Там, где заканчивается адаптация, начинаются проблемы. И речь вовсе не о серьезных психозах. Не нужно страдать шизофренией, чтобы потерять способность к адаптации. Достаточно на все ситуации реагировать одинаково, упорно воспроизводя один и тот же паттерн (образ действия и манеру общения).

Здесь уже не говорят, как в прошлом параграфе, что у человека дурной характер. Выражаются проще: «Вот дурной…». Не характер, а человек. В нашем языке эти нюансы хорошо чувствуются. Особенности характера превратились в патологию личности. И страдает уже сама личность, а не окружение (хотя и ему тоже достается). Речь идет о психопатиях.

Что это такое? В классической психологии можно услышать, что психопатия – это вид личностного расстройства. В другом месте читаем, что это нарушение характерологической конституции, то есть расстройство характера. Как отличить характер от личности? Да никак, пусть над этим психологи бьются. В психоанализе слово «личность» не имеет теоретической нагрузки. Есть субъект, есть характер как набор устойчивых реакций, есть адаптивность или дезадаптивность, есть стоящие за этим комплексы и влечения. Личности нет. Чтобы всерьез относиться к этому слишком абстрактному понятию, нужен огромный запас оптимизма.

Дадим определение психопатии в психоаналитическом ключе, максимально кратко, опираясь на современный динамический подход.

В определении психопатии мало слов, но все они важные. Пройдемся по каждому пункту и сравним психопатию с известными психоаналитическими и психиатрическими явлениями.

Психопатов не лечит время и не учит жизнь. Ничему. Отсюда устойчивость. У обычного невроза есть начало и конец, потому что за неврозом скрывается неудачное вытеснение (главы 6, 8). Стоит докопаться до первоисточника, и невроз исчезнет. К психозу тоже можно найти аналитический ключик. Психопатию бесполезно анализировать. Это праздник, который всегда с пациентом. Ее можно только корректировать: для этого существуют специальные коррекционные психологи.

Тотальность означает, что психопатию нельзя спрятать. У психопата все сферы деятельности, все взаимоотношения находятся под властью патологии характера. Любая ситуация и любой собеседник еще до общения проходят через психопатический фильтр. А вы думали, можно просто так взять и придумать ситуацию, на которую психопат не сможет среагировать привычным ему образом? Придумать-то можно, вот только для психопата этой ситуации как бы и не существует.

Ваши качества, которые не вписываются в психопатическое мировоззрение, тоже отсекают заранее. Психопат попросту не знает о существовании «лишних» черт характера, не может даже гипотетически их представить. Психопат не просто видит мир сквозь черный трафарет. Он убежден, что другие тоже пользуются таким трафаретом. Представить, что кто-то воспринимает мир по-другому? Невозможно.

Впрочем, это мы еще очень сильно переоцениваем способность психопатов к рефлексии. Как будто бы они пытаются понять, «шо там у других», пытаются мыслить такими категориями, как «восприятие», «реальность», «адаптация». Увы, но нет. Зачастую интеллект психопатов не позволяет им решать куда более приземленные задачи, а вы тут о рефлексии мечтаете.

Психопатия тотальна, и в своей тотальности она поглощает всего человека. Включая склонность к философии, размышлениям и рефлексии. Самой возможности посмотреть на себя со стороны нет – она изначально исключена из патологического характера. Сразу оговоримся: есть психопаты, которые любят копаться в себе, выглядят задумчивыми и ранимыми. Но это не рефлексия, это самоедство, мнительность, заторможенность, резонерство, ментальная жвачка, нытье – что угодно, только не рефлексия.

Психопату комфортно со своей патологией. Для него патологический характер – не единственно правильный, а единственный. Психопату попросту не нужна рефлексия. А зачем психике тратить скудные ресурсы на изобретение невостребованного механизма? В противном случае из рефлексии выросла бы потребность в самоанализе и самоисцелении. То есть возникла бы адаптивность. Тем самым была бы нарушена устойчивость. И значит, мы изначально имели дело с чем-то другим.

Логично, что тотальность (то есть всеобщность) автоматически включает все сферы деятельности, например, социальную. Зачем о ней упомянуто отдельно? Затем, что наблюдение и диагностика психопатов проводится в социуме. Можно и в условиях социальной изоляции. Например, с помощью скрытых камер и тайного вмешательства в жизнь. Это был бы интересный эксперимент. В прошлом веке Штази щекотало нервы политическим диссидентам, незаметно внося в быт «подопечного» разные «изюминки». Но такие методики, если и существуют, надежно засекречены. Зато публикаций по взаимодействию психопатов с другими людьми – хоть отбавляй. Этой темой за последние два века только ленивый не интересовался.

Дезадаптация, как легко догадаться, это невозможность изменить свою реакцию в ответ на изменение стимула. Попытка решить все проблемы с помощью одного инструмента. Например, завязать шнурки молотком.

Нас интересует дезадаптивное взаимодействие субъекта с социумом. Что является единицей такого взаимодействия? Правильно. Коммуникация. Вообще любое отношение между двумя субъектами – это коммуникация. В том числе отказ от коммуникации. Значит, социальная дезадаптация подразумевает, что субъект одинаково реагирует на разные коммуникативные ситуации. В том числе на беседу с психоаналитиком. По большому счету, там нет полноценной коммуникации – всего лишь повод лишний раз поупражняться в повторении дезадаптивной реакции. Поэтому нет никакого смысла брать психопата в анализ. Его нужно слегка перепрограммировать, а не коммуницировать.

Соответствующими навыками дрессуры обладают коррекционные психологи и психотерапевты, но не психоаналитики. Да, вот такие мы беспомощные. Но вне кабинета элементарные знания о психопатах нужны всем. И простейшие манипуляции, основанные на этих знаниях, – тоже.

В жизни вы сталкиваетесь с психопатиями гораздо чаще, чем кажется. Человеку не обязательно быть психопатом, чтобы вести себя как психопат по отношению к вам. Быстро выявить психопата, подобрать к нему манипулятивную технику – полезный навык. Заодно за собой будете внимательней приглядывать: не закралась ли в ваш характер какая-нибудь дезадаптация.

Простая дезадаптация – еще не предел. Значит, у нас есть шанс лучше понять цепочку «дефект – психопатия – пограничность – адаптация», дважды посмотреть на норму сквозь призму патологии.

Абсолютным пределом психической патологии является дефект. Сбой высших психических функций: речи, памяти, восприятия и прочих. Либо всех сразу, либо по отдельности. Почти всегда современная медицина без труда находит биохимическую основу психического распада. Дефект невозможно обратить вспять, он только нарастает. Постепенно личность пациента распадается настолько, что ни отражение реальности, ни коммуникация невозможны.

Например. Солнечный денек. Кругом тишь и благодать. На крылечке стоит пожилой джентльмен и интеллигентно стучится в дверь подъезда. Головой. На любую попытку начать общение следует очередной глухой удар. Можно ли рассматривать удар головой как отклик на коммуникацию? Рассматривать-то можно. Но толку? Попробуйте сами.

И так с утра до вечера. Спрашивается: кто из вас двоих психопат?

Получился предельный случай: примитивная реакция, которая не зависит ни от времени, ни от стимула. Но нет предела совершенству! Настоящий предел, абсолютный ноль – это отсутствие всякой реакции, принципиальный отказ от коммуникации, тотальный уход в себя (когда никакого «себя» уже нет). Из этого абсолютного нуля, как из путеводной звезды Давида мы можем выпустить лучи во все стороны. И каждый луч станет координатной осью, вдоль которой меняется какое-то одно психическое свойство. В центре звезды – коллапс, там невозможно говорить о субъекте, о характере, о коммуникации, о психоанализе. Черная дыра. И на каком-то расстоянии от центра – тоже (рис. 7.1).

Выберем любой луч и будем двигаться прочь от центра, пока субъект не начнет подавать признаки жизни. Пусть это будет луч времени. Мы же о времени с вами беседуем. В нуле (и его окрестности) субъект никак не реагирует, то есть его реакция постоянно равна нулю. Но вдали от нуля поведение субъекта будет зависеть от времени.

Рис. 7.1. Оси Эдипа (Э готическое) и Хроноса (Х готическое). В этой области между двумя крайностями нам и предстоит работать…

Для конкретного понимания это слишком абстрактно. В мире все зависит от времени! Понятное дело, что психическая активность – не исключение. Даже в нуле с ней что-то происходит, просто мы этого не можем наблюдать. Как же определить, какая степень темпоральности нас интересует? Любая? Нет, не слишком малая. То есть любая, лишь бы значительная и заметная? Снова нет. В этом нам опять поможет предельный случай.

Доведем зависимость от времени до абсурда. Пусть у субъекта каждый день разное настроение. Это патология? Еще нет. Хорошо. пусть теперь настроение меняется все быстрее и быстрее, перепады все резче и резче. Такой субъект уже не может управлять собой и своей активностью. Вновь происходит распад коммуникации, но уже не в нуле, а на бесконечности, которая утягивает субъекта все дальше и дальше, в еще более глубокую бесконечность.

Как это выглядит со стороны? На один и тот же стимул субъект каждый раз реагирует по-разному. Человек игнорирует свой предыдущий опыт и не может даже приблизительно прогнозировать свое состояние. Содержание и сила реакции выбираются случайно, не соизмеряются с содержанием и силой стимула. В нуле реакция не зависела ни от стимула, ни от времени. Сейчас (на бесконечности луча) реакция всецело зависит от физического времени – и только от него. Стимул по-прежнему не учитывается. Это самая любимая «болезнь» творческих людей: биполярно-аффективные расстройства (БАР). Только в гораздо более тяжелой форме.

Существует несколько больших классов БАР, по которым пациенты послушно распределяются. О единичных коммуникациях и о наших любимых представлениях здесь говорить нельзя. И не нужно. При биполярочке у пациента «скачет» вся психика. Поэтому БАР классифицируют по частоте и амплитуде колебаний общего состояния пациента (рис. 7.2). Углубляться в этот вопрос мы не будем – это не учебник по психиатрии или патопсихологии. Интересующихся отсылаем к блогу некоего FYI, где собраны хорошие обзорные статьи по биохимии, психиатрии, диетологии.

Воздадим дань уважения и Эдипу. Как мы относимся к ценным объектам? Хорошо относимся. А к очень ценным как? Амбивалентно. Мы их и любим, и ненавидим. Тянемся к ним, но всегда норовим убежать. Берем с них пример и так увлекаемся, что начинаем соперничать. Нам нравится зависеть от ценных объектов, но при первой возможности мы начинаем борьбу за независимость. Все эти противоречивые влечения сплетаются в единый комплекс вокруг значимых для нас людей. Все «объектные» комплексы строятся по образцу Эдипова комплекса, который каждый из нас когда-то успешно преодолел и разрушил. Каждый ли?

Рис. 7.2. Как меняется настроение при разных биполярных аффективных расстройствах. Источник: ЖЖ пользователя C0NTEMPLATOR. Ссылка:

И это главный вопрос, который позволит прочертить второй луч. Эдип испытывает инфантильную психику на прочность, потому что амбивалентность не заложена в нас эволюцией! Ребенку нужно время и усилия, чтобы понять: один объект может быть и хорошим, и плохим. Это колоссальное испытание для психики, рубеж развития. Не все его преодолевают…

Если провал Эдипова испытания прошел по каким-то органическим, врожденным причинам, это явно не психоаналитический случай, это самая настоящая патология. Академическая психиатрия в этом вопросе не брезгует открыто обращаться к психоаналитическим теориям. Некоторые психические патологии рассматриваются как невозможность смириться с амбивалентностью, как капитуляция перед противоречиями. Снова диалектика.

Что делает нездоровый субъект с объектом, который приносит то удовольствие, то неудовольствие? Первый вариант: расщепляет объект на очень хороший и очень плохой. Потом очень хороший объект становится идеальным, а очень плохой превращается в жуткого всемогущего преследователя. Распад на этом не заканчивается, и каждый осколок дробится на еще более мелкие и еще более нереальные. В конце концов распаду подвергаются основные психические функции, у субъекта исчезает способность к целостному восприятию себя и реальности. Такой вот раскол разума или (буквально с греческого) шизис (σχίζω) френоса (φρήν), шизофрения.

Полезно помнить, что в психиатрии много разных видов шизофрении, каждый со своими заморочками и особенностями. Объединяет их одно – неотвратимое нарастание полного распада: коллапс субъекта, обнуление всякой коммуникации. Ноль остался на месте, а что с бесконечностью?

Второй вариант: объект остается целостным, но к нему постоянно меняется отношение. Субъект не может сразу испытывать пару противоречивых чувств, поэтому чередует их. Метания между чувствами столь хаотичны и интенсивны, что за ними сам объект теряется. Причина амбивалентного отношения ускользает от субъекта. От субъекта, но не от вас. Вы помните, в чем причина амбивалентности? В том, что объект был очень ценным для психики. Если амбивалентность возникает по любому поводу, получается, что все объекты вокруг внезапно стали ценными. Случайный прохожий, собственный палец, обеденный стол – любой элемент реальности вызывает бурную реакцию, вихрь стремительно чередующихся противоположных чувств. Так возникают различные виды чувственного бреда (где в основе бреда лежит не конкретный сюжет, а «необычное» восприятие реальности). Например, синдром Котара, когда человек буквально физически ощущает, как гниют его органы.

Вот такие страсти происходят, когда своих крайностей достигают отношения с Эдипом или Хроносом. С одной стороны – абсолютный нуль, черная дыра, в которой теряется последний отблеск реальности. С другой стороны – дурная бесконечность, хаос неуправляемых аффектов (рис. 7.1). Эти пределы бесконечно далеки от психоанализа. Мы не собираемся устраивать туда экспедиции. Но между двумя патологическими крайностями раскинулась интересующая нас область, где ютятся неврозы и психозы, где гордо ходит адаптивность, где в загончиках сидят психопатии.

Задав абсолютный ноль и нарисовав оси, мы сконструировали пространство. Будем сразу рисовать реакцию субъекта на всевозможные стимулы? Неподъемная задача. Начнем рисунок с аккуратных мазков – вновь воспользуемся нашим любимым приемом.

Возьмем представление, страдающее психопатией. Да-да. Будем говорить о психопатичности отдельных представлений, но не всего субъекта.

Что за фокусы такие? Променять целого человека на маленькую точку в психическом пространстве!

И ради чего? Чтобы поставить этой беззащитной точечке диагноз? Беззащитной, значит? Ну-ну. Сейчас вы увидите, во что эта беззащитная точка может превратить вашу жизнь.

В чем заключается психопатичность представления? В его дезадаптивности, то есть невозможности поменять свою психическую роль, свои динамические и структурные свойства. И здесь вы уже сами обо всем догадались. Из всевозможных свойств и ролей нас интересует участие представления в комплексах. Мы даже оси нарисовали так, чтобы сделать срез многомерного психического пространства по плоскости двух комплексов: Эдипа и Хроноса.

Вот такой элементарный переход от психологии к психоанализу, от субъекта к представлению. Представление психопатично, если не может сбежать из сферы влияния комплекса (или нескольких комплексов). Напомним, что по образцу изначальных, «аутентичных» Эдипова и Хронотического комплексов в психике постоянно возникают и рушатся множество мелких конструкций.

Безусловно, принадлежность к комплексу сказывается на динамике либидо. Энергия представления, запертого в комплексе, меняется строго определенным образом. Это изменение и называется откликом представления. Откликом на что? На любое внешнее воздействие, включая коммуникацию.

Для самого представления внешним является весь комплекс, поэтому мы вспоминаем прошлую главу. Попадание в конфликтную ситуацию пробуждает в бессознательном комплексный механизм, у которого уже готово решение конфликта. Таким образом, на уровне отдельного представления, можно вообще забить на коммуникацию – взаимодействие с внешним миром происходит через призму комплекса. Ничего сложного, мы просто пользуемся динамическим аспектом (4.3) и выбираем границы системы наиболее удобным образом.

Итак, у представления есть энергия, она изменяется под влиянием комплексов. С формами психосексуальной энергии вы уже знакомы. С комплексами – тоже. Осталось их сопоставить.