Глава
11
Филипп уехал.
– Сегодня в полдень, – доложил слуга, строго посмотрев на Ауру.
– Неужели в Брест?
– Да, мадемуазель, в Брест.
– Он велел мне что-нибудь передать?
– Нет, мадемуазель.
Аура не могла поверить, что Филипп уехал не попрощавшись. Видимо, его окончательно добила ссора с Рафаэлем. Как знать, может, она и ускорила его отъезд.
– А когда он вернется?
Слуга не изменился в лице.
– Самое раннее – через три недели.
– Что, черт возьми, он будет три недели делать в Бресте?!
– Вы же понимаете, мадемуазель, что я…
– Ладно. – Аура уже хотела уходить, как вдруг в голову ей пришла еще одна мысль. – А с Рафаэлем можно поговорить?
Она внезапно поняла, что даже не знает фамилии любовника Филиппа. Тот представил его только по имени, как комнатную собачку.
– Мсье Рафаэль собирает вещи. Он покидает нас.
Аура ушам своим не верила.
– Собирает вещи?
Слуга неодобрительно кивнул:
– Совершенно верно, мадемуазель.
– А он… начал собираться уже после того, как мсье Монтелье уехал?
– Разумеется.
– И вы позволили?
По лицу слуги пробежала тень.
– Мсье Рафаэль был представлен как друг семьи, который может приходить и уходить в любое время, и к нему было велено относиться как к хозяину дома. Не в моих полномочиях поступать в подобной ситуации по своему разумению…
– Где он сейчас?
– Если поторопитесь, найдете его у конюшни. Он велел заложить экипаж.
– Много он взял вещей?
– Я насчитал шесть ящиков, мадемуазель.
Аура быстро спустилась с крыльца и, обогнув дом, поспешила на задний двор. Как только она свернула за угол, из темноты вынырнул экипаж, едва ее не задев. Из-под колес полетел гравий. Аура прижалась спиной к стене. На крыше экипажа стояло шесть больших деревянных ящиков. Рафаэль сидел на козлах рядом с кучером и не заметил Ауру. По обе стороны от них горели маленькие керосиновые фонари. В этом свете лица седоков походили на белые маски.
Аура гневно закричала им вслед, но шум копыт и колес заглушил ее голос. Она сразу догадалась, что все это значит. Филипп уличил Рафаэля в неверности. Они поссорились, и Филипп умчался в Брест. Во дворце всегда было полно дорогих вещей – не считая ценных бумаг, векселей и наличных денег, которые Филипп хранил в рабочем кабинете. Ясно, чем набиты ящики Рафаэля.
Ауру охватила такая ярость, что она позабыла о собственных проблемах. За годы дружбы Филипп столько раз помогал ей советом, утешал ее. Она не допустит, чтобы Рафаэль воспользовался его доверием!
Аура поспешила к конюшне. Закладывать второй экипаж слишком долго, и она велела изумленному слуге седлать лошадь. Подобрав подол платья, села верхом и помчалась к воротам через темный двор, мимо освещенных окон дворца.
У ворот парка Аура нагнала экипаж – тот сворачивал на проезжую дорогу. Аура могла бы немедленно остановить Рафаэля и все же решила проследить за ним. Она понятия не имела, куда Рафаэль повезет вещи, но предполагала, что где-то в городе у него квартира. Интересно, что еще он стащил у Филиппа за это время?
Чем ближе они подъезжали к центру, тем сложнее было Ауре управлять лошадью, лавируя в потоке автомобилей. И все же ей удавалось не терять экипаж Рафаэля из виду.
С бульвара Клиши они свернули в один из бесчисленных переулков, куда машины почти не заезжали. Между зданиями на фоне ночного неба то и дело мелькал черный контур базилики Сакре-Кёр, но вскоре Аура перестала понимать, где находится.
Наконец экипаж остановился перед неприметным домом, который стоял в квартале таких же ветхих серых построек. Решетчатые ворота с погнутыми прутьями были открыты настежь, рядом в треснутом горшке торчало засохшее деревце. Окна первого этажа забраны решетками. На верхних этажах кое-где натянуты бельевые веревки. Ауре показалось, что на одной из веревок сидит сова и неподвижно смотрит вниз.
Аура придержала лошадь, когда экипаж остановился метрах в двадцати от нее. Соскользнув с седла, она спрятала лошадь в арке. Оттуда она проследила, как Рафаэль спрыгнул с козел и поспешил в дом. Кучер, стоя в тени афишной тумбы, принялся разгружать ящики.
Подождав, пока Рафаэль скроется в доме, Аура направилась к кучеру. Слуга Филиппа узнал ее. Она передала ему поводья лошади и попросила повременить с разгрузкой ящиков. Он не стал возражать. Видимо, и у него любовник хозяина не вызывал особой симпатии.
Вслед за Рафаэлем Аура вошла в дом. На лестнице в нос ударил затхлый запах вареной капусты, смешанный с другими запахами дешевых меблированных комнат.
Сверху доносились шаги Рафаэля. Он поднялся в мансарду под самой крышей. Дождавшись, пока щелкнет замок, Аура поспешила за Рафаэлем.
Она остановилась перед единственной на последнем этаже дверью и перевела дух. Из квартиры не доносилось ни звука. Но едва Аура занесла руку, чтобы постучать, дверь распахнулась.
Человек, удивленно уставившийся на нее, был совсем не тот Рафаэль, которого она знала. Нет, разумеется, это он. И все же сейчас он едва ли походил на самого себя. Единственная черта в его лице, оставшаяся неизменной, – горбинка на носу. Казалось, Рафаэль ждал, что Аура набросится на него.
Но ей было не до этого. Вид Рафаэля совсем сбил ее с толку. В его облике появилось нечто новое, не поддающееся описанию, не вязавшееся с ее привычным представлением об этом человеке.
Печать повседневных забот. И стыда.
– Аура?
– Рафаэль, – кивнула она.
– Что ты тут делаешь?
Аура попыталась заглянуть в квартиру через плечо Рафаэля, но ничего не разглядела в темноте.
– Вот где ты жил, пока не обокрал богатого любовника.
– Не сейчас. Пожалуйста. – Голос Рафаэля звучал изнуренно и затравленно.
Ауре стало не по себе, и, чтобы скрыть это, она быстро скользнула мимо него в квартиру.
Светлые пряди Рафаэля прилипли к вспотевшему лбу.
– Послушай, Аура… Прошу тебя, уходи.
Неужели это тот самый Рафаэль, которого она всегда презирала? Его будто подменили! Он как актер, который, отыграв спектакль, вместе с гримом стер с лица и свою роль.
Ауре стало неловко, но все же она не спешила уходить. Рафаэль не посмел к ней прикоснуться и силой выставить из квартиры, и Аура недоумевала: в чем причина такой перемены?
Комната маленькая, с низким потолком. Два кресла с потертой обивкой, стол, простой шкаф и печка. На ней – кастрюля с водой, которую, судя по всему, только-только поставили.
Никаких дорогих картин и статуй, как у Филиппа во дворце. И не скажешь, что в другой жизни Рафаэль живет на полную катушку.
Аура вдруг почуяла запах – похоже, из соседней комнаты. Видно, там спальня.
Этот запах напомнил ей о покоях матери в замке Инститорисов, о болезни и медленном угасании.
– Что это, Рафаэль? – спросила Аура.
– Наша квартира. – Он выдержал взгляд Ауры, уже смирившись с тем, что его тайна раскрыта.
Аура не сводила с него глаз.
– «Наша»?
– Наша с женой.
Аура открыла рот от удивления.
– У тебя…
Да, я женат, Аура. – Выражение его лица изменилось, однако Аура не заметила в нем гнева. Только печаль. – И прежде чем ты задашь следующий вопрос, – да, я обокрал Филиппа. Его и многих других. Сегодня не первый раз. – Рафаэль подошел к Ауре вплотную, но она не отступила. – Вот уже три года я бросаюсь на шею мужчинам вроде Филиппа. И женщинам вроде тебя.
– Ты думал, я заплачу тебе за то, что ты меня чуть не изнасиловал?!
Рафаэль покачал головой:
– Ты знаешь, что я бы этого не сделал.
Аура хотела накричать на него, как вдруг почувствовала, что не может вспомнить событий того вечера, когда сломала Рафаэлю нос. Будто кто-то вырезал этот кусок из памяти. Рафаэль прав. Он и в самом деле не пытался изнасиловать Ауру – она сама себе это внушила. Конечно, он строил ей глазки, обольщал, но не стал бы применять силу. Это она набросилась на него с кулаками. Почему же Аура так разозлилась? Только ли потому, что Рафаэль – любовник Филиппа? Или на нее нахлынули воспоминания о Джиллиане и она готова была на ком угодно сорвать злость? Возможно, Рафаэль просто подвернулся под горячую руку, а потом Аура убедила себя, что тот сам напросился.
– Ты обокрал Филиппа! – Аура поспешила сменить тему.
Рафаэль кивнул.
Чуть помедлив, он подошел к двери в спальню и поманил Ауру.
– Что ж, раз ты здесь, можешь узнать причину.
Толкнув дверь, Рафаэль отступил на шаг в сторону. Аура медлила. Ей вовсе не хотелось знать причину. Куда проще думать, что Рафаэль – жиголо, ради денег готовый отдаваться хоть мужчинам, хоть женщинам. Аура не желала знать другого, нового Рафаэля. Почему все всегда так сложно?
Он по-прежнему стоял у открытой двери. Запах усилился. Аура догадывалась, что обнаружит там, и боялась, что это в очередной раз подорвет основы ее привычной картины мира.
– У тебя есть выбор, – устало произнес Рафаэль. – Ты можешь обратиться в жандармерию. Я не стану пытаться избавиться от ящиков. А можешь заглянуть в эту комнату. – По его лицу пробежала едва уловимая улыбка. – Разве не к этому вы, алхимики, стремитесь: раскрывать тайны? Докапываться до сути, скрытой от взгляда?
Аура не раз задавалась вопросом, что Рафаэлю известно о ней. Что ему рассказывал Филипп?
Глубоко вздохнув, Аура переступила порог спальни.
На кровати лежала женщина. В первую секунду Ауре показалось, что она мертва. Острые скулы, белая, точно восковая кожа, выступающие вены на шее. Длинные волосы. Губ почти не видно – тонкие, бесцветные, будто нарисованы карандашом. Под толстым одеялом не видно, колышется ее грудь или нет. Тонкие, словно из пергаментной бумаги, почти прозрачные веки испещрены прожилками. Глазные яблоки судорожно бегают из стороны в сторону: женщине что-то снится.
– Милен, – прошептал Рафаэль, будто говоря сам с собой. – Моя жена.
Быстро пройдя мимо Ауры, он сел на край кровати, осторожно разжал пальцы больной, вцепившиеся в простыню, и положил руку ей на грудь.
Аура стояла в дверях, не решаясь подойти ближе. Болезни она не боялась – вряд ли здесь можно заразиться чем-то, что угрожало бы ее бессмертию. Скорее, она просто чувствовала природный страх перед лицом смерти. А Милен явно умирала. Ей было около двадцати пяти, но выглядела она старухой. Болезнь высосала из нее все соки и теперь пожирала ее саму.
– Что с ней?
– Врачи каких только диагнозов не ставят. Мы, простые смертные, о таком даже не слышали.
– Ей больно?
Рафаэль поднял глаза, и на них выступили слезы.
– А разве по ней не видно?
– Прости…
Покачав головой, он взял руку Милен.
– Лекарства, которые я ей покупаю, почти не помогают. Она редко приходит в сознание, почти все время спит.
Аура с трудом оторвала взгляд от бегающих глаз больной. Где она сейчас? Что она там видит?
– Я все трачу на врачей, на лекарства, чтобы хоть немного облегчить ее страдания, но… – Рафаэль замолчал.
Аура устало прислонилась к дверному косяку. К такому она не была готова. Мать ее давно ослепла и потеряла рассудок, но ухаживала за ней Сильветта. Аура попыталась представить себя на месте Рафаэля. Сама она никогда не была близка с матерью и давно уже не любила ее, а просто жалела. Рафаэль же любил Милен – и платил за это колоссальную цену. Аура даже вообразить не могла, что творилось у него в душе. А уж что он чувствовал, ложась в постель с мужчинами вроде Филиппа… Аура вдруг увидела своего старого друга в совершенно новом свете, на нее накатило отвращение.
– Я… – Аура запнулась. – Прощай.
Не дожидаясь ответа Рафаэля, она вышла из квартиры и бросилась вниз по лестнице. И только на улице заметила, что он бежит за ней.
– Подожди!
Аура неохотно остановилась.
– Подожди, – повторил Рафаэль уже тише.
Она оглянулась.
Рядом в кустах что-то зашуршало, но она не обратила внимания. «Наверное, кошка».
– Я все знаю.
– О чем ты?
– Я знаю, кто ты.
Аура пожала плечами и почувствовала, будто на нее навалился тяжкий груз. Рафаэлю известно ее настоящее имя, поэтому эти слова Ауру не удивили. Но за ними крылось что-то еще.
– Ты никогда не умрешь, – произнес он громко.
Вот почему Рафаэль так ненавидел ее с самого начала… Милен вот-вот умрет, в то время как она, Аура, будет жить вечно. Милен бедна и смертельно больна, Аура же невероятно богата и бессмертна. На секунду Аура подумала, что это ужасно несправедливо. Затем покачала головой.
– Я не вершу судьбы, Рафаэль. И не могу помочь Милен. Никакие деньги не спасут ее.
Лицо Рафаэля исказила беспомощная ярость, сменившаяся состраданием.
– Вечная жизнь, Аура… Думаешь, она сделает тебя счастливой?
– Прощай, Рафаэль. Ящики оставь себе.
Аура повернулась, чтобы уйти, и тут Рафаэль схватил ее за плечо. Она не нашла в себе сил сбросить его руку. Но и не обернулась.
– Я схожу с ума от одной мысли о вечной жизни! – Ненависть Рафаэля порождалась болью, и Аура не могла на это обижаться. – Однако даже ты не можешь предотвратить чужую смерть. Ты будешь чувствовать то же, что и я. Будешь беспомощно наблюдать… не имея сил что-то исправить. И понимать, что будешь жить дальше. Милен умрет, а я останусь жить. В чем смысл? А ты переживешь это не один, а десятки, сотни раз. – Рафаэль точно проклинал ее. Впрочем, ничего нового он не говорил, все это она и так знает. Аура сама уже давно себя прокляла.
Она молчала.
– Может быть, в твоем бессмертии есть какая-то высшая цель? Может, ты считаешь себя богиней? Ты богиня?
Аура поспешила прочь и лишь у решетчатых ворот вновь обернулась:
– Прощай, Рафаэль.
Она хотела сказать что-то еще: мол, она понимает Рафаэля и сочувствует, ведь ноша, с которой он живет, невыносима. Но побоялась, что он воспримет ее слова как насмешку, и молча вышла за ворота.
– Богиня! – кричал Рафаэль ей в спину. – Чертова богиня в черном!
Сбитый с толку кучер протянул Ауре поводья.
– Ваша лошадь, мадемуазель.
– Отведите ее обратно во дворец. – Аура едва не испугалась собственного голоса. Но слишком устала. – И разгрузите ящики. Они останутся здесь.
Аура уходила, желая лишь одного: забыть бегающие глаза Милен.
Два часа спустя, сидя на перроне, Аура растерянно смотрела на толпу людей, спешащих к поездам. Стрелки на вокзальных часах показывали пять минут второго ночи.
Аура захватила лишь маленький чемодан с самым необходимым, остальные вещи распорядилась доставить к Филиппу во дворец. На ней теперь были темные брюки, сапоги и черная блуза из плотной ткани.
Ауре пришлось дать взятку кассиру, чтобы купить билет. Поезд шел на юг, через Луару в Тулузу. Там она надеялась пересесть на другой и ехать дальше, через Гаронну, в горы.
Билетов на поезда, которые отбывали этой ночью, было не достать, а кондукторы и кассиры предлагали отдельные купе за баснословные деньги. Ауре стало противно, когда она раздобыла такое место. Но что поделать… Она больше не могла оставаться в Париже.
Атмосфера на платформе была напряженная. Казалось, вот-вот разразится буря. Люди озлобленно толкались и ругались. За короткое время Аура стала свидетелем трех потасовок. Один раз две пожилые дамы не поделили место у окна и стравили между собой своих камердинеров.
Аура сидела на краю скамейки, поставив чемодан между колен. Рядом с ней расположилась тучная дама с тремя дочерьми. Они о чем-то говорили, но голоса их тонули в вокзальном гвалте.
Все эти женщины надеялись уехать на юг. Большинство из них недавно прощались с мужьями и отцами, призванными на фронт. Когда объявили мобилизацию, в Париже господствовали патриотические настроения, но теперь нашлось немало тех (в основном состоятельных граждан), кто бежал к родственникам на окраины Франции. Вряд ли они считали, что война продлится дольше нескольких недель и что враг дойдет до Парижа, однако первая волна воодушевления все же сменилась страхом.
Толпа текла мимо Ауры, но она старалась не обращать внимание на царивший вокруг хаос. Слова Рафаэля никак не выходили у нее из головы, и она ругала то его, то себя. Его – за то, что так беспощадно высказал все, чего она боялась, себя – за то, что со дня исчезновения Джиллиана упорно отгоняла эти мысли.
Поезд до Тулузы подали, но двери не открывались. С каждой минутой нетерпение все нарастало. Послышались первые крики. Где-то разбили стекло.
Убийца Гримо, оставивший шестипалый отпечаток, вполне мог скрываться в этой толпе. И Шевалье тоже. Оба они – при условии, что это разные люди, – могли оказаться совсем рядом. Около нее. Позади. А она бы и не заметила.
Аура поймала себя на том, что недоверчиво разглядывает людей. Жандарм в униформе, которая была ему мала, казался ей подозрительным. Неподалеку от него стоял носильщик и украдкой поглядывал на Ауру. А вон у того человека, кажется, фальшивая борода. Что уж говорить о дамах, скрывавших лица за широкими полями шляп.
Аура закрыла глаза и глубоко вздохнула, попытавшись расслабиться.
Снова окинув взглядом вокзал, она не увидела ни жандарма, ни человека с фальшивой бородой. А носильщик переключил внимание на девушек, сидевших рядом с ней на скамейке.
Взгляд Ауры упал на парня без левой руки. Он то и дело посматривал на нее через край газеты. Она уже хотела встать и сделать ему замечание, но решила не уподобляться окружающим, срывавшим злость на всех вокруг. Снова перехватила взгляд безрукого и смутилась – тот вдруг расплакался, как ребенок. Толпа продвинулась еще на несколько шагов и поглотила его.
Аура крепче сжала коленями чемодан. Кроме кое-какой одежды, она везла с собой револьвер и страницу из книги, найденной в библиотеке Гримо. Листок с изображением крепости тамплиеров в Пиренеях.
Вдруг под ногами звякнул металл.
Взглянув вниз, Аура увидела ключ. Наверное, кто-то обронил.
«Не мое дело».
И вдруг она заметила, что к ключу привязана звезда, сплетенная из соломы. Шестиконечная звезда.
Аура подняла голову, ее взгляд судорожно забегал по лицам в толпе. В основном женщины и лишь несколько мужчин. Никто не привлек ее внимания. Толпа снова пришла в движение, когда кондуктор объявил, что двери поезда открываются. Ключ исчез под ногами людей. Через несколько секунд Аура снова отыскала его. Звезду растоптали.
Встав со скамейки, она подняла ключ. Место ее тут же кто-то занял. Подхватив чемодан, Аура направилась в кассовый зал. Она шла против течения толпы, поэтому продвигалась медленно, на нее сыпались толчки и брань. Двери поезда открылись, и люди бросились в вагоны. Наконец Аура добралась до начала перрона. Отсюда рукой подать до камер хранения.
Вряд ли это ключ от входной двери – слишком маленький. На головке выбито число пятьдесят шесть.
Камеры хранения находились в стороне от потока пассажиров. Вдоль стен шли длинные ряды металлических дверок. Пахло вином и сигаретным дымом.
Человек в длинном пальто стоял у открытой ячейки, сунув голову внутрь. Словно поклонялся чему-то.
Аура медленно прошла мимо него. Человек достал сумку, развернулся и поспешил прочь, даже не взглянув на Ауру.
Сердце бешено колотилось, но Аура шла вдоль холодных металлических стен, пока наконец не увидела ячейку под номером пятьдесят шесть. Она находилась в дальнем конце комнаты, метрах в десяти от выхода.
Мимо проскользнула тень. Еще один пассажир.
Дрожащими пальцами Аура вставила ключ в замок. И вдруг успокоилась. Даже сердцебиение, казалось, замедлилось, и ком в горле исчез.
Снова кто-то мелькнул у входа.
Ключ подошел. Изломанная звезда болталась, будто крошечная соломенная кукла с растопыренными руками и ногами.
Щелкнул замок, и Аура хотела было потянуть на себя дверцу.
Сзади кто-то кашлянул. Она дождалась, пока человек откроет свою ячейку и уйдет. Наконец она одна.
Последний глубокий вдох – дверца открыта.
Скомканная тряпка. Дотронувшись до нее трясущейся рукой, Аура заметила: ткань пропитана маслом, чтобы не промокала. Аура сдвинула ее в сторону.
В нос ударил запах свежего мяса.
Из темноты на нее смотрел Рафаэль. Глаза распахнуты, рот открыт. Шея чуть ниже гортани обрывалась лоскутами рваной кожи.
Сзади лежала голова Милен. Лицо ее было повернуто к Ауре, веки сомкнуты.
Глаза не двигались.
Милен больше не видела снов.
Платформа заметно опустела. У дверей стояли те, кого не пустили в поезд. Давка переместилась в вагоны, пассажиры сражались за места.
Купе Ауры находилось в последнем вагоне. Первый класс. Шторки на окнах задернуты. Внутри оказалось чуть посвободнее – кондуктор еще на входе отсеивал тех, чьи билеты не были помечены. Пометка означала, что пассажир дал в кассе взятку.
Аура шла по коридору, словно во сне, едва касаясь ногами пола. И номера на дверях купе различала, как сквозь пелену.
Аура видела лишь одну причину, почему убийца Гримо расправился с Рафаэлем и его женой. На улице Рафаэль сказал, что все о ней знает. Знает, что она бессмертна. Кто-то еще, кроме Ауры и кучера, оказался свидетелем этой сцены. Ей вспомнился шорох в кустах – тогда она решила, что это кошка. Может, и правда кошка, а может, и нет…
Но выходит, убийца защищает Ауру, если убил Рафаэля, чтобы сохранить ее тайну?
От этой мысли ей стало дурно. Ночью он побывал у ее постели и оставил кровавую печать, сшитую из кистей покойного Гримо. И вот прикончил Рафаэля и его бедную жену, а головы их представил Ауре как трофеи.
«Смотри, что я сделал! Это все ради тебя!»
Какой-то старик, шедший навстречу, посмотрел на нее с нескрываемым раздражением, когда протискивался мимо со своей поклажей. Аура выдержала взгляд. Обернулась ему вслед и двинулась дальше. У нее кружилась голова.
«Купе номер двенадцать».
Все вокруг кружилось. Нужно сесть, не то она упадет. Аура рывком открыла дверь.
«Сесть…»
– Добро пожаловать, – произнес чей-то голос.
«Сесть…»
Аура не ответила. Чья-то рука взяла чемодан из ее холодных пальцев и втянула Ауру в купе.
