Начнем с Эдипова комплекса, потому что старших нужно уважать. Его противоречия вертятся вокруг механизма идентификации (σ-9) с ценным объектом. Идентификация – это соперничество плюс подражание. Подражая поведению авторитетной фигуры, субъект бессознательно надеется стать сильнее и свергнуть кумира. Раб не может свергнуть вождя, пока не увидит в нем обычного (пусть и более успешного) конкурента.

Идентификация осуществляется в два шага.

Во-первых, объекту приписываются уникальные свойства, вплоть до всемогущества. Неудивительно, ведь этот объект приходит в нашу реальность как источник запретов и одновременно гарант удовлетворения наших базовых потребностей. Поэтому психика делегирует ценному представлению (как более надежному и опытному) обязанность по разрядке либидо.

Во-вторых, ценный объект не обманывает ожиданий и избавляет от голода, холода и других источников раздражения. Либидо успешно отводится от представления. Если нет, то имеет место анаклитическая депрессия – жуткая психосоматическая травма, которая может привести к отставанию в развитии и даже смерти. Но вот незадача. Потеряв либидо, представленная часть объекта теряет актуальность для психики. Ничего страшного: скоро помощь родительской фигуры вновь потребуется, и повторится первый шаг.

Одна из задач Эдипа – обучить субъекта этим двум стратегиям, довести их до автоматизма. Чтобы потом, в пубертате, субъект нашел себе кого-то из своего окружения и возрастной группы и попробовал соединить нежную (несексуальную) привязанность с возникшим сексуальным интересом. Как только субъект успешно соединяет нежность и сексуальность на одном объекте, Эдип разрушается (выполнив свою задачу), а пубертат сменяется зрелой сексуальностью. Или не разрушается…

Наша плоскость идеально подходит, чтобы наглядно изобразить эдипальный отклик. В среднем энергия представления не меняется, поэтому рисуем жирную веху где-нибудь на оси Эдипа и подписываем снизу единицу (рис. 7.3). Это идеальный случай, когда запас либидо у представления не меняется и (что важно) имеет форму потенциала (не вихря, не застоя, не аффекта). Дальше двигаемся от единицы в разные стороны: вправо – увеличиваем потенциал, влево – уменьшаем. Малые смещения по вертикали нужны, потому что к Эдипу периодически подлетают шальные вихри Хроноса и утягивают с собой часть либидо.

Кстати говоря, о масштабе. До сих пор не существует методики измерения психосексуальной энергии. Поэтому любая точка в наших координатах отвечает на вопрос во сколько раз изменилась энергия. Это позволяет использовать универсальную единицу измерения: восколькораз. Было шесть конфет, осталось две. Во сколько раз изменился запас конфет? Уменьшился в три раза, то есть изменение равно одной трети. Это не «одна треть конфеты», а просто одна треть, число, безразмерная величина.

Увеличился запас либидо в два раза – смещаемся на две единицы от центра вправо. Представление одумалось и сбросило половину энергии – ставим точку с координатой 1/2. И так далее.

Нас совершенно не беспокоит, сколько именно либидо было у представления до, сколько после. Важно их отношение. Было 100 калорий, стало 200 калорий. Было 10 Джоулей, стало 20 Джоулей. Было 3 зеленых слоника, стало 6 зеленых слоников. Было пол-литра, стал литр. Все эти изменения изображаются единственной точкой, отстоящей от центра на 2 клетки вправо.

Всего лишь половина прямой – и уже целая стратегия взаимодействия с ценным объектом! Идентификация продолжается, пока в среднем у представления не меняется потенциал. Точка скачет в окрестности единицы, то получая, то теряя энергию, попутно отгоняя назойливых вихревых мух (рис. 7.3).

Рис. 7.3. Две области вдоль оси Эдипа. Справа живут истероиды, слева – гипертимы. Жирными точками обозначаются представления. По краям областей становятся заметны переходы либидо в вихревую форму. Если выйти за пределы области, пренебречь вихрем уже нельзя. Слишком близко и слишком далеко от нуля либидо переходит в аффектную форму. В гипертимной области происходит дефокусировка либидо.

Вроде все спокойно. Но если слишком близко подойти к нулю, представление начнет искрить. Очень малые числа означают, что потенциал очень быстро уменьшается. Вы уже знаете, что сверхбыстрое перемещение либидо называется аффектом и сопряжено с бурной телесной активностью. В данном случае это реакция бегства, страх наказания. Кто испытывает этот страх? Любое представление, которое подвернется под импульс аффекта. Если аффект слишком мощный, то достанется всем. Поэтому психика старается убежать от ценного объекта, который слишком быстро теряет свой потенциал.

То же происходит, если потенциал очень быстро повышается, только аффект направлен к представлению. Это либо агрессия, либо сексуальная переоценка, либо навязчивый флирт, либо судороги и припадок – нечто, прорвавшееся в телесный мир и истерично о себе заявившее. Упс. Весь секрет Полишинеля запороли. Все знают, что неудачно вытесненный недоласканный Эдип вызывают истерию. Но мы снова всех удивили и нашли этот механизм на «микроуровне» представлений.

Про истеричек можно говорить много и рассматривать их с самых разных ракурсов. Ракурсы там действительно интересные, потому что истерические припадки заставляют пациенток принимать позы, выражающие одновременно глубокие душевные терзания и готовность к беспорядочным половым связям. Шарко собрал уникальную коллекцию снимков-дагерротипов, на которых запечатлены пациентки во время истерических припадков. Фройд был сильно удивлен, что никто из ученых старой закалки до последнего не замечал глубокой эротичности истерических поз. Сейчас общеизвестно, что истерический припадок – символическое изображение коитуса.

Казалось бы, что плохого в соблазнительных позах? К идентификации с ценным объектом вообще нет претензий. Это фундамент нашего развития, без этого никак (без поз – тоже). Мы все прошли крещение Эдиповым комплексом. Мы все иногда бываем истеричны. Ничто истерическое нам не чуждо.

Все правильно. С ценным объектом идентифицироваться приятно и полезно. А если с любым? Если субъект видит множество малознакомых людей и начинает разыгрывать спектакль бурной либидозной нагрузки? И стоит кому-то из незнакомцев поддаться на провокацию и полезть знакомиться, как субъект тут же бросается в паническое бегство? Это что такое? Это знакомая всем истероидная психопатия. В этом смысле истероидную психопатию можно рассматривать как дезадаптивную идентификацию. Всего два слова – и всем все понятно. Какой бы стимул, ситуация, объект не попался на пути, истероид будет применять одну и ту же стратегию: чередовать переоценку и бегство.

В жизни не все так линейно. Колебания либидо могут выражаться сложной последовательностью действий. Истероидный флирт очень интересно созерцать со стороны – это всегда спектакль, каждый раз с новым сценарием и новым образом для главной героини. Сложность и вариативность не составляют проблемы для истеричек.

Но чем ярче спектакль, тем больше грязи за кулисами. Наблюдать за истеричками приятно и полезно. Однако опыт жертвы их флирта оставляет гадливое послевкусие. После общения с истероидами нужно постоять под контрастным душем минут двадцать. Будучи жадными до общения, они никогда не общаются с собеседником. Их бессознательное занято одним-единственным объектом, властным и недоступным, объектом запретного инцестуозного влечения. Опять же, опасайтесь вульгарных трактовок. Объект не равен биологическому родителю, объект вообще может не существовать в реальности. Чаще это просто концентрат бесконечных истероидных фантазий о всемогущей фигуре – мозаике из всевозможных авторитетов, соблазнителей, наставников и т. д.

Поэтому истеричек очень просто анализировать. Достаточно их фрустрировать по полной программе, сохраняя нарциссическое равнодушие с элементами самолюбования (действительно, зачем любоваться истеричкой, когда в кабинете сидит гораздо более интересный субъект с манией величия). Другой вопрос, что у многих аналитиков проблемы с управляемым нарциссизмом. Они слишком человечны, поэтому ведутся на истероидные спектакли. Автор же, будучи профессиональным параноиком, прекрасно чувствует и разоблачает любой спектакль страстей человеческих. Даже тогда, когда никакого спектакля нет.

Большинство людей, не искушенных в общении с психопатами, рискуют попасть в неприятную ситуацию. Они не понимают, что третий звонок на истерическую пьесу звонит не по ним. Кое-кто находит истеричек гиперсексуальными и даже умудряется получать удовольствие от тесного с ними общения. Например, эпилептоиды (дойдем и до них), которые предпочитают «стабилизировать» истеричек методами не самыми приятными: вплоть до тотального контроля и насилия. На то они и эпилептоиды. Истерички не возражают и проникаются к своим тиранам подобием уважения. На то они и истерички. Браки заключаются между тараканами.

Рискнем заглянуть в отрицательную область? Можно ли увеличить либидозную нагрузку не в два, а в «минус два» раза? Элементарно. Смотрите: у идеального истероида объект запретного влечения вытеснен, поэтому в сознании его нет. Истероид пытается восполнить утрату, разыгрывая спектакль идентификации со всеми подряд. Но по факту истероид пытается идентифицироваться только с ценным объектом и ни с кем иным.

Выворачиваем ситуацию наизнанку. Объект влечения поместим в сознание. Это раз. Других людей начнем воспринимать не как публику-массовку, а как полноценных собеседников или потенциальных партнеров. Это два. Всеобщее внимание превращаем из самоцели в инструмент. Новой целью теперь будет бурная деятельность, пусть и нерезультативная. Это три.

Мы только что описали гипертимного психопата, или просто гипертима, потому что называть «психопатами» этих активных людей язык не поворачивается! До того момента, пока их активность не теряет последние тормоза, а ваши надежды о личном пространстве и покое гипертимом решительно игнорируются.

С греческого: гипер (υπερ) – повышенное, тимус (θυμος) – настроение. Гипертим получает удовольствие от деятельности, от активности как таковой. И от чистого сердца вовлекает в свою работу других людей. Ему приятно коммуницировать, ощущать себя лидером. Гипертим не удовлетворится формальным одобрением и пассивным вниманием. Ему важно, чтобы вы тоже действовали и тоже получали от этого удовольствие. Массовка на сцене и зрители в зале поменялись местами, но главный герой тот же – наша точка-представление.

При истерии психика обменивалась либидо только с запретным представлением. Все остальные зрители и соучастники были жертвами имитации. При гипертимии идентификация с «неценными» объектами настоящая. Психика готова честно обмениваться энергией с любыми представлениями, лишь бы не с нашей бедной точкой. Чтобы не впадать в искушение.

Такая вот психическая защита от лишних страстей. Как называется? Да никак особо не называется. Всего лишь частный случай сублимации. Потому что либидо потом (когда-нибудь) придет к ценному объекту, только окольным путем и с задержкой. Гипертимы – гении сублимации. Их бурная деятельность напрочь лишена и намека на сексуальность. Это полная отдача, прекрасное вовлечение других людей, лидерские качества. Соучастники получают реальное удовольствие и конкретные результаты от сотрудничества с гипертимом. Пока бешеный ритм их не вымотает. Со стороны выглядит пресно и скучно. Присутствие энтузиаста обдает крещенским холодом. Опять антисимметрия с истерией, на этот раз эстетическая.

За счет чего гипертим достигает направления сексуальности в несексуальное русло? Либидо, разделяясь на множество потоков, теряет природную силу. Как могучие волны рассекаются волнорезами, так и либидо гипертима дефокусируется на нейтральных представлениях. Получается аналог рассеивающей линзы. Для наглядности изобразим представления в виде окружностей, радиус которых пропорционален запасу энергии (рис. 7.4). Наш ценный, но обедневший, объект окажется заперт внутри кривой с отрицательной кривизной. Как будто кто-то сломал циркуль и нарисовал вокруг представления не обычную, а «вогнутую» окружность.

Как хорошо, что существуют отрицательные числа! Никакие нейтральные представления, к которым ушло либидо, на рисунке не отмечаются. Мы автоматически подразумеваем их наличие, перемещаясь в левую полуплоскость.

У одного субъекта часть представлений может вести себя истерично, часть – гипертимно. Таковой субъект уже не считается психопатом, потому что в его арсенале есть как минимум два типа реакций. Нулевая пациентка психоанализа Берта Паппенхайм продемонстрировала всему миру переход от чистой истерии к чистой гипертимии. Напомним (σ-4), что Берта никогда не была пациенткой Фройда. Ее лечил доктор Брейер. Не лечил. Она сама придумала метод лечения, а Брейер записал.

Рис. 7.4. Дефокусировка либидо. Энергетически обедненное представление (в центре). Представления изображены окружностями с разным радиусом. Чем больше их либидозная нагрузка, тем больше радиус. В результате центральное представление можно изобразить не как маленькую окружность, а как линию с отрицательной кривизной, как вогнутую окружность (заштрихованная область).

Изначально дама демонстрировала сильные истерические симптомы (вплоть до паралича конечностей). Первоисточником симптомов были сильные переживания по поводу смерти отца (как сознательные, так и бессознательные). После долгих приключений с истерией было покончено, и Берта возглавила мощное движение суфражисток. В отличие от современных радикальных феминисток (которых надо либо сажать, либо принудительно лечить), тогдашние борцы за равные права сделали очень много реально полезных и добрых дел. Не зря Шандор Ференци восхищался суфражистками и первым официально манифестировал право женщин на оргазм.

Нашей цивилизации не хватает именно таких, умеренных, целеустремленных и раскрепощенных гражданок. Равно как не хватает уважения к ним – страна задыхается, защемленная духовными скрепами нового домостроя. Нужна умеренная эмансипация, в первую очередь гражданская и экономическая. Вместо этого по миру расползается злокачественная опухоль гендерного хаоса, леволиберализма, антифашизма, толерантности. Все больше политических активистов подают пример неудачного перехода из истерии в гипертимию. А так хочется увидеть на отечественной трибуне старых добрых параноидов с устойчивым нарциссическим ядром, маскирующихся под истероидов.