4.3. Что? Где? Куда?
А. Топический аспект. Структура
Возьмем все представления, обладающие определенным свойством. Например, представления, которые субъект сейчас может превратить в речь. Или представления, отражающие опыт совместной деятельности. Или представления, отвечающие за систему идеалов. Или представления, связанные с темой котиков.
Любое свойство можно формально описать: словами, рисунками, формулой. Можно это описание зафиксировать на листе бумаги. Листочек перевернуть и на обороте нарисовать большую букву Т (или любую другую). Теперь можно говорить кратко: «Данное представление обладает свойством Т». Или не обладает. Или: «В неврозе виноваты все представления, для которых выполняется Т». Никакой мистики, просто краткость. Когда мы забудем, в чем заключается свойство Т, мы снова перевернем листочек и прочитаем подробное описание.
Сейчас нам не важно, о каком именно свойстве идет речь. Главное, что одни представления им обладают, другие – нет. Может быть, вообще не найдется представлений со свойством Т.
Если несколько представлений обладают свойством Т, обязана ли любая их композиция обладать свойством Т? Ответ не так прост, как кажется. Предлагайте свои версии и примеры в группе «Психоанализ для избранных». Самые смелые мыслители будут награждены книгами автора.
Умножение двух чисел дает число. Но, перемножив два простых числа, мы не получим простого числа. Так как результат будет делиться на два числа, отличных от единицы.
Смешав два дорогих одеколона, вы получите какой-то одеколон (или нечто, на него формально похожее), но вся ароматическая эстетика куда-то пропадает. То же при составлении нарядной композиции из брендовых вещей, которые не сочетаются по цвету или стилистике. Впрочем, и здесь вы не застрахованы от интересных открытий.
И что же нам делать? Вспомнить, на каком уровне мы находимся. На самом фундаментальном. То есть мы (пока еще) обладаем значительными возможностями в плане придумывания базовых определений и аксиом. Посчитайте, сколько всего основных мыслей было сформулировано? Очень мало. Значит, можно совершить еще пару чудес. Итак…
По щучьему велению, по фаллическому влечению, существует хотя бы одно «волшебное» свойство. В чем волшебство? Берем сколько угодно представлений, обладающих этим свойством. Составляем из представлений всевозможные композиции. Результат любой композиции тоже обладает «волшебным» свойством. Волшебно, не правда ли?
Тогда говорят, что данное свойство задает структуру в представлениях.
Замечание. В работах Фройда слова «структура» и «система» используются как синонимы. Современный системный анализ, синергетика и другие науки требуют (во избежание путаницы) отличать структуру от системы.
Структурой является жемчужина психоанализа – бессознательное. Фройд математически точен и строг. Что такое бессознательность? Это свойство. Буквально: «Бессознательные представления – это представления, не доступные сознанию». Нет, мы не издеваемся. Это классическое определение. Дальше Фройд просто ввел обозначение Ubw и торжественно объявил: «Процессы, происходящие в Ubw, обладают такими свойствами, каких нет в сознании… В Ubw нет отрицания, нет сомнения, нет различных степеней достоверности». Словом из трех букв ознаменовалась новая эпоха: эпоха структур. Не только психических.
Не последнюю роль в пиаре структурного подхода сыграл лингвист Фердинанд де Соссюр, а также философы-структуралисты (внезапно): Мишель Фуко и Жак Лакан. Но если Фуко сделал серьезный вклад в мировую мысль, то Лакан занимался в основном модной болтовней. Домодничался он до тезиса: «бессознательное структурировано, как язык». Его часто употребляют современные аналитики-лаканианцы по поводу и без повода. Но все как раз наоборот. Бессознательное – и так структура, его не надо структурировать. Тем более «структурировать, как язык».
Всевозможные композиции бессознательных представлений тоже бессознательны. Это не отдельная аксиома, а свойство бессознательного «по определению». Назвали бессознательное структурой? Вот будьте добры: обеспечьте сохранность относительно любой композиции. Это открывает дорогу к нескольким чрезвычайно полезным и эффектным приемам (глава 6).
Аналогично можно определить сознание (Bw). Это структура представлений, которые а) отражают опыт совместной деятельности субъектов, б) могут быть выражены в речи. Это наш вариант. Фройд поступал проще и никак не определял сознание, полагая эту категорию самоочевидной и понятной всем. Вместо прямого определения Фройд сформулировал очень простой критерий, которым пользуются до сих пор. Если субъект о чем-то говорит или может сказать, хотя бы внутренним голосом, то это и есть элемент сознания. Сознание состоит из представлений, соединенных со словесными остатками. Опять же, сейчас не так важно, из чего именно состоит сознание. Главное, что сознание и бессознательное – структуры (по определению).
Теперь обратите внимание на очевидный логический ход. По определению, представление принадлежит бессознательному, если (и только если) это представление не осознанно. Получается, для любого представления мы можем задать вопрос об осознанности. Если ответ положительный, представление принадлежит сознанию, иначе – бессознательному.
Замечание. Мы использовали слово «иначе» специально, потому что вопрос совсем не обязательно предполагает только два возможных ответа (да или нет). С «да» все более-менее понятно: для утвердительного ответа достаточно оформить представление в речи или соотнести его с опытом совместной деятельности. Но как проверить «нет»? А вдруг появятся другие ответы: «не совсем», «еще нет», «почти наверное нет», «невозможно определить» – все эти варианты можно объединить как «не да» (иначе, чем «да») и отправить в бессознательное.
Получается, все (вообще все) представления можно разбить на две непересекающиеся структуры: сознательное и бессознательное. Или скажем иначе: вместе две структуры покрывают бесконечное множество всевозможных представлений. Вот здесь пора определить психику как объединение структур, вместе содержащих всевозможные представления.
Так впервые возникает психоаналитическое понимание психики как объединения двух структур: сознания и бессознательного.
Кстати. Структуры составлены из представлений. Значит, структура – это тоже представление. Получается, что психика, будучи объединением (композицией) представлений, сама является одним большим представлением. Почему бы нет?
Возможен и обратный переход. Никто не мешает опять разбить психику на структуры, но сделать это по-новому. Например, выделить Оно, Я и Сверх-Я. Все зависит, опять же, от вас, от изучаемой проблемы, от стилистических предпочтений. Выбирайте, определяйте и используйте те структуры, которые считаете наиболее подходящими для ваших исследовательских задач или бытовых проблем. Ваш знаковый выбор в психоанализе называют топикой.
Топика – это способ разбиения психики на основные структуры.
Бессознательное и сознание (иногда к ним добавляют предсознательное) – это Первая Топика, исторически и хронологически первая. Вторая Топика – всем известные Оно, Я и Сверх-Я. Также популярна топика Лакана: реальное, воображаемое, символическое.
Как видите, внутренние и внешние границы психики, ее топология и структурные особенности не задаются заранее. Они проявляются постепенно, когда мы движемся от отдельных представлений к композициям и структурам. Конкретные свойства, и только они, представления определяют его «топос» (с греческого – место) в психических структурах. Таков топический, или структурный, подход к психике.
Топический аспект – это вопрос «Где? В какой структуре?». Принадлежность к структуре – это обладание некоторым набором психических свойств, но ни в коем случае не физическое расположение. Если и говорить о каком-то «месте», то только в терминах психического пространства представлений.
Неизвестно, увлекался ли Фройд математикой. Однако в психоанализе, как и в современной топологии, под «топосом» понимают не обычное «место» в физическом мире, а отношение между абстрактными объектами. Поэтому Фройд категорически отклонил вариант «подсознание» как неправильный и вводящий в заблуждение. И Сверх-Я не находится сверху Я (σ-5). Однако тот факт, что мы не обязаны оперировать пространственными понятиями не означает, что мы не можем придумать удобные координаты (глава 7, σ-11).
Б. Энергетический аспект. Либидо
Продолжаем упражняться в абстракциях. Вспомним, что представление – это элемент психического содержания. Можно ли абстрагироваться, то есть отвлечься от этого содержания? Давайте попробуем.
Повседневный опыт подсказывает: эмоциональная значимость представлений далеко не всегда обусловлена их содержанием. Часто людей бесят совершенно невинные мелочи. Или возбуждают детали, казалось бы, никак не связанные с сексуальностью.
Идея, брошенная в массы, – это девка, брошенная в полк. Идея не обязана быть рациональной, продуманной, правильной. Девка не обязана блистать знаниями или иметь государственные награды. Главное: бросить ее с нужной энергий, сообщив достаточный импульс.
Так мы приходим к необходимости ввести количественную характеристику представлений, к энергетическому аспекту.
Почувствуйте влияние языковой среды. Фройд чаще говорил не об энергии, а об экономике либидо, об экономическом аспекте. Сто лет назад это были почти синонимы. Для наших ушей это немного непривычно. Труд Фройда «Экономические вопросы мазохизма» вызывает ассоциацию с расценками услуг в БДСМ-салоне, но не с кинетикой или принципом минимума потенциальной энергии. О, времена! У отцов психоанализа ассоциации возникали правильные. Хотя кто их знает…
В чем суть энергетического аспекта? В том, что любое представление в данный момент времени обладает некоторым «запасом» энергии. Как называется эта энергия, вы все прекрасно знаете. Либидо. Едва ли не самый модный термин начала прошлого века. Но что скрывается за этим мелодичным словом? Дадим строгое определение, пригодное для дальнейших подвигов.
Прежде всего,
либидо – это психосексуальная энергия.
Если забыть про сексуальную природу либидо, можно промахнуться и вместо психоанализа приехать в аналитическую психологию Юнга.
Фундаментальное отличие психоанализа от юнгианской психологии: ограничение полномочий либидо областью чувственных удовольствий. Либидо – не просто энергия как таковая, а именно энергетический эквивалент психосексуальности. Что мешает определить либидо как «просто энергию»? Ничего. Но смысл вводить новую категорию? Чтобы показать, как ловко мы подбираем синонимы для одного и того же определения? Чтобы избегать повторов? В художественных текстах это оправданно. Но если вы строите научную теорию, то нельзя просто взять переназвать старую категорию (энергию) и получить якобы новое понятие.
За непонимание этой тонкости Фройд долго и с удовольствием троллил Юнга, пока у последнего не подгорело, и дружба двух великих новаторов закончилась. «Теория либидо Юнга монистична; нас должно было спутать то обстоятельство, что он назвал именем либидо единую силу влечения; однако это не должно нас смущать больше». Поэтому не смущайтесь. Не надо переоценивать духовность и культуру человека. Его интересует главным образом чувственное удовольствие. И лишь потом – мистическая движуха каких-то туманных архетипов. Конечно, в ходе развития субъект учится получать удовольствие от деятельности, не связанной с сексуальностью и раздражением эрогенных зон. Сублимирует. Но и эту высокодуховную активность, далекую от сексуальных утех, можно описать в категориях инфантильной сексуальности и влечений.
Впрочем, не нужно впадать в крайности (мы все-таки центристы). Ошибочно считать, будто бы Фройд все сводил к сексу. Сексуальность в то время означала чувственность в широком смысле, а не атрибут, повышающий вероятность акта совокупления. Даже сейчас интернет-аудитория четко различает сексуальность и, кхм, сношабельность. Проблематизировать сексуальность, превращая ее в предмет научного анализа (вопреки воплям моралистов) – это одно. И совсем другое – объявлять сексуальность единственным значимым предметом исследования. Хотя нашлись ученые, которые пошли по второму пути: Вильгельм Райх считал, что Фройд слишком мало внимания уделял половым вопросам.
Теперь вспомним основную идею наших теоретических изысканий: рассматривать психоаналитические феномены на уровне отдельных представлений. Чтобы нам было удобнее работать на этой ниве, потребуем для либидо несколько простых свойств.
1. Либидо – это количественная характеристика представления. То есть можно совершенно забыть про качественное содержание психического объекта и охарактеризовать его некоторым числом. Чем больше это число, тем больше внимания психика будет уделять этому объекту (представлению). И тем выше вероятность, что именно это представление в ближайшем будущем выкинет какой-нибудь фокус. Если у представления вовсе нет либидозной энергии, такое представление как бы не существует для психики, не может влиять на психические процессы.
2. Благодаря либидо мы можем сравнивать любые представления между собой, совершенно не заботясь об их содержании. А если у некоторого представления не удастся определить запас либидо? Теоретически такое возможно? Зависит от нас с вами. Во избежание неприятных ситуаций предположим, что нам известна энергия каждого представления в данный момент времени. Или, более точно, либидо определено у всех рассматриваемых представлений. Мы не планируем рассматривать сразу слишком много, поэтому требование вполне выполнимо. Иными словами, либидо универсально. К сожалению, наша замечательная осведомленность жестко ограничивается настоящим временем, мгновением. Разговор о будущем только предстоит.
3. Психоанализ уже показал себя в качестве эффективной и простой теории. Но все равно находятся впечатлительные личности, которые при первой же трудности кидаются придумывать новые аксиомы. В частности, однажды Фройд обнаружил у людей склонность навязчиво воспроизводить травмирующие воспоминания и повторять роковые ошибки. Этот феномен сильно выбивался из стройной концепции, согласно которой психика всегда стремится к удовольствию. В работе «По ту сторону принципа удовольствия» Фройд осмыслил свое открытие и слегка подправил теорию влечений. Но либидо не пострадало! И, вопреки распространенному заблуждению, никакого «мортидо» в классическом психоанализе так и не появилось. То есть особые «смертоносные» влечения были признаны и выделены в отдельный класс. Но либидо как было единственной количественной характеристикой представлений, так и сохранило свою единственность. Чтобы ни у кого не возникало соблазна наплодить сущностей, мы включаем это свойство в определение либидо.
4. Сейчас грустная новость. Либидо не существует в реальности, его нельзя непосредственно измерить, увидеть, пощупать. Это абстракция. Или, как говорят, эпифеномен. Тем не менее, за этой абстракцией скрываются вполне объективные биохимические процессы: возбуждение и торможение нейронов, стимуляция слизистых оболочек и зрительной зоны мозга, вегетативные реакции вроде скачков артериального давления.
5. Либидо появляется в психике только как отражение телесного чувственного удовольствия. Это единственное ограничение. Дальше у либидо появляется свобода принимать разные формы внутри психических структур. Долго лежать на полочке-представлении энергия не собирается. Либидо может даже покинуть психику, превратившись обратно в физическую энергию и вызвав попутно бурную телесную активность. В разных ситуациях разные «порции» либидо проявляют себя по-разному. Иначе говоря, наша психосексуальная энергия полиморфна.
Чтобы понять последний пункт, нужен динамический аспект. В остальном все достаточно просто и прозрачно. Энергетический аспект – это вопросы «Сколько?», «Какова энергия представления?», «Какое из двух представлений обладает большей энергией?».
В. Динамический аспект. Состояние и эволюция
Представления рассованы по структурам, либидо распределено по представлениям. Логично спросить: «Дальше что?». Допустим, одно представление присвоило все либидо себе. Или, наоборот, энергия равномерно размазалась по психике. Что из этого следует? С этого начинается динамический аспект. Мы наивно полагаем, что знание текущего распределения либидо позволит предсказать дальнейшие события. Или, говоря научным языком, начальное состояние психики определяет ее эволюцию хотя бы на бесконечно малом интервале времени.
Современный человек абсолютно свободно использует в своей речи слова «состояние», «эволюция», «динамика». Не задумываясь, с какими ожесточенными боями эти категории прорывались в научный обиход. И вы догадываетесь, что их предметной областью была вовсе не психология и не психоанализ, а теория систем и квантовая механика. Последняя имеет дело с объектами, свойства которых нельзя просто взять и измерить. Вернее, можно, но измерение ведет к необратимым изменениям объекта.
Приходится идти на многочисленные хитрости. В частности, обращаться с объектом как с черным ящиком, догадываясь о его свойствах по косвенным наблюдаемым признакам. Квантовая механика и психоанализ гораздо ближе друг к другу, чем принято думать.
Динамический аспект позволяет выделить несколько связанных между собой представлений и обозвать их системой. И наблюдать, как у системы меняется то или иное свойство, как либидо перераспределяется между представлениями. Если отвлечься от структурного и энергетического аспектов, то можно говорить о динамике, у которой свой специфический предмет изучения. Инструментарий динамической теории столь развит и многогранен, что его одного хватило бы для решения многих психоаналитических проблем.
Что же такого полезного или особенного дает нам динамический подход?
1. Мы можем произвольно выбирать границы изучаемой системы. Невозможно объять необъятное, невозможно засунуть в одну модель сотню явлений, параметров и свойств. Как правило, каждый раз нас будут интересовать небольшая группа представлений и одно-два свойства. Новые детали добавить всегда успеется. Бесспорно, психика не перестает быть системой из-за нашего выбора. И нервная система называется системой не просто так. Но мы имеем право назначить системой именно эту небольшую делянку (которую научно мотыжим). А на системность всего остального – забить.
2. Если мы выбрали для изучения небольшую группу представлений, то что делать со всем остальным? Чем является оставшиеся за скобками мозг, общество и большая часть психики? Не системой, нет. Система у нас одна, ее мы определили своей волей и теперь изучаем. Тогда чем же? Ответ: внешней средой. Внешней относительно чего? Относительно изучаемого предмета, то есть маленькой системы. Мы словно обвели пунктиром группу представлений. И все, что за этой границей, теперь мыслится как нечто монолитное и простое. Конечно, мы помним, что там тоже есть какие-то представления, какая-то своя структурная сложность. Но при моделировании с внешней средой обращаются максимально грубо и цинично.
3. Если упрощенного понимания внешней среды вам мало, то пойдем еще дальше. Мы всегда можем мысленно изолировать систему от внешней среды, изъять группу представлений из психики. И посмотреть, как эти ребята поведут себя, будучи свободными от воздействия окружения. Анализ автономной динамики — очень полезный прием. Без него мы бы не смогли сформулировать принцип удовольствия (глава 5).
4. Каждый элемент системы находится в каком-то состоянии. Можно ли, зная состояния всех представлений, сделать вывод о состоянии всей системы? Элементарно. Состояние композиции (системы) определяется как композиция состояний ее элементов. Кто бы мог подумать, что все так просто?
5. Можно взять систему и оказывать на нее всякие разные воздействия. Зачем? Чтобы наблюдать ее отклик! И, конечно же, можно сравнивать реальное поведение системы с ее гипотетической автономной динамикой. Все это позволяет нам лучше понять, как внешняя среда влияет на систему. И заранее предсказывать отклик системы на воздействие, которое еще не успело состояться.
6. Наконец, в динамической теории можно отделить прошлое от настоящего. Что имеется в виду? В прошлом система могла подвергнуться внешнему воздействию и изменить свое состояние. И пойти по другому пути развития. Но если в тот момент воздействие прошло мимо и не отпечаталось явным образом в биографии системы, то второго шанса не будет. Поэтому когда вы смотрите на систему, на ее текущее состояние, то можете не волноваться о темном прошлом.
Будущее (Futurum) определяется только настоящим (Prasens). Последнее, бесспорно, хранит на себе отпечаток прошедших времен. Но только таких, которым удалось дотянуть до текущего момента. Бывают события настолько прошедшие (Plusquamperfectum), что заслонены от будущего даже не настоящим, а более ранним прошлым. Их мы отбрасываем. Иными словами, важна история, но не предыстория.
Нет ли здесь противоречия с духом психоанализа? Как раз нет, потому что достаточно сильная психика сама постепенно изживает следы травм и других неприятностей.
Ситуация, когда предыстория слишком сильна, но не просматривается в настоящем, касается очень узкого класса систем и называется гистерезисом. Или кармой. Кому как привычнее. Так вот. Ни кармы, ни гистерезиса в психоанализе нет. Можете вздохнуть с облегчением.
Вздохнули? Вздохните еще раз. Самая жуткая глава закончилась.
* * *
Вот, в сущности, и весь теоретический фундамент психоанализа. Здесь нет истерии, вытеснения, влечений, комплексов – они возникают потом, как конструктор из представлений и трех аспектов. Не зная этих основ, начинающий аналитик вынужден хаотично штудировать современную литературу, запоминая множество разрозненных фактов. Вам повезло. Вы поняли и вникли в жесткое ядро психоаналитической науки. И теперь можете двигаться в любом интересующем вас направлении.
Сейчас таковым направлением является время и его роль в психической жизни. Вы могли заметить, что в динамическом аспекте время уже проявило себя. Мы заговорили о прошлом, настоящем и будущем. Но это время физическое, объективное, не зависящее от психической активности субъекта. Его существование мы не ставим под сомнение. Что делать с психическим, с субъективным временем? Пока совершенно непонятно. Откуда оно берется в психике? И как же так получилось: времени еще нет, а психические системы эволюционируют, то есть меняются во времени.
Здесь сама напрашивается гипотеза:
состояние психики меняется не под действием психического времени, но наоборот – психическое время возникает как результат динамики представлений.
В некоторых структурах психическое время может вовсе не возникнуть… Давайте не будем тратить время и с помощью новеньких теоретических инструментов выдолбим из куска гипотезы концептуальную скульптуру.
