Глава 5. Утопленник
Третий день пути был на исходе. Отряд Учая остановился на ночевку у вывороченной скалы, закрывавшей стоянку от холодного ночного ветра. Охота в этом краю была легкой и богатой. Непуганая дичь не сторонилась человека. Но все же на ночь следовало оставить дозорного. Мало ли какая тварь примет их самих за добычу?
Учаю не спалось. Он сидел, опершись на скалу, и ладил оперение к древкам новых стрел. Чем ближе к медвежьим скалам, тем все более жуткой представлялась ему затея. В прежние времена с отцом и братом ему уже доводилось сюда ходить – каждый раз сторожко оглядываясь, готовясь в любой миг задать стрекача. Медвежьих людей он видел лишь издалека, над водопадом, но все говорило о том, что время от времени они все же спускаются со своих скал и забредают в Зеленый Дом. А что, если, завидев или учуяв пришельцев, они решат напасть? Помогут ли тут стрелы? Уж что-что, а стрелять арьяльцы умели получше ингри – и где теперь те арьяльцы?
Учай старался отогнать от себя тоскливые мысли. Он теперь не просто предводитель воинов, а глава рода. Если уж он себя напугает, так чего ожидать от младших?
Он оглядел спящих подле костра побратимов, вспоминая, как тем дождливым утром перед выходом, проснувшись, они вдруг уставились на него, точно не видали прежде.
– А что это с тобой? – спросил Вечка, не спуская глаз с его головы.
– Да вроде ничего. – Учай провел рукой по волосам. – Коры, что ли, нападало?
– Какая уж тут кора! Волосы темные, будто в золе измазаны, а в них борозды седые! Брр!
Учаю тут же припомнилось ночное видение, и его охватила радость. Да, это был не сон!
– Это знак…
Он хотел было рассказать соратникам о богине, но оборвал себя на полуслове. Нет, это не для них. Она – его, только его. Никто не должен знать о повелительнице воронов, плетущей нити людских судеб. Для побратимов хватит Шкая.
Не говоря больше ни слова, Учай огляделся, срезал костяным ножом с поваленного березового ствола пласт коры, чиркнул себя острием по ладони и, дождавшись, когда та наполнится, поставил на подкорье кровавый оттиск. И каждый из его новых родичей последовал его примеру, прижимая ладони к его оттиску, смешивая кровь и признавая его старшинство. Отныне они – единое целое и кровь их – общая кровь.
– Кору эту зароем тут, – сказал потом Учай. – А само место упрячем под дерном, так чтоб было не найти. Отныне эта земля нашей кровью вспоена. И стало быть, наша – до конца времен!
Его слова были приняты дружными возгласами одобрения. Такой обряд им прежде был неизвестен. Но теперь у них свой бог – небесный смутьян и забияка Шкай-громовик, что первым из высших откликнулся на слова Учая. И пусть он не самый старший и сильный среди прочих богов, таких как великий Варма или Мать-Лосиха, но ничего – зато он так же юн и свиреп, как они!
– Наша кровь – тебе жертва! – нараспев проговорил глава нового рода, и отдаленные раскаты грома вторили его словам. – Наша жизнь – в твоей руке! Даруй нам победу, сокруши наших врагов, как молниями сокрушаешь деревья и скалы!
– Мы все – одно, мы все – твои сыны! – восторженно закричали юнцы, чувствуя себя в этот миг частью полыхающей над лесами небесной силы, вестниками божьей ярости…
Сейчас Учай бодрствовал один в темноте, у порога чужой земли, и ему было холодно и страшно. За каждым деревом или скалой ему чудились огромные призраки подкрадывающихся медвежьих людей. Но показать этот страх значило сдаться, открыть дорогу пожирающему разум ужасу. Он нахмурился и с удвоенным рвением принялся за работу. Прорезал узкую щель в древке будущей стрелы, смазал ее растопленным рыбьим клеем, осторожно вставил стебель костяного наконечника и неспешно, чтобы тот не искривился, принялся обматывать тонкой жилой. Закончив, придирчиво оглядел, ровно ли тот встал, не будет ли рыскать в полете, словно раздумывая, какую цель выбрать…
От костра послышались всхлипы.
– Что еще такое? – недовольно прошептал Учай, встал и направился к огню.
Сидевший настороже Вечка подхватился было, сжал копье, но, увидев старшака, облегченно вздохнул. И тут же, не удержавшись, всхлипнул.
– Ты что же здесь, болото решил устроить? – насмешливо спросил старшак. – Чтобы мы тут поутру в твоих слезах потонули? Так страшно, что ли?
– Нет, я не о том… – начал оправдываться мальчишка. – Я по матушке скучаю. По сестрам, по отцу. Как они там? Им небось тоже несладко…
– Сладко, не сладко! Ты что, сюда мед есть пришел? Угомонись, Вечка.
– Да я что? – Вечка прерывисто вздохнул. – Я и сам не хочу, а они текут… Что-то жжет внутри, точно угольев тут, – он хлопнул себя по груди, – насыпано!
– Ладно тебе. – Учай приобнял отрока за плечи. – Или я не понимаю! Всем сейчас тяжко. Но ты одно пойми: род Хирвы теперь как петух без головы. Сколько-то бежать может, да только далеко все равно не убежит и в ощип пойдет. Старейшины из лет выжили, трусами сделались, уже тени своей боятся! А ныне трус и мертвец, считай, одно и то же. Пока это у сородичей наших в голове не уляжется, дорога им – в Дом Дедов. Не тужи, Вечка. Они еще придут к нам, и поклонятся, и попросят защиты.
– Вправду так думаешь? – пытливо глядя на вождя, спросил подросток.
– Так и будет, – подтвердил Учай. – Ты, главное, мне верь. Мне о том сам Шкай сказал. Помнишь, как в небе громыхнуло? Слова те все слышали, да не все поняли.
– Хорошо, – кивнул Вечка, утирая слезы. – Пусть только его воля исполнился поскорее!
– Поскорее так поскорее. Буди братьев. Пора начинать.
* * *
Учай вынырнул из реки и запрыгал на месте, чтобы согреться.
– Еще одного нашел! – объявил он, перекрикивая шум водопада. – Раки его объели, зато коряг рядом нет – тащить будет легко!
На берегу уже лежало несколько доспехов, боевых поясов, кинжалов. Были и луки, но все эти дни пролежавшие в воде и потому непригодные. Распухшие, обглоданные раками тела арьяльцев были сложены в стороне, заставляя юношей то и дело озираться, будто ожидая, что мертвецы вдруг поднимутся и учинят расправу с грабителями.
– Схоронить бы их надо, – буркнул здоровяк Каргай.
Отец его был из тех, кто погиб в погоне за арьяльцами, и он считал месть своим священным долгом. Но мертвые, да как должно не упокоенные, – дело другое. Они уже не люди – они слуги Маны, грозного бога смерти, и его ужасной матери Калмы.
– Это еще для чего? – презрительно глянув на тела врагов, спросил Учай. – Они небось к отцу на тризну идти не пожелали.
– Вот ты плетешь невесть что! – поддакнул Кежа. – Разве ты знаешь, как арьяльцев нужно хоронить? В воду кинем, и довольно. Пусть их там раки доедают.
– А ну как ночью полезут за схищенным добром? – мрачно спросил Каргай. – И скорлупы заберут, и нас утянут к Мане.
– Говорят, у бабки Калмы зубы железные и руки в десять локтей, – испуганно добавил Вечка.
– Ты давай оттирай песком скорлупу, а не болтай! – сердито приказал Учай. – Ты что, дите малое – бабки Калмы бояться? Утащат, утащат… С чего бы им нас за Кромку тащить? Разве это мы их убили? Нет, не мы.
– А если встанут? – не отставал Каргай.
– Тогда отойдем от них задом наперед, так что даже если они и встанут, то враз со следа собьются.
– А как по лесу бродить начнут?
– Нам-то что с того? Пусть себе бродят. Мы добычу заберем и уйдем. Лучшее себе оставим, прочее снесем в Ладьву на торжище…
– Если в Ладьву, то нас там могут узнать и сразу спросят, где мы их взяли, – заметил Кежа.
Учай кивнул:
– Ты прав. Самим сгодится – для новых побратимов. А на торжище все же идти надо. Там всякий люд бывает, из разных мест едут. Если где искать людей для войска, то там…
Он осекся на полуслове и замер, стиснув в руках бронзовый панцирь. Раздался громкий всплеск, и из воды показалась голова. Мощные руки вцепились в камень у берега, и речной обитатель, глотая воздух, полез на сушу.
– А-а-а! Мертвец лезет! – заорал Вечка и бросился наутек.
За ним припустили и остальные побратимы, спотыкаясь и крича в ужасе. Только раздетый донага Учай остался на месте, не в силах отвести взгляд от упыря. Он бы и рад был убежать, да окаменел от страха. Даже в сгущающихся сумерках он узнал силача Джериша, первейшего из телохранителей царевича Аюра. Тот наконец вылез, встал во весь рост и уставился на сына Толмая, отплевываясь и вытряхивая воду из ушей.
– На, на! Все забирай, только меня не трогай! – завопил Учай и бросил грудную пластину доспеха под ноги мертвеца.
Бронзовая «скорлупа» ударила того по пальцам, и предводитель Жезлоносцев Полудня взвыл от боли:
– Ты что творишь, змеево отродье?!
Учай вгляделся в могучего воина и изумленно спросил:
– Ты что, жив?!
– Я-то жив, а вот ты сейчас будешь мертв!
– Постой, постой! – Учай выставил перед собой руки. – Без нас тебе отсюда не выбраться!
– Ты что, меня дурачить вздумал? – Разъяренный Джериш схватил его за горло и приподнял над землей.
– Погоди! Выслушай меня! – хрипел Учай. – Ты успеешь меня убить, когда захочешь…
– И то верно. – Джериш с негодованием швырнул грабителя на землю. – Говори, но только быстро и толково, если не хочешь, чтобы я притопил тебя, а затем и всех прочих крысенышей!
– Я не убивал твоих людей!
– Это я знаю. Куда уж тебе! Просто завел на погибель, чтобы обворовать трупы.
Он наклонился, поднял с земли боевой кинжал, вытащил его из ножен и шагнул к новоявленному вождю.
– Есть еще что сказать?
– Да-да, есть! – Мысли быстро мелькали в сознании Учая. – Я был верным! Я привел вас сюда, как велел царевич! Вспомни, я предупреждал, что здесь живут враги, к которым не надо ходить…
– Я в этом убедился, – мрачно ответил Джериш. – Все?
– Нет, не все! Пока я вел вас сюда, мои сородичи учинили ужасное злодейство! Они напали на ваш стан. Не выжил никто!
– Что? – медленно повторил Джериш.
– Только я и те, кто со мной, остались верными клятве моего отца Толмая! Ведь это мы помогли сбежать царевичу и некоторым его людям – и нас за это изгнали из рода!
Эти слова Учай кричал во все горло – не столько чтобы убедить Джериша, сколько чтобы рассказать притаившимся неподалеку собратьям о том, что следует им говорить, если спросят.
– Твои сородичи убили наших слуг? – глухим голосом повторил глава жезлоносцев. – Это верно?
– Так же верно, как то, что я вижу тебя! Они изгнали нас и, конечно, мечтают убить. Нас всего шестеро… – Учай принялся всхлипывать. Его била крупная дрожь, то ли от холода, то ли от страха. – Нам нужно было оружие и доспехи… Я подумал, что они больше вам не нужны. А нам они помогут спастись, чтобы защитить дело, за которое отдал жизнь мой отец. Прости, если я нарушил покой ваших мертвецов, – у нас не было злого умысла…
– Лесные дикари перебили свиту царевича, – вновь повторил Джериш, сжимая и разжимая кулаки. – Хорошо, что ты рассказал мне это.
Он поглядел туда, где среди кустов прятались прочие:
– Эй, вы! Бегом сюда! Если будете мне послушны, я сохраню вам жизнь.
– Возвращайтесь! – крикнул Учай, быстро подхватывая лежащие на берегу порты и кидая недоверчивый взгляд на могучего арьяльца. Неужели тот и впрямь столь простодушен, что поверил ему? Похоже, так и есть…
– Эй, малый… – Джериш вновь поглядел на собеседника. – Как там тебя – Учай? – У вас есть хорошая еда? Мясо? А то от всех этих ягод я скоро буду щебетать, как птица! Хотя ягоды там, у медведей, с кулак величиной…
– Есть – с утра в силки попался заяц.
– Вот и отлично. Пожарьте его и найдите для меня одежду. Да подберите с земли оружие и доспехи – нечего им там валяться… – Он огляделся и добавил: – А затем – бегом в лес за дровами. Нужно будет разложить большой костер, чтобы предать тела арьев очистительному огню.
* * *
Джериш сидел у костра и жадно вгрызался в жареное заячье мясо. С каждым укусом на сердце у него становилось все радостнее и по телу разливалась приятная истома. Он с улыбкой глядел на шестерых заморышей, сидящих в стороне и с робким любопытством наблюдающих, как стремительно исчезают остатки их зайчатины.
«Наверно, думают, что стоило поймать еще одного, – благодушно подумал огромный арий. – А лучше двух. И полдюжины уток».
Он помахал в воздухе обглоданной костью:
– Давай рассказывай дальше!
– Так вот, когда царевич и его люди добрались до Лосиных Рогов, там их ждала засада, – продолжил Учай. – Но ваш солнечный бог спас их. А моего брата Урхо предки не уберегли. Он собой закрыл царевича, так его на копья и подняли…
– А где был в это время Ширам?
– Наставник царевича тяжело ранен – он упал со скалы, чуть насмерть не расшибся.
– И расшибся бы – невелика беда, – буркнул Джериш, скривившись, и сплюнул мелкую косточку. – Главное, царевич-то остался невредим?
– И юный царевич, и рыжий шаман, когда я видел их в последний раз, были живы и в добром здравии, – поспешил успокоить его Учай. – Упредив царевича о засаде, я вернулся и пытался отговорить сородичей, но они меня не слушали. Так ведь?
Он обернулся к спутникам. Те жарко закивали, не сводя голодных глаз с почти съеденного зайца.
– Ты – настоящий сын своего отца! – дожевывая кусок мяса, с чувством проговорил Джериш. – Аратта не забудет твоего деяния…
Он задумался, прикидывая, что еще похвального можно сказать Учаю. Но мысли невольно обратились к главному – что следует делать дальше.
Возвращаться в одиночку в Аратту? Пустая затея. Зима наверняка застанет его в пути. Даже если прихватить с собой этих мальчишек… Джериш живо представил себе, как взглянет на него высокородный братец Киран – как умел смотреть лишь он. Воину показалось, что он слышит обращенный к нему вопрос: «Ты увел с собой полторы дюжины отборных жезлоносцев, а привел обратно полудюжину каких-то ощипанных цыплят. Ты с ума спятил?»
Напутствуя родича в дорогу, государев зять настойчиво рекомендовал предводителю Полуденных Жезлоносцев подружиться с наследником престола, стать его ближайшим советником и товарищем. Не дать мерзкому накху оплести мальчишку своими змеиными чарами. И все складывалось просто замечательно – до этой проклятой охоты в землях медвежьих людей!
Джериш скрипнул зубами. Иметь дело с разгневанным знатным родичем ему хотелось меньше всего. От милости Кирана зависело, достигнет ли он высот, возглавит ли дворцовую стражу или так и вернется в башню отца – жить среди быков, коз и прочей домашней скотины…
Но в сущности, зачем ему спешить в Аратту? Раз он уже здесь, можно сказать, что в его лице здесь – войско повелителя Ардвана! А что, если помочь простоватому, но верному мальчишке Учаю стать вождем дикарей, а затем с его помощью привести к покорности прочие здешние рода ингри? Едва ли это займет много времени. А когда по весне государь Ардван пришлет сюда войско, чтобы покарать мятежников, он, Джериш, по сути, уже будет наместником повелителя Аратты в этом краю. Тогда, очень может быть, государь так и пожелает оставить его наместником! И тогда для Кирана он будет уже не просто бедный родственник. Тут от него и польза семье будет больше. Да и самому на здешних шкурках можно неплохо нажиться…
– Словом, сейчас доем, и пойдем, – завершил он.
– Куда? – насторожился Учай.
– В твое селение. Царевич Аюр возвысил твоего отца над всеми ингри. Твой брат до последнего вздоха стоял за него. А ты – их законный наследник. Будешь впредь повелителем над всем Затуманным краем. А кто не пожелает покориться, тому я враз голову меж ребер вколочу. Так-то! А ну-ка, мелюзга, поймайте мне еще пару зайцев!
Когда над лесом взошла луна и начало угасать пламя большого очистительного костра, Вечка бесшумно подошел и уселся на поваленное дерево рядом с Учаем. Тот жарил на огне найденный поблизости гриб.
– Этот уснул, – заговорщицки прошептал он.
– Ну и хорошо, что уснул. Пусть отдыхает.
– Да я к тому, что можно начинать!
– Что начинать? – удивился наследник Толмая.
– Как – что?! Ну сейчас он спит, нам ничего сделать не может. Ты его ловко провел! Так вот. – Младший из Сыновей Грома, как они сами себя прозвали, поудобнее ухватился за охотничье копье. – Вшестером ударим, навалимся на древка – он и дернуться не сможет!
– Ишь ты! – хмыкнул Учай. – А зачем нам на него вшестером наваливаться?
– Он же арьялец! Наш враг!
– Ты, Вечка, мал еще и глуп о таких делах размышлять. Вот скажи – мы тут скорлупы и оружие себе набрали, так они теперь чьи? Арьяльские или наши?
– Ясное дело, наши!
– То-то же. Так и этот верзила – теперь наш.
– Его, вестимо, медведи за своего приняли, оттого и не сожрали, – с ухмылкой сообщил Кежа, бесшумно появляясь из темноты. – Слушай старшака, Вечка. Он дело говорит.
– Арьялец для нас много сделает, – продолжал Учай, мечтательно глядя в ту сторону, откуда доносился раскатистый храп Джериша. – Да мы с ним всю Ингри-маа под мою руку соберем! И войско обучим… И всем покажем, что лютей арьяльца и медведь-шатун быть не может. Так и пусть себе спит, сил набирается. Копьями затыкать мы его всегда успеем…
Вечка бросил на него уважительный взгляд:
– Ну ты и хитер!
– Так что разумейте, – обратился Учай к подошедшим один за другим побратимам, – если хитрость для правого дела нужна, то она правее правды будет. – Он погладил свои темные с просединами волосы. – А потому думайте что говорите. До поры до времени вы этому Джеришу – первейшие друзья и соратники.
