Тем временем в подвале музея, куда направлялись Конан Дойл с Мюрреем, Уэллс ошарашенно смотрел на свернувшееся клубочком долговязое тело агента Клейтона, который только что прямо у него на глазах рухнул на пол, словно у него закончился завод. И если капитан Синклер досадливо закатил глаза, то глаза Джорджа и человека-невидимки сразу же метнулись к книге, выроненной Клейтоном, когда он терял сознание. Книга валялась буквально в нескольких шагах от Уэллса. Раздумывая не дольше, чем нужно такому нерешительному человеку, как он, чтобы оценить ситуацию, Джордж сделал эти несколько шагов и поднял ее.

– Она у меня! – непонятно зачем объявил он, затем отступил ровно на столько же шагов назад и встал рядом с Джейн.

Водянистая фигура Злодея задрожала от бешенства:

– Эта книга моя! Моя! Я имею на нее больше прав, чем любой из вас! Ради нее я пересекал пустыни времени! Тонул в океанах крови! Я рассыпал пепел моей души по бескрайнему мраку небытия! И ты не отнимешь у меня книгу! Не посмеешь! – кричал он, окончательно теряя рассудок. Потом, всхлипывая, упал на колени.

– Думаю, довольно, – по-прежнему невозмутимо сказал капитан Синклер и спрятал пистолет в карман. – Саммерс, Маккой, перенесите агента Клейтона в какой-нибудь угол, где он никому не будет мешать. А вы, Дрейк, распорядитесь, чтобы прислали экипаж со специальной клеткой, придуманной сэром Круксом, и пусть ее поставят перед…

Конец этой фразы потонул в чудовищном треске. В дюжине метров от полицейских неведомая сила вспорола воздух как лист бумаги. Все повернули головы в ту сторону и увидели странную прореху – она открывалась на полотне реальности и растянулась от пола до самого потолка. Стужей всех мировых зим повеяло из этой дыры, где царил непроглядный, без единой щелочки мрак. И тотчас колонны профессора Крукса с пронзительным гудением начали взрываться одна за другой, посылая во все стороны молнии. Уэллсы в страхе прижались к ближней стене, а молнии зигзагами пересекали Камеру, прожигая воздух и вонзаясь в собранные здесь экспонаты. Синклер и его люди, ослепленные и наполовину оглохшие, нарушили заранее намеченную строгую диспозицию и беспорядочно рассеялись по Камере. Вдруг заливавшее ее яркое сияние разом потухло. Маркус Риз поднялся, сделал несколько неуверенных шагов и победно ухмыльнулся, поняв, что теперь он свободен. Потом поискал глазами Уэллса. Тот, бледный и дрожащий, стоял в нескольких метрах от него.

Писатель взглядом попросил помощи у полицейских, но увидел, что ни один из них не может отозваться на его немой призыв. Вокруг царил полный разгром: скелет, якобы принадлежавший сирене, распался на отдельные фрагменты, шкура мнимого ликантропа была охвачена пламенем, голова Минотавра уже превратилась в горстку пепла. Повсюду валялись разломанные ящики, а их таинственное содержимое разлеталось во все стороны. Густые клубы дыма и тучи пыли застилали глаза. Маркус Риз обвел довольным взглядом разоренную коллекцию, потом с вялой ухмылкой, словно парившей в воздухе, подошел к Уэллсу и потребовал:

– Отдай мне книгу, Джордж, и покончим на этом. Разве ты не видишь, что сама вселенная встала на мою сторону?

Уэллс молча прижал книгу к груди и, схватив Джейн за руку, кинулся к двери. Риз покорно вздохнул:

– Ну что ж, опять погоня… Но эта будет последней.

Однако не успел он сделать и пары шагов, как предметы вокруг него стали вибрировать, точно возвещая начало землетрясения. И уже секунду спустя самые мелкие и легкие из них поднялись в воздух и полетели к прорехе подобно стае выпущенных на волю птиц. Зачарованный необычным зрелищем, Маркус Риз не заметил, как тяжелый бронзовый кубок с этикеткой “Святой Грааль” нацелился прямо ему в лоб. Удар свалил Злодея с ног, и он потерял сознание. В дальнем конце зала капитан Синклер поднялся с колен и, стараясь удержать равновесие, хватался за все подряд, чтобы не дать порывам ветра утянуть себя к отверстию. Между тем неведомая сила уже завладела безжизненным телом агента Клейтона и волокла его по полу к гибельной дыре. Уэллс же, на беду, не мог никому из них помочь, поскольку держал в руках книгу и обязан был защитить ее от человека-невидимки, который уже начал приходить в себя. Не теряя времени даром, они с Джейн выскочили из Камеры и побежали по коридору.

– Что это было? – спросила мужа Джейн, тяжело дыша.

– Не знаю, Джейн. Наверное, что-то вышло из строя в колоннах профессора Крукса.

Правда, сам Уэллс вряд ли в это верил. Он бросил на прореху лишь один взгляд, но разглядел там внутри черноту и почувствовал холод, которым оттуда тянуло. И еще эта всасывающая сила… Он решил больше не думать о дыре и прибавил шагу, пытаясь сориентироваться в путанице коридоров. Откуда-то издалека до них доносился тяжелый топот. Это, вне всякого сомнения, был Маркус Риз. Если они успеют выбраться на улицу, у них будет шанс на спасение. Там наверняка кто-нибудь придет им на помощь или удастся взять кэб и скрыться… Но Уэллс никак не мог отыскать нужный путь. Впечатление было такое, будто к изначально сложной системе коридоров добавились новые ответвления, и они либо вели в тупик либо замыкались в круг. Мало того, из некоторых дверей торчало по нескольку дюжин ручек. Однако времени удивляться подобным чудесам не было. Уэллсы мчались не разбирая дороги с единственной целью – спастись от Маркуса Риза. Когда им наконец попалась лестница, ведущая наверх, в холл, они взлетели по ней, возблагодарив судьбу.

Итак, из подвала супруги поднялись на первый этаж и тотчас услышали чьи-то быстрые шаги. Из бокового зала выскочил испуганный молодой человек в форме музейного сторожа. Уэллс хотел было обратиться к нему, но парень, похоже, сейчас мало что соображал. Он оттолкнул руку Уэллса и промчался мимо, словно за ним гнались все адские силы. Уэллсы переглянулись. Что могло так напугать сторожа? Естественно, в первую очередь они подумали о Ризе, но, как выяснилось, ошиблись.

Тотчас до них донеслись песнопения – как раз из того зала, откуда выбежал сторож, но голоса певших мало походили на человеческие.

Уэллсам стало страшно. Они-то отлично знали эти жуткие слова, но не могли даже вообразить… И тут из полутемного зала появилась гротескная процессия. Те, кто составлял ее, были одеты в лохмотья, передвигались с трудом, как паралитики, и в каждом без исключения участнике проявлялись звериные черты: впереди шло сатироподобное существо, покрытое серебристой шерстью, – помесь козла с обезьяной. За ним – помесь гиены и кабана, за ним – полулисица-полумедведица, затем – черный мужчина с лицом, напоминающим рыло… К счастью, Уэллсы успели спрятаться за лестницей, куда почти не попадал свет. Процессия, продолжая распевать свои гимны, исчезла где-то в недрах музея. Уэллс тряхнул головой, он испытывал отвращение, и одновременно его душил истерический смех. Как могло случиться, что чудовища, которых он придумал для романа “Остров доктора Моро”, попали сюда, в музей?

Но они не успели даже попытаться ответить на этот вопрос: к лестнице подбежал Злодей. Супруги кинулись в сторону входной двери, которую, к счастью, какой-то служащий, возможно, тот самый сторож, что спасался от зверолюдей Моро, оставил распахнутой настежь. Но, шагнув за порог, они остановились как вкопанные. Перед ними разворачивалось совершенно фантастическое зрелище. Казалось, кто-то выплеснул на Южный Кенсингтон все человеческие кошмары. В небе, сейчас напоминавшем канву из синих, фиолетовых и пурпурных полос – словно оно было на скорую руку сметано из лоскутов от разных небес, – выписывала огненные круги огромная пылающая птица. Гигантский трехглавый пес со змеиным хвостом мчался по одной из улиц, так что земля дрожала. Перед ним бежала толпа до смерти напуганных людей. На горизонте, где-то над Челси, полчища странных летающих машин с пропеллерами на крыльях сбрасывали бомбы на здания, которые тут же взрывались. Пока Уэллсы пытались переварить увиденное, мимо них с Бромптон-роуд в сторону Кромвель-роуд галопом пронеслось стадо ослепительной красоты единорогов.

– Посмотри, Берти! – крикнула Джейн, указывая на боковую улицу.

Уэллс обернулся, и взгляд его уперся в марсианский треножник – в точности такой, какие он описал в “Войне миров”. Треножник двигался вперед на голенастых ногах, обстреливая людей и дома тепловыми лучами. Писателю было жутко наблюдать, как плоды его собственной фантазии вносят свою лепту в безумное опустошение города, но сказать он ничего не успел. Громкое хлопанье крыльев в небе заставило их поднять головы. Дракон, соскочивший со страниц средневекового бестиария, летел вдоль домов, распугав стаю людей – летучих мышей, которые прохлаждались на крышах, словно не замечая царящего вокруг разгрома. Теперь дракон опустил вниз огромные перепончатые крылья и готовился сесть на соседнюю улицу, запруженную экипажами. А поскольку поблизости не нашлось ни одного Персея или Зигфрида, способного с ним сразиться, он изрыгал пламя, поджигая карету за каретой. Пассажиры разбегались в поисках спасения. Несколько человек заметили распахнутые двери музея и устремились туда, однако дракон настиг их и облил дьявольским огнем. Несчастные в мгновение ока превратились в живые факелы. Один из них упал так близко от Уэллсов, что жар опалил им щеки. Они быстро метнулись обратно в музей. Кто-то из горящих людей рухнул прямо на музейную лестницу, кому-то удалось миновать порог. Жертвы дракона, гротескно извиваясь, оседали на пол и вскоре затихали. В воздухе стоял тошнотворный запах горелого мяса. И тут Уэллсы заметили, что через холл к ним спешит Маркус Риз. Выйти обратно на улицу было немыслимо, поэтому они взялись за руки и нырнули в первый попавшийся зал. Злодей последовал за ними.

Тем временем сыщик Шерлок Холмс и его злейший враг профессор Мориарти отчаянно боролись на площадке у Рейхенбахского водопада. И хотя беглый взгляд, брошенный, скажем, откуда-нибудь снизу, вполне мог принять их за пару неумелых танцоров, которые исполняют свой танец у края обрыва, на самом деле противники наносили друг другу удары в самые уязвимые места. Каждый старался применить неожиданный прием, пользуясь своим знакомством с разными боевыми искусствами. В какой-то миг их тела сплелись и оказались на краю пропасти, куда они в конце концов и свалились. За несколько секунд Холмс и Мориарти пролетели более восьмисот футов вдоль блестящих, черных как уголь отлогов и упали в пенящийся, бурлящий колодец, который все время переполнялся и со страшной силой выбрасывал воду обратно на зубчатые скалы. Плотная завеса водяной пыли безостановочным вихрем взмывала вверх, и воздух вокруг как будто состоял из стекла, переливающегося всеми цветами радуги. Несколько капель долетели и до лица Артура Конан Дойла, стоявшего вместе с Мюрреем у подножия водопада. Он вытер их тыльной стороной ладони, но не отвел глаз от величественного потока, похожего на гигантскую жидкую простыню, натянутую между двумя зданиями на Куинс-гейт.

– Господи… Да ведь это Рейхенбахский водопад, будь он неладен! – воскликнул Мюррей. – И мгновение назад прямо на наших глазах погиб Холмс – точно так же, как в твоем рассказе. Ну и как все это следует понимать, скажи на милость?

Артур не ответил. Он только что видел сцену, придуманную им семь лет тому назад, – и все было воспроизведено с реализмом, до которого человеческому воображению никогда не дотянуться. Но писатель быстро пришел в себя, схватил Мюррея за руку и снова заставил бежать.

– Скорее!.. Сейчас нам не до этого. Чуть позднее мы с тобой пораскинем мозгами и поищем объяснение тому, что увидели… Если только… успеем добраться до музея и спасти мир.

– А ты и вправду считаешь, что все это еще можно остановить? – тяжело дыша, спросил миллионер.

– Не знаю, – честно признался Конан Дойл.

– А твой блестящий план? – напомнил ему Мюррей не без обиды. – Тот план, который явно не предполагал моего участия…

– Успокойся ты наконец! Я же объяснил, что звонил тысячу раз! Но ты не отвечал – вот я и отправился к тебе с утра пораньше. А если бы я сидел дома, рядом с проклятым чайником, то сейчас был бы в музее и не оставил бы бедного Джорджа одного!

Конан Дойл внезапно притормозил. Они оказались у задней стороны внушительного здания в неоготическом стиле, где размещался музей, но не стали огибать его, а направились к скромной маленькой дверце, выходящей в узкий переулок.

– Клейтон дал нам с Джорджем связку с ключами от всех дверей, чтобы мы могли войти в музей, даже когда он закрыт для публики. По его словам, отсюда мы попадем почти прямиком в Камеру чудес, – объяснил писатель Мюррею, по очереди вставляя ключи в миниатюрный замок и чертыхаясь при каждой неудаче.

– Клейтон мог бы снабдить ключи этикетками, – пробурчал Мюррей. – Не хочу оказаться пророком, но, по-моему, ваш план выглядит ужасно непродуманным.

– Похоже, большой помощи от тебя не дождешься, Гиллиам, – огрызнулся Конан Дойл, возясь с запором.

– Разве? Тогда позволь напомнить тебе, что именно я пустил стрелу в плечо невидимки. По-твоему, этого мало, чтобы не считать меня совсем уж никчемным человеком?

– Нет, не мало, но сейчас тебе явно не хватает арбалета, – отрезал Артур, и в тот же миг следующий ключ отпер упрямую дверь.

Они попали в запутанный лабиринт коридоров, и Конан Дойл решительно устремился по одному из них, но, не пробежав и до середины, вернулся назад и столь же уверенно побежал по другому. Мюррей не отставал от него, хотя сильно сомневался, что они выбрали правильный путь.

– Видно, эту Камеру чудес отыскать непросто… У тебя нет на сей случай специального плана? – насмешливо спросил он. – Камера чудес… И кто только придумывает названия для таких мест?

Но тут до них донесся страшный грохот. Артур застыл как вкопанный, и Мюррей наскочил на него.

– Проклятье… – ругнулся он.

Писатель велел ему замолчать и напряг слух.

– Кажется, с ними не все в порядке, – заявил он.

Теперь Конан Дойл шел вперед, ориентируясь на шум, и вскоре они попали в другой коридор. Уже были слышны отчаянные крики и оглушительные удары, но все перекрывал сильнейший ураганный свист, им, к несчастью, уже знакомый. В глубине коридора показалась распахнутая настежь дверь в Камеру чудес. Они бросились туда и замерли на пороге, увидев в Камере такую же прореху, какая положила конец сражению между людьми капитана Шеклтона и автоматами. Она растянулась от пола до потолка, чуть расширяясь в центре, и напоминала глаз гигантской рептилии. Полицейские цеплялись за штабеля ящиков и другие тяжелые предметы, надеясь, что их-то ветер не сдвинет с места – по крайней мере пока. В нескольких метрах от двери находился капитан Синклер, он ухватился за колонну Крукса, однако его с такой силой тянуло к дыре, что мощное тело капитана поднялось в воздух и вытянулось почти параллельно полу. Увидели они и Клейтона, он еще не пришел в сознание, и безвольное тело агента скользило по полу туда, где ветер дул еще сильнее, так что в считанные секунды агента могла засосать прореха.

Конан Дойл с Мюрреем переглянулись и кинулись на помощь Клейтону, вознамерившись оттащить его назад, но как только сами попали в зону действия загадочной силы, поняли, что помочь ему будет нелегко. Они тотчас почувствовали на себе мощь ветра. И хотя он до смешного уступал тому, что бушевал на Кромвель-роуд, сбить человека с ног мог запросто. Оба скользили по полу словно на невидимых санках, а тело Клейтона тем временем достигло опасной черты. Капитан Синклер тоже понял это и, рассчитав, что ученика должно проволочь достаточно близко от него, протянул как можно дальше левую руку и успел схватить Клейтона за металлический протез. Однако Синклер так и остался с протезом в руке, а тело Клейтона продолжило стремительное движение к прорехе. Слава богу, оно наткнулось на одну из колонн Крукса и запуталось в проводах. Конан Дойл крикнул Мюррею:

– Хватайся за капитана, надо образовать цепь!

Миллионер, который в этот миг скользил мимо Синклера, уцепился обеими руками за его ноги и почувствовал, как рука Конан Дойла словно клещами сжала его собственную левую лодыжку. Он глянул через плечо и убедился, что писатель поймал Клейтона за ворот пиджака – и как раз вовремя, поскольку ураганный ветер уже выдергивал того из путаницы проводов. В результате все четверо составили фигуру, напоминающую змею, где Синклер был головой, а однорукий Клейтон – хвостом.

– Колонна сейчас рухнет! – крикнул капитан.

Дракон не давал им выйти… “Никогда бы не подумал, что со мной может случиться такое”, – сказал себе Уэллс чуть раньше, когда они пытались убежать от человека-невидимки. И вот теперь им не давал выйти дракон. Дракон из другого мира, из того мира, где существуют драконы. Получалось, что все, что человек сумел навоображать, где-нибудь уже существовало, как те же легенды и сказки про плененных принцесс, храбрых рыцарей и свирепых огнедышащих драконов. Вот почему Уэллсам довелось собственными глазами увидеть зверолюдей и марсианские треножники, разрушавшие Лондон… Это был конец света, конец всех возможных миров, всех воображаемых миров. И книга, которую Уэллс прижимал к груди, написанная его собственной рукой, таила в себе ключ к спасению, хотя сами они не могли понять там ни строчки.

Не замедляя бега, Уэллсы ринулись в одно из крыльев музея. Они пронеслись через знаменитый зал китов, где были выставлены скелеты и чучела китообразных, затем через зал, посвященный разного рода растениям, затем попали в зал ископаемых… но другого выхода оттуда уже не обнаружилось. Запыхавшись, обливаясь потом, Уэллсы замерли у задней стены, и сил у них не осталось даже на то, чтобы пожаловаться на судьбу. И тут в двери показалась водянистая фигура Риза. Он тоже выглядел усталым. Тело Злодея почти полностью окрасилось в голубоватый цвет – правда, кроме некоторых зон, например, левой руки и части грудной клетки. Зато лицо уже проступило, хотя головы как таковой еще не было видно, и получалось, что лицо висит в воздухе, словно нарисованное на смятом куске полотна. Риз остановился в паре метров от них и проговорил с непритворным сожалением:

– И зачем было устраивать эту нелепую гонку, Джордж? Чего вы добились? Отдай книгу. Теперь вам уже никто не поможет.

Риз протянул свою зримую, словно сделанную из стекла руку. Уэллс рассеянно глянул на нее – казалось, он о чем-то размышляет. И даже вроде бы вознамерился отдать книгу, но в последний миг снова крепко прижал к груди, закрыл глаза и слегка наклонил голову, как если бы надумал сперва помолиться. Джейн со страхом наблюдала за мужем, а вот Злодея необычное поведение Уэллса только позабавило.

– Ну, как желаешь… – произнес он, будто и сам досадовал, что дело поворачивается таким боком. – Все равно ведь я ее отниму.

Но выполнить угрозу не успел, так как в зал ворвалась непонятно откуда взявшаяся толпа. Людей было не меньше дюжины. Уэллсы узнали по одежде водителя трамвая и нескольких дорожных рабочих.

– Человек-невидимка! – закричал кто-то, указывая на Злодея.

Рабочий огромного роста рванул вперед, потом, ругаясь на чем свет стоит, поднял свою лопату и со всей силы опустил на едва обрисованную голову Риза. Тот упал, его тело начало вибрировать, но, прежде чем он успел совершить прыжок, на него обрушился град ударов. Его били кулаками и ногами, и если бы кто-то вошел сейчас в зал, он решил бы, что здесь проводится матч по регби, где игроки почему-то действуют с непривычной жестокостью. Риз попытался подняться, но водитель трамвая схватил его за горло и за плечи и снова повалил на пол. Уэллсы с ужасом наблюдали за расправой, и, когда стало ясно, что Риз не сможет больше ни подняться, ни прыгнуть в другой мир, писатель взял жену за руку и повел к двери. Оттуда Уэллсы успели заметить, как мужчина с окровавленными кулаками вдруг отпрянул назад. В центре образовавшегося круга лежало тело Злодея.

– Боже, все случилось в точности так, как… – пробормотала Джейн. Она не докончила фразу.

– Да, в точности так, как в финале “Человека-невидимки”. Риз погиб таким же образом и от рук тех же людей, что и безумный Гриффин.

– Но разве такое возможно?

– Возможно, коль скоро я это придумал.

Джейн не поняла его ответа.

– Скажи, а разве ты не узнаешь того, что происходит вокруг? “Остров доктора Моро”, “Война миров”… Все это мои романы, Джейн, но, как легко догадаться, это еще и миры, которые тоже где-то существуют. И сейчас они сливаются воедино. Мало того, создается впечатление, будто мои творения – если они и на самом деле мои – почему-то притягиваются ко мне.

– То есть ты понял, что если сосредоточишься как следует, то сумеешь восстановить в нашей реальности сцену смерти Гриффина из “Человека-невидимки”, да? – с восхищением догадалась Джейн.

Уэллс кивнул, и оба посмотрели на труп Маркуса Риза, человека будущего, который столько раз их убивал. Тело его окончательно восстановило подобающие человеку цвет и плотность. Теперь он выглядел обычным мужчиной – атлетического сложения, с грубоватыми и жесткими чертами лица, наполовину покрытого густой растрепанной бородой. Костюм его был забрызган кровью и в некоторых местах порван. На избитом лице застыло выражение злобы и отчаяния.

– Больше книге ничто не угрожает, – сказал Джордж.

Однако конец света близился. И Уэллсы опять побежали – на сей раз в Камеру чудес, где они против воли покинули агента Клейтона и капитана Синклера с его людьми. Пересекая холл, Уэллсы не решились посмотреть на улицу через распахнутую главную дверь: оттуда по-прежнему доносились крики и взрывы. Они спустились в подвал и легко отыскали Камеру. Едва переступив ее порог, они поняли, что ураган бушует в полную силу. А еще они увидели человеческую цепочку, образованную Клейтоном, Конан Дойлом, Мюрреем и Синклером, но цепочка эта уже едва держалась. Кроме них в Камере остался лишь один полицейский – остальных поглотила дыра, – но и у этого пальцы оторвались от спасительного ящика, тело завертелось спиралью и исчезло в ненасытной прорехе. А тут еще и колонна, за которую держался капитан, опять угрожающе затрещала.

– Колонна сейчас рухнет! – крикнул Синклер.

– Они погибнут, Берти! – вырвалось у Джейн, которая так и стояла, не отрывая рук от дверного косяка.

Уэллс мрачно кивнул и с грустью посмотрел на книгу у себя в руках:

– Дьявольщина! А ведь в ней, судя по всему, содержится ключ, который помог бы остановить все это, но никто из нас не знает, как этим ключом воспользоваться.

– Не могу с тобой согласиться, Берти.

Поначалу Уэллс решил, что ему ответила Джейн, но жена стояла рядом и с мольбой смотрела на него, а голос доносился вроде бы из коридора. Они быстро обернулись и увидели там странную троицу: маленькую старую леди, с умилением на них глядевшую, долговязого типа с лошадиным лицом, по виду типичного ученого сухаря, а за ними внушительную, почти двухметровую, фигуру в длинном черном плаще. Уэллс постарался не показать испуга и перевел взгляд опять на старушку, а та поспешила успокоить его мягкой улыбкой. Вдруг он вспомнил все, что ему рассказал Злодей, и тотчас узнал ее дерзкий и умный взгляд.

– Джейн…

Старая леди кивнула и печально посмотрела на книгу:

– Наконец-то она вернулась к тебе.

Уэллс тоже кивнул и выпятил грудь, словно пытаясь доказать, что он достоин этого сокровища. В конце концов, именно ему, последнему из Уэллсов в длинном ряду двойников, выпала почетная роль сберечь книгу, рискуя собственной жизнью.

– Пришла пора передать ее тем, “кто пришел с Другой стороны”, – снова заговорила старушка, указав на явившегося с ними господина, который строгим кивком подтвердил ее слова.

Уэллс вручил ему книгу и ощутил скорее облегчение, чем торжественность момента. Мужчина ловкими пальцами начал перелистывать ее и время от времени понимающе поводил головой. И тогда Уэллс перевел взгляд на старую леди и вдруг почувствовал восхищение: сколько всего пришлось ей пережить. Но она не сдалась. Книга попала-таки к тем, “кто пришел с Другой стороны”.

– Я горжусь тобой, Джейн, – сказал он. – И думаю, что имею право сказать это от имени всех Уэллсов нашей вселенной.

Улыбка старушки стала еще шире. Она шагнула к Уэллсу и долго с любовью вглядывалась в его лицо. Джордж понял, что она видит в нем того мужчину, которого любила и которого целую вечность назад убил у нее на глазах выстрелом в сердце Злодей. Миссис Лэнсбери приблизила лицо к лицу Джорджа. Тот прикрыл глаза и приготовился принять этот посмертный поцелуй, чтобы он по незримым нитям, соединяющим его с остальными Уэллсами, дошел до губ того, о ком она сейчас думает. Но никакого поцелуя не последовало. Джордж почувствовал, как старушка прикоснулась лбом к его лбу и замерла на несколько секунд – словно прислушивалась к мыслям, роившимся у него в голове. Потом выпрямилась, взяла за руки молодую Джейн и повторила тот же торжественный ритуал. Так они и стояли: молодая Джейн касалась лбом лба женщины, какой ей когда-нибудь предстояло стать, а та видела девушку, какой была когда-то в прошлом.

Но тут волшебные чары разрушил победный возглас господина, изучавшего книгу. Он показал одну из страниц Исполнителю, и тот едва заметно кивнул в ответ. Его рука легла на рукоятку трости, которая тотчас засветилась.

– Нам пора уходить, – объявил он, не шевеля губами. – Я должен спасти мультивселенную, а вы – дать книге счастливый финал.

Старушка послушно улыбнулась всем на прощание и встала перед Исполнителем, а тот жестом фокусника завернул ее в свой плащ. Воздух слегка завибрировал, и Уэллсы обнаружили, что перед ними стоит один только ученый. Но в тот же миг громкий треск заставил их обернуться: колонна, за которую держался капитан Синклер, переломилась пополам, а их друзья полетели прямиком к дыре.

– Господи!.. – завопили Уэллсы в один голос.

Но когда агент Клейтон, летевший первым, оказался у края прорехи, она вдруг исчезла, словно ее никогда и не было. А вместе с ней исчез и ураганный ветер. Все четверо рухнули на пол, и сверху на них посыпался дождь из самых разных предметов. Писатель с женой перевели дух. Их друзья стали подниматься на ноги, постанывая и потирая ушибы. Они растерянно озирались, особенно Клейтон, которого, вероятно, именно удар при падении и привел в чувство.

– Что тут случилось? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.

Джейн повернулась к мужу с улыбкой заговорщицы и прошептала:

– А ты, Берти, тоже хочешь узнать, что тут случилось? Ты спас вселенную с помощью своего воображения.