Глава
17
Тесс рассматривала свое отражение в оконном стекле: бледная кожа, осунувшееся лицо, впалые щеки. Нет, голодом ее не морили, но долгий переезд отнял все силы. Тесс прищурилась, и очертания лица расплылись. Она посмотрела вниз и увидела брата.
Джиан пересек двор и подошел к какому-то человеку. Тот был куда старше юношей, которые привезли их из Урука сюда, в Испанию. Волосы седые, а может, просто светлые – Тесс не разглядела. Легкий плащ развевался на ветру. Незнакомец о чем-то заговорил с Джианом.
Оба направились к зданию, где держали Тесс. Незнакомец продолжал говорить, Джиан молчал с каменным лицом. Наконец оба скрылись из виду.
«Я потеряла его, – в отчаянии подумала Тесс. – Я окончательно его потеряла».
Она впервые поняла это еще в пустыне, когда обнаружила, что по ночам брат с ее помощью тайком проникает в воспоминания Нестора и Лисандра. Он использовал ее и, что еще хуже, лгал! Нарушил общую клятву.
Попав в плен, Тесс целыми днями снова и снова прокручивала в голове события той ночи, пыталась убедить себя, что ошибается, что упустила из виду какую-то деталь. И все же, как ни крути, факт остается фактом: виноват во всем Джиан. Он, похоже, заодно с похитителями.
Тесс не могла понять, как им удалось убедить Джиана вступить с ними в сговор. Неужели он не понимал, что случится с людьми на раскопках?.. Брат свободно разгуливал среди похитителей во дворе приюта для сирот, куда их привезли. Тесс уже не раз видела его с тем человеком в плаще.
Приют для сирот. Сперва Тесс держали в комнате без окон, но потом переселили сюда. Теперь она часто видела игравших во дворе детей. Некоторых по утрам забирали взрослые, а вечером приводили обратно. Другие, постарше – немытые и усталые, – возвращались с работы. Подходящее место, чтобы спрятать пятнадцатилетнюю Тесс. Звать на помощь бесполезно: кругом и без того вечно кричат и ссорятся.
От молчаливой девочки, которая трижды в день приносила ей на удивление сытную еду, Тесс узнала, где находится.
– Сория, – прошептала девочка и поспешила выйти из комнаты, словно испугавшись, что теперь ее накажут.
Тесс никогда не слышала это название. Но поскольку ее долго везли вглубь страны, она решила, что это где-то в Центральной Испании.
В дверном замке повернулся ключ, и кто-то постучал. Сердце Тесс бешено забилось – в комнату заглянул Джиан.
– Можно?
– Как будто я могу тебе запретить.
Джиан вошел, затворив за собой дверь. Тесс успела бросить взгляд в коридор. Никого. Даже человека в плаще. Джиан пришел один.
– Раньше я боялся прийти, – сказал Джиан, не глядя на сестру.
Тесс усмехнулась:
– Боялся? Меня?
– Разговора с тобой. Твоих вопросов.
Тесс шагнула навстречу, ожидая, что брат отступит, – таким он казался пристыженным. Джиан не двинулся с места, но так и не взглянул на нее.
– Что все это значит? – тихо спросила Тесс. – Джиан, что мы тут делаем? Что ты тут делаешь?
Джиан медлил с ответом. Тесс вдруг вышла из себя, подскочила к брату и влепила пощечину. Тот отшатнулся. Рука ее горела, плечо болело, но Тесс, замахнувшись, ударила брата опять.
Джиан даже не попытался заслониться – он лишь потер влажные глаза и взялся за ручку двери.
– Ты пришел и даже не взглянул мне в глаза! – закричала Тесс. – Ни разу!
Джиан отдернул руку от двери и снова повернулся к сестре. Глаза красные. Он больше не пытался скрыть, что плачет. Тесс почувствовала, как и у нее по щекам покатились слезы. Только этого не хватало. Еще немного – и они с братом бросятся друг другу в объятия, а он скажет, что все не так страшно, как кажется.
На всякий случай Тесс отступила и тут же уперлась спиной в оконную решетку.
– Они все мертвы, ведь так? – Она пристально смотрела на брата. – Семья Гольдштейн и рабочие в Уруке. Их всех убили?
Тесс ожидала, что Джиан начнет отпираться, но брат покорно кивнул. Она даже не удивилась – так была потрясена.
– Да, – коротко ответил Джиан.
Одно слово. Три десятка погибших.
– Я не понимаю. – Тесс покачала головой. В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота. – Как ты мог это допустить? Я имею в виду… Я думала, что знаю тебя.
Голос Тесс срывался, и она умолкла на полуслове, чтобы не разрыдаться.
Джиан вздохнул, но не отвел взгляд.
– Если я скажу, что ничего не знал, ты мне поверишь?
Тесс молчала, и он понял: нет, не поверит.
– Имеет ли тогда смысл оправдываться? – спросил Джиан.
– Что значит оправдываться? – Тесс говорила все громче и громче, пока не перешла на крик: – Ты считаешь, что убийство можно чем-то оправдать?!
– Я понятия не имел, что погибнут люди. Они сказали, что отвезут меня в Испанию. И все. Больше я ничего не знал. Ты должна мне верить.
– Ты здесь как дома. Свободно везде ходишь, разговариваешь с ними. И я должна поверить, что ты ничего не знал?
– Это правда, Тесс. Клянусь тебе.
Та едва сдержалась, чтобы не ударить брата еще раз.
– Клянешься?! Черт побери, Джиан, только послушай, что ты говоришь! На свою последнюю клятву ты наплевал! – Тесс так и сверкала глазами, и Джиан отвернулся. – Ты поклялся не лезть в воспоминания Нестора и Лисандра! Поклялся! И следующее, что я узнаю… – Тесс захлебывалась слезами. Она опустилась на край кровати, закрыв лицо руками.
Джиан сел поодаль. Придвинуться и обнять сестру, как сделал бы еще несколько недель назад, он не решился. Джиан стал для нее таким же чужим, как те люди, что ходили по двору. Даже тот убитый юноша был ей сейчас ближе, чем двоюродный брат, которого она любила как родного.
– Граф Кристобаль, их предводитель… Он обещал показать мне, как стать бессмертным. Сказал, что я заслуживаю этого. И ты тоже, Тесс! Мы будем бессмертны! Он знает, как этого достичь.
Тесс посмотрела на него между пальцев. Взгляд застили слезы.
– И это все? Он пообещал тебе бессмертие и ты всех предал?
Джиан упрямился:
– Мы имеем на это право! Мой дед, моя мать, наши отцы… Они все знали секрет бессмертия. А мы? Почему мать лишила нас этого?
– Бессмертие? Но какой ценой? – Опустив руки, Тесс отрешенно смотрела перед собой. – Нестор и Лисандр – убийцы! Мы оба это знаем. И убийства бы продолжались, но Джиллиан… но твой отец убил Нестора и Морганта. И правильно сделал!
– Быть бессмертным не значит быть убийцей.
– Может, и так. Но даже Ауре приходилось убивать.
– У нее не было выбора.
– Как ты не понимаешь… – Тесс понизила голос. – Ауре не пришлось бы убивать, если бы не вся эта история с Нестором, Лисандром и бессмертием. Это проклятие, Джиан! Я часто думала об этом. От этого проклятого бессмертия одни беды! Взгляни на себя! Людей в Уруке убили из-за твоей одержимости бессмертием.
Джиан изменился в лице, будто Тесс снова ударила его. Слова сестры казались больнее любой пощечины. Тесс видела это, и ей хотелось говорить и говорить, чтобы сделать брату еще больнее, чтобы он корчился на полу и жалобно стонал.
– Я не знал и не хотел этого, – произнес наконец Джиан. – Мне жаль. Но теперь я могу лишь попытаться довести начатое до благополучного исхода.
Тесс лишь холодно рассмеялась:
– До благополучного исхода? Ты что, совсем дурак?
Джиан проглотил оскорбление.
– Кристобаль отвезет нас кое-куда. Недалеко отсюда. Нам нужно постараться вспомнить, что происходило в тех краях несколько сотен лет назад, когда там побывал Нестор. Кристобаль ищет одну вещь, которую видел Нестор, и ему нужна наша помощь.
– Так ты поэтому пришел ко мне?
Джиан кивнул.
– А в награду он… сделает тебя бессмертным?
– И тебя, если захочешь.
– Ничего-то ты не понял, Джиан. Вообще ничего. Думаешь, оказав ему эту услугу, ты расплатишься за свое бессмертие? Как бы не так! Ты уже заплатил гораздо дороже! Смерть всех этих людей в Уруке. Пропасть, возникшая между нами. Вот цена бессмертия! И тебе много жизней подряд придется думать об убитых. И обо всем, что ты потерял в обмен на бессмертие. – Тесс сжала кулаки. – Думаешь, оно того стоит? Все, что пережила твоя мать, и то, во что превратились Нестор и Лисандр… Ты правда считаешь, что ради этого стоит идти по трупам? – Она встала и выглянула в окно. – Как это низко.
– Тесс…
Джиан тоже подошел к окну. Он не прикасался к сестре, но она слышала за спиной его дыхание.
– Мне жаль, – тихо сказал он. – Прости меня за все. Но уже слишком поздно что-то менять.
Джиан шагнул к двери.
– Слишком поздно, – прошептал он.
Дверная ручка повернулась, щелкнул замок. Тесс смотрела на свое отражение в оконном стекле и не узнавала себя.
По пути в Андорру французская часть Пиренеев – узкие ущелья и серые скалы – наводила на Ауру тоску. Местность, которую они с Фуэнте проезжали теперь, по дороге в Испанию, мало чем отличалась. Перед ними тянулись высокие горные хребты, широкие долины и пологие склоны – светло-коричневые и желтые, словно на старой выцветшей фотографии. Солнце палило нещадно. Буковые и дубовые рощи остались позади, уступив место новым пейзажам.
Пять дней назад в заброшенной горной деревушке, где они укрылись от бури, Фуэнте наконец снял с Ауры цепи. Вряд ли он стал ей доверять, – видно, ему просто надоело вести ее на привязи, как скот. Это было унизительно для них обоих, хотя Аура заметила, что Фуэнте смущен этим куда больше, чем она.
Не раз Фуэнте заглядывал в сумки на седле Ауры. Догадывался ли он о преследователе?.. Маску Шевалье Аура выбросила в пропасть, а пистолет все еще лежал там, куда его положил ее ангел-хранитель, – на дне правой сумки. Аура все пыталась выведать у Фуэнте тайну, где находится Джиан. В глубине души она понимала, что силой этого не добиться. Фуэнте всю жизнь положил на то, чтобы найти Грааль и Verbum Dimissum. И он скорее погибнет от руки Ауры, чем отступит от своей цели.
Шевалье ничем не выдавал себя, но Аура не сомневалась, что он где-то поблизости. Она чувствовала его присутствие и порой невольно вспоминала о той ночи во дворце.
Через несколько дней, под вечер, они наконец добрались до города Уэска и остановились в полуразрушенном сарае на отшибе. Одна из лошадей поранилась в дороге, другая была совсем измотана, и Фуэнте пришлось отправиться на поиски новых. Достав цепь, он прикрепил один конец к столбу. Другой протянул Ауре.
– Наденьте, пожалуйста.
– Это ни к чему.
– Я не хочу вас принуждать.
Аура подумала, что Фуэнте не уйдет, пока она не подчинится, а значит, Шевалье не удастся с ней связаться. Еще немного попререкавшись, она надела на правую руку браслет с цепью.
– Если вам так спокойнее, – сказала она угрюмо, сев на гнилую балку, которая когда-то поддерживала крышу сарая. В нос ударил запах прелой соломы и крысиного помета. Сарай, похоже, давным-давно заброшен. До ближайшего жилья далеко – кричать бесполезно: все равно никто не услышит. Но опускать руки Аура не собиралась.
Она беспокоилась из-за пистолета. Если Фуэнте приведет новых лошадей, то перевесит на них сумки. Оставалось лишь надеяться, что ему не придет в голову снова проверить их содержимое.
Аура осталась в сарае одна. Еще какое-то время до ее слуха доносился стук копыт по камням, потом все стихло.
Фуэнте оставил ей свечу, для которой вырыл небольшое углубление в глинобитном полу. В тусклом свете свечи балки отбрасывали причудливые тени – Ауре показалось, будто она сидит в клетке. Снова в плену, а пистолета под рукой нет! Аура запаниковала. Она дергала цепь, пока не ободрала кожу под браслетом. Постепенно успокоившись, Аура подтянула колени к подбородку и стала ждать.
Вскоре около сарая послышался шорох. Ветхая дверь чуть приоткрылась, и в сарай вошел человек.
В Париже Аура не видела Шевалье без маски, поэтому не представляла себе его лица. Лишь гладкий кусок красного картона, под которым могли скрываться любые черты.
Войдя в сарай, человек остановился в тени. Он был выше, чем казалось Ауре. Судя по одежде, он в пути столько же, сколько и она. На нем был длинный, как у Фуэнте, плащ, но из прочной темно-коричневой ткани, и кожаные штаны. Высокие сапоги доходили почти до колен. Черная рубашка подвязана поясом. Когда Шевалье подошел ближе, Аура заметила под поясом какое-то оружие.
Волосы у Шевалье были черные с серебристым отливом – Аура никогда таких не видела. Впрочем, так могло казаться при свете свечи. Но больше всего ее поразило то, что лицо его показалось ей знакомым. Примерно так она и представляла себе Шевалье. Тонкий нос, выдающийся вперед подбородок. Она сразу узнала его чувственные губы и ямочки на щеках.
– Мадемуазель Сильветта, – поприветствовал он ее, шутливо поклонившись.
– Полагаю, вы знаете мое настоящее имя.
Шевалье вышел из тени. Аура все так же сидела на балке и вставать не собиралась, поэтому Шевалье присел на корточки.
– Как мне величать вас сегодня? – спросила Аура. – Дориан ведь такая же фальшивка, как и Сильветта.
– Константин, – ответил он.
– Вы знаете, где мой сын?
Шевалье помотал головой:
– Знал бы, немедля освободил бы вас и отвез туда.
– Приберегите хорошие манеры для более подходящего случая.
Тихо усмехнувшись, Шевалье взял ее руку, прикованную цепью. Аура замерла, но позволила ему изучить железный браслет.
– Ему лет пятьдесят – шестьдесят… Хорошо сохранился, ни следа ржавчины. Из крепости вашего отца, полагаю.
– Зачем вы меня преследуете? И откуда вам столько известно о моей семье?
– Я всегда знал, чем занимается ваш отец. Никогда не одобрял этого, но и помешать ему все равно не мог.
Аура недоверчиво взглянула на него:
– Вы знали моего отца?
– Не близко. Но он был известен в определенных кругах. Отзывались о нем по-разному: кто хорошо, кто плохо. Были те, кто завидовал его успехам, если это можно так назвать. Встречались и те, кто считал его кем-то вроде полубога. Но, честно говоря, мы, бессмертные, не так часто сталкиваемся, чтобы иметь возможность сойтись поближе. Может, это и к лучшему.
– Мы, бессмертные?
Шевалье засмеялся:
– Я надеялся, имя Шевалье Велдон наведет вас на определенные мысли. Но может, мне стоило перестать использовать старые псевдонимы после того, как о них все узнали.
Железный браслет на руке вдруг показался ледяным.
– Хотите сказать, что вы граф Сен-Жермен?
– Еще одно фальшивое имя, но это вам, вероятно, известно. Мое настоящее имя – Константин-Леопольд Ракоци, я сын принца Франца-Леопольда Ракоци из Трансильвании. Но вырос я не там. Я был еще совсем ребенком, когда меня отдали на попечение другу моего отца, графу Джану Гастоне Медичи. Боюсь, моя мать, урожденная Текели, не слишком любила меня и хотела поскорее избавиться. – Он скривился в улыбке. – Матери иногда так поступают…
Слова его напомнили Ауре упреки Джиана и ее собственные претензии к матери в семнадцать лет. Не на это ли намекает Шевалье? Если да, то ему известно о ней куда больше, чем она думала.
– Сен-Жермен был шарлатаном, – сказала Аура. – Как и Калиостро, и прочие так называемые алхимики и маги восемнадцатого века. Вы что, думаете, раз я прикована – можно вот так явиться, наплести мне всяких небылиц и…
Он нетерпеливо взмахнул рукой:
– Прошу вас, Аура… Если вы и дальше будете так кричать, наш друг Фуэнте заподозрит неладное.
– А вы что предлагаете? – Аура сверкнула глазами.
Шевалье тихо вздохнул:
– Фуэнте ведет нас к вашему сыну. Но лишь пока чувствует себя в безопасности. Узнав, что я слежу за вами, он не обрадуется. – Прежде чем Аура успела возразить, он приложил палец к ее губам. – Потерпите немного. Какая разница, верите вы мне или нет и нравится ли вам мое имя… Просто знайте, что я хочу помочь. Я прослежу, чтобы с вами ничего не случилось… И пожалуйста, ради всего святого, не говорите, что справитесь сами. В вашем положении это прозвучит малоубедительно.
Аура нехотя кивнула:
– Вы хотите, чтобы я продолжала играть роль пленницы. Хорошо. Но вам придется многое объяснить, вы это понимаете?
– Вы получите все объяснения, обещаю. Но не сейчас. Фуэнте может вернуться в любой момент.
– А что, если он найдет пистолет?
Широко улыбнувшись, Константин приподнял полу плаща и показал Ауре пистолет, заткнутый за пояс.
– Лошади привязаны снаружи. Как только Фуэнте отправился за новыми лошадьми, я на всякий случай забрал пистолет из вашей сумки. Если получится, я верну вам его сегодня ночью.
Приподняв бровь, Аура недовольно взглянула на Шевалье:
– Вам все это доставляет удовольствие, не так ли?
– Молодые красивые дамы в цепях? – нагло ухмыльнулся Шевалье. – Ну, я бы солгал, если бы…
Рука ее быстро нырнула к нему под плащ, и он глазом моргнуть не успел, как пистолет оказался приставленным к его подбородку.
– Не заигрывайтесь, Шевалье, – прошептала Аура. – На кону жизнь моего сына. И я не хочу, чтобы вы подвергали ее риску своими гусарскими выходками.
Шевалье кивнул. Улыбка не сошла с его лица.
– Проворно.
– Если вы еще раз попытаетесь меня соблазнить, я приставлю пистолет к вашему горлу еще проворнее.
– Вы о Париже? Я вот не уверен, кто кого соблазнил…
Аура одним движением заткнула пистолет обратно за пояс Шевалье. Он лишь закашлялся, затем выпрямился, слегка пошатываясь. Быстро сдвинул пистолет на бедро.
– Понял. Сейчас не самое подходящее время говорить о ваших чувствах ко мне.
Аура чуть не задохнулась от удивления:
– Моих… чувствах?!
Шевалье отошел чуть назад, куда Ауре не позволила бы дотянуться цепь.
– Вы же просто набросились на меня в зеркальном зале.
– Нахал!
Подмигнув Ауре, Шевалье вышел из сарая.
Через некоторое время вернулся Фуэнте, приведя свежих лошадей.
