Глава 8

После этого мы с принцем неплохо посидели. Но сначала он меня подлечил. Покрутил с минуту надо мной свои кукиши, и все раны сами собой затянулись. Раз, и стою я весь в рванине, кровью перепачканный, и жрать хочу. Проголодался мгновенно, но зато после такого лечения на теле даже шрамов не осталось.

Сестры, как клуши, тут же вокруг меня запричитали, ругались на нас с Деном, обзывали мальчишками и дураками. А потом двумя хлопками в ладоши организовали мне новую одежду и умывальник. Слуги прямо туда тазик с полотенцем принесли. Девчонки старательно обмыли меня до самых рваных штанов, принц сполоснулся по пояс сам.

В общем, суеты было примерно на полчаса. Зато потом сидели спокойно и разговаривали. Элю с Лолой Ден одним движением из-за стола ликвидировал, так что остались мы чисто мужской компанией. Только выпивка подкачала. Ну что за серьёзный разговор, если самое крепкое, что есть на столе, это вино, похожее на клюквенный сок. Даже не перебродивший. Детский утренник какой-то. Но принцу, похоже, вполне хватало. Уже после третьего бокала раскраснелся, разговор стал гораздо свободнее. Но мой организм возмущался неправильностью накрытого стола и требовал, чего покрепче.

А то ведь закуски полно. И салатики тебе десяти сортов, и котлетосы с сосисонами. Только водки не хватает.

Но в целом пообщались нормально. Как-то так получилось, что я незаметно для себя всю историю с Элей рассказал. Ден сначала улыбался, одобрительно кивал, а потом неожиданно нахмурился.

– Ты, Кириил, серьёзно попал, – говорит. – Кое-кто в Империи, когда узнает, захочет тебя убить.

– Почему это?

– Потому что раб является имуществом хозяина.

Я сначала не совсем понял. Только через несколько секунд дошло.

– Чтобы отобрать Элю?

– Совершенно верно. Пока ты её не освободил, она является твоим имуществом. Очень привлекательным для некоторых.

– Так я и собираюсь её сразу же освободить, – говорю.

Он на меня с сомнением посмотрел, даже языком недоверчиво поцокал, а потом спросил:

– Ты для этого достаточно богат?

– Ну…

Да, я замялся. А кого бы такая ситуация не смутила? Тебе в открытую говорят, что ты нищеброд. Тут у любого классовая ненависть взыграет.

– В нашей стране это, – говорю, – не имеет никакого значения.

Ден посмотрел на меня почти трезвыми глазами и ответил.

– Там тебе и надо было оставаться. Потому что здесь любое твоё действие скомпрометирует либо тебя, либо сестрёнку. Сам посуди. Если ты освобождаешь её за выкуп, что скажут?

– Ну… Что я жулик и хотел таким образом бабла срубить.

– Что срубить?

– Ну… денег поднять.

– Поднять, срубить. Это заработать?

– Неа, – я даже головой замотал. – Это как раз без работы получить.

– Тогда всё верно. Решат, что это нечестный способ разбогатеть.

Кажется, эльфийское вино на меня как-то подействовало, несмотря на почти полное отсутствие градусов. Потому что пьяным я себя не чувствовал, но язык немного развязался.

– А если я женюсь? – спрашиваю.

– А ты хочешь?

Я задумался. С одной стороны, вроде, как даже полагается хотеть прекрасную эльфийскую принцессу, пусть даже и не наследную. А с другой… Что-то иррациональное внутри сознания меня удерживает. Вроде, как и причин для отказа нет, только подсознательное чувство, что это было бы неправильно.

– Тогда не женись.

– Я что, вслух это сказал?

Вот это позорище. Вдруг обидится?

– Не сказать, чтобы громко, скорее бормотал. Но у меня тонкий слух.

Точно спалился.

– Скажи, принц, где ты русский учил?

– Вообще-то там же, где Тиваниэль. Я пятьдесят лет назад учился в академии ДАР у человеков. Но ты как раз сейчас бормотал на синдарине.

– На чём?

– На нашем языке, не понимаешь, что ли? Синдарин – это эльфийский. Я, когда накладывал на тебя целебные заклинания, заодно заложил краткий туристический курс синдарина. Лишним в Империи он точно не будет. А то ведь вызовет кто-нибудь на дуэль, а ты даже не поймёшь.

Для переваривания этой мысли мне пришлось подгрузить в организм ещё одну порцию алкоголя.

– Кто… вызовет?

– Да мало ли таких?! – принц небрежно махнул в мою сторону почти полным фужером, потом жадно его опустошил. – Тиваниэлька – завидная невеста. Была… да.

Он переключился на салат в тарелке и продолжил только когда всё съел.

– И тут появляется какой-то круглоухий выскочка, у которого она уже, считай, в кармане. А у нас, между прочим, с вашими, война, вот.

– И что?

Я примерно себе представлял последствия, но хотелось услышать его выводы.

– А то, что многие решат, что можно тебя устранить. И тогда его величество будет вынужден отдать Тиваниэль за такого героя.

– Ну да… Я примерно так себе и представлял. И что теперь делать?

– Лучше всего тебе или навсегда скрыться из Трилистника, или завести себе хотя бы душ семьсот.

– А… ДУШ-700 – это что? Это какая-то продвинутая душевая кабина? Ну… чтобы все видели, что я богатый, раз могу себе такое…

Договорить я не успел. Испугался, что Ден от смеха захлебнётся в бокале, и меня обвинят в убийстве наследного принца.

Он отсмеялся, и, то и дело прерываясь на непроизвольные всхлипы, пояснил:

– Душ, это душ. Подданных. Чтобы никто не смог обвинить тебя в попытке получить лен таким законным, но бессовестным способом. Нет, Кириил, переходим на синдарин полностью. По-русски ты меня не понимаешь, – и опять засмеялся.

Надо же, а я уже и запутался, на каком языке говорю. Вот что значит магическое обучение. Надо следить за языком.

– Ден, а если скрыться из этого Трилистника? Что, кстати, это такое?

– Кириил, ты как из степи вышел. Ты сейчас в трилистнике, непонятно что ли? Трилистник – это содружество трёх эльфийских стволов. Зелёного, ствола жизни, Красного, огня, и Синего – воды.

– А твой папа каким правит? Зелёным?

– Всеми, – принц выпятил грудь и довольно посмотрел на меня. – Потому и трилистник, что правящая ветвь одна на все три ствола.

– А красные с синими не против?

– Ну… – он замялся. – Вообще-то власть передаётся от дома к дому. Постараюсь предупредить твой вопрос. Дом и ствол в нашем случае синонимы. Так вот. Власть положено передавать, но она уже тысячу лет никуда не уходит из дома Плакучей ивы.

– А почему?

Принц огляделся. Не знаю, зачем, кроме нас всё равно никого не было, даже слуг.

– По традиции каждый цвет выбирает правящую ветвь, и предыдущий передаёт ей власть. Но красные уже пятьсот лет не могут решить, кто из них достойнее.

Он засмеялся в кулак, и я с подозрением спросил:

– Закарониил?

Принц только кивнул.

– Слушай, Ден, а почему три цвета? В чём разница?

– В силе, друг мой. Зелёный, это что?

Он смотрел на меня как на экзамене. Я помялся и от балды ответил:

– Здоровье?

– Нет! Это магия жизни. Её цвет в ауре зелёный. Если у эльфа насыщенное зелёное поле, то он имеет…

– Жёлтые штаны, – неожиданно даже для себя схохмил я.

– При чём тут штаны? – разозлился принц. – Хорошую предрасположенность к магии жизни он имеет. И, если будет учиться, может даже стать архимагом.

– А красный? Смерть?

– Смерть чёрный. А красный – энергия огня. Как у нас с тобой.

Я непроизвольно осмотрел себя, но нигде огня не заметил.

– Я не зря обучался в доме Осеннего клёна. Ты же видишь, что у меня в ауре присутствуют как зелёный, так и красный цвета?

Я кивнул, хотя так за всё время и не удосужился рассмотреть его ауру. А сейчас уже было просто лень.

– У тебя тоже. Так что учись, Кириил, учись.

Мы сидели ещё долго. Приговорили три кувшина на двоих, прежде чем Ден довёл меня до моей спальни. Ноги отказывались слушаться. Коварная всё-таки штука – эльфийское вино. Вроде, голова светлая, а тело не слушается. Так что я кое-как разделся, рухнул на кровать и провалился в сон.

Проснулся я среди ночи, причём не сам. До этого Эля меня только однажды будила минетом, поэтому я даже не стал открывать глаза. Лежал и наслаждался процессом. Тем более, что раньше я за моей фейри такой любви к оральному сексу не замечал. А сейчас просто обоюдное наслаждение. Так что долго я не выдержал, поставил девочку в коленно-локтевую позицию и перешёл к классике.

Что сказать? Как домой вошёл. Будто нож в ножны, словно для меня и сделано. Непривычное ощущение. До этой ночи я считал, что у нас всё в порядке было. Оказывается, ошибался. Всё в порядке случилось именно сейчас. Мы будто читали желания друг друга, двигались как надо, меняли позы. Потом я просто рухнул на спину и тяжело дышал, а любимая положила голову мне на плечо.

И тут, в тусклом свете местной луны, я увидел между её ног тёмное пятно. Сначала решил, что мне показалось. Потом перевёл взгляд на девушку. До периодических кровотечений было ещё долго. Тогда…

Она по-ежиному посопела мне подмышку. Эля ненавидела эти звуки.

– Лола?

Девушка положила мне палец на губы, призывая к молчанию. Я попытался выразить своё негодование взглядом, но безуспешно. Не было негодования. Было чувство, что наконец-то всё пришло в норму. И этот её взгляд… Любящий и нежный. Эля на меня так никогда не смотрела.

– Кириил, прости меня, – прошептала она мне на ухо. – Я ничего не могла с собой сделать. Как только ты появился во дворце, у меня будто что-то внутри перевернулось. Я впервые это…

– Ты девушка? – я только сейчас сообразил, что она хотела сказать и откуда пятно на простыне.

– Теперь уже нет, – еле слышно прошептала фейри, и я даже в полумраке почувствовал, как она краснеет.

Лола долго ещё что-то говорила, а я лежал и думал, как же теперь сказать Тиваниэль, что я больше жизни полюбил её сестру.

Сердце работало с перебоями, запах её серебряных волос сводил с ума и очень возбуждал. Руки… какой бы части тела они ни коснулись, всё было родным, своим. И девушка с готовностью реагировала на каждое моё прикосновение. Это было такое единство, какое, наверное, бывает только раз в жизни. Единство не только тел, но и душ. Мы даже не изучали друг друга, а будто вспоминали давно забытые приятные ощущения взаимных ласк.

Неудивительно, что через минуту мы вновь жадно накинулись друг на друга. Было во всём этом что-то от последнего ужина приговорённого. Оба ведь понимали, что взойдёт солнце, кончится эта безумно-счастливая ночь и наступит отрезвление, а с ним и ответственность за всё, что мы сейчас делаем. Это заставляло выкладываться полностью, дарить партнёру максимум ощущений, и в то же время манило своей порочностью и отчаянностью. Поэтому отрывались долго и по полной, так что я и не заметил, как оба уснули, обнимая друг друга.

Проснулся я от продолжительного стука в дверь.

– Лэр Кириил! Лэр Кириил! – истошно вопил кто-то снаружи.

Спросонья я несколько раз похлопал возле себя по постели, именно в том месте, где лежала Лола, но никого не нащупал. Рывком открыл глаза. Да, я лежал один, голышом. На мгновение мне показалось, что безумная ночь мне приснилась. Но потом я опустил глаза и увидел тёмное пятно на простыне, понюхал подушку, и запах любимой наполнил голову воспоминаниями. Всё правда. И ночные страсти мне не приснились, а случились на самом деле. И вопрос, как теперь жить, встал с новой силой.

А в дверь уже молотили беспощадно.

– Лэр Кириил!

Да, это меня. Пришлось выныривать из сладких воспоминаний, напяливать штаны и открывать дверь. Кстати, к моему удивлению, никакого замка я не нашёл, только защёлка, которая открывается с обеих сторон. Так что эльф, стоящий в коридоре, спокойно мог зайти и растолкать меня, раз уж ему так надо. Но, видимо, в каждой избушке свои погремушки.

Слово «погремушки» почему-то вызвало из памяти маленькие острые грудки Лолы, с которыми я игрался ночью, и на лицо сама собой выползла блаженная улыбка. Так я и вышел за дверь.

– Срочно, лэр Кириил, – протараторил слуга. – Сделайте одолжение, срочно пройдите в покои принцессы Тиваниэли. Это очень важно.

Я непонимающе посмотрел на него. На мгновение в глазах эльфа мелькнул испуг.

– Я прошу прощения за то, что пришлось так бесцеремонно вас разбудить, лэр Кириил, но её высочество принцесса Тиваниэль приказала пригласить вас в любом случае.

Я только сейчас начал просыпаться. Так… Остаток ночи я провёл один. Это уже хорошо, не скомпрометирует девушку. Дальше… Что-то случилось, иначе Эля не стала бы разводить эту суету с побудкой в такую рань. Хотя, может, это я продрых до вечера, и она разволновалась?

– Сколько времени? – спросил я не совсем ровным голосом.

– Половина восьмого, – всё так же услужливо глядя на меня, проговорил слуга.

– Утра?

– Да, лэр Кириил. Я ещё раз прошу прощения за то, что пришлось разбудить вас в такую рань, но это приказ её высочества.

– Угу…

Ничего не понимаю. Если она как-то узнала о наших ночных аттракционах, то, скорее всего, прибежала бы сама, чтобы не выносить сор из избы. И тогда меня будили бы не через дверь. Скорее всего, совсем бы не будили. Отрубили голову и всё. Или как там у них казнить положено? Хотя…

Я вспомнил вчерашний разговор с принцем. Классный, кстати, мужик. Надо будет поплотнее пообщаться. Заодно, глядишь и научит меня паре-другой заклинаний. А то я, кроме портала, ничего и не запомнил. Да! Так вот, он, вроде бы, сказал, что Эля по местным законам чуть ли не моя собственность. Так что причинять мне какой-то вред никак не может. Тогда… Получается, всё верно. Узнала и решила разобраться. Кстати, это мой шанс. Если можно, обменяю её на сестру. Как говорится, и волки сыты, и овцы целы, и пастуху вечная память.

Эта мысль снова вызвала улыбку. Даже захотелось просвистеть что-нибудь жизнеутверждающее. Из Кипелова, например, или ещё что. Так и пошёл, сияя голливудским оскалом.

В покоях они ждали обе. И как я раньше мог их путать? Совершенно разные эльфийки. Тиваниэль, хоть и моложе, но выглядит чуть ли не мамой Лолы. Моя девчонка, как только я вошёл, вся засияла улыбкой, а вот Эля смотрела строго.

Я почувствовал себя двоечником в кабинете директора. Стою под строгим взглядом и не знаю, что сказать. Вроде бы и нужно признаться, что провёл ночь с её сестрой, а не могу. Опять же, это была не просто ночь. Настоящее откровение.

– Кирилл, тебе нельзя здесь оставаться, – не глядя на меня предупредила Тиваниэль.

– Доброе утро, – невпопад поздоровался я.

Лола кивнула. Эля будто не услышала. Только глянула на меня как на идиота и повторила:

– Тебе нельзя здесь оставаться.

– Эля, ты понимаешь… – начал оправдываться я, но не успел.

– Что ты хочешь сказать? – голос девушки возбуждённо дрожал. – Или это твоя вина?

Кажется, Лола ей всё рассказала, подумал я. В общем, понятно. Сёстры же. Потому и Тиваниэль злая, как бультерьер. Я бы на её месте, наверное, тоже хотел порвать нас обоих в клочки. Так что выход один – максимально выгораживать девчонку, а то она сестре жизни не даст. Ну, а если всерьёз будет ругаться, напомню, что мы не муж и жена, а вовсе даже наоборот – рабыня и её хозяин.

Я постарался вложить во взгляд побольше смелости и, глядя прямо на Тиваниэль, сказал:

– Наверное, моя. Но я ничего не мог с собой сделать. Это чувство, понимаешь? Раз, и до самой глубины души. И уже не забыть, не выкинуть из сердца. Я…

– Но зачем, Кирилл? Что он тебе сделал? Или это была месть?

Тут я понял, что ничего не понял.

– Какая месть? Ты о чём вообще?

– Сегодня ночью убит наследный принц Империи Вародениил Ивовый Лист. И ты, милый, кажется, только что признался в совершённом преступлении.

Меня эта новость как по голове ударила. Стою, смотрю на них и не верю. Хотя, по глазам видно, что не Эля не врёт. Взгляд у неё сразу прищуренный стал, какой-то хищный.

А вот Лола, наоборот, смотрит на меня огромными глазищами и, кажется, сама этой новости не верит. И во взгляде мольба – мол, скажи, что это мне приснилось. И тогда я сам не заметил, как крикнул, для неё, чтобы плохого не подумала:

– Это не я!

И сам же своего голоса испугался. Сразу тишина, никто не двигается. А сзади:

– Предоставим разбираться в этом дворцовой службе расследований.

Я резко обернулся, а у двери, прислонившись к стене плечом и скрестив на груди руки, стоит император. И подозрительно на меня смотрит. Похоже, тоже думает, что я Дена убил.

Тут в дверь ещё трое эльфов вошли. Все в одинаковых кожаных дублетах. Двое сразу шагнули мне за спину, а последний встал в шаге передо мной и торжественным тоном возгласил:

– Человек Кириил Седловой, ты обвинён в убийстве наследного принца Вародениила, а также во вредоносных для империи действиях в пользу нашего противника – человеческого королевства Барбазан.

Он протянул руки и у меня на шее что-то щёлкнуло. Сразу стало очень неудобно и захотелось присесть.

– Я здесь ни при чём!

Я почти выкрикнул. Но, что ему?

И тут я понял, что это конец. До момента обвинения, казалось, всё то ли шутка, то ли проверка меня на вшивость. Подсознательно верил, что сейчас во всём разберутся, и мы вместе посмеёмся. Да вообще не верилось, что Ден убит. Вот же, вчера только вместе пили, дружбу начали. А когда на шее защёлкнули что-то, вот тут-то я и понял, что всё серьёзно. Ноги подкосились, я оглядел всех затравленным взглядом.

А Лолочка на меня так смотрит, так смотрит… Вся в слезах, но взгляд всё равно любящий. Вижу, что не верит в мою вину. Ещё бы, мы же почти всю ночь вместе провели.

Из-за её взгляда я и попытался вырваться. Дёрнулся прямо к ней. Двое задних меня тут же за локти схватили, а тот, что спереди стоял, ткнул указательным пальцем в лоб. Не больно, но я сразу же провалился в черноту.

Сначала ничего не видно было, только ощущение лёгкости, будто в воде лежу. Потом начали мелькать вокруг тени. Не то, чтобы темнее того места, где я плавал, но всё равно ощущались. То ли по движению, то ли по мельканию. А потом раздался голос.

– Зачем ты ко мне пришёл? Я тебя не звал!

Громовой, я его не только ушами слышал, а будто всем телом. Это как на концерте возле самой сцены стоять – звук от колонок не только в уши идёт, но и каждую косточку заставляет вибрировать. И вместе с тем, чувствовалась в этих словах нелепая в этом месте детская обида. Даже обидка.

Я попытался оглядеться. А головы-то и не чувствую. И рук с ногами тоже. Что удивительно – себя в этом месте чувствую, а какую именно часть себя – сказать не могу. Нет у меня ни туловища, ни прилагающейся к нему периферии. А сам я есть. Невероятное ощущение. Но чувства сна или галлюцинации нет. Тем, что у меня осталось, я прекрасно понимаю, что это самая, что ни на есть, реальная реальность. Вот и пытаюсь в ней осмотреться.

Оглянуться получилось как-то. Но ничего вокруг не менялось, как была чернота, так повсюду и есть. И тут прямо передо мной начал из темноты проявляться кто-то огромный. Телом похож на человека, или эльфа, но ростом не меньше километра. Сначала был заметен только подсвеченный силуэт, потом я стал угадывать выражение лица. А самого лица так и не смог разобрать.

Висит этот гигант впереди, ноги поджал, и на меня смотрит. А я на него, и понимаю, что перед ним я, даже без тела, словно муха. Захочет – и прихлопывать не будет, так, от одного его желания сдохну. Страшно, но всё равно не получается у меня проникнуться величием момента. Есть в хозяине этого пространства что-то то ли детское, то ли несерьёзное. Но, понятное дело, лучше ему о своих чувствах не говорить – обидится и пришлёпнет совочком.

Так и вишу в черноте молча. А он снова.

– Ты понимаешь, что нарушил мои планы? С твоим приходом в мире начались неприятности. За это ты, смертный, должен быть наказан.

Страшное ощущение. Будто с самолёта без парашюта упал, ничего больше от тебя не зависит. Можешь кричать, умолять, махать руками, в попытках взлететь, всё равно. Ты во власти гравитации, и ей глубоко плевать на твои душевные переживания.

У меня такое однажды было, когда я в горах под лавину попал. Стою, помню, смотрю на катящийся снежный вал и понимаю, что убежать не успею, пробиться сквозь него тоже. Безысходность.

Тогда повезло, что рядом толстое дерево было. Я в корнях спрятался, а потом смог откопаться, благо снега всего метр нанесло. Маленькая лавина попалась. Но страху натерпелся. Вот и здесь то же ощущение. Ведь смог же он меня как-то в это пространство выдернуть? Значит, и грохнуть меня здесь для него сложностей не составляет.

– Листик, ты хорошо подумал?

Ещё один голос. На этот раз без детских интонаций. Серьёзный, ответственный. Таким хорошо войну по радио объявлять. И рядом с первым проявляется второй великан. В полтора раза больше первого. И хоть не видно ничего, кроме силуэта в темноте, но веет от него всемогущей силой, уверенностью в себе и почему-то добротой. Необъяснимо, как я это почувствовал, тем более, что ни глаз ни ушей у меня нет. Но с уверенностью могу сказать. Кто из них двоих здесь главный. Более того, сразу стало ясно, что первый ещё не взрослый. А второй не иначе, как его отец. Тем более, первый мои подозрения полностью подтвердил.

– Папа, он же этот… возмутитель спокойствия.

– Так ведь тебе именно такой и нужен. Иначе, ты представляешь, что случится с твоим миром всего лишь через тысячу лет?

– Что?

Вопрос был настолько детским, что я против воли улыбнулся. Кстати, непередаваемое ощущение – улыбаться, не имея губ.

– Стагнация и смерть. Тебе не наказывать его надо, а наоборот, радоваться, что появился. Так что возьми себя в руки, всё хорошенько обдумай…

– Ладно. Но если через тысячу лет что-то случиться, я хочу, чтобы этот, – и показал на меня, – за всё ответил.

– Так подари ему эту тысячу. Видишь же, природа не дала человекам такой возможности. Будь хозяином.

Тут маленький повернулся ко мне. Хотя, называть маленьким того, в ком роста километр, пожалуй, неправильно. Меньший из двоих. Отец его ещё Листиком назвал. Ага, листик…

– Дарую тебе долголетие до того момента, пока не призову сам.

– Молодец. Это взрослое решение. А теперь отправь беднягу обратно.

Я открыл глаза. Снова ничего не видно. Но теперь я хотя бы чувствую тело. Лежит оно себе на чём-то мягком.

Через минуту глаза привыкли, и я стал различать окружающие предметы. Но радости мне это не добавило. Не очень-то приятно понимать, что находишься в камере. Без окон, без малейшего источника света. Под спиной непонятный меховой матрас.

Я встал и сделал пару шагов. Одиночка, не иначе. Всего-то полтора на два метра. У длинной стены лежанка, застеленная даже не матрасом, на ней растёт вьющаяся трава. Но, ничего не скажешь, лежать мягко.

Стены каменные, пол земляной. И сырость. Сейчас-то ничего, но через несколько часов насморк обеспечен. И, кстати, ни туалета, ни умывальника. Я исходил всю камеру, каждый угол для верности руками ощупал. Ничего, никаких удобств. То ли меня сюда ненадолго, только до того момента как виселицу построят, или плаху подметут, то ли это издевательство – мол, раз ты убийца, то и делай в штаны.

Штаны, кстати, не сняли. Да и прочая одежда вся на мне. Я прошёлся по карманам, но, оказалось, я не единственный, кто в них заглянул. Пусто. А я так надеялся, что мультитул на месте. С ним хотя бы можно было снять эту гадость, что при каждом шаге ёрзает по шее. Если я здесь ещё пару часов буду пол шагами мерить, точно мозоль на загривке натру.

Я взялся за ошейник руками. Ничего особенного – обыкновенное деревянное кольцо. Из самой обычной ветки, даже не ошкуренное. И ни к чему не прикреплено. Зачем надели? Как знак того, что я преступник? В смысле, если сбегу, чтобы всякий знал, что меня следует обратно вернуть? Ерунда какая-то.

Я плюхнулся обратно на лежак и задумался. Принца я не убивал. Более того, если бы кто-то на моих глазах попытался это сделать, я бы порвал обидчика на лоскуты. Тогда кто?

Ничего в голову не приходило. Мало данных для анализа. Я во дворце-то без году неделя. Никого и ничего не видел. Только стол, Лолу, да самого принца.

А может, его и не убили вовсе? Разыграли спектакль. А что? Отличный способ освободить Тиваниэль. Рабовладелец откинул копыта, значит рабыня свободна. Наследников в Трилистнике у меня нет, а в этом случае, не знаю, как здесь, а у нас всё имущество переходит государству.

Нет. Не может быть. Не смотрела бы тогда на меня на меня Лола такими глазами.

Я вспомнил её любящий и вместе с тем испуганный взгляд, затем губы. Улыбку. Как счастливо она ночью улыбалась… а как краснела…

Будто месяц назад всё это было. Хотя, кто знает, как долго я в отключке провалялся. Помню только чьи-то бесплотные силуэты. Вот они загоняют меня в угол, а там, с огромной дырой в груди, лежит на мягком травяном матрасе моя Лолочка. Над ней склонилась Эля с топором в руке. Глаза строгие, смотрит на меня.

– Это не я её убила, это ты. И теперь, по закону Трилистника, на тебя сядет километровый гигант.

Я вскрикнул и проснулся.

В камере ничего не изменилось. Всё так же темно, тесно, и тощий травяной матрас под спиной.

Снова прогулялся. Вдоль той стены, где дверь, три шага. Напротив лежанки – четыре с половиной. Ни география, ни флора с фауной в камере за время сна не поменялись.

Очень давило чувство беспомощности. Хотелось выйти, доказать, что я невиновен. А ещё лучше – найти, кто это сделал и медленным движением против часовой стрелки открутить гаду голову. А пока я даже ошейник снять не могу.

Я снова подёргал обёрнутую вокруг шеи ветку. Обычная, если не считать, что она кольцо. Сверху кора, на поверхности кое-где пупырышки, какие бывают в тех местах, где вырастают листья. Только ни начала ни конца.

Я посмотрел на ошейник энергетическим зрением. Он весь был опутан бледно зелёными светящимися нитями, кое-где виднелись яркие узелки силы. Ухватил один из них и попытался вытянуть, как раньше делал.

Через пару секунд почувствовал, что всё происходит наоборот – ошейник тянет из меня зелёную энергию жизни. Пятно на палитре становилось всё меньше и меньше. Отбросил узелок. Ну его, так выпьет всю жизненную силу, я и помру. Интересно, а для чего ещё эта деревянная приспособа? Наверное, магичить мешает.

Я попытался воспроизвести в памяти символы, которые рисовал принц, но никак не мог с уверенностью сказать, что это они. А если ошибусь, получу не портал. Или портал, но, например, в кратер вулкана, или на северный полюс.

Я сел, закрыл глаза и начал восстанавливать в памяти сцену. Одиночная камера, между прочим, очень способствует пробуждению воспоминаний. Ничего не отвлекает. Просидел, вспоминая, несколько часов. А может, несколько минут, нет здесь никаких ориентиров, чтобы можно было время засечь. Но в итоге вспомнил всё до последнего движения.

Выставил перед собой палец, чуть напитал его силой и начал руны в воздухе выводить. Получалось похоже, хотя кое-где размеры я не выдержал. Но не страшно, у меня попыток много, пока не придут. Главное, чтобы получилось. Поэтому вытянул силу обратно и начал снова. А потом ещё раз, потому что символы перепутал. А потом опять, потому что двойка с двумя хвостами наезжала на кривульку.

В общем, получилось у меня где-то раза с десятого, а может и больше. Я под конец не считал. Главное, нашёл для себя занятие, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

Посмотрел удовлетворённым взглядом на то, что получилось – висят в воздухе, светятся, ждут, когда я им энергии подкину. Кстати, тускнеют очень быстро, получается, затягивать с этим заклинанием нельзя. Зачерпнул я с палитры почти всю зелёную краску, и она тут же впиталась в ошейник. Даже до символов не донёс.

Стою посреди камеры с пустыми руками как дурак. Руны тускнеют, энергия вся в веточку ушла и с концами.

Я с горя ладонью разметал всё своё творчество и обратно на лежанку плюхнулся. Вот, оказывается, в чём главная фишка ошейника. А я теперь здесь, похоже, до того момента, пока за мной не придут.

И ведь даже на допросы не вызывают. Видать, никаких следственных действий не проводится.

А что им? Я в качестве преступника всех устраиваю. Ну, кроме Лолы, конечно, но кто об этом знает? А остальным…

Чужак, да ещё и человек. Кому же ещё совершать такую диверсию? Так что лежи, Кирилл, и смиренно жди, пока придёт добрый дядя палач и намажет тебе шею зелёнкой, чтобы топор инфекцию не занёс.