Настоящее

Просыпаюсь в подвале. Разум тут же требует дневного света, чтобы определить время. Или хоть какого-то ориентира, позволяющего понять, сошла я наконец с ума или нет. Джека не слышно, но я чувствую, что он где-то рядом. Слушает. Дверь резко распахивается.

– Придется поторопиться. Такими темпами мы не успеем пообедать с Милли, – произносит он, глядя, как я медленно поднимаюсь на ноги.

Конечно, я должна радоваться, что мы едем к Милли, но в действительности раз от разу встречаться становится все труднее. С тех пор как Милли рассказала мне, что Джек столкнул ее с лестницы, она ждет от меня каких-то действий. Я даже боюсь – вдруг однажды ей удастся уговорить Джека пойти обедать в отель? Не хочу признаваться, что до сих пор ничего не придумала. Поначалу мне и в голову не приходило, что спустя год я все еще буду пленницей; я понимала, что освободиться будет трудно, но в успехе не сомневалась. А теперь у меня почти не осталось времени. Семьдесят четыре дня. И Джек считает эти дни, точно ребенок, нетерпеливо ждущий Рождества. Когда я думаю об этом, подступает тошнота.

Милли и Дженис, как обычно, ждут нас на скамейке. Какое-то время мы беседуем. Дженис интересуется, как прошла свадьба в прошлые выходные и поездка к друзьям в позапрошлые. Джек передает инициативу мне, и я придумываю, будто свадьба была в Девоне и нам все очень понравилось, а Пик-Дистрикт, где живут наши друзья, просто великолепен. После этого он (как всегда, сама галантность) заявляет, что Дженис – сокровище и благодаря ей мы можем как следует насладиться обществом друг друга, пока Милли не переедет к нам, что случится уже совсем скоро. Она совсем не против, уверяет в ответ Дженис; она обожает Милли и всегда готова нас подменить, а еще она будет очень скучать после ее отъезда, так что, как уже говорила раньше, обещает навещать нас почаще. Впрочем, обещание она, разумеется, не сдержит – Джек об этом позаботится. Мы говорим о состоянии Милли, и Дженис сообщает, что прописанные доктором таблетки помогли: сон нормализовался, и Милли перестала тревожиться днем.

– К сожалению, я должна вас покинуть, – произносит она извиняющимся тоном, глядя на часы. – Если я опоздаю к обеду, мама меня убьет.

– Нам тоже пора, – говорит Джек.

– Идем в отель! Пожалуйста! – возбужденно просит Милли.

Джек открывает рот, но сказать, что мы идем в другое место, не успевает – его опережает Дженис:

– Милли мне все уши прожужжала об этом отеле, так уж он ей нравится! И в понедельник обещала рассказать в классе, как вы сходили. Да, Милли?

Милли энергично кивает.

– Мы уже слышали про ресторан у озера и про тот, где подают вкусные блинчики, так что теперь с нетерпением ждем нового рассказа. К тому же миссис Гудрич подумывает устроить там ужин для сотрудников в честь окончания учебного года и попросила Милли написать отзыв о посещении.

– Надо в отель. Для миссис Гудрич, – подтверждает Милли.

– Ну что ж, надо – значит, надо, – уступает Джек, пряча раздражение за снисходительной улыбкой.

За столом Милли трещит без умолку, а после еды заявляет, что ей нужно в туалет.

– Иди, – отзывается Джек.

– И Грейс идет. – Она поднимается со стула.

– Грейс совершенно незачем с тобой ходить, – сурово отвечает он. – Ты и сама прекрасно справишься.

– Женские дела! – заявляет Милли во всеуслышание. – Надо Грейс.

– Ладно. – Он отодвигает стул, стараясь скрыть досаду. – Я тоже пойду.

– Джеку нельзя. Женский туалет! – воинственно отвечает она.

– Я хотел сказать, что провожу вас до дверей.

В конце коридора он отпускает нас, наказав не задерживаться. У раковин щебечут две женщины; дожидаясь, пока они вымоют руки и уйдут, Милли нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Я ломаю голову: что мне ей сказать? Как убедить, что у меня есть план? И вместе с тем восхищаюсь – как же ловко она все-таки заставила Джека привести нас сюда! Догадалась привлечь Дженис и миссис Гудрич!

– Ты такая умница, Милли, – говорю я, едва дверь за женщинами закрывается.

– Поговорить! – заявляет она свистящим шепотом.

– Что случилось?

– Это тебе, – едва слышно шепчет она мне на ухо и достает из кармана свернутую бумажную салфетку. – Секрет. – Она протягивает салфетку мне.

Я в замешательстве разворачиваю сверток. Наверно, бусина какая-нибудь или цветок… Внутри обнаруживается пригоршня маленьких белых таблеток.

– Что это? – спрашиваю я, нахмурившись.

– Чтобы спать. Я их не ем.

– Но почему?

– Не надо, – сердито отвечает она.

– Но они нужны, чтобы ты хорошо спала, – терпеливо объясняю я.

– Я сплю хорошо.

– Да, но это теперь, благодаря таблеткам, – втолковываю я. – А раньше спала плохо, помнишь?

Она мотает головой:

– Притворилась.

– Притворилась?

– Да. Понарошку спала плохо.

Я смотрю на нее:

– Но зачем?

– Тебе, Грейс. – Она накрывает моей ладонью салфетку.

– Спасибо, Милли, это очень мило с твоей стороны, но они мне не нужны.

– Грейс, надо. Для Джожа Куни.

– Для Джорджа Клуни?

– Да. Джож Куни плохой. Толкал на лестнице. Обижает Грейс. Джож Куни плохой человек. Очень плохой.

Теперь уже я мотаю головой:

– Я все-таки не понимаю, Милли…

– Понимай, – веско произносит она. – Просто, Грейс. Убить Джожа Куни.