13

— Ну абзац! — Влад попятился. — Теперь мы замешаны в убийстве.

Уж эти мне современные рыцари с кусачками наперевес! С другой стороны, мы действительно оба оказались замешанными в убийстве, мы, собственно, обнаружили труп. И в телефоне Людмилы есть мои неотвеченные вызовы. В крайнем случае я снова могу вытащить сим-карту и спрятаться, но дело в том, что есть свидетель, который видел меня здесь, и хотя мы оба — алиби друг для друга, это ничего не меняет, — когда приедет полиция, в два счета выяснится, кто я и откуда.

А потом явится Бурковский. А уж Янеку так я и вовсе не хочу попадаться на глаза.

— А ведь по всему выходит, что грохнул эту тетку ее племяш. — Влад задумчиво смотрит на труп. — Их долго не было, о чем шел разговор — неизвестно, а поскольку парень пришел с блюдом, наполненным закусками, это значит, что он был на кухне, потому что нож в горле тетки из тамошнего набора. Второй у тебя в сумочке, а до этого ты его за поясом прятала.

Сукин сын, он заметил мои манипуляции с ножом!

Учитывая это и Янека с его умением видеть то, чего нет, я, похоже, не имею права называться Другим Кальмаром, не так уж я умна, как думаю о себе, если сумела проглядеть такое.

Это сильно пошатнуло мою самооценку, но она все-таки устояла.

— Ты решила, что я маньяк?

— Не то чтоб я так решила, но я не могла быть уверена, что это не так.

Я соображаю, что же делать с трупом. Будь я тут одна, то по-тихому слиняла бы, никто из компании меня не видел. Но сейчас это плохая идея, есть нежелательный свидетель. Вот почему-то любой свидетель — нежелательный, кроме, возможно, свидетеля на свадьбе, но в общем и целом граждане предпочитают обтяпывать свои дела в одиночестве, и я не исключение.

Вот и для того парня с ножом, который оприходовал Валерию, я — свидетель.

Ну, это так, чтоб не расслабляться.

А Влад — свидетель моего здесь пребывания. Если б не убийство, это не имело бы никакого значения, но неожиданный труп со следами насильственной смерти практически всегда сильно меняет положение дел. Сейчас присутствие Влада для меня — катастрофа. И дело даже не в том, что я не знаю, как он себя поведет — скорее всего, я смогла бы убедить его свалить отсюда по-тихому, оставив компанию внизу расхлебывать кровавую кашу, дело в том, что нельзя позволять, чтобы собственная жизнь зависела от чьей-то истерики или каприза.

Если делаете нечто скверное, то не нужно, чтоб об этом знал кто-то, кроме вас.

— Нужно звонить в полицию.

— Это ни к чему. — Я возвращаюсь в комнату и снова запираюсь на ключ. — Людмилу убил либо Алекс, либо Лиана или Пауль, либо же еще кто-то, кто находится в доме и кого мы не видели. Ты же слышал рояль, мячик этот…

— Значит, ты слышала!

— Я думала, ты заметил, что я не глухая. — Его тупость начинает меня бесить. — Конечно, слышала. Людмила говорила, что в доме неладно, и здесь-таки неладно, провалиться мне на этом месте. Но не призрак убил Людмилу, это сделал человек. А потому нужно обыскать дом снова, заглянуть во все закоулки, но найти неучтенного гостя.

— Ты собираешься объявить компании внизу, что здесь труп?

— Да. — Я хмыкнула, представив себе их лица. — Но я не скажу им, что мы наблюдали за ними, и ты будешь молчать. Эта тетка — родственница самого Городницкого.

— Того, у которого жену зарезали?

— Именно. — Я поправляю макияж и думаю о платьях и шубках в гардеробной Линды. — Единственный наш шанс выбраться из этой истории подобру-поздорову — это выяснить, кто убил Людмилу. Это не я, и не ты, и не те двое, что оставались в комнате. И выбор так себе, собственно.

— Думаешь, в доме все-таки есть кто-то еще?

— Призраки убивают ножами только в кино. — Я вспомнила остановившийся взгляд Людмилы и поморщилась. — Да, в доме кто-то есть. Кишка у Алекса тонка — убить, да еще вот так. У Лианы и Пауля нет никаких причин убивать Людмилу, они ее, скорее всего, даже не знали. А значит, есть кто-то еще.

Я прошлась по комнате, размышляя о куче разных вещей.

Если сейчас убедить парня уйти, он уйдет — напугать его как следует, пусть хватает свой ящик с кусачками и валит. Тогда он точно не скажет, что знает… Нет, плохая идея, он был в доме, и, когда полиция примется за него как следует, он расскажет.

По идее, можно его убить, но это уже на какой-то совсем крайний случай.

— Идем.

Я собираюсь объявить честной компании, что все они под подозрением. О том, что я за ними следила, умолчу и погляжу, как они примутся топить друг друга, а особенно Алекса, ведь он единственный, кто мог убить Людмилу, у него могла быть какая-то причина, и, по идее, все указывает на него. Но это было бы слишком просто, а я хочу, чтоб было весело — в моем понимании веселья.

Клянусь, это будет лучшая вечеринка из всех, что я делала. Потому что это — моя вечеринка.

— Пойдем через холл?

— Нет, через гардеробную. Они-то сейчас в зале для приемов. — Я толкнула панель, открывая проход. — Идем туда. Только имей в виду: не болтай лишнего, ты их не знаешь, это люди из определенного круга, и если мы проиграем, то в убийстве обвинят нас с тобой, а нам надо найти того, кто убил.

— Давай просто уйдем отсюда. — Влад серьезно смотрит на меня сквозь тьму. — Они нас не видели, да и никто не видел. Тихо уйдем, и все, а они пусть разбираются с убийством, полиция выяснит правду.

— Или не выяснит. — Он хочет испортить мне все веселье. — Я говорю, а ты как глухой! Это дети очень состоятельных родителей. Ни одного из них не обвинят, но обвинить кого-то надо будет, да? Считай до трех, кого они сделают виноватыми. Ты был в доме, об этом кто-то знал — твой босс, например. Его спросят, он скажет, а выяснить, что ты не ушел, а все это время находился в доме, — раз плюнуть. И у тебя спросят, отчего ты не ушел, и ты укажешь на меня.

— Не укажу.

— А как иначе ты объяснишь, что ты тут делал столько времени? Скажешь, эти люди спрашивать умеют. Они в любом случае на меня выйдут — просмотрят телефон Людмилы и выяснят, кому она звонила. Так что у нас с тобой выхода иного нет, как только найти настоящего убийцу, и времени у нас всего ничего.

Из множества моих талантов у меня есть один, который выручает меня всегда: я умею нравиться людям и умею их убеждать. Или это два отдельных таланта, но я обычно использую их в паре. Пожалуй, я смогу убедить аятоллу принять христианство, если это зачем-то мне понадобится, но пока мне достаточно начать свою игру и убедить всех играть по моим правилам.

Так я понимаю веселье.

Мы идем по узкому коридору между стенами, в гостиной пусто, голоса звучат из бального зала, как я и предполагала. Пока Алекс объяснялся с Людмилой, а Янек с Августой менялись призраками, практичные скептики Пауль и Лиана обнаружили кучу выпивки и, судя по всему, собираются споить всю компанию. И сейчас я намерена к ним присоединиться, тем более что выгляжу я обалденно, манто из горностая словно для меня сшито.

— Главное — не болтай, говорить буду я. — Влад в смокинге выглядит немного нелепо, но сойдет. — Ты по незнанию или непониманию можешь испортить мне игру, и тогда мы оба пропали.

— У тебя есть план?

Есть ли у меня план? Нет, плана у меня нет, но есть огромное желание поиграть.

— Что-то не слышно музыки, затихли они там. — Влад пытается что-то рассмотреть сквозь отверстие в стене. — Интересно, эта панель тоже движется?

— Тихо.

Они сидят вокруг стола, и я понимаю, что идея Пауля о спиритическом сеансе была поддержана в массах.

Янек смотрится очень комично, и я вообще не понимаю, как он оказался в этой компании. Ну, некоторым Итон не впрок, если человек дебил, то это навсегда.

— Что они…

— Эти кретины продавили Августу на спиритический сеанс. — Если она и правда настоящий медиум, дело может закончиться плачевно. — Думаю, технологию процесса только что подсмотрели в Интернете.

— Нужно их остановить.

— Зачем? — Мне сейчас в голову пришла смешная затея. — Нет, подождем.

Что они там бубнят, нам не слышно, зал очень большой, и портрет Линды Ньюпорт прямо над столом, где устроилась компания. Насколько я помню, на этом круглом столике громоздились кофейные чашки. Сейчас чашки переставлены на барную стойку, а столик заняли наши праздношатайки.

Господи, это просто смешно!

Тем более что чашки они поставили непрочно — видимо, второпях, и две из них только что упали и рассыпались золотисто-белыми осколками, и в тишине, переполненной дремучими предрассудками, это прозвучало очень громко, очень внушительно и потусторонне, словно в комнате и правда есть призрак, который рассердился и решил сгоряча побить посуду. Если это так, то это мой папаша Билецкий, уж он-то колотил посуду в промышленных масштабах, пока мать не купила металлические тарелки и кружки.

Лиана испуганно взвизгнула — видимо, как раз ей пришла в голову мысль о рассерженном призраке.

От наркоты мозги растекаются, вот что.

— Начнем? — Паулю явно не терпится. — Здесь сказано, что нужно взяться за руки, образуя таким образом непрерывный круг.

— Любой круг непрерывный. — Янек достал из кармана пискнувший телефон. — А вот и требуемая информация. Дружище Алекс, не видать тебе Аделины, как своих ушей.

— Что?!

— Пришла информация, забыл уже? А мы спорили, все свидетели. Так что ты остаешься без мотоцикла и без жены, но я считаю, что это для тебя в обоих случаях отличная сделка, только оценишь ты этот подарок судьбы позже.

Все рассмеялись, на Алекса жалко было смотреть.

А мне вот любопытно, как бы ему удалось жениться на мне и прожить достаточно долго для того, чтобы хоть как-то оценить масштабы разрушений, которые я бы принесла в его жалкую жизнь.

— Так мы сейчас узнаем, кто совершил здесь убийства? — Лиана оживленно подскочила. — Янек, что там? Не тяни!

— Боюсь, не узнаем. — Янек принялся листать страницы. — Итак, готовы? Убийства были совершены восьмого сентября одна тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года. В числе убитых Владимир Дымов, пресс-атташе советского посольства в Испании, на момент убийства находился в отпуске и как оказался в этом доме, неизвестно… Так, а это отчеты о вскрытии. Линда Ньюпорт была отравлена ядом растительного происхождения, название растения вам ничего не скажет, в этой местности оно все равно не растет. Дымов был застрелен из револьвера очень маленького калибра, предположительно самой Линдой Ньюпорт — возможно, именно его она в свои последние минуты жизни подозревала в отравлении. Остальные были отравлены точно таким же ядом, просто его концентрация у всех разная, следователь предположил, что яд содержался в апельсиновом соке, который всегда подавался в этом доме. Но, возможно, яд был в кубиках льда, которые бросали в сок — именно потому у всех оказалась разная концентрация.

— Тогда почему на том сайте написано, что причина смерти прислуги неизвестна?

— Не будь ребенком, Лиана! — Янек даже поморщился от глупости вопроса. — Этой информации у владельцев сайта быть не могло, так что написали, что посчитали нужным, ну и чтоб интерес публики подогреть, одно дело — отравление, а совсем другое — неизвестная причина. Тут можно предполагать все, что душа пожелает, вот и ты попалась на эту удочку.

— Как у Шекспира — никто не выжил. — Алекс, похоже, смирился с потерей мотоцикла. — Все всех убили, куча бессмысленных трупов.

— Но в доме была еще маленькая девочка, Лулу Белл Ньюпорт, и если ее не обнаружили в доме — значит, кто-то увел или увез ее отсюда. Она не могла уйти сама и затеряться — маленькая девочка, говорящая только на английском языке, мигом привлекла бы внимание. — Лиана решила не сдаваться. — Так куда она подевалась, если ее тело не было найдено?

— Да куда угодно! Убийца мог забрать ее с собой и убить в другом месте, хотя смысла я в этом не вижу, но мне и обстоятельства не в полной мере известны. Кстати, девочка была единственной, кто точно не пил этот злополучный апельсиновый сок — у нее была аллергия на цитрусовые. — Янек пролистал присланные страницы дальше. — Тут куча информации по каждому из погибших. Линду одно время подозревали в шпионаже в пользу ЦРУ, но это были только подозрения, тогда подозревали всех иностранцев. В этом доме бывали очень важные люди — таких веселых вечеринок больше нигде не устраивали, Линда умела веселиться.

— Прямо как Адель. — Лиана потянулась. — Янек, так, может, ваша с Аделиной мать и есть пропавшая Лулу Белл?

— Мать родилась в семьдесят четвертом году, а Лулу Белл, согласно документам, — в сорок девятом. Родители нашей матери погибли, когда ей исполнилось три, их фотографии сохранились, ничего общего ни с Лулу Белл, ни с Линдой. Мать с момента их гибели воспитывалась у бабушки, которая умерла еще до рождения Аделины — мать рано вышла замуж, и ее бабушка умерла в тот же год, так что — нет, мимо. Но сыщикам приходило в голову, что отцом девочки мог быть кто-то из дипломатов или сотрудников того или иного посольства, в том числе и нашего. И были выявлены несколько совпадений: в то время, когда предположительно была зачата Лулу Белл, Линда находилась на съемках фильма во Франции. У нее была небольшая роль в проходном фильме, о котором забыли сразу же, как закончили снимать, но жила она не в отеле, как все актеры, а в замке Бриенн, недалеко от Дижона. Не путать с Шато Бриенн, замок Бриенн был построен гораздо позже и принадлежал младшей ветви рода де Бриенн, полностью вымершего еще в девятнадцатом столетии, но младшая его ветвь на то время еще сохранилась. Неподалеку от Дижона происходили съемки, а Линда жила в замке. Его владелец, маркиз де Бриенн, в свое время не стал дожидаться боевых действий, а только запахло жареным — уехал жить в Швейцарию, но после войны тут же вернулся, заявил права на свою собственность и очень быстро отстроил то, что было разрушено. Хотя замок почти не пострадал от военных действий, в нем располагался штаб — сначала немецкий, потом — войск союзников. Как он познакомился с Линдой, неизвестно, и тем не менее она жила в замке Бриенн, а это небывалое дело, маркиз слыл жутким снобом. А еще во Франции на тот момент пребывал и Владимир Дымов.

— Значит, отцом девочки был или этот маркиз, или Дымов? Его-то фотографии есть?

— Нет, Ли, маркиз не мог быть отцом девочки, на момент зачатия Лулу Белл ему было уже семьдесят два года. — Янек ухмыльнулся. — Так что вряд ли он имеет к этому отношение. А вот и фотография самого маркиза в молодости. Не находите сходства?

Общий возглас удивления прокатился по комнате, и мне ужасно любопытно знать, что же там такое.

— Линда Ньюпорт была его дочерью, тут к гадалке не ходи! — Лиана подпрыгивает от нетерпения. — Ну одно лицо, парень был когда-то очень хорош.

— Дочерью не дочерью, но родственниками они точно были. — Янек покачал головой. — Правда, мать Линды, по имеющейся информации, никогда не была во Франции, а маркиз де Бриенн не бывал в Штатах. Но это не значит, что сходство случайное. Думаю, если копнуть семейную историю, то понять, кем Линда приходилась маркизу, мы сможем. Но уверен: они тогда знали о своем родстве, иначе старику де Бриенну не было резона принимать в своем замке ветреную скандальную старлетку, он на пушечный выстрел не подпустил бы ее к своему родовому гнезду, тем более — беременную незаконнорожденным ребенком. А ведь Лулу Белл родилась в замке Бриенн, там провела первые годы жизни под присмотром Дженнифер Линн и двух гувернанток — Дженнифер Линн к тому времени уже состарилась, где ей было в одиночку справиться с маленькой девочкой. Но старый маркиз умер, не оставив завещания, и Линда, видимо, не смогла или не захотела доказывать их родство, так что была вынуждена уехать, забрав дочь и тетку с собой. Она была плохой матерью, но ребенок был ей нужен, девочка служила ей идеальным прикрытием.

— Прикрытием — для чего? — Пауль покачал головой. — Дикая история.

— Прикрытием для каких-то дел, о которых в этом отчете упоминается лишь вскользь, какими-то цифровыми кодами. Не было времени на расшифровку, но, судя по имеющимся данным, Линда все-таки занималась шпионажем, только вот конкретного хозяина у нее не было, она шпионила за презренный металл — для любого, кто платил. И вот тут мы вплотную подходим к версии с Владимиром Дымовым. В деле отчего-то нет его фотографии, но есть кое-какая информация. Дымов занимал в нашем дипломатическом корпусе не слишком заметную должность, но это не мешало ему разъезжать по Европе беспрепятственно. Думаю, он работал на разведку и Линда попала в поле его зрения не случайно. На момент предположительного зачатия Лулу Белл — а это примерно октябрь сорок восьмого года — Дымову было сорок два, он был женат на переводчице, тоже работающей на наш дипкорпус, детей у них не было. Что их связывало с Линдой, когда и при каких обстоятельствах они познакомились, я пока не пойму, но я не все еще тут прочитал, так что продолжение следует. Но, по моему мнению, Дымов годится на роль отца малышки Лулу Белл. Хотя вряд ли это имело для него значение, даже когда Линда приехала в этот тогда еще совсем новый дом со своим ребенком. Почему Линда не заявила свои права на наследство? Возможно, не захотела затеваться с судами, чтобы не привлекать лишнего внимания. Хотя это странно, для актрисы любое внимание важно… В общем, темная история, ребята.

— А потом ее убили здесь, и всех, кто был в доме, тоже. — Августа шепчет это, но слышат все. — Эта женщина увела ребенка, женщина отравила всех…

А револьвер оказался в шляпной коробке, и либо это был не тот револьвер, из которого убили Дымова, либо кто-то другой спрятал его там. Лично я склонна думать, что если в доме был револьвер, из которого застрелили Дымова, то малыш в моей сумочке — сам по себе, потому что револьвер, найденный с трупом, наверняка изъяли. Но если его не нашли? Быть того не может, шляпная коробка — ненадежный тайник, а дом, я думаю, тщательно обыскивали. И еще вопрос — почему Дымов был застрелен, а не отравлен, как все? А самое главное — Линда его застрелила или тот, кто еще был в доме, но о ком не упоминается в отчете?

— Женщина? — Алекс смотрит на сестру тяжелым неприязненным взглядом. — Какая женщина?

— Маленькая, худая, в синем платье.

— С таким же успехом можно заявить, что это были марсиане или кто угодно. — Лиана презрительно фыркнула. — Детка, хватит пороть чушь. Янек, а к чему они тогда пришли все-таки?

— Похоже, что ни к чему, как и их коллеги из службы безопасности посольства. Смерть Линды Ньюпорт никого не потрясла, не вызвала общественного резонанса или международного скандала, а потому дело закрыли. Смерть прислуги вообще не сочли чем-то важным — кого тогда волновали смерти каких-то негритянок? Возможно, что-то есть у ЦРУ, но эти архивы, как вы понимаете, охраняются гораздо лучше. А впрочем, вот еще… У маркиза де Бриенна была сестра. Сводная сестра, по отцу, от первой жены, ее звали Клодина Мари де Бриенн. Когда ей было пятнадцать лет, она сбежала из замка с каким-то артистом бродячей труппы, и след ее потерялся. С фокусником, что вообще унизительно для благородного семейства. Девушка оставила записку, где объясняла свой поступок тем, что семья не примет ни ее любовь, ни ее дитя — то есть предположительно на момент своего побега Клодина была уже беременна, а если взять во внимание обстоятельства, то я уверен, что де Бриенны заставили бы ее избавиться от бастарда и выдали замуж по своему усмотрению. В деле имеется ее последнее фото, сделанное в самом начале прошлого века, — тогда модной темой была смена столетий и делали памятные фотографии, вот такое фото есть в деле. И теперь я подозреваю, что наши кагэбэшники все-таки выяснили, кем приходилась маркизу де Бриенну убитая Линда. Внучатой племянницей. Линда была внучкой той самой Клодины Мари — видимо, в семье хранилась какая-то вещь, которую Клодина Мари передала своей дочери, а та — Линде, или документы, которые подтверждали это родство, а более того — внешность самой Линды, которая говорила сама за себя. Ну конечно, все сходится! Дедом и бабкой Линды были цирковые артисты, матерью Симоны Ньюпорт значится некая Мари Дейли — и даже на этих нечетких снимках видно сходство, это Клодина Мари де Бриенн, и я…

Мне вот другое интересно — похоже, никому из собравшихся это в голову не пришло, а вот мне пришло, еще как! А именно: я хочу знать, откуда Янек добыл эту информацию, каким образом он получил доступ к засекреченным архивам и чему вообще его учили в том Итоне?

Потому что, похоже, тут не только я — Другой Кальмар.

— То есть каким-то образом твоя сестра Адель — маркиза? Ну, если принять за основу нашу версию?

— Похоже, что так. Если, конечно, все так, как мы думаем. — Янек покачал головой. — Но дело в том, что Адель внешне похожа на своего отца.

Если он сейчас выложит этим сплетникам подноготную моего папаши, я его реально придушу.

— А ее отец — он был кем?

— Насколько я знаю, никем. Работал на стройке. — Похоже, Янеку хватило ума не болтать лишнего. — О нем я у матери не спрашивал, Аделина же и вообще мне бы голову откусила, вздумай я спросить. Знаю только, что он был сиротой, как и мать Аделины, но вырос в детском доме. Его мать, судя по оставшимся документам, умерла родами, и он сам умер молодым, когда Аделине и девяти лет не было.

— А имя матери в документах есть?

— Нет. — Янек вздохнул. — Но, судя по годам, а отец Аделины родился в шестьдесят седьмом году, — Лулу Белл Ньюпорт вполне могла быть его матерью. Если предположить, что она оставалась жива все те годы, когда ее искали. Знать бы, как все это вышло…

— Теперь уже никто не расскажет, все мертвы. — Шепот Августы как шелест листвы по камню. — Все сходилось на этой женщине, Линде, но она давно мертва и похоронена. Никто не оплакивал ее, никого не осталось, а девочка была слишком мала, чтобы понимать, что происходит, она вряд ли помнила…

Мне вдруг ужасно надоело торчать в пыльном коридоре, и зловещий шепот Августы совпал с моим решением обнаружить себя. Я кивнула Владу, и мы направились в сторону коридора, ища отодвигающуюся панель. Как я и ожидала, такая панель нашлась — почти у самого входа в зал — и при нажатии на рычажок у стыка бесшумно скользнула в сторону, мы шагнули в зал, панель с едва слышным шелестом встала на место. Как открыть ее со стороны комнаты, я без понятия, но это можно понять и потом, а сейчас гулкий полутемный зал навалился на нас давно скучающей пустотой.

Здесь слишком давно никого не было, а тьма тоже иногда скучает.