Вернемся к реальному миру. Самый простой из возможных выводов таков: чтобы зеленый перешел из крайнего, дисфункционального, нездорового и патологического состояния к здоровым, полным жизни и истинно передовым способностям, совершенно необходимо, чтобы он исцелился от катастрофического непонимания того, чем отличаются иерархии доминирования от иерархий актуализации. Иерархии актуализации (или роста) не являются чем-то исключающим и доминирующим; напротив, они включают в себя и интегрируют. В иерархии же доминирования чем выше уровень, тем больше он может притеснять и доминировать (как в случае с кастовой системой или криминальными организациями, например мафией). Что до иерархий роста (или холархий), дело обстоит прямо противоположным образом. В холархии роста целостность каждого из уровней становится включенной частью целостности следующего, более высокого уровня. Так, в эволюции целый кварк становится частью атома; целый атом — частью молекулы; целая молекула — частью клетки; целая клетка — частью организма и т. д. Каждый уровень представляет собой одновременно и целое, и часть — холон. Непрестанно возрастающая глубина включения — подлинное всевключение — холонов и холархий указывает на то, что природе неотъемлемо присуща направленность движения, которая действовала с самого первого мгновения Большого взрыва. Это направленность на самоорганизацию посредством самотрансценденции, являющаяся основным движителем самой эволюции.

Еще один способ говорить о трансценденции и включении (превосхождении и вовлечении) — обращаться к понятию дифференциации и интеграции. Каждая стадия развития дифференцирует предыдущую, а затем интегрирует нововозникшие различенные части в более высокоуровневый порядок (тот, как правило, становится очень устойчивой привычкой). Так, скажем, одноклеточная зигота вначале делится на две дифференцированные клетки, далее на четыре, затем на восемь, потом на шестнадцать, тридцать две и т. д. После дифференциации эти клетки интегрируются во включающие системы — нервную, мышечную, пищеварительную и т. д.; все это, в свою очередь, интегрируется в целостном организме. Каждая из стадий процесса развития выходит за пределы предыдущей, но также включает или обертывает ее путем дифференциации и интеграции.

Достижение зеленого состояло в том, что, введя в обиход перспективу четвертого лица, способную к рефлексивному осмыслению (а потому и критике) систем оранжевой стадии (включая множество ее научных дисциплин в их ранних формах), выстроенных с позиции третьего лица, он начал процесс дифференциации между оранжевыми монолитическими, статичными, непроницаемыми системами. Это привело к возникновению не одной отдельной мировой системы, а богатой мультикультурной панорамы, содержащей практически бесконечное многообразие дифференцированных систем. Таков истинный аспект, обнаруженный зеленым.

Частичный же аспект состоит в том, что, хотя зеленый и мог дифференцировать множество этих систем, он все еще не был способен их интегрировать. Он не видел ничего, кроме беспорядочного шествия культурной дифференциации, а поскольку он не способен увидеть какую-либо холархию или по-настоящему возрастающую глубину включения (интеграции), он просто воображал себе, что все эти различные культурные проявления совершенно равны друг другу. Отсюда и эгалитаризм, на самом деле воплощающий неспособность к обнаружению более глубоких (или высоких) связующих паттернов: интегрирующих холархий, соединяющих различные системы мира и действительно обеспечивающих процесс их взаимодействия.

И еще одно, последнее замечание академического свойства (ограниченное лишь этим абзацем). Для нас было очевидно, что зеленый на самом деле не верил в идею равенства, ведь он точно чувствовал: его видение ситуации намного лучше, чем любое другое. Иными словами, зеленый считал свое воззрение лучшим в мире, где, согласно его точке зрения, ничто вроде бы не должно быть лучше другого. Вот и весь его эгалитаризм. Но зеленый официально не мог признать, что его воззрение выше, чем, скажем, воззрение оранжевого модерна, если сам он открыто отрицал все иерархии — не только доминирования, но и развития. Это приводило к перформативному противоречию: зеленый напрямую выражал иерархическое воззрение, одновременно отрицая любые иерархические воззрения. Лишь с монументальным скачком к интегральному второму порядку холархии актуализации (или роста) смогли стать стандартной и признанной частью неотъемлемых свойств реального мира. Внутренне присущее второму порядку признание того, что холархии роста существуют, стало истиной бирюзового — истиной, которая впервые возникает лишь на интегральном уровне. Поэтому никакое зеленое новостное агентство попросту не способно точно сообщить об этом открытии, как бы оно ни старалось. В итоге мы получаем картину подлинной деликатности в вопросе о том, что же такое фальшивые новости, при условии, что мы живем в холархическом мире генеалогически разворачивающихся уровней, где каждый более высокий видит больше истин — причем тех, которые более низкие уровни не способны увидеть. А значит, как можно ожидать точных описаний высоких истин от более низких уровней? Как зеленое новостное агентство может точно сообщать о бирюзовых истинах? Ответ прост: никак. Не может. Поэтому, например, мы постоянно видели, как зеленый вновь и вновь искажает сведения о проявлениях иерархий, утверждая, будто они всегда являются доминирующими и притесняющими, хотя чаще всего иерархии оказываются актуализирующими и способствуют развитию. Вот вам и живой пример фальшивых новостей. Бирюзовый уже несколько десятилетий страдает от фальшивых новостей, порожденных зеленым, причем по-настоящему злонамеренных. Это, разумеется, также означает и то, что, скажем, янтарное новостное агентство само не способно увидеть или описать зеленые истины, — знаете канал Fox News? Но теперь вы можете воспринять всю ту деликатность, которая связана с вопросом определения, что же такое фальшивые новости, в условиях, когда существует множество постадийно развивающихся уровней истин и фактов. Причем каждому более высокому свойственно не отсутствие истины, а больше истины: янтарный видит больше, чем красный; оранжевый — больше, чем янтарный; зеленый — больше, чем оранжевый; бирюзовый — больше, чем зеленый. И у нас в распоряжении есть поразительное количество свидетельств: фактов, это доказывающих. Избежать фальшивых новостей возможно, лишь приняв на рассмотрение все холархические уровни развития и тщательно их взвесив. Нет надобности говорить, что это необычайно сложный вопрос, которого в рамках настоящей работы мы не касаемся. Рекомендую обратиться к любой из книг по интегральной метатеории. Здесь же мы затрагиваем гораздо более фундаментальный и простой вопрос: проблему отрицания истины и фактов вообще. Именно эту катастрофу мы и исследуем. Мы сосредоточены на самом феномене отрицания истины — всех фактов в целом: высоких, низких, занимающих промежуточное положение. Это и есть бедствие мира постправды, рассматриваемое нами в первую очередь.

Но вернемся к нашему повествованию. Важно понимать, что даже зеленый — здоровый — способен не путать актуализационные холархии со всеми действительно мерзопакостными иерархиями доминирования, существующими в мире (даже если ему постоянно приходится об этом себе напоминать). Но насколько на самом деле тяжело уловить разницу между иерархией доминирования и иерархией роста? Вообще-то это совсем не трудно, когда на нее уже указали. Однако это не предотвратило ситуацию агрессивного отвержения зеленым абсолютно всех существующих форм холархической глубины (и всех типов иерархий). Из-за этого он лишился понимания подлинной направленности движения: в его глазах никакая перспектива, или точка рассмотрения, не находится выше и не может включать больше, чем другие, а потому доступа к истине вообще, мол, быть не может. Из-за такой позиции передовой край — зеленый — претерпел полнейший коллапс, жестоко сбитый со своего курса перформативным противоречием, утопившим его в аперспективном безумии. Оставалось лишь наблюдать, как мир потихоньку сходит с ума. Введение идеи холархий роста — буквально во всех областях, где действительно наблюдаются процессы роста и развития (то есть в большинстве сфер) — позволило бы зеленому вновь обрести хоть какое-то реальное понимание, что значат слова направление движения. Ведь настоящее движение состоит не просто в горизонтальном расширении навыков, но в вертикальном росте высоты сознания.

Есть очень простая причина, почему введение понимания холархий роста оказывается ключевым моментом для любого эффективного продвижения вперед. Зеленый совершенно справедливо беспокоится по поводу иерархий доминирования, но исследования необычайно ясно показывают, что активно создают иерархии доминирования только люди, располагающиеся на очень низких ступенях иерархий роста и развития. Только кого-то на гиллигановской стадии своекорыстия (эгоцентрической) или стадии заботы о своей выделенной группе (этноцентрической) может посетить желание над кем-то доминировать или кого-либо угнетать. Соответственно, те, кто критикует и отрицает иерархии доминирования (и исторически сражался за то, чтобы положить им конец), оказываются представителями более высоких уровней иерархий развития (оранжевого, зеленого и интегрального). На стадии универсальной заботы по Гиллиган (мироцентрической) вы проявляете заботу обо всех людях, независимо от их расы, цвета кожи, пола или вероисповедания (это еще более выражено на интегральной стадии). Стало быть, когда зеленый отвергает любые иерархии (и доминирования, и роста), он таким образом точно диагностирует болезнь, но тем же самым движением всецело уничтожает лекарство от нее.

Короче говоря, фальшивые новости зеленого обо всех иерархиях вообще разрушают не только их действительно мерзкие и доминирующие формы, но и подлинно развивающие и актуализирующие. Это культурная катастрофа высшей степени. И вина за нее лежит исключительно на дисфункциональном зеленом.

В итоге мы получаем одно из величайших, самых распространенных и губительных бедствий, вызванных аперспективным безумием. Когда зеленый в общем — социальные воины, освободители угнетенных, феминисты всех мастей, либералы в целом и всевозможные неправительственные организации — врывался во все сферы человеческой деятельности и агрессивно призывал «положить конец всем иерархиям!», то многие случаи культурного угнетения и вправду вначале выявлялись и деконструировались. Но это происходило наряду с искоренением всех по-настоящему эффективных способов роста и развития, с помощью которых можно было бы заново отстроить подвергшуюся притеснению сферу. Убивая все холархии развития, зеленый изничтожил всякое развитие на корню. Иными словами, он убрал морфогенетическую основу в виде внутренних процессов все углубляющихся роста и развития, оставшись в итоге лишь с пустыми заявлениями об особенности всех притесненных групп. Но простое многократное повторение «смотрите, какой я особенный, какой я особенный» вообще не способствует искоренению реального источника сил угнетения. Вот он, еще один провал передового края, приведший к катастрофическим последствиям.

И дело никоим образом не обстояло так, что только притесненным группам был необходим доступ к средствам для подлинно трансформирующих процессов роста. Все основные движители притеснения особенно нуждались в доступе к способам открыться процессам непрерывного развития, чтобы перейти от эгоцентричности к этноцентричности, а затем мироцентричности и интегральности (воспользовавшись любой из буквально сотен методик, упражнений и практик, которые, как было выявлено, ускоряют процессы внутреннего роста и эволюции). Вместо того чтобы заняться реальным источником притесняющей силы, а именно внутренними (левосторонними) измерениями задержанного развития, зеленый атаковал лишь симптомы, то есть внешнее (правостороннее) поведение притеснителей. Это не способствовало искоренению реальной проблемы, а попросту загнало ее в подполье, где она смогла видоизмениться, регенерировать и вновь проявиться повсюду.

Совершенно ясно, что любой по-настоящему эффективный подход будет атаковать притеснение во всех четырех квадрантах его проявления, равно как и на всех уровнях, — исходя из понимания всей AQAL-матрицы. А попросту игнорировать половину факторов — причем более важную, то есть сам источник, внутренний движитель притеснения, — означает рано или поздно прийти к состоянию впечатляющей неэффективности.

Ранее мы уже говорили о реальных проблемах, которые возникают вследствие рассмотрения только внешних факторов и непринятия во внимание внутренних измерений, особенно если речь идет о таких явлениях, как притеснение или угнетение, злобное противостояние по типу «мы против них», преступления на почве ненависти и любого рода расистские, сексистские, гомофобские и ксенофобские убеждения. Это справедливо для любого уровня развития, но в настоящем труде особое внимание уделяется зеленому, поэтому приведу следующий пример. Представим, что некие зеленые активисты созвали на собрание 100 жителей некого городка. Активисты хотят, чтобы люди из этого городка выражали взгляды, по-настоящему приветствующие многообразие и всевключение. Они проводят обучающие курсы, читают лекции, ведут семинары, посвященные тому, как можно себя вести, дабы отражать реальное равенство. Людей активно знакомят с такими концепциями, как предупреждения о возможной негативной реакции, безопасные пространства и микроагрессия. Зеленые активисты говорят народу: мол, чтобы всему этому научиться, предстоит потратить какое-то время, но «мы будем за вами следить и отчитывать вас за проявления всякого рода неуместного поведения, так что вскоре вы сами всему научитесь». Вариации подобного подхода встречаются по всему миру среди активистов, борющихся за социальную справедливость.

И дело не в том, что эти подходы неверны в корне. Они просто во многом неверны. Или, по крайней мере, во многом неполны. Давайте взглянем на эту ситуацию, не просто тщательно наблюдая за сотней биологических организмов и их внешним поведением; рассмотрим и примем во внимание их внутренние измерения. По данным исследований Роберта Кигана, в среднем трое из пяти американцев находятся на этноцентрической или более низких стадиях развития. Это значит, что из представленной нами группы горожан из 100 человек 60 будут находиться на этноцентрической стадии или ниже. И эти люди на самом деле не хотят иметь ничего общего с идеей равенства. Они не желают относиться ко всем как равным независимо от их расы, цвета кожи, пола или вероисповедания. Они придерживаются определенных глубоко укорененных этноцентрических убеждений: таковые могут иметь расистскую окраску, или сексистскую, или фундаменталистско-религиозную, или политически фанатичную, крайнюю неонацистскую, или крайнюю феминистскую, или сциентистскую, или крайнюю патриотическую. Эти люди хотят, чтобы к их избранной группе относились по-особенному, и они будут изо всех сил противостоять любым попыткам распространить те же права и распределить те же ресурсы на всех. Если их поймают на этом и накажут за поведение, подтверждающее, что они придерживаются подобных убеждений, они быстро научатся маскировать свои взгляды, изменяя поведение, но в то же время продолжат с новыми силами придерживаться этноцентрических убеждений.

Увы, все это оказывается выше разумения зеленых активистов. Они не способны ничего из этого увидеть; хуже того, они ничего из этого не ищут, поскольку сами во многом пребывают в неведении относительно этих стадий внутреннего развития (их неведение вызвано в большей степени тем, что они спутали холархии роста с иерархиями доминирования, всецело и полностью отринув и то и другое).

Стало быть, 40 человек из 100 будут находиться в значительном резонансе с этими борющимися за социальную справедливость активистами, но 60 человек ничего подобного не ощутят. Скорее, они втайне сохранят свою приверженность этноцентрическим убеждениям и фанатичным идеям, выработав глубокий и повсеместно распространенный настрой злобного негодования, направленного на элиты, которые пытаются их поучать. Чем больше элиты вкладывают в это усилий, тем сильнее озлобленность. Все катится в никуда на огромных скоростях, и это усугубляется презрением к этноцентрическим индивидуумам, которое присуще зеленым плюралистам. Так что вскоре складывается ситуация, в которой одна половина собравшихся глубоко ненавидит другую. И эта ненависть взаимна.

Итак, если мы зеленые активисты и хотим приветствовать многообразие, жаждем быть совершенно всевключающими, значит ли это, что мы должны дать право равного голоса 60 расистам из нашей группы в 100 человек? Или 60 сексистам? Или каким-то нацистам, куклуксклановцам и оголтелым фашистам? Вы уже видите здесь фундаментальную проблему? Если под многообразием и всевключением мы понимаем просто количественный подсчет индивидуумов, а также равенство голосов, ценностей и равное включение всех, кто пришел на собрание, — не зная и не стремясь понять, жаждут ли они многообразия и всевключения или хотят отринуть их, — и если мы присваиваем равную ценность всем этим голосам, тогда быть большой беде. Мы даже не сможем проследить за мироцентрическими активистами, чтобы удостовериться, что они не регрессируют к той или иной форме этноцентрического фундаментализма (как произошло со слишком многими зелеными идеями за последние несколько десятилетий, например с усиливающей этноцентричность политикой идентичности). Если всякий раз, когда вы оперируете словами «многообразие» и «всевключение», вы имеете в виду «давайте убедимся, что мы включили сюда нацистов и куклуксклановцев»… что ж, тогда продолжайте делать все то, что вы уже делаете. Следите лишь за внешними проявлениями и полностью игнорируйте внутренние феномены, и тогда в мгновение ока мы окажемся в обществе, которое в полной мере ценит и включает расистов, сексистов и эгоцентричных и этноцентричных исключателей всех мастей.

Как оказывается, в условиях демократии мы делаем следующее: мы даем каждому организму один голос (если эта особь не совершала преступных действий). Я никоим образом не призываю перестать так делать (претворять в жизнь принципы «один человек — один голос» и «никто не выше закона»… и не ниже его). Однако я действительно выступаю за то, чтобы мы перестали полностью игнорировать внутренние реалии. По меньшей мере нам стоит учитывать эти внутренние сферы в наших образовательных системах и стремиться реально помогать индивидуумам расти, развиваться и эволюционировать от эгоцентризма к этноцентризму, далее к мироцентризму, а затем и к интегральным потенциалам. Не просто указывать на всю совокупность из 100 человек и считать их всех равными перед лицом закона и демократии, а помнить о том, что необходимо смотреть на происходящие в них внутренние процессы, когда мы решаем, чему в нашей культуре хотим аплодировать и что хотим воспевать. Если же мы просто возьмем 100 человек и скажем: «Давайте включим их всех, без оговорок», — мы на равных включаем и тех 60 граждан, которые категорически не желают включать других. В какой-то момент это нам жестко и сильно аукнется и серьезно подорвет наши глубочайшие чаяния и высшие идеалы.

В демократической системе это прямо приводит к тому, что государственный деятель и 4-й президент США Джеймс Мэдисон назвал тиранией большинства. Если 60% населения находится на этноцентрическом уровне, демократическая страна с радостью голосует за Трампа. Гитлер на самом деле был избран демократическим путем.

Это также объясняет полнейший затор во всех устремлениях активистов, борющихся за социальную справедливость. Их официальная позиция — стремление к тотальному многообразию и полнейшему всевключению. Однако в своих протестных акциях они громогласно порицают любых открыто проявляющих себя расистов, сексистов и т. д. Их официальная позиция гласит, что не существует взглядов, которые лучше других: «то, что истинно для тебя, истинно для тебя, а для меня истинно то, что истинно для меня». Но очевидно, что сами они в это не верят, причем категорически. Ведь если они в это верят, с чего бы им так громко кричать на расистов и сексистов, имеющих, так сказать, свои истины, «истинные для них самих»?

Эти зеленые активисты так поступают, потому что у них все же есть иерархия ценностей. В лучших случаях это не иерархия доминирования, а подлинная иерархия роста, которая ставит мироцентрическое всевключение выше этноцентрического притеснения и исключения. И все же на официальном уровне они отрицают любые иерархии и любое «мерзкое ранжирование». Куда ни глянь, всюду они проявляют перформативное противоречие: делают и говорят именно то, что, по их утверждениям, вы не можете делать и обязаны не делать, а именно отрицают аперспективное безумие и придерживаются того, что, как они совершенно твердо верят, представляет собой более верное воззрение. Они не говорят: «То, что истинно для вас, истинно для вас, а для меня истинно то, что истинно для меня». Вместо этого они заявляют, причем довольно громогласно: «Нет, в данном случае то, что истинно для меня [мироцентрическое воззрение], уж лучше пусть будет истинным и для тебя, расист [этноцентрик], а не то огребешь проблем!» Однако нигде в своей системе убеждений зеленый не может обосновать эту позицию, поскольку официально допускаются только аперспективное безумие и идея отсутствия истины (иерархий, рангов, суждений). Ведь, дескать, если даже наука не более истинна, чем художественный вымысел, то у этих «высших ценностей» и вовсе нет ни малейшего шанса.

Очень важно понять, насколько глубоко проблемной и безнадежно запутанной позицией выступает перформативное противоречие. Оно всерьез отрицает какую-либо реальность вашего существования. Когда вы от всего сердца говорите: «Нельзя утверждать, что какие-то ценности лучше других», — само это утверждение отрицает основания для того, чтобы быть убедительным (если ни одно из убеждений не лучше других, то само утверждение об этом не лучше, чем другие, а потому нет ни малейших оснований для того, чтобы ему верить). Тут не понадобится и двух предложений, прежде чем сама позиция начнет себе противоречить. Достаточно одного — и утверждение подрывает себя же. Оно заявляет, будто лучше имеющихся альтернатив, но само это утверждение о превосходстве над другими есть именно то, что оно же и отрицает. Его существование отрицает его же существование. Так что человека, который придерживается подобного убеждения, можно назвать ходячей машиной по самоотрицанию, вечным двигателем самодеконструирования, мучимым глубокой экзистенциальной неуверенностью в себе. Вот почему, как я постоянно отмечаю, постмодернисты, разделяющие данные взгляды, на самом деле в них не верят. Тот факт, что они придерживаются подобных воззрений, по сути, есть заявление о том, что эти воззрения на самом деле представляют собой нечто истинное. Ведь из-за этого они и стали сторонниками таких взглядов, так что они подрывают свои же убеждения, как только называют их вслух. Но учтите: несмотря на всю очевидность ситуации, которая предстает перед нашими взорами сейчас, целая эпоха философии и наук о человеке рьяно посвящала себя воплощению как раз подобных перформативных противоречий. В результате произошло множество катастроф, включая и царящую ныне культуру постправды.

Давайте сохраним предельную ясность в этом вопросе. С мироцентрической и интегральной точки зрения мы и вправду хотим, чтобы существовало реальное многообразие, подлинное всевключение. Но для его воплощения недостаточно указать на толпу из 100 человек и провозгласить: «Мы все едины! Мы все любим друг друга! Мы даем друг другу место! Всем добро пожаловать! Америка встретит всех с распростертыми объятиями!» Требуется нечто большее, чем простое указание на внешние факторы и эмоциональная декларация всеобщего единства. Нужно, чтобы внутренние процессы роста, развития и эволюции прошел каждый из этой условной толпы в 100 человек; каждому нужно продвинуться от своих базовых эгоцентрических и нарциссических влечений (с которыми все мы рождаемся на свет) через этноцентрические и эксклюзивистские, или исключающие, побуждения (эту фазу все мы проходим на пути своего развития, причем многие на ней и остаются) к мироцентрическим и интегральным потенциалам, отражающим глубочайшие чаяния и высшие идеалы (которые уже эволюционно развились), связанные с благом всех людей. Этот процесс внутреннего развития — в сознании и культуре — на самом деле представляет собой путьдостижения столь желанных целей подлинного многообразия и истинного всевключения. Что-либо меньшее, чем это, не производит ничего, кроме малоприятных вариантов «недомногообразных» и «недовсевключающих» голосов. Если слепо включать подобные голоса в «диалог за круглым столом», мы никогда не воплотим наши идеалы в жизнь. Проблемны здесь не сами идеалы или цели, а полнейшее отсутствие каких-либо реальных внутренних путей к этим целям. И речь даже не о реальном отсутствии таких путей, а об агрессивных нападках на все реально существующие пути с мотивацией, что якобы они есть не что иное, как иерархии доминирования! Кто там говорил о суицидальном поведении?

В общем, дело не в том, что основополагающие убеждения, которых придерживаются зеленые активисты, неверны. Дело в том, что сами эти активисты не в курсе внутренних реалий тех, кого они так пытаются развивать. Конечно, они невежественны и касательно собственных внутренних измерений развития, и это точно не помогает в сложившейся ситуации. Но моя основная мысль такова: чтобы зеленый снова взял на себя подлинно передовую, авангардную роль, ему необходимо по крайней мере перестать путать иерархии роста с иерархиями доминирования. Еще лучше, конечно, если он признает, что внутренние реалии действительно существуют, а затем начнет изучать совокупность имеющихся исследовательских данных о стадиях внутреннего развития. Тогда зеленый сможет обрести подлинную экспертизу в области создания путей реальной помощи людям в их росте и движении ко все более всевключающим, приветствующим многообразие, заботливым и любящим уровням развития. Ничто, кроме подобного внутреннего развития, не приведет к реальному прекращению этноцентрического притеснения и разделения. На худой конец, хотя бы перестаньте подвергать нападкам и злобно порицать всех, кто пытается что-то сделать в этом направлении!

Одна из парадоксальных причин, почему столь важно, чтобы наша культура в целом начала понимать общие основы воззрения, учитывающего процессы развития, состоит в том, что такое понимание прежде всего позволит людям увидеть, насколько ограничены они в своих способностях прийти к согласию друг с другом. Все стадии первого порядка (багровая, пурпурная, красная, янтарная, оранжевая и зеленая), как мы уже видели, считают, что их истина и ценности — единственно реальные и важные из всего, что есть на свете. Вряд ли это когда-нибудь сколь бы то ни было фундаментально изменится (за последние 100 тысяч лет существования этой особенности данное обстоятельство никак не изменилось). Но сила, с которой люди придерживаются этих убеждений, и агрессивность, вкладываемая в их поддержку, и вправду могут быть смягчены, ослаблены, дозированы при помощи некоторой доли доброты и сочувствия. И пример здесь должен подать именно передовой край. Такова одна из функций эволюционного авангарда: будучи по сути высшим уровнем текущей эволюции, он ведет за собой все другие уровни — то есть создает направленность движения, напитывающую энергией народные массы. Когда же авангард перестает выполнять эту функцию, он не может и вести за собой. Именно в этом и состоит одна из проблем, рожденных коллапсом зеленого: все другие ценности были встречены не с позиции открытого сострадания, а с позиции их агрессивного деконструирования, списывания со счетов и выбрасывания в «корзину с отбросами общества»; любой, кто придерживался этих убеждений, подвергался жестокому, громогласному и неослабевающему высмеиванию. Да, это одно из проявлений культурных войн (современные культурные войны — это именно битвы между янтарным, оранжевым и зеленым, иными словами, между традиционной мифической религией, современными модерновыми наукой и бизнесом и постмодерновым мультикультурализмом). Но под «мудрым руководством» зеленого эти войны разрослись до термоядерных масштабов.

Печальнее всего то, что зеленый на своем примере обучал всю нашу культуру изощренным способам презирать (и деконструировать) всех несогласных. Оппоненты обвиняются не просто в том, что они неправы, а в том, что они первоисточник всех основных сил угнетения, несправедливости, рабовладения и чего похуже. Тогда вы не стремитесь объять их своей добротой и подойти к ним с пониманием; вы пытаетесь их деконструировать, захлебываясь в собственном аперспективном безумии, с каждой новой победой громко кашляя, пытаясь набрать в легкие воздуха (причем победа выражается в заражении других бациллой аперспективного сумасшествия). Мы отчаянно нуждаемся в понимании, через опору на перспективу развития и эволюции, что каждая из основных стадий развития потенциально может становиться станцией жизни для всех, кто хочет на ней остановиться. И с этим ничего не поделать… кроме как удостовериться, что людям доступны все средства, необходимые для дальнейшего развития, настолько широко, насколько возможно (в этом-то и заключается основополагающая задача эволюционного авангарда). Столь же важно и создавать в обществе пространство для людей, обосновавшихся на каждой из станций жизни (красной, янтарной, оранжевой, зеленой или интегральной). И все это нужно делать, приправляя огромными порциями любящей доброты — и демонстрируя ее на собственном примере.

Сможет ли зеленый снова повести за собой, на своем примере воплощая эти здоровые принципы? Все мы по факту в этом кровно заинтересованы. Нравится нам это или нет, и неважно, является ли президентом, скажем, Обама или, как сейчас, Трамп, — факт в том, что это наш нынешний президент. А зеленый остается нашим нынешним передовым краем, нравится нам это или нет. И то, как он будет выполнять эту свою роль в ближайшем будущем, окажет колоссальное влияние на жизнь каждого из нас, и никто из нас не защищен от этого влияния. Стало быть, чтобы по-настоящему понять, какие у зеленого шансы на то, чтобы начать компетентно вести все общество за собой по пути к процветанию, давайте вкратце рассмотрим несколько явлений, которые им отрицались или деконструировались. Посмотрим, нужно ли нам учесть и включить в рассмотрение и какие-то другие действительно важные факторы.

Что еще нужно понять зеленому, чтобы эффективно возобновить движение в качестве наполненного жизнью и пышущего здоровьем передового края эволюции? И как это может непосредственно повлиять на тех, кто сейчас просто сопротивляется и борется против Трампа?