Глава 12

– Мое имя Маару, – прошелестел он, стоило мне переступить порог. – Подойди ко мне, милая. И прости, что в прошлый раз я был с тобой груб. Некоторые вещи не стоит говорить при посторонних, особенно если считаешь, что они этого недостойны. А я хотел сообщить тебе то, чего не следует знать моим сыновьям.

Сослепу наткнувшись на угол кровати, я ухватилась за него одной рукой, а второй оперлась на метлу, чтобы не упасть.

– Сыновьям?!

Оракул приглушенно рассмеялся:

– Я назвал тебе свое имя, девочка. Разве ты не поняла? И разве не поверила, когда я сказал, что когда-то я был носителем Смерти, как Таалу? И таким же повелителем Моралы, каким является он?

– Маару… – запинаясь, повторила я. – Да. Это имя для мужчины из правящего рода. Но почему именно вы? Почему здесь? Так?! Да еще и оракул?!

– Я прожил долгую жизнь, – хрипло закашлялся моран. – Не скажу, что счастливую, но свой долг перед народом я выполнил. И пусть истинный наследник у меня всего один, но ничего изменить я уже не в силах…

– У вас же два сына, – осторожно напомнила я.

– А скоро не останется ни одного. Если ты не сможешь завершить обряд как положено и не примешь решение, которое в итоге изменит все.

– Простите, я вас не понимаю…

– Этого и не нужно. Твоя задача давно определена. Но если все еще сомневаешься, попроси Таалу показать тебе пещеру двух озер.

– Зачем?

– Для наглядности, – хмыкнул прорицатель. – Хотя и это уже необязательно. Я лишь хочу сказать, чтобы ты не верила всему тому, что увидишь, всегда сама искала ответы на вопросы, слушала собственное сердце. И по-настоящему доверяла лишь ему, потому что иначе мой род обречен, а твой мир, скорее всего, погибнет.

Я сглотнула и, чтобы скрыть охватившую меня дрожь, присела на край разворошенной постели.

– Что я должна сделать, чтобы этого не произошло?

– В первую очередь – верить. В себя, в вашу богиню, в свою правоту.

– Но я и так верю, – улыбнулась я. – И не собираюсь ничего менять.

– Знаешь, когда-то у меня была любимая женщина, – словно не услышал оракул, и я тревожно замерла, ощущая, что стою на пороге великой тайны. – Красивая женщина. Терпеливая. И неистово любящая, что для такого, как я, настоящее чудо… прежде чем все изменилось, мы прожили вместе несколько лет. Несколько очень счастливых и памятных лет, в течение которых я каждое утро вставал с улыбкой и искренне верил, что это продлится вечно. Знаешь, в чем была моя ошибка? – неожиданно спросил Маару, когда я затаила дыхание. – Я всегда считал, что мое чувство к ней намного сильнее, чем то, что испытывала ко мне она. Мне казалось, что никто в целом мире не способен быть таким нежным, так трепетно заботиться о женщине и умирать от безумного желания ее защитить.

– Вы ее любили? – тихо вздохнула я, когда старик на мгновение умолк.

– Да. Но тогда я еще не знал, что любовь может стать навязчивой, а желание уберечь способно превратиться в удавку.

От прозвучавшей в его голосе горечи у меня тревожно екнуло сердце.

– В то время я был чересчур настойчив, – едва слышно признался оракул. – Упрям. И верил лишь в собственную правоту. Поэтому до последнего не хотел видеть, как тяжело ей оставаться рядом. Отказывался верить, что вместе со мной она может быть хоть в чем-то несчастлива. Надеялся, что ее желания – не более чем обычные женские капризы. А когда она решила уйти… сделал то, за что до сих пор прошу у нее прощения.

Я встрепенулась:

– Вы не захотели ее отпускать?

– Да. Потому что знал: как только она переступит порог нашего дома, моя жизнь тоже закончится. А без меня в этом мире некому стало бы сдерживать Смерть. Некому бороться за наш народ. Поэтому ради них… ради себя и подрастающих сыновей… я остановил ее. Уговорил остаться. И все последующие годы наблюдал, как она медленно угасает у меня на глазах. Как стремительно тают ее силы. И как день за днем отдаляются от меня родные дети, у каждого из которых я отнял не только детство, но и мать.

Нервно сцепив пальцы, я всмотрелась в клубящуюся над изголовьем тьму, в которой, по мере того как привыкали мои глаза, стало медленно проступать изможденное лицо.

Я уже знала: у мужчин этой расы очень трепетное отношение к близким. Особенно к женщинам, ради которых они готовы на все. Ради семьи мужья Ринаре и Альнаре согласились лишиться силы. Ради детей они отказались от статуса и предпочли превратиться в обычных смертных. Для моранов, да и для любого мужчины, это огромная жертва. Неоценимая. Но если на нее идут даже простые воины, что же тогда должен был чувствовать повелитель, которому любимая женщина однажды сказала «нет»?

– Она перестала к вам относиться, как раньше? – все-таки рискнула я осторожно уточнить.

– Нет. Шаэра любила меня до последнего.

– Тогда почему она так хотела уйти?

– Верхний мир звал ее сильнее, – тоскливо прошептал оракул, и вот тогда я против воли вздрогнула. – Без вашего проклятого солнца она все время слабела. Каждый день здесь, со мной, забирал у нее несколько лет жизни. Но какое-то время она мирилась с неизбежным. Терпела. Мечтала о том, что в будущем все изменится. И жила лишь тем, что я мог ей дать… а я дал ей все, на что хватило моих возможностей. Все, в чем она нуждалась, но этого все равно оказалось мало. Именно тогда она решилась уйти. Но не смогла, потому что я ей этого не позволил.

– Вы просто испугались, – неожиданно поняла я. – Побоялись отпустить, полагая, что она может уйти насовсем!

– Да, – с горечью признал оракул. – И это было ошибкой.

– Но если она так вас любила, что рискнула жить с вами… если ее чувства даже после стольких лет не угасли, то как вы могли подумать, что она вас бросит?!

– Она не бросила бы меня. Никогда. Но и заставлять меня видеть, как она умирает, не хотела.

– Это было ее право, – нахмурилась я. – И оно так же священно, как право на жизнь.

– Теперь я это понимаю, – снова вздохнул старик. – Но тогда я был слишком молод. И мне казалось неправильным, что она будет угасать вдалеке от меня. Что боится показать свою слабость. И упорно пытается скрыть, что каждый вздох в моих объятиях доставляет ей пусть небольшую, но все-таки боль.

Я тут же насторожилась:

– Вы ее к чему-то принуждали?

– Напротив, пытался отдалиться. Старался не прикасаться, хотя это было невероятно трудно. Не подходил, хотя до безумия хотел находиться рядом. И желал собственноручно за ней ухаживать до тех пор, пока с ее губ не слетит последний вздох. Я обмывал бы ей ноги. Кормил. Носил на руках… сделал бы все, чтобы она больше не испытывала боли.

– Почему же вы тогда не нашли решения?! – воскликнула я. – Если вы так дорожили друг другом, то почему не придумали способа остаться вместе?! Ведь она могла бы к вам возвращаться! Могла жить наверху, если это было необходимо! Но время от времени все равно приходить сюда! К вам! Разве так сложно это сделать?!

Оракул покачал головой:

– Все или ничего… Смерть не признает половинных решений. Если бы Шаэра ушла хоть на день, действие обряда утратило бы силу.

– Это еще почему? – опешила я.

– Потому что когда повелитель выбирает пару, сама Смерть венчает его с супругой. И она же тщательно следит, чтобы условия брачного договора соблюдались, – с горечью сказал прорицатель. – Если бы Шаэра ушла в верхний мир, она бы не смогла вернуться. И если бы я ее отпустил, то снова остался бы один. Навсегда. Потому что второй раз мораны не любят.

– И вы приняли решение за вас обоих, – с укором вздохнула я. – Она любила вас, но не смогла жить рядом. А вы заставили ее остаться, лишь бы не быть одному?

– Она говорила, что продолжит жить в наших детях, – болезненно дернулся оракул. – Клялась, что ни на кого больше не посмотрит так, как на меня. Но разве мог я допустить, чтобы там, наверху, она умирала в одиночестве? И разве мог позволить, чтобы наш маленький сын взвалил на свои плечи ношу повелителя прежде, чем станет к этому действительно готов?

Я провела рукой по внезапно вспотевшему лбу.

Не знаю… честное слово, не знаю, существовал ли какой-нибудь выход из этой кошмарной ситуации. Жить без нее он не хотел – в это я, пожалуй, готова была поверить. Последовать за ней не мог, потому что долг держал его здесь крепче любых оков. Да и не смог бы моран остаться в верхнем мире – солнечный свет губителен для него так же, как для меня – живущая в нем сила. Шаэра же не хотела, чтобы он видел ее беспомощной. И, скорее всего, боялась, что в ее гибели он до конца своих дней будет винить именно себя.

Все, что Маару мог тогда сделать – это смириться и отпустить ее туда, где она спокойно закончила бы свой путь. Но при этом терпеливо носить в себе то, что ее убило. Знать, что именно из-за него она так рано постарела и умерла. Годами страдать от медленно убивающего одиночества. И с нетерпением ждать, когда дети хоть немного подрастут, чтобы однажды заменить его на троне и взвалить эту безумно тяжелую ношу на себя.

Не знаю, кто бы смог, оказавшись на месте повелителя, пойти на такую жертву. Не представляю даже, кто бы рискнул хотя бы встать перед подобным выбором. Не говоря уж о том, чтобы сначала принять, а затем твердо следовать любому из принятых решений, каждое из которых так или иначе вынуждало его что-то терять.

– Простите, – прошептала я, поняв, что напрасно подозревала бывшего владыку в малодушии. – Я знаю, вы отдали бы ради нее все… все пережили бы и от всего отказались, если бы вас не держал долг. Вы мечтали оставаться рядом с ней, но были вынуждены отдалиться. Хотели хотя бы в горе ее утешить, но не смели даже подойти. Всем, что у вас имелось, вы пожертвовали ради ваших общих детей. И даже сейчас несете часть этого бремени, надеясь хотя бы так искупить вину перед оставшимися без матери сыновьями.

На потрескавшихся губах старика появилась вымученная улыбка.

– Я потерял все, что было мне дорого. Моя любовь умерла, не выдержав моей силы. Сыновья ненавидят меня за то, что я не сумел этого предотвратить. Живущая во мне Смерть с наслаждением дробит и обгладывает мои кости… но для своих детей я такой судьбы не хочу.

– Поэтому вы стали оракулом! – внезапно осознала я.

– Да.

– Поэтому все еще боретесь! Храните в себе часть этой силы и до последнего не желаете сдаваться!

– Больше мне ничего не остается, – согласно прикрыл веки старик. – Но мое время вышло, девочка. Я ждал только тебя. И теперь, когда ты здесь, наконец-то могу сказать самое важное… запомни: не бывает идеальных людей и идеальных моментов. Жизнь и Смерть – две силы, которые, хоть и противоположны по сути, при всем желании не способны жить отдельно. Оставь в этом мире одну лишь Смерть, и ее существование лишится смысла. А если избавиться от Смерти полностью, то избыток живых очень скоро начнет разрушать мир.

Я невесело улыбнулась:

– Две стороны одной медали…

– Бесконечно далекие друг от друга, но при этом неразделимые. Способные с легкостью друг друга уничтожить, но никогда не стремящиеся к этому.

– Я знаю. Нам сто раз говорили про это в храме, – прошептала, неловко утерев некстати выступившие слезы. – Но я до сих пор не понимаю, чего же вы хотите от меня?

– Хочу, чтобы ты подумала, чем твоя сила отличается от нашей. И почему, если Смерть настолько сильна, она время от времени позволяет Жизни одерживать верх.

Признаться, такого заявления я от него не ожидала. Но, прежде чем я открыла рот, оракул внезапно шевельнулся и, нащупав мою похолодевшую руку, на мгновение ее сжал.

– А теперь ступай, девочка. Больше мы с тобой не увидимся, потому что все ответы я тебе уже дал. Правда, понять их ты сможешь, лишь когда настанет твой черед встать перед выбором.

Когда я выбралась из шахты, у меня ощутимо подрагивали коленки, а перед глазами все расплывалось от усталости. Вроде бы не так уж и долго я пробыла у бывшего повелителя, но витающая над ним ничем не сдерживаемая Смерть здорово меня подкосила. Если бы не По, вообще не знаю, как бы оттуда выбралась.

– Вот же гадство, – выдохнула я, прислонившись спиной к стене и прикрыв на мгновение глаза. – Опять темно. Наверное, надо было вернуться чуток пораньше.

– Что ты там делала? – сухо осведомился из темноты подозрительно знакомый голос, заставивший меня вздрогнуть и поспешно поднять метлу. – Кто позволил тебе спускаться на нижние уровни?

Лихорадочно обшарив глазами коридор, я, хоть и успела слегка привыкнуть к мраку, все равно не смогла определить, где именно стоит владыка Таалу. И лишь когда моей щеки коснулось легкое, похожее не вздох, дуновение ветерка, с замиранием сердца поняла – близко. Так близко, что это уже становится опасным.

– От тебя опять пахнет Смертью, – с раздражением бросил моран, бесплотной тенью выступив из внезапно сгустившегося мрака. – Зачем ты пошла к оракулу? Да еще и без меня?!

– Просто вы в последнее время изволили заниматься другими делами, – слегка придя в себя, буркнула я, но метлу все-таки опустила. – Причем, похоже, настолько ими увлеклись, что напрочь позабыли о присутствии во дворце почетной гостьи.

Прямо перед моим носом из темноты выступило бледное лицо с неестественно большими глазами.

– Что тебе рассказал оракул?

– Не ваше дело, – храбро ответила я, на всякий случай опираясь спиной на стену.

– Ты играешь с огнем, ведьма… не забывай: ты дала мне слово закончить обряд!

– Да я ни от чего и не отказываюсь.

– А у меня складывается такое впечатление, что ты нарочно ищешь смерти! И прилагаешь все возможные усилия, чтобы где-нибудь понадежнее угробиться!

Я тихонько фыркнула:

– А у меня создалось впечатление, что вы, господин повелитель, всеми силами стараетесь меня избегать. Кстати, я уже большая девочка. И знаю свои возможности. Так что можете не переживать – прямо здесь и сейчас я не помру. Но если вы не перестанете загораживать мне дорогу, могу и в обморок грохнуться. Разумеется, специально, чтобы подарить вам прекрасную возможность укокошить меня собственноручно!

– Что ты мелешь? – озадаченно отпрянул повелитель.

Я устало отмахнулась метлой:

– Ничего. Доброй ночи, вашество. Надеюсь, утром вы будете настроены менее агрессивно.

– Стой, – еще больше удивился он. – Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю!

– А я не ваша подданная, мне можно, – сердито мотнула я головой и, не желая рисковать, пошла от него прочь. Но осторожно, тихонько, вдоль стенки, стараясь не очень сильно шататься, дабы владыка не решил, что его «почетная гостья» неприлично пьяна.

– Нора! – совсем уж растерянно позвал владыка Таалу. А сообразив, что этого явно недостаточно, чтобы меня остановить, неуловимо быстро переместился и снова загородил мне дорогу. – Подожди. Нам нужно поговорить!

Я недовольно вскинула голову.

И надо же было такому случиться, что именно в тот момент повелитель протянул ко мне руку! Но вместо того чтобы ухватить за прикрытое тканью плечо, случайно коснулся моего лица. Прямо так, вживую, потому что, похоже, в спешке забыл надеть защитную перчатку!

Мимолетное прикосновение меня обожгло так, что перехватило дыхание. Правда, не от боли… нет. Скорее, это было похоже на чувство, которое испытываешь, когда на тебя без предупреждения выливают ушат ледяной воды. Все мышцы сводит от внезапно обрушившегося водопада. Тело мгновенно немеет. Ты какое-то время судорожно пытаешься сделать вдох, но только через несколько секунд паралич отпускает, и ты снова получаешь возможность дышать.

Только сейчас это чувство длилось не несколько мгновений, а, как мне показалось, целую вечность. Меня сковало так, что на миг почудилось – все, я уже никогда не воскресну. Знакомый холод свирепой волной окатил мою кожу, коснулся сердца, заморозил душу… а потом так же внезапно схлынул, заставив меня опасно покачнуться и обессиленно сползти вниз по стене, до последнего не веря, что это происходит наяву.

С повелителем тоже творилось что-то непонятное. Поспешно отпрянув, он с перекошенным лицом отступал назад до тех пор, пока не уперся спиной в какую-то колонну. При этом руки у него ощутимо подрагивали, на лице проступило жуткое выражение, а в глазах промелькнул такой ужас, что я ни на миг не усомнилась – это не притворство.

– Прости! – хрипло выдохнул он, когда на мгновение встретился со мной взглядом. – Нора, прости, я этого не хотел!

Я сглотнула, увидев, как под кожей морана начали стремительно набухать черные вены, словно у одержимого. А потом поднесла к лицу дрожащие пальцы и, проведя по онемевшей, ставшей какой-то шершавой, коже, неуверенно улыбнулась:

– Ничего, я ведь еще живая… вроде?

– Ты состарилась! – с мукой прошептал владыка Таалу, и от этих слов у меня в груди что-то испуганно екнуло. – Я едва тебя не убил! Всей силы твоей богини не хватило, чтобы защитить тебя от меня!

Разве?

Я растерянно оглядела свои руки – кожа на них мгновенно ссохлась и стала желтой, дряблой, как у столетней старухи. С неприятным удивлением убедилась, что превратилась в такую же уродину, какими не так давно были мои сестры. А затем как-то разом обмякла и измученно прикрыла глаза, даже не зная, что хуже – действительно умереть или навсегда остаться такой, как сейчас.

– Беги, Нора! – страшноватым шепотом велел владыка. – Уходи отсюда, пока не поздно!

– Не выйдет, – грустно улыбнулась я, даже не делая попытки встать. – Меня ноги совсем не слушаются.

– Я не смогу тебе помочь… только что умер оракул, и теперь его сила тоже переходит ко мне!

Я неохотно приоткрыла один глаз и поежилась, заметив, что вокруг головы и рук повелителя проступило и начало стремительно разрастаться черное облачко, подозрительно похожее на ту жуть, которой он вчера уничтожил демонов. Причем создавалось впечатление, что теперь эта жуть просачивается не только через закрытую повязкой рану, а прямо сквозь поры. Невероятно быстро. Рывками. Как если бы живущая в моране Смерть, получив новую порцию сил, взбунтовалась и теперь яростно рвалась наружу, не замечая, что тем самым разрушает свой несчастный сосуд!

Когда это облако накрыло владыку целиком и перекинулось на пол и стены, по ним мгновенно побежали мелкие трещинки. Колонна, на которую моран рискнул опереться, прямо на моих глазах истончилась и истлела, словно ее с огромной скоростью пожирали невидимые термиты. То же самое сейчас творилось и внизу, под ним. И наверху. И вообще повсюду.

Я покачала головой.

Так вот каким становится моран, если вывести его из равновесия… С подобными способностями ему должно быть страшно не то что иметь семью, а даже лишний раз высунуть нос из дома. Малейший всплеск, одна-единственная эмоция или дополнительная капля силы, которая некстати решила упасть в переполненный до краев сосуд, и Смерть снова заволновалась. А теперь толчками выплескивалась из посеревшего в мгновение ока морана, готовясь уничтожить все вокруг.

Правда, меня она и на этот раз почему-то не захотела коснуться. Окутавшая нас тьма не добралась до стены каких-то пары жалких шагов. Идущий от нее холод внезапно стих. Вытянувшиеся в мою сторону гибкие щупальца опустились, свившись в мирно упавшие на пол черные кольца. А затем кто-то тихо выдохнул прямо мне в ухо:

– Не умирай… Нора…

Я с трудом приподнялась на дрожащих от слабости руках и лихорадочно заозиралась в поисках спасения. Но вместо того чтобы уползти прочь, нашарила в складках платья позабытый за ненадобностью переговорник и из последних сил в него простонала:

– Раалу-у! Ты мне нужен! Срочно!

В тот же миг по глазам ударила яркая вспышка, и мимо меня метнулась смазанная тень. Почти одновременно с этим с террасы донесся непонятный шум, сердитый окрик и громкий треск, как если бы поврежденный потолок окончательно лишился опоры и все-таки надумал рухнуть на наши головы.

Мгновением позже мое лицо снова обдуло холодным ветерком. А затем чья-то рука властно ухватила меня за шиворот и, одним рывком вздернув на ноги, с огромной силой зашвырнула прямо в раскрытый телепорт.

Я безвольной куклой свалилась на пол и даже не сразу осознала, где именно нахожусь. А когда поняла, что лежу посреди кабинета повелителя Таалу, обессиленно прикрыла веки и, прежде чем потерять сознание, тихонько взмолилась:

– Спаси его, мать-богиня… прошу тебя, великая: помоги!