Глава 13

«Здравствуй, утро, – мрачно подумала я, открыв глаза и уставившись на ажурный, мягко светящийся потолок. – Может быть, хотя бы сегодня ты будешь добрым?»

Стоило мне пошевелиться, как ко мне тут же наклонилась чья-то бледная физиономия, и жутковатые черные глаза с каким-то болезненным любопытством заглянули в мое лицо.

– Ну что? Как спалось? Надеюсь, тебе снилось что-нибудь приятное?

– Раалу… – поморщилась я, безошибочно узнав гадкого нелюдя, и с трудом села, потирая отчаянно ноющий затылок. – Надо же, ты умеешь шутить? Я поражена. Где моя метла?

– Неужто это единственное, что тебя сейчас волнует? – неподдельно удивился моран.

– Нет. Еще меня волнует раскалывающаяся башка… Ох, ну зачем ты меня с такой силой бросил?

Брат повелителя выпрямился и неловко кашлянул.

– Прости, я спешил. Но согласись, лучше уж разбитая голова, чем смерть?

– Что, все так плохо? – тревожно застыла я, неожиданно припомнив, во что именно вчера превратилась.

Моран оскалился, продемонстрировав белоснежные зубы.

– Сейчас уже нормально. А вот когда я поднимал тебя с пола – думал, не донесу, и ты развалишься прямо в процессе транспортировки.

Я пугливо покосилась на собственные руки, но они, к счастью, выглядели нормально. Кожа упругая, чистая, как раньше. Ни лишней морщинки, ни складочки. Кажется, преждевременная старость мне уже не грозит?

– Но как?! – только и спросила я, воззрившись на Раалу со смесью подозрения и недоверия.

Тот ухмыльнулся.

– Ничего особенного. Взял на руки, принес в зеленый зал, положил на пол, включил свет… потом снова пришел, выключил свет, забрал с пола, перенес на диван. Повезло еще, что ты так быстро восстанавливаешься, иначе нам пришлось бы искать для обряда другую ведьму.

– Да уж, – пробормотала я, невольно передернувшись. После чего на всякий случай ощупала лицо и шею, но убедилась, что все действительно в порядке, и перевела дух. – Спасибо. А что это было?

– Как обычно: брат разозлился и потерял над собой контроль, – пожал плечами моран. – Да еще энергии у него прибавилось некстати. А ты просто оказалась не в том месте и не в то время. Еще чуть-чуть, и никакая богиня тебя не уберегла бы, потому что от нашей силы есть только одно спасение – бегство. Причем как можно более поспешное.

Я поморщилась.

– У вас же защита стоит на дворце. Твой брат утверждал, что ее вполне достаточно.

– Когда он спокоен, да. Но если вывести Таалу из себя или поранить, как это сделали одержимые, никакая защита не спасет. И вообще ничто… кроме меня.

Я подняла на морана настороженный взгляд.

– Ты действительно можешь забирать у него силу?

– Иногда, – снова оскалился Раалу и вдруг без предупреждения плюхнулся рядом со мной на диван. – Но не всю и не очень надолго.

– Почему? – спросила я, недоверчиво покосившись на откинувшегося на спинку и прикрывшего глаза нелюдя. – Таалу утверждал, что ты прекрасно справляешься.

Моран только фыркнул:

– Брат преувеличил. Пока у меня неплохо получается перехватывать излишки, однако его сила все еще растет. Пусть медленно и постепенно, но однажды мои резервы могут за ней не поспеть. Смерть… знаешь, она во многом похожа на море, ведьма. Ты когда-нибудь видела море?

– А ты? – невольно вырвалось у меня.

Раалу усмехнулся:

– Однажды. Темной-претемной ночью, когда мы с отрядом выбрались на поверхность.

– Зачем вам понадобилось выходить в верхний мир?

– Любопытство, – спокойно признался он. – Тогда я был моложе, чем сейчас. И сила моя была невелика, поэтому брат счел эту прогулку возможной. Тогда же я увидел настоящее море… и оно меня поразило.

Я слабо улыбнулась.

Да. Мне тоже всегда нравилось смотреть на воду.

Белый храм испокон веков стоит на вершине Туманной горы, и из его окон хорошо видна бескрайняя синь Черного моря. Иногда там бушуют шторма, и тогда вода в нем действительно чернеет, но чаще морская гладь чиста и спокойна. И я с детства люблю бродить по каменистому берегу, слушая мерный шелест волн.

– Оракул в чем-то был прав. Наша сила и впрямь похожа на воду, – после секундного молчания уронил моран. – Непредсказуемая и опасная. Иногда спокойная. Когда-то, наоборот, буйная. И, как настоящее море, она способна на внезапные шторма и приливы. Как ты догадываешься, во время шторма волны приобретают невероятную мощь и способны снести даже очень прочные укрепления… но, хоть это случается нередко, наш мир до сих пор стоит.

– Потому что за первым барьером всегда находится второй? А иногда и третий?

– Нет, – качнул головой моран. – Какой в них смысл, если самое мощное укрепление пало? Намного эффективнее создать не новый барьер, а глубокую пропасть, куда и уйдет большая часть этой силы.

Я помолчала.

– Надо полагать, ты и есть такая пропасть?

– Запасной сосуд, ты же слышала. С резервами, которые лишь немногим уступают резерву повелителя.

– Хм. Но тогда я не совсем понимаю, как между вами распределяется сила, – нахмурилась я.

Раалу издал странный смешок:

– Нет ничего проще. Таалу – живой барьер, за который Смерти обычно нет хода. Но, как ты уже видела, иногда барьера становится недостаточно, поэтому у нас есть запасной вариант. Та самая яма, куда уходит вода, если вдруг перехлестнет через ограждения.

Я озадаченно покрутила головой:

– Подожди-ка… хочешь сказать, что ты не всегда наполнен этой силой до краев? А следовательно, не так опасен, как повелитель?!

У Раалу дрогнули ресницы.

– Я силен лишь тогда, когда Таалу слаб. И слабею, когда к нему возвращается сила.

– То есть энергия Смерти гуляет между вами, как маятник?!

– Скорее, как вода, которую переливают из одного сосуда в другой. Думаешь, почему я большую часть времени разгуливаю по дворцу без доспехов?

Я пораженно замерла.

– То есть ты по большей части простой смертный, и лишь когда у Таалу случаются всплески, начинаешь представлять для остальных угрозу… Но почему так?! Мне казалось, если уж сила появилась, то она никуда больше не денется!

– Просто за приливом всегда следует отлив, – спокойно сообщил моран. – Это закон природы. А энергия Смерти, как и море, всегда стремится вернуться к источнику. Поэтому, когда Таалу успокаивается, сила вновь возвращается к нему. И ни одному из нас этот процесс не подвластен.

– То есть до следующего всплеска Таалу вновь становится единоличным владельцем этой силы? Неужели в тебе совсем ничего не задерживается? – усомнилась я. – Ведь если волна перехлестнула через ограждение, то она возвращается обратно в море совсем не такой, какой оттуда пришла.

– Что-то остается, конечно. То больше, то меньше. Но сколько способна прожить без дождя обыкновенная лужа? Сутки? Двое?

– Смотря какая лужа, – задумчиво отозвалась я, в который уже раз пересматривая свое отношение к моранам. – Некоторые не высыхают годами. А если прилив был хорошим, то даже в очень глубокой пропасти воды останется немало.

– На время, – кивнул моран. – Но задача пропасти в том и состоит, чтобы при необходимости забрать столько, сколько сумеет отдать владыка. Я должен сохранить для него эту силу. А потом вернуть. Желательно без потерь. После чего у меня появится время отдохнуть и подготовиться к новому всплеску.

– Сейчас всплески стали чаще? – помолчав пару мгновений, предположила я.

– Намного.

– И как вам удается с ними справляться?

– Как видишь, с переменным успехом, – невесело усмехнулся Раалу. – Но с отбором невест все равно приходится торопиться. Ты поможешь мне послезавтра?

– Да хоть сегодня, – вздохнула я. – Если угроза так велика, то я готова напрячься.

– Сегодня я у них уже был. Завтра, наверное, прийти не смогу, потому что слишком много взял от Таалу, но за сутки он наверняка восстановится, и вот тогда мы с тобой продолжим.

Я кивнула – тут уж, как говорится, все было понятно без слов. Но потом вспомнила кое-что важное и снова осторожно спросила:

– Раалу, а почему сила от остальных моранов не утекает к владыке? Ведь если он – основной носитель, то от них энергия Смерти должна уходить к нему так же, как и от тебя. Разве нет?

– Вода бывает разной, – рассеянно отозвался нелюдь, думая о чем-то своем. – В нас с братом энергия Смерти более концентрированная, и если проводить параллель с морем, то наша вода… скажем так, соленая. А в остальных – пресная, поэтому простые мораны могут обзаводиться семьями, рожать детей и жить обычной жизнью. Наши женщины обладают неплохой устойчивостью к энергии Смерти, так что у них обычно нет сложностей с потомством. Чаще всего проблемы начинаются в смешанных семьях. Ведь даже в пресной воде можно захлебнуться и утонуть. А поскольку женщины, которых мораны приводят с поверхности, гораздо менее устойчивы, то они быстрее стареют и намного раньше умирают. Чтобы этого не происходило, владыка перекрывает моранам доступ к источнику, и это решает проблему… для них. Но создает дополнительные трудности для него.

– Таалу приходится забирать их силу себе?! – ошеломленно прошептала я.

– Все реки текут к морю, – кивнул Раалу. – Поэтому мало перекрыть им доступ к источнику – русло нужно полностью осушить. Только тогда моран перестанет представлять угрозу для близких. А поскольку силу его после этого все равно нужно куда-то деть, то Таалу забирает ее себе. И это – одна из причин, почему он стал так нестабилен.

Я прикусила губу.

– Наверное, раз у вас так мало женщин, смешанные браки стали заключаться чаще?

– Намного. Особенно в последние годы. Я говорил брату, что с этим надо повременить хотя бы до того дня, пока он не обретет пару, – удрученно покачал головой Раалу. – Но он ничего не желает слушать! А в итоге посмотри, к чему это привело!

Я промолчала.

Раалу прав. Если владыка сорвется, плохо будет всем: и людям и нелюдям. Но Таалу упорно, год за годом, жертвовал собой и соединял любящие сердца, позволяя подданным обрести семейное счастье. То самое счастье, ради которого они готовы отказаться даже от сомнительной чести быть носителями Смерти.

Стоила ли его жертва такого риска?

Если бы я была на месте Раалу, то ответила бы однозначно – нет. Но как женщина, как жрица…

– Где он? – спросила я, так и не придя к какому-то определенному мнению.

– У себя, – с досадой отмахнулся Раалу и поднялся с дивана. – Поговори с ним, что ли? Может, этот упрямец послушает хотя бы тебя, если уж мои слова до него не доходят. А я пойду, пожалуй, передохну. Кстати, метелка твоя вон там, в углу стоит. Сама за мной прилетела, не спрашивая разрешения.

Я проследила за взглядом морана и успокоенно отвернулась: По вела себя прилично. То есть ни капельки не светилась, не меняла форму и вообще выглядела совершенно обычно.

– Запомни еще кое-что, ведьма, – уронил напоследок Раалу, прежде чем направиться к выходу. – Сила моего брата такова, что даже богиня не способна защитить тебя полностью. Таалу никому не хотел причинить вреда, но сегодня тебя спасло только чудо. И если ты еще раз к нему прикоснешься, то умрешь. Смерть не прощает ошибок. Поняла?

Я молча кивнула.

– Хорошо, – усмехнулся моран. – Тогда иди к нему и постарайся об этом не забывать.

Когда я вошла в изумрудный зал, внутри, разумеется, было темно. Но не настолько, чтобы я вдруг потеряла ориентацию или, дойдя до конца громадного помещения, не сумела разглядеть за одной из арок рослый мужской силуэт.

На этот раз я не спешила, поэтому успела рассмотреть, чем же таким интересным повелитель занимается. И изрядно удивилась, обнаружив, что могущественный владыка моранов медленно водит ладонью по камню, прямо так, на ходу, заставляя его рассыпаться в прах. А из-под его тонких пальцев уверенно и привычно выходят те самые потрясающе живые картины, которые так поразили меня в прошлый раз.

Не дойдя до морана десятка шагов, я замерла, во все глаза глядя на его руки. Владыка не оборачивался, хотя наверняка знал, что я пришла – слух подземных жителей гораздо лучше человеческого, так что звук моих шагов он просто не мог не услышать. Однако то ли он не был рад меня видеть, то ли чересчур увлекся, но у меня появилось несколько драгоценных минут, чтобы оценить, как он умеет работать.

Это было невероятно красиво – и я смотрела, как рождается чудо. Казалось, повелитель легко и без усилий скользит ладонью по стене, а из-под его пальцев сами по себе выходят причудливо переплетающиеся завитки, изваянные в камне листья, звери, насекомые… Беспрестанно осыпающаяся пыль не в счет – в темноте ее почти не было видно. А если вспомнить, что все это великолепие творилось с помощью энергии разрушения, то ценность того, что мне сейчас открылось, просто не поддавалась описанию.

– Зачем ты пришла? – наконец решил нарушить молчание владыка Таалу и, отняв руку от стены, неспешно шагнул к соседнему участку, где еще не было никакого рисунка.

Я неловко помялась.

Ну вот что ему сказать? Что я беспокоилась? Сожалела? Сознаться, что бесконечно рада видеть его живым и невредимым? Но нет. Скорее всего, не поймет. А значит, придется обойтись нейтральным:

– Ваш брат попросил зайти.

Владыка на мои слова даже не обернулся.

– Напрасно. Мне твой визит пользы не принесет, а для тебя это еще и опасно.

– Он сказал, что сейчас вы не несете такой угрозы, как раньше.

– Никто не знает, когда ко мне вернется сила. Так что не стоит рисковать. Будет лучше, если ты вернешься в свои покои.

– Хорошо, – покорно кивнула я. – Вернусь. Только можно я сначала спрошу: зачем вы это делаете?

– Что именно? – неестественно ровным голосом осведомился владыка Таалу, не прекращая работать.

Я обвела глазами зал.

– Вот это. Вся эта красота… для кого она? Зачем вы ее создаете, если, кроме вас и Раалу, никто не сумеет этого оценить?

Повелитель недолго помолчал. Но работать не прекратил – кажется, просто задумался. А когда снова заговорил, его голос звучал уже не так напряженно, как поначалу.

– Быть носителем Смерти нелегко. Знать, что твое прикосновение убивает – весьма неприятно. А понимание того, что я даже излишки силы не способен сбросить без риска кому-нибудь навредить… меня угнетает. Но со временем я нашел решение проблемы. Ведь Смерть – это не всегда зло. Как и Жизнь – не всегда благо. Так почему бы не превратить энергию разрушения в один из способов созидания? И почему не создать с ее помощью нечто такое, что будет приносить не боль, а радость? Не горечь, а наслаждение? Если не для всех вокруг, то хотя бы для меня одного.

Я ошеломленно моргнула.

– Вы тратите силу на то, чтобы сделать что-то красиво?!

У повелителя дернулось плечо.

– Ты меня осуждаешь?

– Напротив. Я вами восхищаюсь, – тихо призналась я.

Его рука на мгновение замерла, но почти сразу продолжила движение, словно ничего не случилось. Обернуться моран опять не пожелал. И больше никак не отреагировал на мои слова. Просто отступил на шаг дальше, осваивая новый участок, и на пол снова с тихим шорохом посыпалась мелкая пыль, которая, впрочем, тут же исчезла, затерявшись в узорах роскошного напольного кружева.

Подождав несколько секунд и запоздало поняв, что выгонять меня больше не будут, я немного расслабилась.

– Зачем ты ходила вчера к оракулу? – внезапно нарушил тишину повелитель, заставив меня зябко поежиться.

– Мне показалось, он умышленно умолчал кое о чем в прошлый раз. И я подумала, что смогу задать ему еще несколько вопросов.

– Как ты открыла шахту?

– Как и вы. Подошла, приложила руку… Риату не говорил, что в какие-то из них нельзя заходить.

– Скоростные шахты не для людей, – с едва уловимой ноткой недовольства сообщил повелитель Таалу. – В них не предусмотрена защита. Мы движемся намного быстрее вас и в случае поломки успеем среагировать. А ты – нет. Поэтому я не хочу, чтобы ты пользовалась ими в одиночку.

– А с вами можно? – затаив дыхание, спросила я.

Моран хмыкнул:

– Попросишь Раалу. Он не откажет.

– Наверное, нет, – невольно улыбнулась я. А потом спохватилась. – Простите, что сразу не спросила… как ваша рана? Наверное, ее нужно перевязать?

– Не беспокойся. Раалу уже все сделал.

– Она хорошо заживает? – беспокойно переступила я с ноги на ногу, не зная, могу ли подойти ближе. Но потом решила, что в случае чего повелитель сам скажет, что можно, а что нет, и все-таки рискнула подойти на пару шагов. – Мне очень жаль, что так получилось. Я этого не хотела. И уж тем более не думала, что оракул… вернее, ваш отец… погибнет так скоро.

Владыка вздрогнул. Его рука, с силой мазнув по только что созданному узору, в мгновение ока стерла едва образовавшийся рисунок, а пробежавшая по камню дрожь заставила осыпаться добрую треть ранее созданной картины. Почти одновременно с этим моран резко повернулся и, стремительным движением преодолев разделявшее нас расстояние, навис надо мной тяжелой горой.

– Что он тебе рассказал?! – свистящим шепотом спросил Таалу, опалив дыханием мою щеку.

Я сглотнула.

– Что вам грозит смерть…

– И все?!

– Н-нет. Он предрек, что вы с братом погибнете, если я не вмешаюсь.

У владыки свирепо раздулись ноздри.

– Что именно ты должна сделать?!

– Не знаю, – прошептала, завороженно глядя в его расширившиеся глаза. И понимала, что надо бы отвернуться, отойти, пока не случилось непоправимое, но не могла. Что-то не пускало. Как будто, если я сейчас это сделаю, исчезнет что-то важное. Как для него, так и для меня. – Пророчества – вещь неопределенная… Ваш отец сообщил только, что я должна завершить свадебный обряд. И именно от этого зависит, будете вы жить или нет. А еще оракул сказал, что ваша мать была из верхнего мира… и погибла, потому что он не нашел способа ее уберечь.

На скулах владыки на миг проступили и тут же исчезли желваки.

– Если бы он не был так упрям, она еще могла бы пожить.

– Он любил ее, – тихо возразила я, отведя, наконец, взгляд. – И всю жизнь прожил, мучаясь от мысли, что ничем не смог ей помочь.

– Если бы он ее отпустил, она еще была бы жива, – отрезал владыка, отворачиваясь.

– А вы бы смогли отпустить? – так же тихо спросила я, упрямо уставившись в пол. – У вас бы хватило духа уйти, зная, что женщина, без которой вы не мыслите жизни, все равно умрет? Только немного позже и без вас? Без детей? В разлуке, в тоске и в полнейшем одиночестве?

– Что ты хочешь сказать, ведьма?!

Мой голос опустился до едва слышного шепота:

– Скажите, вы когда-нибудь… кого-нибудь… любили?

Повелитель Таалу замер.

– А ты?

– Таким, как я, нельзя привязываться, – грустно улыбнулась я.

– Почему? – напряженно осведомился он. – Разве ваша сила опасна для смертных?

– Опасны иллюзии. Ложь. И страх. Ведь мы, как и вы, любим только один раз в жизни. И, как мораны, тоже боимся ошибиться.

Владыка, наконец, медленно повернулся и окинул меня недоверчивым взглядом.

– Разве вам лгут? Мне казалось, верхний мир вас ценит и готов на все, чтобы уберечь белых жриц от беды.

Мои губы снова тронула невеселая улыбка.

– Наша сила действительно велика. Но чем сильнее жрица, тем заманчивее ее соблазнить. Любовь белой ведьмы – это благословение богини, которое дарует ее избраннику долгую и безбедную жизнь. Такого мужчины не коснутся болезни. Его почти не затронет старость. И даже смерть к нему придет не в назначенный час, а лишь в тот день, когда не станет избравшей его ведьмы… для некоторых, поверьте, это – весьма заманчивая перспектива. Ради нее мужчины готовы лгать годами. Изворачиваться. Предавать. И даже убивать, если потребуется.

– Разве вы не способны различить, где обман, а где истинные чувства? – нахмурился моран.

– Любовь ослепляет, – горько усмехнулась я. – Причем не только людей. Ради нее даже мораны готовы на все. Вам ли этого не знать?

Владыка заколебался. Но затем отступил еще дальше в темноту и едва слышно уронил:

– Значит, есть хоть что-то, в чем мы с тобой похожи…