Глава двадцать вторая
Эми
Конец 1995-го

Я хочу посмотреть вниз. Почему не двигается эта дурацкая голова? Мне надо понять, что на мне. Потому что я совершенно не помню, как одевалась. Я вчера вечером куда-нибудь ходила? Была в «Слипере»? Надо Дженни спросить, а то у меня какой-то провал в памяти. Надеюсь, я не выглядела идиоткой. Я ведь веду себя совершенно неадекватно, когда выпью. Делаюсь ужасно шумная, и в итоге меня рвет. Вроде бы чувствую, что момент приближается, но остановиться уже не могу. Заранее знаю, что дойду до конца.

Похоже, я неудобно спала. Вроде как потянула шею или защемила нерв. У меня так уже было год назад – наверно, сейчас та же фигня. Может, меня теперь вообще каждое лето до конца жизни будет временно разбивать паралич? Сложно будет планировать отдых. «Да, Деймон Албарн, я сбегу с тобой, но только в августе, потому что весь июль пролежу как бревно!»

В прошлом году это было как раз перед летним праздником. Я проснулась рано, хотела сесть – и мне в жизни не было так больно. Мама заявила, что это нерв в спине защемился. Боб носил меня в туалет на руках, и это было жутко стыдно. Он сажал меня и отворачивался, пока я делала свои дела. Потом приходила мама и мыла мне руки, и Боб относил меня обратно, а она спускала воду. Я терпела до последнего, так что внутри у меня как будто была здоровенная грелка с кипятком, готовая лопнуть в любой момент. Два дня я почти ничего не ела и не пила.

Пока я валялась в постели, звонила Дженни, и мама все ей рассказала. Поэтому, когда я приковыляла в школу – все болело, но праздник это святое, – испорченный телефон уже объявил меня калекой, навечно прикованной к инвалидной коляске.

Пару часов вся школа только обо мне и говорила. Врать не стану – я кайфовала. Но это был просто нерв. Надеюсь, и сейчас то же самое. Ну ладно, хотя бы мочевой пузырь не пытается взорваться. И на том спасибо.