Глава тринадцатая
Военные игры

Заснули они только под утро, промаявшись хмельным сном недолго. Едва рассвело, явились Захар с Ратишей в сопровождении дюжины воинов. Привезли золото, при виде блеска которого глаза у Васьки засверкали не хуже драгоценных каменьев, и весь сон как рукой сняло, – так он был рад.

– Доволен? – усмехнулся, позевывая, боярин, когда они вышли на свежий воздух из задымленной кузницы.

– А то, – кивнул кузнец, перебирая бугристые чеканные монеты пальцами, – приятное это занятие – деньги пересчитывать.

– Ну да, – согласился Евпатий, – не без этого. Только не увлекайся. Золото, оно счет любит, но и ума лишает, ежели на него слишком долго смотреть да о нем думать.

– Не боись, – продолжал наслаждаться моментом Васька, – не впервой.

Наконец, с трудом оторвавшись от бочонка, он обернулся назад и крикнул:

– Сенька, Михайло! Покажите дорогим гостям, где товар лежит. Да грузить помогите!

Погрузка секретного оружия заняла не так мало времени, как поначалу думал Евпатий. Арбалеты пришлось рассовывать по холщовым мешкам и по несколько штук перетаскивать к телегам, которые сюда было не подогнать. Так и сновали ратники с подмастерьями туда-сюда по узкой тропинке. Управились лишь когда солнце уже почти взобралось на самый верх небосвода. Коловрат и Васька за это время даже перекусить успели остатками вчерашней трапезы. А когда все было кончено, Евпатий с еще тяжелой головой взобрался на коня. Но, едва оказавшись в седле, мгновенно протрезвел.

– Помни новый уговор, – проговорил он, глядя сверху вниз на невысокого кузнеца, стоявшего у стремени, – отыщи и сделай все, о чем договорились. А я через месяц к тебе наведаюсь, даст бог. Узнать, как дела идут.

– Сделаю, – кивнул кузнец, – еще не подводил тебя ни разу, боярин. Только вот…

Он замялся, явно с трудом подбирая слова, бросив косой взгляд на маячившего чуть поодаль Захара.

– Только вот гости нежданные вдруг могут нагрянуть. А ну, как раньше то случится, чем ты возвернешься?

– И то верно, – озадачился Евпатий, нахмурившись, – хотя вряд ли они так быстро до самой Рязани дойдут. Но про то один бог знает, когда их ждать и откуда.

– Вот на такой случай надобно еще одно место укромное оговорить.

– Твоя правда, – не стал спорить боярин, – надобно. Пока мирно вокруг. Говори.

Кузнец замолчал надолго, словно перебирая в уме все знакомые потаенные места и, поколебавшись отчего-то, наконец-то спросил:

– Черное озеро знаешь?

Боярин вопросительно посмотрел на кузнеца. Прочитав в его взгляде только недоумение, кузнец стал подробно объяснять дорогу до запасного места встречи.

– Если ехать по переяславской дороге от Рязани, через день примерно, не доезжая речного брода, будет развилка.

– Знаю, – кивнул боярин, – только на днях там проезжал.

– Так вот. Повернешь от нее направо, по лесной дороге в сторону Оки. Верст через десять будет брошенный починок, в нем не больше пяти домов насчитаешь, – продолжал кузнец, прищурившись на солнце, которое уже светило ярко. – От того починка до Оки уже рукой подать, но тебе надо у починка свернуть налево и ехать вдоль реки, не приближаясь к ней еще верст пять, через лес по едва заметной тропке. Места там нехоженые. Скоро откроется тебе глухое озеро, небольшое и круглое, как чаша со скалистыми берегами. Прозывается оно Черным, за цвет воды. Там стоит заброшенная сторожка, про нее мало кто ведает. Там и повстречаемся, если лихой час настанет. Иноземцы то место не отыщут ни в жизнь.

Услышав про заброшенный починок, Коловрат вдруг осознал, что знает это место. Судя по всему, это был тот самый починок, у которого он оставил своих охранников, направившись в сторону присмотренной с воды потаенной пещеры. То, что Васька бывал в этих местах, радости и спокойствия боярину не добавило. Он вдруг вспомнил о золотом перстне с огромным изумрудом, обхваченным по бокам двумя перекрещенными саблями искусной работы, который он снял с рассыпавшегося в труху пальца мертвеца. Этот перстень так и пролежал у него за пазухой всю ночь – в пылу разговора о татарах боярин совсем позабыл про эту занятную вещицу, таившую в себе какую-то историю. Еще в Рязани он собирался осторожно расспросить своего учителя о перстне, но позабыл, а сейчас время было уже не подходящее для таких разговоров. Кроме того, случайно выяснилось, что Васька таки бывал в тех местах. Абсолютно точно. А значит, мог ведать и про мертвеца без головы, и про пещеру на берегу. Поймав себя на этой мысли, Евпатий решил пока не расспрашивать его. Оставил свои расспросы до более удобного случая. Может, это все было только совпадением. Мало ли где атаман шлялся за свою долгую разбойничью жизнь.

«Авось моего клада это не коснется, – рассудил Евпатий, с прищуром поглядывая на кузнеца, что уже прикрывал глаза ладонью от солнца, – а там и поговорим, как выпадет минутка».

– Договорились, – кивнул Евпатий, – если через месяц не приеду, но все тихо будет, – жди здесь, пока не объявлюсь. А ежели беда нагрянет, то встретимся у твоего Черного озера. Сам не сможешь – весточку оставь в той сторожке.

На этот раз Васька Волк молча кивнул.

– Бывай, – кинул ему Евпатий и дернул коня за поводья, разворачивая к лесной тропинке.

Вернувшись к вечеру в Рязань, боярин едва успел проследить за разгрузкой арбалетов в свой амбар, как на ночь глядя к нему явился гонец от князя с повелением быть утром спозаранку для разговора.

– А чего же не сейчас? – удивился Коловрат, знавший характер князя. Если тот что задумал, то проволочек не любил, часто требовал прибыть немедля. Хоть посреди ночи. Но в этот раз обошлось.

– Про то мне неведомо, – просто ответил гонец, ратник из княжеской охраны. – Велено передать, что ждут завтра поутру.

– Передай князю, буду непременно, – кивнул Евпатий, и, поблагодарив судьбу за столь хороший поворот событий, дававший ему время отдохнуть с дороги и проветрить свою хмельную голову, отправился спать.

Медовуха у кузнеца оказалась забористой. Полдня не отпускала. А потому прибыл боярин к себе на двор еще вялым и плохо соображавшим.

Поцеловав жену и сына, Евпатий рухнул на полати и захрапел счастливым сном праведника, позабыв на время про все секреты и думы. А к рассвету уже был вновь бодрым, готовым на любые подвиги. Облачившись в дорогой алый ферязь и взяв с собой дюжину охранников, боярин отправился в кремль. На дворе княжеском тысяцкий неожиданно узрел довольно большое скопление народа, вернее ратников. Почти сотня воинов во главе с Наумом сидела на конях, заняв половину двора, словно только и дожидаясь приказа выступать. Это были люди из тех, что должны были уйти с воеводой в поход.

Не расспрашивая, зачем они здесь, Коловрат слез с коня, бросил поводья подоспевшим слугам и поднялся по лестнице, оставив своих охранников здесь же, на резном крыльце.

Князь принял его без промедления в том же зале, где и проходила недавняя встреча с доминиканцами. Но он был там не один. К своему удивлению, Коловрат узрел воеводу Богдана и даже самого князя Ингваря, которых и не чаял увидеть здесь. Облаченные в легкие доспехи и алые плащи гости стояли перед князем, который сидел на своем резном троне. По его расчетам оба военачальника уже дня два как должны были быть на пути к окраинным землям с войском.

Войдя в зал, Коловрат поклонился князю и его гостям.

– А, это ты, Евпатий, заходи, – кивнул Юрий охранникам у дверей, чтобы пропустили еще одного посетителя. – Мы уже свои разговоры закончили.

Коловрат приблизился к собравшимся, все же остановившись на почтительном расстоянии от раззолоченного трона. Здесь, похоже, только что был военный совет. Князь Ингварь, статный, широкоплечий и черноволосый мужчина – ростом с самого Евпатия, – бросил полный безразличия короткий взгляд на вошедшего, но ничего не сказал. Лишь пригладил невольным жестом свою окладистую бороду и вновь воззрился на Юрия. Но от боярина не ускользнула странная неприязнь, старательно скрываемая князем. «Что-то не рад он мне, – подумалось Евпатию. – Отчего же? Я, кажись, ему дорогу не переходил нигде».

– Ну, вроде обговорили все, – закончил Юрий свою речь, встав и сделав несколько шагов по залу. – А теперь ступайте к войску. Пора вам в поход. И так задержал я вас на два дня почти. Да чтоб повывели мне всю заразу по границам княжества. А ты, Ингварь, смотри особо. Всех изменников, что отыщешь – казни не медля! Не то сейчас время, чтобы шутки шутить. И назад с войском возвращайся. Скоро все воины мне понадобятся.

– Не беспокойся, брат, – положил ему руку на плечо Ингварь, встав рядом, – измену повыведу так, что и следа не останется.

– Верю, – усмехнулся Юрий, который показался тысяцкому на полголовы ниже своего брата, – в этом ты мастер.

«Интересно, – едва не высказался вслух боярин, поневоле наблюдавший за братьями, – а где же этот мастер третьего дня был, когда на поезд самого княжича напали неизвестные лиходеи?» Но сдержался. Сути разговора между братьями и воеводой он не знал, может, Ингварь уже отыскал кого. Если так, то Юрий расскажет. А за острый язык и пострадать можно было. Особливо если князю советовать начнешь, как ему государством править.

Между тем Ингварь взял искусно разукрашенный островерхий шлем, лежавший чуть поодаль на лавке, и вышел, вновь лишь скользнув отсутствующим взглядом по Коловрату. Зато воевода Богдан остановился рядом с ним и нехотя повторил княжеский наказ:

– Ты, Евпатий, вместо меня за Рязанью смотреть остаешься. Так что смотри в оба! Мы с Ингварем, думаю, седмицы через две воротимся, не ранее.

– Да уж постараюсь, – кивнул Евпатий бодро, – не беспокойся, Богдан. Есть чем подзаняться до твоего возвращения. Город в порядке будет.

Но воевода отчего-то радости Евпатия не разделил, а только нахмурился и молча вышел вслед за князем Ингварем.

– Ну, теперь давай поговорим, друг Евпатий. Настал и твой черед, – сказал князь, но неожиданно шагнул не к боярину навстречу, а направился прямиком к окну. И смотрел вниз, наблюдая за происходившим во дворе до тех пор, пока отряд под предводительством воеводы Богдана и князя Ингваря не выехал за пределы кремля. Словно хотел убедиться лично в том, что его гости уехали. А убедившись, вернулся к разговору с тысяцким, застывшим посреди зала как соляной столп.

– Перво-наперво поблагодарить тебя хочу за то, что ты сына моего с женой и наследником спас, – сказал Юрий и, приблизившись, приобнял за плечи Коловрата, – век того не забуду. Проявил смекалку и храбрость в ратном деле.

– Да откуда ж тебе, княже, известно, что я храбрость проявил? – подивился Коловрат, расправляя плечи. – Тебя же там не было. Федор с Евпраксией у себя в Красном, а я тебе доложиться еще не успел.

– Земля слухом полнится, – усмехнулся князь, делая шаг назад, – на то я и князь, чтобы не токмо от тебя вести узнавать. Должен я все знать, что в земле моей происходит, коли хочу ту землю в порядке блюсти.

Евпатий только развел руками. Он хоть и привык уже к здешней жизни, но не до конца. Все еще не мог уразуметь, как местные жители разных сословий успевали узнавать так быстро все новости, не имея ни телефонов, ни радио, ни телевидения, о коих он еще помнил из прошлой, такой призрачной уже жизни. И тем не менее знаменитое «сарафанное радио» работало не хуже настоящего, разнося одному ему ведомыми путями новости во все концы княжества. «Впрочем, чего уж тут удивляться, – расслабился боярин, – если жена моя уже все знала, не успел я приехать, то уж князю и подавно донесли. А кто именно – бесполезно гадать. Может, он еще мне даже что прибавит к тому, что я сам узнал. Как-никак, с Ингварем общался уже».

Но ошибся. А Юрий к тому же словно прочел его мысли и вдруг прямо спросил, глядя в глаза оторопевшего боярина:

– Сведал что? Кто сии вороги были, узнал?

За мгновение в голове тысяцкого пронеслись все его догадки и подозрения, но в итоге он решил, что рано еще ими делиться с князем. Особливо если тот сам на Ингваря пальцем не указывал. Решил боярин при себе их пока оставить.

– Нет, княже, – замотал он головой, – со скалы напали на нас возле брода. Кто – не видать было. Только стрелы нашенские. Пока мы из-под обстрела выбирались да догнать их пытались, скалу обойдя, – их уже и след простыл в глухом лесу. Думаю, человек с десяток было, не более.

– И никаких следов? – словно не поверив, переспросил князь, глядя на него с прищуром.

– Я же говорю, – стал оправдываться Евпатий, – только стрелы, явно нашими мастерами деланные.

– Свои, думаешь, на моего сына напасть рискнули? – взвился Юрий, сверкнув глазами. – Кто? Бояре?

– Может, свои, а может, и подговорил кто, – пожал боярин плечами в сомнениях, – сейчас время смутное. Татары везде шныряют. Ожидать можно любого. В общем, искать надобно, княже.

– Эх, кабы знать, кого искать, – пробормотал с досадой Юрий, нервно вышагивая по залу взад-вперед. – Ладно, дознаемся. И уж тогда на дыбе поговорим.

– Дозволь спросить, княже, – не удержался Евпатий, переминавшийся с ноги на ногу, – а что князь Ингварь, не нашел еще никакой крамолы? Он ведь у нас главный по таким делам.

– Нет, – коротко отрезал Юрий, – он со мной был в Пронске, дела решал военные. К походу готовился.

Князь вдруг остановился и сел на резную лавку у стены.

– И ты сядь, – приказал князь, сделав знак присесть рядом, – в ногах правды нет.

Коловрат сел на лавку, придержав ножны своего меча, стучавшие по красным кожаным сапогам.

– Вот для чего я тебя звал, боярин, – сразу перешел к делу Юрий, не став больше тратить время на пустые разговоры в отсутствие подозреваемых. – Доносят мне люди верные издалека, что татары больно велики числом. Может, сто, может, двести, а может, и триста тысяч всадников у хана татарского наберется. А у меня в войске от силы тысяч двадцать будет, да и то когда все сюда съедутся. Если татары свое войско не разделят и навалятся здесь разом, – не выстоять нам. Помощи надо просить у великого князя, а заодно и у Черниговского. Теперь вижу, – прав был Ирхан. Похоже, не только к нам в гости татары пожаловали, раз пришли с такой силой, – всю Русь, видать, хотят под себя подмять. Только нам оттого не легче, если они с нас начнут.

«Прозрел наконец-то, – ухмыльнулся про себя Евпатий, – а я о чем год назад говорил». Но смолчал, предоставив возможность Юрию самому до этой мысли дойти.

– Однако те же люди верные доносят, что никто кроме нас, рязанцев, покамест в приход татар на Русь и войну скорую не верит. Все талдычат, как и я раньше, что пройдутся татары по вежам половецким, пожгут-пограбят и уйдут восвояси.

Глянул Юрий в окно, помолчал немного, размышляя о чем-то.

– Всяк на Руси сейчас своей вотчиной занят да усобицами, – продолжал князь Рязани, погрустнев, – в Черниговской да Галицкой землях опять неспокойно, поляки по ней гуляют, с коими Михаил Черниговский совладать до конца не может, хоть и силен. Новгородцы с рыцарями воюют на западной окраине, под началом малолетнего князя Александра. В Киеве вероломный отец его Ярослав сидит да сплетни распускает. Даже сам великий князь, Георгий Всеволодович, брат его, в стольном Владимире на меня зуб точит. Доносят мне, что есть доброхоты, кои очернить меня в его глазах хотят. Шепчут ему, что, мол, мы с черниговскими Ольговичами смуту затеять хотим да отпасть от него. Того и гляди сам сюда с войском явится, ответа требовать. Какие уж тут татары.

Помолчал Юрий, вздохнул тяжко и закончил свою мысль:

– Вот и думаю я, брат Евпатий, что не поможет нам в этой войне никто. Придется одним насмерть стоять. Давай решать, как помереть краше.

– Помереть за Русь всегда почетно, – осторожно согласился боярин, – только не стоит, княже, так уж сразу от помощи открещиваться. Попросить, думаю, надо, авось кто и поможет ратниками.

– Попрошу, конечно, – не стал таить Юрий, – только раньше того, как татары нападут на нас, никто и не шелохнется.

– Просить надобно раньше, княже, – решился все же поспорить Евпатий, – татары того и гляди нагрянут. Месяц-другой, и здесь будут. Тут уж у меня от верных людей сведения имеются. Если позже помощников звать – не успеет помощь дойти. Сам знаешь, сколько времени надобно войско собирать.

– Знать-то знаю, – отмахнулся Юрий, хлопнув себя по коленям, – да ты и сам понимать должен, коль из русичей происходишь. У нас ведь как – пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Сиди и жди, пока татары нападут, а уж потом только тебе и поверят. Да и то выжидать будут, – вдруг враг стороной пройдет. Такие уж мы, русичи.

– Это да, – нехотя согласился Евпатий, поневоле заражаясь какой-то безысходностью от внезапно загрустившего князя, еще недавно такого бодрого на вид.

Но Юрий, погрустив немного, все же взял себя в руки.

– В общем, так, – заявил князь, вперив взгляд в Евпатия, – выхода у нас нет. Будем собирать всю силу, что найдется в княжестве. И помощи просить у всех будем. И у великого князя, и у Черниговского. Только опосля того, как татары появятся на границах наших, не ранее.

Коловрат опять хотел возразить, но Юрий остановил его взглядом. Слова замерли на языке тысяцкого.

– А покуда я пошлю гонца в ближнюю степь, что нам еще дружна, за родственником своим, князем половецким. Он не откажет, ибо обязан мне многим. Это добавит нам несколько тысяч быстрых всадников. А ты…

Он так пристально взглянул на боярина, словно в чем-то подозревал его.

– А ты, Евпатий, начнешь помимо войска и обороны Рязани, что тебе поручена, собирать и обучать ополчение. Кинешь клич по городам и деревням, наберешь еще тысяч пять, не меньше, мужиков. Урожай аккурат уже весь собрали, а до нового еще дожить надо. Самое время повоевать. Разделишь на три части. Одну у Коломны оставишь ждать, другую возле Белгорода, а третью здесь подле Рязани поселишь. Вооружишь их копьями да топорами, что сам накуешь, денег дам, обучишь худо-бедно воевать. Не успеть, конечно, все, думаю. Да и не бог весть какая сила выйдет для татар страшная, погибнут все, почитай, но время выиграть это позволит. Мужик он, если за свою землю биться пойдет, двоих стоит. Зубами рвать будет.

«Это верно. Только без доспехов против конных татарских лучников это будет чистое, как называли в моей прошлой жизни, „пушечное мясо“», – невольно вспомнил Коловрат почти покрытую туманом забвения жизнь, где его звали Кондратом Зарубиным. Но в ответ промолчал и только кивнул. Князь Юрий пытался напрячь все резервы государства, чтобы выстоять в предстоящей войне. Это делало ему честь, но в одиночку отстоять победу было почти нереально. Впрочем, догадывался об этом на всей Руси сейчас лишь один боярин Евпатий. Ведь даже рязанский князь на самом деле не представлял до конца, какая сила на него надвигалась из степи.

– Вот еще что, – вспомнил Евпатий про свою тайную разработку, – есть у меня для тебя, княже, одна хорошая новость, даже скажу – хороший гостинец. Очень уж он не по вкусу татарам придется, когда они сюда явятся.

– Что же ты там смастерил? – ухмыльнулся Юрий, даже повеселев. – Рассказывай!

– Нашел я одного умельца, что смог изготовить лук чудной и мощный, какой только в далекой Франкии знают, да у рыцарей крестоносных порой видали. Арбалетом прозывается. У нас «самострелом» кличут. Стреляет короткими стрелами. Тугой он очень, оттого натягивать его надо ногой, упершись в стремя на конце, да двумя руками с помощью крюка на поясе. Но зато бьет сей арбалет так далеко и так сильно, что со стены нашей сможет выбить из седла всадника в полном доспехе, даже если тот далеко за рвом скакать будет. И пробьет тот доспех, если метко попасть. Смертоносное оружие, княже.

– Что за лук чудной? – наклонился вперед Юрий, явно заинтересовавшись. – Слыхал я о чем-то таком у рыцарей, это верно. Новгородцы заезжие сказывали. Только не видел ни разу.

– Да что рассказывать, княже, – тряхнул головой боярин, – дозволь показать тебе в деле. Я таких множество изготовил, целый отряд из двух сотен можно вооружить для обороны города. Только…

Он умолк на мгновение.

– Только хорошо бы это оружие в тайне оставить до самой битвы. Чтобы татары загодя не прознали. А то близко к стенам не подойдут.

– Ну и хорошо, – ухмыльнулся князь.

– Другую хитрость придумают, – пробормотал боярин. – А я полагаю, княже, применить его надобно впервые внезапно и мощно. Чтобы побить сразу многих и панику посеять у врага. Воеводе Богдану рассказывал, да он меня слушать не захотел. Только в луки свои верит. Лук – хорошо, но арбалет – еще лучше. Вот и взял грех на душу, заказал тому умельцу за свои деньги, чтоб тебе поднести. Думаю, для обороны Рязани да других крепостей будет незаменимое оружие. Хотя и конных можно обучить им пользоваться.

– Да ты меня уже сразил своими рассказами, – перебил его заинтригованный князь, – хватит болтать, показывай уже!

– Не серчай на меня, княже. Но давай арбалет сегодня ночью испытаем, чтоб не видел никто. С одной из башен твоего кремля по деревянным истуканам или мешкам постреляем на том берегу рва с водой. Сам во всем убедишься.

– Чтоб не видел никто? – насупился князь, которому не хотелось ждать и минуты. Но мудрость военачальника взяла верх. – Ладно, приходи ближе к ночи со своим оружием. Охрана пропустит. А насчет остального – я не шутил. Начинай прямо сейчас крестьян сгонять да оружие для них ковать. И про основное войско в городе не забудь. Покуда воеводы нет, ты тут главный.

Коловрат поклонился, вздохнул и пошел исполнять новые приказания.