Мэнди Толанд больно закусила губу и настороженно обернулась, открывая раздвижные застекленные двери на веранду. Тихонечко, только бы не скрипнули, нельзя шуметь. Никто не должен знать, что она собирается выйти из дома. Ей и так пришлось весь день просидеть в своей комнате, не хватало еще, чтобы родители застукали ее сейчас и наказали.

Когда щель между створками стала достаточно широкой, чтобы в нее можно было проскользнуть, девочка выскочила наружу с торжествующей улыбкой. Получилось!

По подсчетам Мэнди, мама должна была заглянуть в ее комнату не раньше чем минут через пятнадцать, значит, целых пятнадцать минут ее отсутствия никто не заметит. Достаточно времени, чтобы добежать до самого дальнего уголка сада и нарвать цветов, а потом поставить их в вазу у себя в комнате. Раз уж ее не пускают к цветам, цветы придут к ней.

Мэнди, конечно, понимала, почему родители так странно себя ведут. В школе и в парке только об этом и говорили – об исчезновении Бриттани Дуглас. Мэнди не была с ней знакома – училась в другом классе, – но знала, что Бриттани пропала.

Взрослые, обсуждая это, всегда переходили на шепот, если думали, что дети могут их услышать, поэтому до Мэнди долетали лишь обрывки разговоров. Кто-то похитил Бриттани, и полиция не знает, где ее искать. Может даже, Бриттани умерла.

Мэнди поежилась на бегу, спеша по тропинке к клумбе с маргаритками, своими любимыми цветами. Девочка понимала, что такое «умерла», – в прошлом году умерла ее двоюродная бабушка, и это означало, что они с ней больше никогда не увидятся.

Интересно, удастся ли когда-нибудь увидеться с Бриттани? В следующем году они обе должны перейти в среднюю школу.

Непонятный шум, донесшийся из-за деревьев, заставил Мэнди резко остановиться. Как будто сквозь заросли пробиралось какое-то огромное животное, но никого не было видно.

Перепугавшись, Мэнди бросилась бежать изо всех сил обратно к дому. Ей уже было не важно, что родители могут заметить ее из окна и наказать.

Что, если похищение Касси и несостоявшееся похищение Эвелин – ключ к разгадке дела Бриттани?

Эвелин устало опустилась в неудобное кресло, задвинутое в угол номера отеля. Она только что вернулась из полицейского участка, где делилась с Томасом новыми соображениями о похитителе Бриттани Дуглас и пыталась уговорить шефа полиции приставить к Дарнелу двоих полицейских, чтобы глаз с него не спускали.

Если Дарнел тут ни при чем, нужно поднять из архивов все дела о гибели детей возраста Бриттани за последние два десятка лет. Раз похититель стремится возместить собственную утрату, смерть какой-то девочки может навести на его след, а случиться это должно было за несколько лет до первых преступлений Массовика-затейника.

Кроме того, Эвелин чувствовала, что, если ей удастся установить причину отхода Массовика-затейника от дел после похищения Касси, это сильно сузит круг подозреваемых. И чем больше она об этом думала, тем больше ей казалось, что ключ к разгадке именно здесь. Он планировал похитить Эвелин, но не сделал этого и исчез на восемнадцать лет. Почему?

Ей не нужно было заглядывать в материалы дела, чтобы вспомнить стишок, подброшенный преступником в комнату Касси. Он отпечатался в памяти Эвелин полтора месяца назад, когда она взяла дело в архиве и изучила все подробности. Стишок был написан на размер детской народной песенки «Джорджи Порджи». Другие тексты Массовик-затейник оставлял во дворах, там, где похитил девочек. Но Касси он забрал прямо из дома, из ее спальни, и это было самое рискованное из его похищений. Стишок лежал на кровати.

При одной мысли об этих строчках Эвелин холодела. Профайлер, работавший над делом Массовика-затейника восемнадцать лет назад, пришел к выводу, что преступник в стишке обещает прийти и за второй девочкой, и Эвелин была с таким выводом согласна. Касси почти всегда называла ее Эви. А если они отправлялись куда-нибудь вдвоем – Эв. В ушах до сих пор звучал звонкий голосок: «Идем, Эв!»

Похититель знал об этом, а стало быть, он слышал Касси, то есть находился где-то совсем рядом. Эвелин бесконечное число раз пыталась восстановить в памяти дни, предшествовавшие похищению подруги, но так и не припомнила, чтобы у нее возникало тогда неприятное чувство, будто за ними следят. Вспоминалось лишь ощущение безоблачного счастья – она обрела дом, дружбу, целую жизнь.

Но Массовик-затейник ее счастье забрал, и для Эвелин настало время с ним поквитаться. Не важно, насколько это будет трудно, – она не уедет из Роуз-Бей, пока похититель не окажется за решеткой.

С самого начала Эвелин старалась быть объективной, думать о Массовике-затейнике как о любом другом преступнике. Теперь ей для этого нужна была помощь Грэга, и она набрала его номер.

– Эвелин! Ну, как ты там? Дело продвигается?

– Привет, Грэг. Хочу обсудить с тобой кое-какие предположения.

– Это Дэн тебя заставил? – засмеялся Грэг.

Эвелин проработала в Бригаде поведенческого анализа целый год, но босс все еще нянчился с ней, считая несамостоятельной, и просил советоваться с Грэгом по каждому делу, которым она занималась. При всем уважении и симпатии к Грэгу, Эвелин это не нравилось, и, как правило, она наотрез отказывалась от любой помощи – не хотела подтверждать правоту Дэна на свой счет. Однако в случаях, когда действительно требовалось чье-то непредвзятое и профессиональное мнение, Грэг был самым лучшим советчиком.

– Нет, мне просто нужен объективный взгляд со стороны.

– Ясно. Тогда выкладывай.

– В общих чертах о деле Массовика-затейника ты знаешь. – Эвелин перевела дыхание и продолжила: – Но тебе неизвестно, что в стишке, оставленном в спальне Касси, упоминалось не только ее имя. Он собирался забрать и меня.

На другом конце линии несколько секунд царило напряженное молчание.

– Я очень сочувствую, Эвелин, – наконец произнес Грэг.

Но Эвелин не искала утешения, хотя в голосе коллеги звучала искренняя жалость. Если она сейчас опять увязнет в прошлом, уже никогда не выберется из этих зыбучих песков.

– Я и сама узнала о стишке недавно, Грэг, не надо меня жалеть, мне нужна другая помощь. Почему Массовик-затейник меня не забрал? Он пришел за Касси ночью и оставил на ее кровати стихотворение, в котором намекал, что похитит нас обеих. Я жила в соседнем доме. Об исчезновении Касси мистер и миссис Байерс узнали только утром, то есть в его распоряжении было достаточно времени, целых семь часов. Что же случилось? Вот чего я не могу понять.

– А если поймешь, это даст тебе подсказку о личности похитителя, – задумчиво сказал Грэг.

– Точно. Я составила для местных копов список причин, по которым похититель мог отойти от дел на восемнадцать лет: тяжело заболел, сел в тюрьму, был разоблачен кем-то из близких, нашел доступную жертву в своем окружении или довольствовался прежними трофеями. – Эвелин так сжала кулаки, что ногти впились в ладони. – Не знаю, почему я не задумывалась об этом раньше, но сегодня вдруг вспомнила стишок из спальни Касси и теперь никак не могу выбросить из головы ту ночь…

– Ни одна причина из тех, которые ты назвала, не объясняет, почему той ночью он не пришел за тобой, ты права. Если бы ему хватало трофеев или доступной жертвы, он не забрал бы Касси и не стал бы упоминать в стихотворении тебя. Тяжелая болезнь не могла возникнуть внезапно. Тюремный срок за какое-то другое преступление тоже маловероятен. Разве что он отвез Касси туда, где держал похищенных, а когда возвращался за тобой, его вдруг арестовали. Это возможно.

– Но, как ты и сказал, маловероятно. – Эвелин изо всех сил старалась не представлять себе Касси, запертую в каком-то помещении без окон и дверей, медленно умирающую в яме или в подвале от голода и жажды. – А если кто-то догадался о его преступлениях? Что, если его видели той ночью?

– Думаешь, кто-то знает похитителя и хранит его тайну?

Эвелин закрыла глаза. Ей сделалось дурно при мысли о том, что какой-то человек находился поблизости, зная, что Касси делают больно и, может быть, даже убивают.

– Мне нужно твое мнение, Грэг. Тебе на ум не приходят другие причины? Почему он не пришел за мной?

– Наверняка он планировал это сделать, но кто-то его задержал. Тогда он отложил твое похищение, а потом стало слишком поздно.

– И все-таки была ночь, в его распоряжении оставалось семь часов. Кто-нибудь, конечно, мог задержать его дома, но возвращался ли он домой после похищения Касси? Если только он не живет совсем рядом с коттеджем Байерсов… Он должен был понимать, что родители Касси могут в любую минуту проснуться, заглянуть в ее комнату и поднять тревогу.

– А что, если у него был сообщник? – предположил Грэг. – Кто-то другой должен был похитить тебя, но передумал.

– Нет. – Эвелин ответила раньше, чем успела над этим хорошенько поразмыслить, потому что предположение Грэга было очевидно неверным. Человек, который долго выслеживает свои жертвы, изучает их, подбираясь очень близко, и для каждой сочиняет стишок, определенно работает один.

– О'кей, – не стал настаивать Грэг. – Тогда похититель, скорее всего, женат или у него есть девушка.

– Черт! – вырвалось у Эвелин.

– Жена или подруга ночью хватилась своего благоверного и позвонила ему, а может, даже пошла его искать. Или же он и правда живет где-то близко к Байерсам, заскочил домой, а она его уже не отпустила.

– Возможно, она знает, кто он такой на самом деле.

– Или догадывается.

Эвелин чуть не задохнулась от негодования, но совладала с собой и сконцентрировалась на том, как развить версию Грэга.

– Значит, некоторое время назад эта женщина, по всей видимости, умерла и унесла секрет Массовика-затейника в могилу. Возможно также, они развелись или расстались, и теперь никто не мешает ему взяться за старое.

– Но показания бывшей жены или подруги можно использовать. Главное – получить их, – сказал Грэг то, о чем подумала Эвелин.

– Привлечь журналистов, объявить в газетах и по телевидению, что мы ищем свидетельницу, – вздохнула она. – Но ведь эта женщина так долго защищала Массовика-затейника. Каковы шансы, что теперь она его сдаст?

– Возможно, она согласится сделать это анонимно, – заметил Грэг.

«Телефон доверия». Конечно, в городе есть такая линия, но никто не гарантирует, что позвонившего человека нельзя отследить и вычислить. Если женщина боится, что ее признают соучастницей и обвинят в укрывательстве преступника в течение восемнадцати лет, возможно, прямое обещание анонимности сработает. Особенно если составить для полицейских подробную инструкцию общения с этой женщиной.

– Спасибо, Грэг. – Эвелин встала с кресла, охваченная негодованием оттого, что кто-то мог защищать убийцу. Одновременно в ее душе трепетал огонек надежды. Ведь теперь она могла предложить Томасу новое направление расследования. Оставалось молиться о том, чтобы человек, восемнадцать лет хранивший преступную тайну, наконец нарушил молчание.

Кайлу необходимо было хорошенько отоспаться после ночного дежурства, но, как только он закрывал глаза, в памяти возникала Эвелин – ошеломленная, потерянная, не способная отвести взгляда от родителей Касси. Такого выражения лица Кайл у нее раньше не видел – она словно была напугана и одинока. Как будто раздавлена чувством вины.

В итоге он встал на час раньше и пошел в номер Эвелин, не очень-то надеясь ее там застать. Она тратила на сон совсем мало времени и наверняка уже умчалась в полицейский участок. Но, как ни удивительно, дверь открылась в ответ на стук, и на пороге стояла Эвелин собственной персоной, в брюках «капри» и футболке. Длинные темные волосы рассыпались по плечам.

Кайл уставился на нее с глупым видом.

– У меня есть свободное время, и я подумал…

– Входи, – перебила Эвелин, открыв дверь пошире.

Он переступил порог и, оглядевшись, постарался скрыть удивление, но она, конечно, заметила. Эвелин всегда все замечала, легко читая по его лицу. Не видела она почему-то лишь его страсти к ней, упорно не обращала на это внимания, вопреки постоянным дурацким намекам Гейба, стремившегося поддержать товарища.

Потом Эвелин наконец-то все поняла, хотя Кайл до сих пор не представлял, что она об этом думает. Кажется, он ей нравился, но они не успели разобраться в своих отношениях. Его услали на задание.

Сегодня, учитывая обстоятельства, Кайл ожидал, что Эвелин сразу его выпроводит, однако она впустила его в номер. А в номере царил идеальный порядок: дорожная сумка аккуратно стоит в углу, столик и кровать не завалены кипами документов, блокнотами и открытыми папками с отчетами. Впрочем, у Эвелин отличная память – она всегда все держит в голове.

Присев на краешек кровати, девушка подняла на Кайла глаза. В таком ракурсе стали видны тени усталости под ними и легкое напряжение во всей ее позе. Кайл опустился рядом с ней, матрас прогнулся, и они оказались совсем близко друг к другу.

– У тебя все в порядке, Эвелин?

– Я только что говорила по телефону с шефом полиции.

Что ж, не то чтобы это был прямой ответ на вопрос, но Эвелин всегда имела привычку прикрываться работой и любые разговоры переводить на нее, так что, возможно, она и правда в норме.

– Он согласился установить анонимную телефонную линию в полиции. Я думаю, кто-то знает Массовика-затейника и в курсе о том, чем он занимается. Грэг со мной согласен.

Она обратила на Кайла беспокойный взгляд, и он внезапно понял, что первое впечатление оказалось верным: с Эвелин что-то не так, просто она очень хорошо это скрывает.

– Ты все еще подозреваешь того парня, который угрожал тебе в дюнах?

– Дарнела? Да, в моем списке он на первом месте. Но если…

– Что?

Эвелин повернулась, чтобы посмотреть Кайлу в лицо, и ее колено почти коснулось его бедра.

– Если детские стишки, которые Массовик-затейник оставляет на местах похищений, написаны не для того, чтобы сбить полицию со следа… если этот человек и правда верит, что он спасает девочек… – Она замолчала, словно мысленно представив себе продолжение.

«Убийца думает, что спасает свои жертвы? Черт возьми…» Кайл всякого навидался на службе в ПОЗ, но он ведь участвовал в операциях по обезвреживанию преступников – мог ворваться в дом и уложить подонка. А работа Эвелин состояла в том, чтобы проникать в сознание извращенцев. Как ей удается приходить в себя после каждого дела, смывать с души отпечаток зла, которое не может не оставлять следов?

Он взял ее руку в ладони.

– Кайл, возможно, Касси еще жива.

Он вспомнил одну операцию: оперативники освободили жертву спустя девять лет после похищения. Его сослуживец в тот день получил пулю, и Кайл был у него в больнице, когда туда же приехали родители спасенной. Медсестра вела их к дочери в палату, и на лицах этих людей отражались недоверие, радость и страх. Девочке было семь лет, когда ее похитили, и шестнадцать, когда нашли. Все понимали, какой кошмар пережила бедняжка, но считали, что ей невероятно повезло. А потом оказалось, что у нее стокгольмский синдром в тяжелой форме. Через два года после ареста ее похитителя убили в тюрьме. Через двадцать минут после того, как об этом узнала, девушка прыгнула с эстакады.

Кайл вдруг почувствовал печаль и безысходность, постарался не выдать свои чувства, но Эвелин конечно же все поняла и слегка отстранилась.

– Рада ли я этому? Восемнадцать лет прошло. Я знаю, что это означает. Знаю. – Она снова взглянула ему в глаза с отчаянной надеждой. – Возможно, ей лучше было бы… Но у меня никогда не хватало духу представить себе, что она…

Кайл привлек Эвелин к себе, обняв за плечи двумя руками, и она вдруг прильнула к нему, обхватила за шею и поцеловала в губы. Ей пришлось подогнуть под себя ногу и приподняться на краешке кровати, чтобы дотянуться до его рта.

Впервые это случилось месяц назад, и тогда поцелуй Эвелин был неуверенным, осторожным, словно она сомневалась в них обоих. Теперь же в ее поцелуе не было никакой опаски.

«Боже, – подумал Кайл, – неужели она всегда будет подпускать меня к себе так близко лишь на фоне эмоционального стресса?» Разум подсказывал ему, что ни к чему хорошему это не приведет, но тело не слышало предупреждений. Он крепче прижал девушку к себе, их языки соприкоснулись. Эвелин едва слышно вздохнула, словно подтверждая свою готовность продолжить, и перебралась к нему на колени. А потом все мысли в его голове окончательно рассеялись. Он не знал, как долго длился поцелуй – секунды, минуты, часы, – и очнулся, лишь когда зазвонил ее телефон, громко и требовательно.

Эвелин так резко дернулась, что наверняка упала бы с кровати, если бы Кайл не сжимал ее в объятиях. Она замерла, раскрасневшись, тяжело дыша, ошеломленно глядя на него расширенными глазами. Затем встала с его коленей и ответила на звонок, стараясь выровнять дыхание.

Кайл сразу догадался: плохие новости, потому что лицо Эвелин сделалось белым как полотно.

– Поняла. Уже еду, – сказала она через минуту и отложила телефон.

– Что случилось?

– Похищена еще одна девочка.