заперлась, – кивнул охранник, находившийся на улице. – Я внутреннюю дверь поленом подпер и наружная створка вот на крючке теперь. Не выбраться ей.
– Черт с ней, сучкой! Пусть сидит там. Куда ей деваться. Всего-то пару часов осталось. А потом я ей сам голову откручу!
Оксана лежала на ледяном полу и вздрагивала. Постепенно холод стал сковывать ее тело и проникать ледяной дрожью так глубоко, что вот-вот, казалось, коснется самого сердца. И тогда оно остановится. Девушка стиснула зубы, поднялась на непослушные ноги и стала приплясывать и махать руками, чтобы согреться. Нет, она не намерена была так просто сдаваться. Там, снаружи, женщины и дети. И им грозит смерть. А еще там в море отец, и ему грозит опасность. Так она поняла из слов бандитов. А еще там Андрей, на которого вся надежда. Он сможет, он обязательно придет на помощь и всех убьет! Надо только дать ему знать. Надо выбраться. Не случайно интуиция толкнула Оксану в погреб. Тут же подземный ход. Отец говорил, что он почти весь обвалился и осыпался, но выхода нет, надо идти и пробовать.
Девушка бросилась в дальний угол, где деревянным щитом был плотно прикрыт старинный лаз. Пальцы не слушались, соскальзывая с холодной древесины, ломая ногти и сдирая кожу, Оксана все же смогла отодвинуть щит в сторону, чуть сместить в сторону сусек со льдом, засыпанным опилками. Черная дыра пахнула сыростью и страхом. Плечи сами передернулись судорожным движением. Но Оксана подумала о том страхе, который сейчас испытывают в доме две семьи рыбаков, и, мужественно встав на четвереньки, полезла в темноту. Она старалась не думать о том, что ее может придавить землей, осыпавшимся кирпичом и никто никогда не узнает, что беглянка здесь. И она будет медленно умирать от холода, жажды и голода в кромешной темноте… как в могиле.
Захотелось плакать, Оксана прикусила губу и, превозмогая боль в голых коленях, когда они натыкались на острые края битого кирпича, все пробиралась и пробиралась по темному лазу, щупая руками впереди себя кучи земли, пытаясь разгрести ее, чтобы можно было проползти самой. Оксане очень хотелось увидеть впереди свет, хоть один лучик, хоть щелочку. Ей уже не верилось, что она сама рассказывала Андрею, что длина лаза всего метров 10–20… а если больше, а если он вообще никуда не ведет? И она так и останется в нем, уткнувшись головой в стену. Папа! Андрей!
Яхта медленно проследовала по фарватеру Керченского пролива, называемого на морских лоциях Керчь-Еникальским каналом. Из Павловской бухты вышел военный катер и унесся на юг, подпрыгивая на волне, поднятой яхтой. Ложичко спустился с мостика на верхнюю палубу и поднес к уху аппарат спутниковой связи.
– Так точно. – Полковник смотрел на удаляющийся за кормой Крымский мост. – Операция идет по плану.
– Надеюсь, все у вас получится, – ответил голос в трубке телефона.
– Нет, не тешьте себя надеждами, – усмехнулся Ложичко. – Мост охраняется слишком хорошо, чтобы эту систему можно было пробить такими вот методами. Скорее всего, баркас к мосту просто не подпустят. В этой операции нам важен скандал, который разгорится вокруг события. Лучше всего, чтобы спецназ уничтожил баркас на подходе к мосту. Тогда в средствах массовой информации можно раздуть приличный скандал с гибелью мирных рыбаков. Семьи на берегу погибли в результате взрыва бытового газа, отцов убили моряки. Хорошенькое государство, правда?
– Ну, мы примерно на это развитие событий и рассчитывали, хотя лишняя проверка боеготовности охраны моста нам не помешает. Кого вы отправили на берег, полковник? Бородуна?
– Разумеется. Спасибо большое за такие ценные кадры!
– Перестаньте, Алексей Богданович. Наши друзья, вы понимаете, о ком я говорю, очень заинтересованы в том, чтобы в операциях участвовали патриоты из национал-радикальных движений. И потом, мы же оставляем им самую черную и неблагодарную работу. Пусть кладут свой энтузиазм на алтарь мифической победы.
– Ох уж эта политика, – усмехнулся Ложичко. – Только работать мешают.
– Кому мы были бы нужны, если бы не политика, – хмыкнул собеседник. – Ладно, от Бородуна вы избавились, как я понимаю. Провели своего рода гамбит. Как основная операция?
– Я прошу меня не торопить. – Голос полковника стал напряженным. – Времени у нас еще достаточно, но, несмотря на все отвлекающие ходы, я чувствую внимание российских спецслужб на своих людях. Одна ошибка, один поспешный шаг могут привести к необратимым последствиям. Слишком много вложено в эту операцию.
– Хорошо, Алексей Богданович, я тебя пока не тороплю. Но учти, что мне скоро придется что-то докладывать, нужно будет оперировать какими-то конкретными шагами и фактами. И меня не поймут, если я буду отделываться только предложением еще подождать неопределенное количество времени.
– Я знаю, что на вас скоро начнут давить, – ответил Ложичко. – Мы успеем. Все идет хорошо. Слава Украине!
– Да ладно вам, полковник, – раздраженно и немного устало отозвался собеседник. – Оставьте эту патетику Правому сектору.
Берзин шел по берегу у самой кромки воды и слушал шелест волн в прибрежных камнях. День был жаркий и тихий. И даже морская вода, казалось, утомилась и еле плескалась у его ног. Здесь, на самом берегу, было не так жарко, как на раскаленных улицах Керчи, поэтому Игорь Иванович решил искать нужный ему дом на рыбацком берегу со стороны моря. Кроме того, на берегу он мог увидеть кого-то из рыбаков, возможно, удалось бы познакомиться, побеседовать. Берзин легко сходился с людьми, умел располагать к себе, но его талантам, кажется, сегодня не суждено было проявиться. Берег был пустынным, даже лодок и баркасов было не видно. Вообще-то этого и следовало ожидать, ведь все сейчас в море.
Берзин вздохнул и с сожалением посмотрел на высокий уступ, поднимающийся от береговой линии. Чтобы подойти к домам, ему предстояло подняться наверх. Выбрав более пологий участок, он неторопливо двинулся вверх. Дома на высоком берегу наводили на мысли о старых фильмах о море, которые Берзин видел в детстве. Пейзаж как будто сошел с полотен времен XVIII или XIX века. Много домов из белого керченского камня, есть старые кирпичные и деревянные, но все они так уютно жались друг к другу, как будто хотели показать, что они – берег рыбаков, что здесь испокон веков живут именно крепкие просоленные и смелые люди, которые большую часть жизни проводят в море. А сюда они приходят с уловом, и их ждут на вот этом высоком берегу женщины и машут косынками.
Миновав небольшой овражек, прорезавший склон высокого берега, Берзин поднялся еще выше и замедлил шаг, сверяясь с навигатором на своем телефоне. Получалось, что нужный ему дом – вон тот с высоким синим забором и густым фруктовым садом. Сунув телефон в карман, Берзин вдруг замер. Ему показалось, что рядом кто-то тихо кашлял. И не просто кашлял, а делал это с надрывом, как кашляют, например, сильно больные люди. Но где здесь спрятаться больному кашляющему человеку? Что ему здесь вообще делать? Разве что кто-то в овражек упал и не может выбраться. Глупо, конечно, но… кашель повторился, но теперь в нем было много боли и усталого стона.
Черт! Берзин бросился на звук к верховью овражка и пошел вдоль края, глядя вниз, на сухую траву и пыльную каменистую землю, какие-то старые палки; расколотая доска, битый почерневший кирпич и никаких людей. Но тут, как в фильме ужасов, прямо из земли высунулась черная тонкая рука с растопыренными пальцами. Она появилась откуда-то из стенки оврага, вытянулась и опала, как отломленная ветка дерева. И снова кашель и стон. Невольно по спине подполковника пробежали мурашки, но здравый смысл подсказывал, что никаких оживших мертвецов, которыми забивают головы детям в США, никаких вампиров и тому подобной нечисти на свете не существует.
Скатившись на спине по пологому склону овражка, Берзин очутился возле какой-то странной пещеры в стене оврага, откуда свисала грязная ободранная рука и виднелись пыльные волосы женщины. Снова раздался тихий кашель, и рука дернулась. Берзин стал торопливо разгребать землю, отбрасывать в сторону какие-то кирпичи и камни, освободив голову человека. Перед ним было красивое, но очень грязное и бледное лицо девушки. Он осторожно вытащил ее и только теперь догадался, что на склон оврага девушку вывел какой-то подземный ход. Уж не из того ли самого дома, куда он направлялся?
Девушка принялась жадно хватать воздух ртом, кашляя и отплевываясь. Она щурилась от солнца, а потом как будто опомнилась и резко отстранилась от мужчины, который держал ее на руках.
– Вы кто? – хрипло и грозно прошептала она.
– Я просто шел мимо и увидел вас, – торопливо заговорил Берзин, уже начиная понимать, что все случившееся неспроста и за всем этим странным приключением таится какая-то беда. – Вы задыхались и кашляли, я вас вытащил. Вас надо в больницу, срочно! Я вызову «Скорую»…
– Нет! – почти истерически выкрикнула девушка и схватила своего спасителя за руку. – Там люди, там женщины и эти… Надо срочно звонить… Я не знаю, надо позвонить Андрею… Папа в море, и с ним беда тоже!
Берзин удивился, с какой силой девушка стала вырывать из его руки телефон. Только что он видел ее обессиленной, беспомощной, а сейчас пальцы вцепились в его руку так, что не отодрать. А глаза, в которых почти не было жизни, вдруг полыхнули таким огнем, что оставалось лишь удивляться жизненным силам, которые скрыты в недрах человеческого организма. Выход был только один: привести девушку в чувство, срочно выяснить, что же произошло, а заодно убедиться, что это не умственное помешательство. А потом уже принимать меры к… одним словом, потом уже принимать меры.
– Послушайте, я подполковник ФСБ России, – решительно заговорил Берзин. – Расскажите, что произошло и какая вам нужна помощь! Мы сейчас же поднимем всех, кого можно, на ноги и поможем вам. Рассказывайте!
Наверное, не столько смысл, сколько уверенная и обнадеживающая интонация в голосе неизвестного мужчины подействовали. А может, Оксана просто была уже в таком состоянии, на такой грани отчаяния, что готова была ухватиться за любую соломинку. И она заговорила торопливо, то и дело порываясь встать и тыкая грязной рукой в сторону дома.
– Люди, с оружием… Я не знаю, кто они такие! Они ворвались в наш дом, потом притащили наших соседей: жену Семена Ильича с внуком, мать Петьки Лапина. Они говорили что-то про моего отца, если он что-то сделает, то нас не тронут. Мы как бы заложники, но я не поняла, что должно произойти. Они там в доме сейчас, а отец в море.
– Вы Оксана? – догадался Берзин. – Оксана Букина?
– Да! – с широко раскрытыми от удивления глазами ответила девушка. – Откуда вы знаете? Вы вообще что-то знаете об этом? Что происходит? Война, да? Украина хочет захватить Крым?
– Успокойтесь, это просто бандиты, – Берзин сжал руку девушки, стараясь ее приободрить немного. – Никакой войны, и никому мы Крым не отдадим больше. Никогда! А с этими людьми мы разберемся. Значит, они сказали, что ваш отец должен выполнить какой-то их приказ, и тогда они вас не тронут?
– Да, да! Что с папой, где он? Вы знаете? Он ведь вышел в море.
– Все узнаем, все выясним! – Берзин погладил девушку по руке. – Ты-то как выбралась оттуда?
– Подземный ход, очень старинный. Он ведет из нашего погреба сюда, к берегу. Весь обрушился уже. Мне его отец показал. Просто наш дом, он стоит здесь с таких времен, что историки говорят… я не знаю… – И Оксана, наконец, не выдержала и разрыдалась.
Вот и хорошо, подумал Берзин, доставая телефон, ей нужна сейчас разрядка, пусть выплачется, а то сорвется девочка. Он набрал номер майора Вязникова.
– Олег Сергеевич, у нас ЧП! Я сейчас в Керчи. В дом Букиных ворвались вооруженные люди и взяли в заложники дочь Михаила Кузмича Букина и соседей из двух соседних домов. Оксане Букиной удалось сбежать. Бандиты что-то требуют от ее отца, который сейчас должен быть в море на своем баркасе. Он должен что-то сделать, тогда они гарантируют жизнь заложникам.
– Сейчас к тебе прибудут люди! Ты где сам-то находишься, где Оксана?
– Чуть ниже ее дома на берегу в маленьком овражке. Ей удалось выбраться через старинный подземный ход, думаю, бандиты ее еще не хватились. Давай, действуй там в двух направлениях.
Убрав телефон, Берзин снова стал успокаивать девушку, убеждая, что сейчас прибудет спецназ и всех освободят. И ее отца уже ищут, и ему помогут, если он тоже попал в беду.
– Никого не бросят и всех спасут! – заверил он с открытой улыбкой на лице.
– А можно мне позвонить? – попросила Оксана с мольбой в глазах. – Только разочек, а? Я папе позвоню.
– Нельзя, – покачал Берзин головой. – Сейчас нельзя ему звонить. Если их суденышко захватили тоже и что-то от него требуют, то звонить нельзя. Ты пойми, что наши люди все сделают, они его освободят очень быстро. Не переживай. А звонком ты можешь помешать и все испортить.
– А Андрею? Андрею можно позвонить? Он офицер морского спецназа, он сможет помочь. Они как раз для этого и обучены, он рассказывал. Он поможет, как только узнает…
– Какому Андрею? – насторожился Берзин. – Как его фамилия?
– Большаков Андрей! Он капитан… нет, у них это называется не так… капитан-лейтенант, вот.
– Ты знаешь Большакова? Откуда?
– Он мой… жених… – опустила глаза Оксана и смахнула со щеки слезу.
– М-да, как тесен этот мир, – покачал головой Берзин. – Так вот ему тоже звонить сейчас не стоит. Он ведь охраняет мост и наверняка сейчас занят спасением твоего отца. Мы ему будем мешать. Но я тебе обещаю, что буду с тобой до тех пор, пока все не решится и всех не освободят. А потом помогу тебе связаться и с отцом, и с Андреем. Хорошо?
– Хорошо, – кивнула Оксана и посмотрела в глаза мужчине, который так удачно ее нашел и который оказался как раз тем человеком, который всем может помочь.
Это было каким-то непостижимым чудом для нее, сказкой наяву. И поэтому она поверила во все происходящее и поверила Берзину. Сразу и до конца. Оксана стала отвечать на его вопросы старательно, со всеми деталями и подробностями. Отдельно она в красках и со злостью описала, как ее чуть не изнасиловал один урод из бандитов и как она ему разбила нос, а потом выбила окно и спряталась в погребе, потому что убежать со двора не смогла бы. Девушка описала внутреннюю планировку дома и рассказала, кто где находится и где во дворе ходит еще один вооруженный бандит и смотрит, что происходит вокруг.
