Глава двенадцатая
Тайные планы

Отослав охрану, Коловрат вошел внутрь кузни вслед за Васькой. Сам кузнец, понимая, что разговор предстоит не для посторонних ушей, тоже выгнал своих подмастерьев на свежий воздух, запретив заходить сюда до рассвета.

В кузне, как и в первый раз, когда Евпатий здесь появился, пахло дымом, было жарко и царил полумрак. Впрочем, боярин привык к такой обстановке, у самого кузнецов много работало на оружейном промысле. Сделав пару шагов, он остановился, приглядевшись. У огня лежала раскаленная заготовка для короткого меча, рядом еще пара штук. Чуть поодаль несколько подков и щипцы. По бревенчатым закопченным стенам все так же были развешаны мечи, щиты, луки и копья. А на лежанке вдоль стены Коловрат разглядел целый ворох тряпья, служивший кузнецу постелью. «В общем, ничего не изменилось с тех пор, – решил про он себя, – не привык кузнец к роскошной жизни. А деньги, похоже, все, что заработал, закопал где-нибудь поблизости. Скупердяй».

– Ну, показывай изделие, – не выдержал боярин, обшаривая кузню глазами, – медовуха подождет.

– А может, посидим сначала, – слегка озадачился поворотом дела Васька, – выпьем медовухи да о жизни потолкуем.

– Успеем еще, вся ночь впереди, – настоял на своем Коловрат, подозрительно взглянув на кузнеца. – Или не готов мой заказ?

– Да готов, готов, – нехотя пробубнил Васька и полез в дальний угол кузни за мехами, завозившись, – в сарае все лежит, тебя дожидается. Здесь вот один только держу, специально для такого случая.

– Вот и давай его сюда, – приказал Евпатий.

– Ну ты и душный, боярин, – огрызнулся бывший атаман, доставая из вороха всякого хлама внушительного размера сверток из грубой холстины, – нет чтобы сначала по-человечески посидеть, горло промочить. На вот, держи свой «коловрат».

И он предъявил боярину знакомую конструкцию, похожую на средней величины лук с приделанным ложем для стрелы из почти отполированного дерева и упором в виде стремени, куда полагалось упираться ногой. Также Васька дал Евпатию металлическую пластину с крючками для натяжения тетивы, которая крепилась к поясу.

– Да какой же это «коловрат», – удивился Евпатий, осмотрев все приспособы для натяжения тетивы, – это самый настоящий арбалет. Да причем из западных земель перенятый.

– Верно, я тебе сделал как у франков, со стременем и поясным крюком, – охотно пояснил кузнец, который и сам не мог налюбоваться на свое изделие, – я такой видал сам в лихом деле во Франкии. Хорошо стреляет. Шагов на двести, а то и триста бьет на раз, а сила такая, что любой доспех прошьет. Для пешего и даже для конного бойца подойдет. Воевать удобно.

Евпатий не торопясь осмотрел новое оружие, покачал его на руке, натянул тетиву и спустил простой крючок, остался доволен. Арбалет был средней тяжести – весил не слишком много, хотя и не легкий. Но обращаться с ним действительно было удобно. Конечно, ловить тетиву поясным крюком, а потом натягивать ее было чуть сложнее, чем пользоваться тем же «коловратом» с ручкой. Зато он был не такой громоздкий, проще и легче в работе, как и говорил Васька. Такой арбалет вполне подходил для вооружения армии и мог «пойти в серию». Вернее, уже пошел. Васька Волк с подмастерьями должен был изготовить для боярина двести штук таких приспособлений для метания стрел на дальние расстояния.

– Ты все самострелы-то изготовил? – уточнил он все же для порядка.

– А то, – обиделся кузнец, – двести штук, как договаривались. Я слово держу. Теперь неплохо бы рассчитаться.

– Рассчитаемся, – кивнул боярин, – не боись.

– А стрелы? – вспомнил он. – То бишь, как их там называют, болты арбалетные?

– Эх, боярин, – еще сильнее озадачился Васька, – так мы до утра провозимся, а медовуха ждет…

– Подождет твоя медовуха, ничего с ней не станется, – ответил Коловрат, все более горящими глазами смотревший на грозное оружие в своих руках. – Так сколько стрел заготовил?

– Двадцать тыщ, – едва не выругался кузнец, – руки по локоть стер, и вон, подмастерьев новых набрал, сам видал. Одному не успеть было. Который месяц из кузни не вылажу с твоими стрелами. Куда тебе столько?

Но Коловрат пропустил мимо ушей стоны уставшего кузнеца, который никак не мог добраться до медовухи.

– Двадцать тыщ, говоришь, – повторил он, – по сотне штук на арбалет выходит. Это хорошо. Для начала обороны хватит. Но потом, думаю, еще тебе заказ дам. Покажи-ка мне стрелу-то.

Кузнец вздохнул, смирился со своей судьбой и полез в чулан. Повозившись там, вытащил небольшой ящик, наполненный арбалетными стрелами, и поставил перед Евпатием на край массивного стола.

– На, смотри.

Боярин отложил арбалет в сторону, взял одну из стрел, повертел в руках и внимательно осмотрел. Это была короткая стрела, умещавшаяся между большим и указательным пальцами. Треть ее длины занимал остро отточенный металлический наконечник, предназначенный для пробивания плотных доспехов. К хвосту обточенное деревянное древко стрелы становилось чуть толще и заканчивалось едва заметным оперением.

– А не коротка? – уточнил Евпатий.

– В самый раз, – отмахнулся кузнец, – летает хорошо, проверял. Доспех бьет.

– Точно бьет? – прищурился Коловрат.

Кузнец бросил тоскливый взгляд на бурдюк с медовухой и разносолы, лежавшие по плошкам на столе у лежанки. Вздохнул, схватил арбалет, засунул пачку стрел в карман рваного фартука, запалил короткий факел от углей в очаге и пошел вон из кузни, бросив на ходу своему гостю:

– Пойдем, покажу, пока не стемнело совсем.

Выйдя на свежий воздух, Васька расправил поникшие плечи и крикнул во весь голос:

– Сенька, тащи кожаный доспех сюда! Быстро!

А обернувшись в сторону своего гостя, добавил:

– А ты тут постой, покудова я все прилажу.

Коловрат остался стоять у входа в кузню, скрестив руки на груди и с удовольствием вдыхая чистый воздух, после задымленной кухни показавшийся ему слаще леденцов. А кузнец медленным шагом направился к мешку с сеном, что висел на шесте в дальнем конце поляны. Пока он неторопливо брел, откуда-то из-за землянок возник быстроногий Сенька и, обогнав своего учителя, нахлобучил на мешок с сеном настоящий кожаный доспех ратника. Присмотревшись, Коловрат увидел даже металлические пластины, защищавшие центр груди. Все было по-честному.

Дойдя наконец до мишени, Васька воткнул в землю рядом с мешком факел, в свете которого пластины на доспехе стали поблескивать отраженным светом, и направился назад, покачивая арбалетом в правой руке. Факел разогнал сгущавшиеся сумерки в этом углу поляны, и мишень теперь была видна гораздо лучше.

– Вот так будем стрелять, – заявил Васька, вернувшись к самой кузнице, – если не хочешь ждать утра, то придется метить по факелу.

– Сойдет, – кивнул Коловрат в предвкушении забавы. – Заряжай.

– Смотри и учись, боярин, – заявил Васька Волк, упершись ногой в арбалетное стремя и вдруг посерьезнев. – Коли забыл с нашей последней встречи, как с этим оружием обращаться надобно.

– Показывай, учитель, – усмехнулся Евпатий, невольно вспомнив события почти двухлетней давности, когда он здесь же находился в обучении русским боевым умениям у кузнеца и тогда его иначе как «учитель» и не называл. Ну, хотя бы первое время, пока не обнаглел.

Зацепив поясным крюком упругую тетиву, кузнец медленно распрямился, протащив это устройство вверх, до тех пор, пока не услышал щелчок затвора. Затем поднял взведенный арбалет левой рукой, а правой достал стрелу из фартука и приладил на ложе. Коловрат во все глаз следил за действиями кузнеца, с которого при этом слетела вся показная тоска и ерничество. Он мгновенно превратился в настоящего воина, готовившего оружие к бою. Стрела легла в паз как родная, все размеры были подогнаны четко.

Вскинув арбалет, Васька прицелился и быстро спустил крючок. Раздался негромкий щелчок. Стрела с легким шелестом улетела в сторону мишени. Коловрат следил за ней цепким взглядом. На мгновение она пропала в сумеречном воздухе, а потом вдруг возникла у самого доспеха и вонзилась в него с треском, порвав толстую кожу. Более того, как показалось отсюда Евпатию, она даже пробила металлическую пластину.

– А ну, пойдем ближе, – приказал он, желая проверить свои наблюдения, – проверим.

– Пойдем, коль не шутишь, боярин, – согласился кузнец и, закинув разряженный арбалет на плечо, пошел вслед за Коловратом, который быстрым шагом уже измерял поляну по направлению к мешку с доспехом.

Приблизившись, он разглядел место попадания. Короткая стрела с металлическим наконечником действительно легко пробила толстую кожу панциря и даже зацепила край пластины. Не веря своим глазам, Евпатий выдернул стрелу и поковырял дырку в пластине пальцем. Покореженный металл был лучшим подтверждением опасности этого оружия в умелых руках.

– Ну, что, – усмехнулся кузнец, – доволен?

– Впечатляет, – кивнул Евпатий. – А ну, дай теперь я стрельну.

– Держи, – Васька Волк протянул ему арбалет и обернулся в сторону кузни, где ждала медовуха. – Только побыстрее. Терпеть уж мочи нету.

Евпатий вернулся назад к кузне с арбалетом в руках. Взял у кузнеца поясной крюк с зацепом, уперся в стремя своим красным сапогом и натянул тетиву до щелчка. Затем приладил стрелу и прицелился.

– Мягче, боярин, крючок спускай, – посоветовал ему Васька, стоявший чуть поодаль и теперь сам бывший в роли наблюдателя, – мягче. Это оружие не только силу любит.

Коловрат мягко спустил крючок, и арбалетный болт стремительно пронесся сквозь сумеречную поляну, поразив мишень в районе живота.

– Молодец, боярин, – похвалил кузнец, – все кишки врагу выпустил.

– А ну, дай еще стрелу! – приказал Евпатий, раззадорившись от первого успеха.

– Эка тебя зацепило, – усмехнулся Васька, протягивая ему новую стрелу, – ну держи, играйся. Покудова интересно.

Коловрат стрельнул еще – и на этот раз угодил в плечо. Сорвав наплечник, арбалетный болт, улетел в лес.

– Эх, – опечалился Евпатий, – стрелу жалко.

– Не печалься, боярин, – успокоил его кузнец, протягивая ему следующую стрелу. – Я ж тебе говорил, двадцать тыщ изготовил. Все ладошки стер по самое не могу. А эту Сенька завтра отыщет, он у меня глазастый.

Евпатий махнул рукой, приладил новую стрелу, прицелился и спустил крючок. Этот выстрел угодил прямо в грудь доспеха, со звоном пробив одну из пластин.

– Вот это да! – восхитился ударной силой нового оружия боярин, – князь будет доволен. Теперь нам никакие степняки не страшны.

Так они развлекались до тех пор, пока совсем не стемнело. Наконец, наигравшись вдоволь новой игрушкой и потратив все стрелы, что были с собой, Коловрат взглянул на истомившегося в ожидании кузнеца и разрешил:

– Ну, все. Теперь можно и выпить. А заодно и поговорить. Давай свою медовуху!

– Вот так бы давно, – кивнул ему кузнец и добавил впервые уважительно: – Евпатий Львович.

Кликнув Сеньку, который потушил факел и забрал продырявленный во многих местах доспех на починку, они вернулись в кузню, где было тепло. Приставив самострел к стене у лежанки, кузнец и боярин с удовольствием устроились за столом. За то время пока они развлекались с арбалетом, на столе явно прибавилось еды. Видно, хитроумный кузнец подал тайный знак своим подмастерьям. Здесь уже были не только баклажка с медовухой и разносолы в плошках. Появилось жареное мясо, огромный шмат которого возвышался на деревянном подносе вместе с воткнутым в него ножом. Блюдо с румяными яблоками, запеченными на огне. А также закопченная на огне рыбка. И краюха черствого хлеба. В общем, простые закуски на любой вкус.

– А ты, я смотрю, не бедно устроился, – похвалил накрытый стол Коловрат, усаживаясь поудобнее на лежанке, – не хуже боярина. Словно скатерть-самобранка у тебя имеется.

– Самобранки нету, не взыщи, на отшибе живем, – усмехнулся в ответ сам кузнец, присаживаясь рядом, – до боярского стола далеко. Но природа кормит, не жалуемся. Отведай, чем бог послал. Не побрезгуй.

– Да что ты, – отмахнулся Коловрат, – чего ж тут брезговать? Еда-то отличная! Я такую сам люблю.

– Ну, тогда по чарочке, – предложил истомившийся кузнец, разливая медовуху по высоким глиняным чашкам, – для начала.

– И то верно, – кивнул Евпатий, подхватывая свой сосуд с хмельным пойлом. – Давай выпьем за твою работу. Очень она нам вскорости пригодится. Молодец ты, Васька.

И опрокинул медовуху в раскрытый рот. Обтер его ладонью, поставил чарку на стол и закусил хрустящей корочкой хлеба да моченым лучком, который ему тоже сладким показался. Сам кузнец долго ждать не стал – хлопнул свою чарку, крякнув от удовольствия. Посидели. Помолчали, глядя на огонь в печи под мехами. Прислушиваясь, как хмель медленно заструился по венам. Жить становилось веселее.

– А чего ждать, боярин, давай по второй? – заглянув в глаза гостю, предложил Васька.

– Валяй! – разрешил боярин. – Заслужил.

– Ага, – кивнул кузнец, разливая по второй, – разговор веселее пойдет. Ты там о чем-то говорить хотел.

– Ну да, хотел, – вспомнил Коловрат, хватаясь за вторую чарку пойла, которое оказалось довольно крепким и уже слегка ударило в голову. – Вот, брат, какое дело…

– Будь здрав, боярин! – не стал мудрствовать кузнец и выпил свою чарку.

– И ты не хворай! – вернул тост Коловрат, сразу переходя к делу, пока его окончательно не развезло: – Помню я, что в позапрошлом годе ты хвалился, что у тебя, мол, дружков и знакомых везде полно, среди всех окрестных народов. И в мордве, и у буртасов, и у половцев, и даже в самой Волжской Булгарии.

– Было дело, – не стал отнекиваться кузнец. – Еще по одной?

– Не гони, – осадил его Коловрат, – дай о деле поговорить.

– Ну, а я выпью, – решил Васька, – моим делам медовуха не помеха.

Коловрат кивнул и, пока кузнец налил себе и гостю еще по чарке, а потом принялся нарезать копченое мясо на ломти, продолжал:

– Ну так вот, – проговорил он, поглядывая за руками кузнеца, – коли так, то не слыхал ли ты чего по секрету от своих дружков о степняках, что татарами прозываются. В прошлом годе появились они в соседних странах да навели там шороху. Булгарию Волжскую пожгли. А нынче уже по нашим границам шуруют вовсю.

– Нет больше Волжской Булгарии, – заметил Васька и опрокинул чарку, словно помянул своих дружков, – разбежались все булгары по нашим северным княжествам. А кто в плен попал и татарам теперь служит.

– То-то и оно, – подхватил Евпатий, – а по всему выходит, что и на нашу землю скоро явятся эти татары. Не слыхал от людишек своих случайно, когда придут?

– Так вот зачем тебе самострелы-то, – ухмыльнулся Васька, – готовишься?

– Готовлюсь, – кивнул боярин.

– Одними самострелами тут не победить. Большая сила, говорят, у них, – заметил Васька, отправляя в рот кусок мяса и пододвигая его к боярину поближе, – угощайся, пока горячее.

Евпатий откусил кусок сочного мяса, по вкусу оленины, и, с удовольствием прожевав, глотнул медовухи.

– Когда придут, не знаю, – замотал головой кузнец, – а придут это точно. Слыхал я только от людей лихих, что в верховьях Воронежа да Пары от воинов князя прячутся, будто этим летом татары твои частенько наведываться сюда стали, переодетыми, да дружбу с ними заводить. Оружие привозили да золото.

– Про то я уже и сам знаю, – махнул рукой боярин.

– А еще сказывали ихнему атаману, чтобы броды на Воронеже указал и место, где лучше лагерем встать. Большим лагерем.

– И что, указал?

– А как же, указал, – ничуть не смутился бывший атаман, – он в дружках князя не ходит. Не тебе чета.

– И когда придут туда татары? – встрепенулся Коловрат.

– Аккурат на Воронеже такое место есть, да ты сам знаешь, – спокойно продолжал рассказывать Васька, разливая новые порции медовухи по чаркам. – Поле широкое. В самых верховьях, где речки Воронеж, Цна и Пара еще ручейками текут из источников. Пройти там на конях в глубину рязанских земель можно свободно. Кордоны все в стороне стоят. Я там часто сам по прошлым делам шнырял. Так что, особливо в начале зимы, как земля подмерзнет да лед встанет, легко им будет там на конях прошмыгнуть. Думаю, там твои татары лагерем и расположатся, если сразу на Рязань не задумают двинуть.

– Значит, в начале зимы уже здесь будут, – задумчиво проговорил Коловрат и, не дожидаясь нового тоста, опрокинул очередную чарку залпом. Кузнец от него не отставал.

Закусив, оба помолчали, погрузившись в раздумья. Время летело быстро, уже была середина ночи.

– А коли припрет, Васька, будешь за князя биться? – вдруг спросил Евпатий, вперив тяжелый взгляд в своего собеседника. – Ты же боец сильный, атаманом был.

– За князя не буду, не взыщи, – мотнул головой захмелевший кузнец. – Ты боярин, тысяцкий. Вот ты и бейся за своего князя.

Коловрат даже опешил от такой наглости, не зная, что и сказать.

– В бега, что ли, подашься, – напрягся Евпатий, в котором начала закипать злость, – как татары придут? Или к ним на службу?

Начал он невольно нашаривать рукоять меча, который уже давно висел на стене. Но Васька, оказывается, еще не закончил свою речь, и его новые слова заставили рязанского боярина повременить с наказанием.

– А вот за Русь можно, – неожиданно заявил кузнец, сделав вид, что не обратил внимания на движения рук гостя, что нашаривал клинок. – Я хоть и разбойником был, но родина моя здесь. Неподалеку. И Рязань я люблю, хоть и сам не пойму, почему. Может, оттого, что жизнь моя здесь потекла иначе. Так что, если кто сюда нагрянет, степняки али еще кто, могу и ввязаться в лихое дело. Если куражно будет. Только уж не в дружине княжеской ратником, не взыщи.

– Воин ты хороший, но ратников без тебя сыщется немало. Арбалетов наковал, и то ладно. Я о другом думаю. Ты хитрован известный и врага не только силой взять сможешь.

Евпатий умолк на мгновение и подлил масла в огонь:

– А вот если я тебе еще золотишка за службу верную на благо Рязани подкину?

Кузнец смерил пьяного боярина долгим взглядом и спросил:

– Ты говори прямо, чего еще тебе от меня надобно? Не первый день знаемся.

Теперь Коловрат вновь замолк, обдумывая свои следующие слова. Но решился, махнув рукой.

– Семь бед, один ответ. Вот что, Васька. Ты же раньше атаманом морских да речных разбойников был, по волнам ходил?

– Ну, было когда-то, – не стал отнекиваться в этот раз Васька Волк, снова хватаясь за полупустую уже баклажку медовухи, – только нынче я лишь кузнец.

– Когда настанут лихие времена, боюсь, Васька придется тебе взяться за старое, только уже на благо нашего князя. Или по моему велению. Но в таком деле, разумею, лучше тебя не сыщется.

Коловрат придвинулся ближе, оглянулся на прикрытую дверь в кузню и заговорил яростным шепотом:

– Я привез тебе плату не только за арбалеты, но и сверх того бочонок золота. На эти деньги ты построишь мне пять лодей быстроходных. А если сможешь, то и больше. Лучше таких, как у северных людей, если знаешь, о ком я.

– Знаю, – кивнул кузнец, – не дурак. Много где бывал. Только чтобы такие быстроходные корабли построить, как у них, здесь мастеров нет. Но у меня в этом деле знакомцы найдутся, не хуже сделают.

– И команды наберешь из лихих людей, что готовы хоть в черту в пасть. Себе золота возьми, им задаток дай и пусть ждут, но чтоб по первому зову собрались не медля. Полагаю – раньше весны те корабли не понадобятся.

– Да зачем они тебе, боярин? – изумился Васька, хлопнув новую чарку и разорвав зубами шмат мяса. – У тебя же самого, слыхал, в хозяйстве несколько штук есть. За товаром ходят.

– А затем, что про людей и те корабли, что ты выстроишь, никто во всей Рязани знать не должен до поры. Даже сам князь Юрий ведать не будет. Только ты да я. Нужно выстроить их тайно и спрятать до срока в глухом месте, чтобы они уцелели, даже если враг придет и Рязань сожжет, всю нашу землю захватит, а людей в полон уведет. Ведомо тебе такое место недалеко от Рязани?

– Найдем, – изумленно проговорил кузнец. – Только ты прости, Евпатий Львович, за кого ж тогда биться будем, если помрут все до весны?

– За Русь, – проговорил Коловрат, зло сверкнув глазами, – на нашем княжестве Русь не кончается. Мы за Рязань биться будем до последнего – и отобьемся, даст бог. Но верно ты говорил, хан степной силен и приведет с собой очень много воинов. Да предатели зашевелились промеж нас самих. Так что, если вдруг что обернется не по-нашему, вот тогда они и пригодятся. Придется хитростью их бить, на себя лишь надеясь. Проснется твоя ватага посреди мертвецов и поджарит пятки татарам.

Кузнец замер с недопитой чаркой в руке и долго смотрел на Евпатия молча.

– Ты чего задумал, боярин? – наконец выдавил он из себя.