Глава
15
Шлюпка подплыла к берегу и уткнулась носом в песок. Джиллиан встал и хотел было спрыгнуть в воду, чтобы вытащить лодку на сушу, но Каризма опередила его, очутившись по колено в воде. Вскоре стало понятно, что сил ей не хватит. Джиллиан усмехнулся – она в ответ скорчила гримасу. Он помог ей вытащить шлюпку.
И вот они на берегу – узкой полосе мелкой гальки у подножия величественного утеса. Метрах в ста от берега встал на якорь «Матадор» – старый пароход, с капитаном которого договорился брат Нарциско. Сам капитан, коренастый человек лет сорока, говорил только по-испански. Стоя у леера, он смотрел вслед своим пассажирам.
Нарциско не пришел их проводить, но боцман уже знал, куда везти Джиллиана и Каризму. Еще на рассвете старик-тамплиер побывал в порту и все ему объяснил.
– Вон тропинка. – Каризма указала в сторону расщелины меж высоких скал. Там и правда смутно просматривалось начало лестницы.
– А у тебя острый глаз!
– Это боцман мне показал! – рассмеялась Каризма.
– Почему тебе, а не мне?
– Ты не знаешь испанского.
Каризма побежала вперед по берегу. Джиллиан с улыбкой последовал за ней. Под ногами хрустела галька, ломались мелкие ракушки. Высохшие водоросли липли к камням, будто паутина.
– Ты взял фонари? – крикнула Каризма, обернувшись.
Джиллиан кивнул на свой рюкзак.
– А как ты думаешь, что я здесь таскаю? Твой вечерний гардероб?
Видимо, Джиллиан сказал что-то не то – на этот раз Каризма не засмеялась. Он догнал ее.
– Ты обиделась?
– Просто… Я ни разу в жизни не надевала вечернее платье. Ни в детстве, ни потом, в ордене…
– Ты же можешь вести нормальную жизнь, никто ведь не запрещает.
Джиллиан так и не понял, что привело Каризму в Новый орден. Да, она весьма религиозна. Когда в небо поднялся первый планер, это повергло ее в священный трепет, как и других членов ордена. Ей нравилось старинное оружие. Но достаточно ли этого?
Джиллиан в который раз убедился, как мало о ней знает.
– Нормальную жизнь, – тихо повторила Каризма. – Я не знаю, что такое нормальная жизнь. Дом моего дяди не слишком-то отличался от монастыря. А оттуда я сразу попала в Новый орден.
– Это дядя так захотел?
Каризма покачала головой:
– Если бы так, меня бы уже здесь не было.
– Но ведь это он отправил тебя к нам.
– Да, но я сама захотела остаться.
Каризма отвернулась, прежде чем Джиллиан успел взглянуть ей в глаза. Остановить ее он не успел, они уже дошли до лестницы.
Трещины в скале поросли травой и низким кустарником. Ступени стерлись от соленого морского ветра и потрескались, так что пришлось перешагивать по две-три сразу. Лестница оказалась довольно узкой, и им пришлось идти друг за другом. Кое-где ступени терялись в зарослях.
Каризма шла впереди, Джиллиан с тяжелым рюкзаком следовал за ней. Вскоре они обогнули вершину. Шум моря стих. Ступеньки теперь шли по дну узкой расщелины. Джиллиан то и дело смотрел наверх: не притаился ли кто у края скалы. Если тут их подстерегают враги, то они расправятся с Джиллианом и Каризмой в два счета.
Вскоре узкая тропа снова сменилась широкими каменными уступами. Боцман уверял Каризму, что в пещеру есть только один вход. Со стороны берега его скрывали отвесные скалы. Если Нарциско прав и легендарные сокровища тамплиеров прятали здесь, то рыцарям пришлось нести их сюда на себе.
Наконец они вышли на небольшое плато у самой вершины, окруженное острыми каменными выступами. Отсюда было два хода: узкая темная расщелина, где виднелись ступени – похоже, вход в пещеру, – и еще одна, около трех шагов в ширину: она вела на лужайку, тоже окруженную скалами.
– Это и есть пещера? – сказала Каризма. – Для святилища там, похоже, тесновато.
– А для сокровищ – в самый раз.
– Если они вообще существовали.
– И если их привезли именно на этот остров.
– И если Нарциско говорит правду.
Джиллиан улыбнулся:
– Что ж, скоро узнаем.
Подойдя к Джиллиану, Каризма встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. Мельком, едва прикоснувшись.
– Знаешь, что мне в тебе нравится?
– Мой твердый характер?
– У тебя нет щетины.
Отвернувшись, Каризма одним движением вытащила меч, завернутый в ткань. Джиллиан заметил, как она украдкой улыбнулась.
Он поспешил достать фонари, зажег их и протянул один Каризме. Затем тоже развернул меч. Сложив вещи у скалы, они направились к пещере.
Вход был угловатый, неправильной формы. Метра три в самом широком месте. Вниз вел пологий склон, заваленный камнями.
– Я пойду первым, – сказал Джиллиан и шагнул вперед, не дав Каризме возразить.
Пахнуло сыростью и землей. Перед тем как войти, Джиллиан заглянул во вторую расщелину. На лужайке паслась одинокая овца. Вид этот чем-то настораживал, но вскоре пещера вновь завладела его вниманием.
Пройдя метров десять, путники уперлись в массивные решетчатые ворота – чуть приоткрытые. Через несколько шагов обнаружились еще одни и вскоре – третьи. За ними начинался наклонный тоннель.
Каризма поморщилась:
– Да тут настоящая крепость…
Джиллиан огляделся. Дальний край подземелья терялся в темноте, в свете фонарей проступали лишь стены справа и слева.
Этот подземный зал построили люди. Пол гладкий, стены ровные. Природная пещера выглядит совсем не так.
Каризма описала фонарем полукруг. В боковых стенах виднелись какие-то ниши.
– Капеллы? – удивилась она.
Джиллиану ниши тоже напомнили боковые капеллы большого собора. Но, присмотревшись внимательнее, он различил внутри что-то вроде полок.
– Похоже на погребальные ниши в римских катакомбах.
– Или на полки. Может быть, там и хранили сокровища?
Джиллиан зашел в одну из ниш. Она была около пяти метров в высоту и столько же в глубину. Полки затянуты паутиной. Пришлось хорошенько поработать мечом, прежде чем свет достиг задней стенки. Полки оказались достаточно широкими.
– И таких ниш здесь десятка два, – сказал Джиллиан. – В каждой – по десять полок.
– И это только начало подземелья. Впереди наверняка еще есть ниши.
– Сколько места!
Каризма кивнула:
– Тут много чего поместится.
– Теперь-то я начинаю понимать, почему Ласкари не давали покоя эти сокровища. Все проблемы Нового ордена вмиг бы решились. Братья ордена могли бы жить в любой стране мира. Подкупить любое правительство…
– А мне вот что интересно, – перебила его Каризма, – если мы в самом деле найдем сокровища – неважно, здесь или в Испании, – как мы их вывезем? Как Ласкари представлял себе это?
Подобные вопросы терзали и Джиллиана. Понадобится много ящиков, рабочих и лодок, чтобы погрузить драгоценности на корабль. И куда их везти? В монастырь Святой Екатерины – по Средиземному морю и через пустыню?
Они вернулись в главный зал. Свод уходил метров на пятнадцать в высоту, опираясь на грубо отесанные колонны. Джиллиан и Каризма пошли вперед, и гигантские тени колонн поползли по стенам.
Из темноты проступил дальний конец подземелья. Время от времени путники спотыкались о деревянные обломки – остатки молитвенных скамеек. Один раз даже наткнулись на покрытый патиной медный подсвечник.
Каризма ахнула. У задней стены, между двумя особенно широкими, украшенными резьбой колоннами возвышался пьедестал. На нем стояла каменная Мадонна.
– Богоматерь, – прошептал Джиллиан. – Статуя Мадонны, о которой говорил Нарциско.
Каризма подошла к ней.
– Но она не черная.
– Черная, – ответил Джиллиан. – Сотри пыль.
Каризма робко коснулась статуи, словно боялась, что фигура может ожить в любую секунду. На пальцах остался слой пыли.
Джиллиан подошел ближе и тоже провел пальцем по статуе. Мадонна стояла, сложив руки в молитве и обратив взоры к небу.
– Должно быть больше… – тихо сказал Джиллиан. – Больше пыли.
– Думаешь, тут кто-то побывал? – Каризма насмешливо подняла бровь. – Чтобы пыль протереть?
– Нарциско уверен, что сокровища хранили здесь. Ты правда думаешь, что он не приходил сюда – по крайней мере проверить, осталось ли тут что-нибудь? Либо он был здесь сам, либо кого-то посылал.
Джиллиан чуть повернул Мадонну на постаменте.
– Выглядит так, будто ее отполировали.
Еще кое-что показалось ему странным: статуя слишком легкая. Джиллиан слегка поскреб ее мечом. Так и есть: сквозь черноту проступила белая глина или гипс. Во всяком случае, не мрамор.
Джиллиан оглянулся. Метрах в ста пятидесяти от них сквозь темноту виднелось пятно света – выход.
– В чем дело? – Каризма подняла меч.
– Вверху на лужайке паслась овца.
– Овца?
– Может, и не одна. – Джиллиан продолжал напряженно вглядываться в темноту. – Но ведь сюда якобы ведет только одна дорога… – Рука крепче сжала меч. – А разве по такой дороге пройдут овцы?
– Значит, есть другой путь.
– Или здесь, наверху, кто-то живет.
– Думаешь, на лужайке есть хижина?
– Хижина или дом. А может быть, еще одно подземелье.
Темнота вдруг стала еще более зловещей.
Каризма выругалась.
В ту же секунду Джиллиан понял, в чем дело. В свете фонарей мелькнул человек. Он подкрался бесшумно, хотя Джиллиан давно чувствовал чье-то присутствие.
Одет незнакомец был просто, как одеваются горные крестьяне на юге Европы: широкие потертые штаны, рубаха навыпуск, грубые кожаные сапоги. По лицу трудно было определить возраст. «Лет сорок, – решил Джиллиан. – Может, чуть старше». Смуглый – видно, много времени проводит на солнце. Пастух? Сторож?
Оружие в его руке Джиллиан в темноте принял за шпагу. Но потом рассмотрел: клинок широкий. Восточная кривая сабля.
Человек что-то сказал по-испански.
Не сводя с него глаз, Каризма подняла меч.
– Он сказал, что мы здесь умрем.
– Скажи ему, кто мы.
– Не думаю, что это поможет.
– Тогда пусть назовет свое имя.
Каризма спросила человека, как его зовут. Тот что-то ответил, и, хотя Джиллиан по-испански не понимал, он догадался, что это не имя.
– Он говорит, нам нельзя было сюда приходить. И обещает сохранить нам жизнь, если мы скажем, кто нас послал.
Не говоря ни слова, Джиллиан вдруг изо всех сил швырнул фонарь о стену. Стекло с треском лопнуло, и горящий керосин брызнул во все стороны. Пещеру озарил бледно-желтый свет пламени.
Незнакомец с криком бросился на Джиллиана. Их клинки скрестились, на землю полетели искры.
– Он не один! – Каризма тоже бросила фонарь о стену и бросилась в бой.
В темноте крался еще один человек. Горящий керосин сорвал его планы подобраться незаметно. Он проворно уклонился от пламени, взметнул вверх саблю и успел отразить удар Каризмы, который пришелся бы ему чуть выше бедра. Молниеносное движение сохранило ему жизнь, но Каризма все же полоснула противника по левому плечу. Тот вскрикнул, проревел что-то по-испански и сделал ответный выпад.
Джиллиан видел, что Каризма справляется, и сосредоточился на своем противнике. Хотя тот и выглядел простаком, оружием владел умело, двигался чертовски быстро и наносил удары с колоссальной силой. Однако Джиллиан подметил в нем тот же изъян, что знал и за собой: во всех выпадах, ответных атаках и обманных движениях чувствовалась выучка, но отсутствовал опыт настоящих сражений. Оба оттачивали мастерство только на тренировках.
Отразив удар, нацеленный прямо в сердце, Джиллиан замахнулся снова, чтобы наконец покончить с противником. Тот увернулся от меча, разрезавшего воздух прямо над ним, не рассчитав, правда, что меч вернется по той же траектории и полоснет ему по голове, содрав кожу.
Издав дикий вопль, испанец с еще большим остервенением бросился на Джиллиана. Он быстро размахивал саблей, удары непрерывно сыпались на Джиллиана, но тот успевал их отражать, пока один низкий удар не пришелся ему по бедру. Стиснув зубы от боли, Джиллиан отступил на шаг, подпустив торжествующего испанца поближе, и замахнулся для нового удара. Противник видел, как Джиллиан приблизился к нему, зрачки его расширились от ужаса, но было уже поздно. Испанец в отчаянии ринулся прямо на выставленный меч. Джиллиан в прыжке пронзил ему грудь и перебил позвоночник. Хруст был ужасен, но еще ужаснее – крик, с которым испанец повалился на землю. Джиллиан выдернул клинок и, увидев кровь, хлынувшую из раны, добил умирающего последним ударом. Обернулся к Каризме.
Она, несомненно, превосходила противника. И все же тот отражал все ее атаки. Он размахнулся, чтобы нанести коварный удар в колено, Каризме удалось увернуться, лишь отпрыгнув назад. Ударившись затылком о каменную колонну, она упала на колени. Человек пробормотал что-то по-испански и, взяв меч обеими руками, занес над головой.
Подойдя сзади, Джиллиан одним точным ударом обезглавил его.
Тело испанца рухнуло к ногам Каризмы. Она вскочила, чтобы не испачкаться в густой, как патока, крови.
Не говоря ни слова, они встали спина к спине, подняв оружие в ожидании новой схватки. Их мускулы напряглись, словно пружины часового механизма.
Отблески пламени горящего керосина мерцали на стенах, колоннах и лице Черной Мадонны. Каменные глаза смотрели в пустоту.
– Никого, – с трудом выговорил Джиллиан.
Огонь озарял только половину подземелья, и в темноте, у входа и за колоннами, мог притаиться кто-то еще. С минуту постояв в оборонительной позиции, Джиллиан отошел от Каризмы и принялся обследовать трупы. Кроме оружия, при них не оказалось ничего. Джиллиан подошел к Черной Мадонне и снова ее рассмотрел. С виду такая благосклонная и такая холодная внутри. Белая…
– Орден не стал бы поклоняться гипсовому истукану. Здесь, должно быть, стояла другая статуя. Кто-то ее подменил.
– Тому могло быть множество причин.
– Старую увезли, – задумчиво сказал Джиллиан. – Тамплиеры покинули остров много лет тому назад, а с ними и сарацины. Они забрали Мадонну с собой, а стражам подземелья оставили копию.
– И куда ее увезли? В Испанию?
– К примеру.
Каризма указала на восточные сабли убитых.
– Это не оружие тамплиеров.
– Но эти люди и не арабы.
Поразмыслив, Каризма ответила:
– Тамплиеры, которые сражались оружием сарацин… Помнишь, что рассказывал Нарциско? Семьсот лет назад орден взял ассасинов под свою защиту здесь, на острове. Вероятно, они повлияли друг на друга, и вот результат.
– Хочешь сказать, что тамплиеры не только защищали ассасинов, но…
– Но и приняли их в орден, – закончила Каризма его мысль. – Или наоборот.
– Тамплиеры стали ассасинами?
– А это значит, что все это время существуют не только тамплиеры, но и ассасины. Воины Старца горы.
Все еще не выпуская меча, Джиллиан потер лицо кулаком. Картина постепенно прояснялась.
– Старец горы. Богоматерь горы. Священный предводитель ассасинов и святыня тамплиеров.
– Думаешь, Нарциско знал об этом? – тихо спросила Каризма.
– По-твоему, он подослал к нам этих двоих?
– Не знаю… – устало произнесла Каризма. – Мне кажется, он был честен с нами. А если бы и правда задумал заманить нас в ловушку, то мог бы устроить ее раньше: еще на корабле. Зачем приводить нас сюда?
Джиллиан согласился.
И тут в его голове молнией пронеслась мысль: «Решетка!»
Они бросились прочь из подземелья, прошли полосу мрака, настороженно оглядываясь по сторонам. За спиной догорел керосин, и темнота поглотила зал, едва они добрались до выхода.
Решетчатая дверь по-прежнему была открыта. Выйдя на свет, Джиллиан и Каризма остановились, жадно вдыхая свежий воздух. Солнце уже скрылось за белыми скалами, горы освещали золотые лучи заката. Над утесами с криком кружили чайки.
На лужайке, что просматривалась в щель между скалами, паслось с полдюжины овец. Некоторые жевали траву, другие просто замерли на месте.
– Нужно осмотреться.
Они пошли дальше в ожидании, что в любую секунду придется защищаться, и добрались до расщелины, открывавшей проход на пастбище. Оно оказалось куда больше, чем ожидал Джиллиан. Лужайку, как и плато, окружали крутые скалы, ограждая от внешнего мира.
Небольшое стадо овец паслось в вечерних сумерках. Было и несколько коров. Справа к скале лепилась покосившаяся хижина. Скала защищала ее от ветра, который дул с моря. Окон нет – только дверь. У наружной стены – каменная печь. Каменные стены кое-где подлатаны. Сколько же поколений ночных сторожей здесь сменилось? И что они здесь охраняли, кроме ничего не стоящей поддельной Мадонны? Слишком много вопросов.
Сторожей обучали боевым искусствам. Это очевидно: уж больно хорошо они двигались, орудовали саблями, наносили удары и защищались. Но техника боя отличалась от той, которой учили Каризму и Джиллиана в Новом ордене. Движения быстрые. Удары не прямые, а словно исподтишка. Смесь восточных и западных боевых искусств. Две культуры, слитые воедино.
Тамплиеры-ассасины.
Джиллиан подошел к хижине, распахнул дверь. На столе – две миски с мясом и овощами. Свеча в глиняном подсвечнике освещала комнату тусклым мерцающим светом. Джиллиан и Каризма оторвали сторожей от ужина. Те не успели даже свечу задуть.
В ящике они нашли еще оружие: восточные кривые сабли и копья, а также знамя – красный лапчатый крест на белом фоне. Последние сомнения развеялись.
Каризма открыла обитый железом сундук. Он стоял между кроватями в дальней части хижины. Вместо задней стены – скала.
«Тюрьма, – подумал Джиллиан. – Или ссылка. Их отправили в эту глушь охранять пустое подземелье с гипсовой статуей Мадонны. Сторожить память веков».
– Тут что-то есть.
Вынув из сундука ворох одежды, Каризма наткнулась на двойное дно и пыталась его открыть.
– Его, наверное, лет сто никто не открывал… Есть!
Джиллиан подошел к Каризме. Тайник оказался глубиной не больше сантиметра. Сверху лежала пожелтевшая карта острова. Отложив ее, Каризма наткнулась на стопку разрозненных листков, исписанных старинной мелкой вязью. Чернила выцвели, став светло-коричневыми.
Джиллиан взял одну из бумаг.
– Ты можешь это прочесть? – спросил он.
Прищурившись, Каризма пробежалась по строчкам.
– Написано по-испански. Здесь внизу дата – январь тысяча семьсот тридцать первого года.
Достав из ящика еще несколько листков, Джиллиан посмотрел, какими годами они датированы. 1801, 1778, 1862. Самая старая бумага относилась к 1677 году. Некоторые бумаги почти истлели, а чернила на них совсем побелели. Наверное, каждому поколению стражников выдавались указания, и они складывали их в сундук.
– А тут что? – Джиллиан протянул Каризме листок, датированный 23 ноября 1892 года. – Написано меньше двадцати лет назад. Возможно, его положил сюда один из убитых.
Каризма прочла.
– Это молитва. Нет, погоди… Похоже на молитву, но я думаю, это что-то другое. Что-то вроде ритуального напутствия.
– Там написано, откуда эти люди?
Каризма покачала головой:
– Здесь идет речь только о том, что никогда нельзя покидать свой пост. И о великой чести служить Богу и общине…
– Ордену.
Каризма читала дальше.
– Нагромождение напыщенных фраз. Ничего больше.
– А кем подписан документ?
– Подписи нет. Только пятно, где стояла печать. Раскрошилась, наверное.
Отложив документ, Каризма взяла другой. Лишь на третьем сургуч оказался в сохранности.
Стоя позади нее, Джиллиан услышал, как она ахнула:
– Этого не может быть…
Он присел рядом на корточки, посмотрел на листок у Каризмы в руках, затем на нее. Каризма побледнела.
– Печать, – прошептала она.
Джиллиан взял документ. На нем стояла дата – август 1819 года. И печать – не больше подушечки пальца. Пришлось повернуться к свече, чтобы рассмотреть изображение. Птица с распростертыми крыльями, а под ней что-то, напоминающее башню. Нет, не башню – бочку.
Джиллиан повернулся к Каризме:
– Ты где-то видела эту печать?
Каризма смотрела на Джиллиана, но мысли ее были далеко. Она улыбнулась. Жуткой, леденящей кровь улыбкой.
– Это… – Она запнулась и набрала побольше воздуха. – Это печать рода Кристобаль.
– И?
Не ответив, Каризма снова посмотрела на печать, потерла глаза и виски.
– Каризма, – мягко сказал Джиллиан, положив руку ей на талию. – В чем дело?
Глаза ее покраснели, когда она снова повернулась к нему.
– Граф Франциско Кристобаль, – хрипло проговорила Каризма, – мой дядя.
