Глава 15
Блестящий клинок возникает, кажется, в сантиметре от носа. Рывок вправо, левым предплечьем отбиваю чужой меч в обратную сторону и наношу колющий прямо перед собой. Не успел. Противник резко уходит, а на меня сверху вновь несётся огромное стальное лезвие.
Меч, размером почти с меня, и тяжёлый, как чугунный мост, проходит в миллиметре от уха, я едва успеваю поставить саблей скользящий блок. Подставлять её под удар этого монстра никак нельзя – в момент сломает.
Непонятно как, но противник делает невероятный финт и подсекает мои ноги. Подпрыгиваю раньше, чем успеваю это осознать. Спасибо тренировкам в «яйце» – выработали рефлексы. Ещё в прыжке пытаюсь нанести рубящий по сочленению металлических пластин, но противник сдвигается, и моя сабля лишь царапает металл. Такую сталь ей не пробить.
Падаю на ноги, чуть согнув колени, и сразу же мне в лицо летит песок. Фу! Мгновенно забило и нос, и рот, запорошило глаза. Будто лопатой сыпанули. Делаю мах саблей вокруг себя, и, пока повернулся спиной, пытаюсь отплеваться, попутно включая магическое зрение. Ещё раз спасибо тренировкам, почти всё время смотрю параллельно в двух режимах. А противник не ждёт, и огромный, как рельса, клинок, уже несётся к моей шее. Такому и рубить не надо, так сломает. Пригибаюсь, рубящим догоняю чужое запястье. Есть! Попал. Огромный двуручник выскальзывает из правой, но мой соперник тут же ловит его левой и, хитро довернув, пытается заехать мне в живот. А вот фиг. Бью сверху и меч уходит в землю передо мной. А я прямым колю в сочленение на животе. Но не успеваю, невесть откуда огромная, закованная в железо нога пробивает мне под дых, я валюсь на спину и судорожно пытаюсь вдохнуть.
Некогда. Неуклюже перекатываюсь в коленно-локтевую, кое-как разгибаюсь, и вижу прямо перед лицом сияющее остриё. Всё. Полярный лис.
– Ты зачем упёрся в свой меч, Кириил, – раздаётся гулкий бас Сафронила. – Ты же маг, а ни разу не попытался меня хотя бы огнём угостить.
Да уж, угостишь такого. Я смотрю снизу вверх на огромную стальную тушу голема и пытаюсь привести в порядок дыхание. Крепко он меня приложил. Но всё верно, в настоящем бою миндальничать не будут.
– Забыл, – признаюсь я и пожимаю плечами.
– Значит, будем драться, пока не запомнишь. Ты, когда меня по плечу рубил, мог в это время молнию в свой меч пустить?
– Это не меч, а шашка.
– Да хоть праща! Лучше бы слушался, чем спорить со старшими. Иначе не долго тебе главой дома быть, враз съедят. Так что… Ну-ка, руби меня, и тут же бей молнией.
Я ударил. Со злости вложил в заряд столько силы, что от груди Сафронила дым пошёл, а там, где прошло моё лезвие, на металле остался чёрный след, как от электросварки.
– Ещё!
Рублю.
– Ещё!
Бью, тут же натыкаюсь на блок, между мечами оглушительно бьёт разряд, я на секунду слепну, но наношу рубящий наощупь. Вновь искра. Белое пятно на палитре стало почти на треть меньше, Сафронил замер и стоял неподвижно почти минуту. Потом сделал шаг назад, внимательно посмотрел на меня, кивнул, и прогудел:
– Хороший удар. Теперь тебя и отпустить можно.
Через час мы стояли на лесной поляне, где до того тренировались. Я мял в руке рюкзак, а Сафронил не знал, куда девать свои железные руки.
– Я не могу идти с тобой дальше.
– Знаю, слишком далеко от базы, – мой голос сам собой осип, настроение упало ниже каблуков.
– Помни про главное – запустить оборудование на биологической станции. И береги кристаллы.
Я кивнул, хлопая по рюкзаку. Там лежали четыре энергетических кристалла. Моя задача – вставить их в гнёзда питания. Где находится эта станция, я знаю очень приблизительно, только по ментальному навигатору, что всегда держит направление и расстояние у меня в голове. Удобная, кстати, вещь. Ничуть не мешает, никаких стрелочек перед глазами или других элементов интерфейса, но стоит задуматься «А где же станция?», как сразу ясно – тридцать два градуса на восток, сто шестьдесят километров двести метров.
Наконец, простились, и я двинулся на север, туда, где проходил тракт. До границы степи мы с Сафронилом добирались чуть в стороне, старались не попадаться на глаза. Этому очень способствовало то, что я поднаторел в ментальной магии. Маскировка получалась отменная. Стоило представить, что я сливаюсь с окружающим пейзажем, как меня переставали замечать. Я неоднократно под таким скрытом пробирался в трактиры и вытаскивал себе ужины. На серьёзное воровство не замахивался.
На тракт выскочил неожиданно и чуть не попал под копыта – пока продирался сквозь кусты на обочине, не заметил, как мимо пронеслась пятёрка всадников. Зато заметил их одежду. Фиолетовые с коричневым оттенком приталенные куртки с легкомысленными воланами на плечах, широкие штаны, почти шаровары, и сапоги, с голенищами, отвёрнутыми до самых щиколоток. Все перетянуты то ли ремнями, то ли с портупеями. На головах единообразия не было, я заметил и шляпу типа охотничьей, с узкими полями, и берет, один красовался открытыми светлыми волосами до плеч, а двое были вообще в банданах.
Когда кавалькада скрылась, приложил левую ладонь к точке на макушке. Мне её сразу после набега на плантацию дури показала Рида. В магическом зрении нащупал блок управления, и, дозированно вливая силу, стал представлять такой же костюм. Брюки только сделал уже, нормальные, да цвет сменил с фиолетового на тёмно-зелёный.
Через минуту я стоял одетый почти так же, как и проскакавшие мимо всадники. Ещё бы лошадь…
Лошадь обнаружилась через полчаса пешего хода. Причём, не одна. С телегой и лежащим на шкурах крестьянином.
– Дозвольте подвезти, ваша милость? – издалека проорал он.
Я остановился, подождал, пока транспорт поравняется, затем на ходу запрыгнул на шкуры. Раздался неприличный звук и круто пахнуло сероводородом.
– Фу! – сморщился возница. – Вы поосторожнее, ваша милость. Не продубились они ещё. Воняют дюже.
– Да уж.
Крестьянин помахал перед носом ладонью, отгоняя запах, и чмокнул лошади губами. Послушная скотина поняла без слов и прибавила ходу. А может, и самой лошади не очень нравилось кожи нюхать.
– Ты куда едешь-то?
– Да к барону Данлопу, ваша милость. Он, вишь, кожи для кожевни скупает. Ну, а мы, ежели, значит, скотина какая поляжет, то шкуру завсегда ему везём. А чё? И недалече, значит, и навар какой-никакой. А коровёнке-то, ей, поди всё равно, куда её кожа, значитца, девается. Ну, вот мы и…
– Ясно. А звать как?
– Серенгей. Коровин Серенгей, значитца. Вольный крестьянин.
Я оглядел телегу. Навалена она была с неплохой горкой, вознице для сидения осталось сантиметров тридцать.
– А сам откуда, Серенгей?
– Дык мы почаевские. С села Почай, значитца. Нешто не слыхали? А ить тута, поди, вёрст десять всего, как наш Почай. Мы, значитца, не баронские, село, чай, вольное. Потому и шкуру не в оброк отдаём, а, значитца, как положено, за живую денежку.
Последние слова крестьянин произнёс с довольной и гордой улыбкой. Я ещё раз оглядел телегу.
– Я гляжу, у вас по селу мор прошёл? Полегла скотина?
– Да не приведи богиня, ваша милость! – крестьянин сделал интересный знак – провёл ладонью вертикальную линию, будто деля своё тело пополам. – Вы пошто же нам такого горя желаете? Нешто обидел я вас чем?
– Никакого горя. Просто гляжу, шкура-то у тебя не одна. Десятка три их тут навалено. И все свежие, не продубились.
– Дык наши то, наши! Не извольте сумлеваться. Чай, не первый год барону кожи поставляем. Поди, вся дружина баронская в нашем, значитца, доспехе щеголяет. Это уж как день светел.
Он помолчал минуту, залез пятернёй под войлочную шапку, со скрипом почесал маковку и спросил:
– А вы, поди, тоже, значитца, к барону-то? Он небось и радый будет, что я его гостю пособил, не позволил, значитца, ноги благородные бить. А то ить, графские, чай, вояки, всех бьют, ни на кого не смотрят. И как вы только от них своими ногами-то ушли? Небось, ваша милость, мечник вы добрый? А что коня не уберегли, так-то бывает. Я тогда на что? Довезу в лучшем виде, не извольте сумлеваться. А барон, глядишь, мне и благодарность какую выдаст.
– Далеко твой барон?
– Не извольте беспокоиться, ваша милость. Сейчас. Значитца, через пару вёрст трактир будет. Рваный кнут называется. Дык мы его того, проедем, а там ещё три версты и уже баронская земля. И даже замок видать, и Тирлим там же. Всё тута рядышком.
Крестьянин усиленно заговаривал мне зубы. Это чувствовалось в каждой фразе. Я прикрыл глаза и нырнул сознанием в белую мглу внутри себя. Состояние сродни медитации. Сафронил называл это подключением к информационному полю мира. Получаться у меня стало всего неделю назад. Я тогда смог увидеть другими глазами все события, что показывала мне Рида.
А сейчас я искал в поле образ того, кто сидел рядом и старательно заливал мне уши. Наконец внутренним взором я увидел портрет того самого крестьянина. Серенгей Коровин, тридцати двух лет. Портрет был похож на старую чёрно-белую фотографию в простой деревянной рамке. Я потянулся к нему. Сидит Коровин рядом, время на концентрацию есть, глядишь, и получится.
Вот оно что! Он банально боится, чтобы я не догадался, откуда шкуры. Оказывается, с мымгырами торговать запрещено. Степняки считаются здесь чуть ли не врагами. Иногда они совершают набеги на сёла, а то и на города. А вот в Почае жители приспособились скупать у них за бесценок шкуры падшего скота. Дубят и продают барону в кожевню. Оттого и держатся до сих пор вольными, принадлежащими только королю. И боится он не зря, потому что, если королевская канцелярия в городе Тирлиме узнает о сделке с кочевниками, весь их малый бизнес накроется медной короной.
Вышел из транса.
– …Вот повернём, а он и туточки как раз. А значит, недалеко уже и до баронства.
Между деревьями мелькнул крепкий забор из плотно пригнанных брёвен.
– От ить он, трактир-то. Скоро уже, ваша милость. Немного осталось.
Я, ни слова не говоря, соскочил с телеги и направился к крепким высоким воротам. Серенгей, увидев мой манёвр, даже не придержал лошадь. Кажется, она, наоборот, пошла только быстрее. Ну и правильно. Пусть едет спокойно.
Трактир выглядел непривычно. До этого я никогда не посещал подобные заведения. Стены, пол, потолок, всё было деревянным, из-за чего помещение неуловимо напоминало парилку. Выпадали из образа только разномастные столы. Некоторые на четверых, с табуретками по сторонам, а какие-то и вовсе безразмерные с лавочками для сидения. Прямо по курсу обнаружилась тяжёлая барная стойка с вмонтированным в неё неподвижным до монументальности барменом, а в левую стену уходила крутая и узкая лестница.
Заняты были шесть столов из десяти. За двумя сидела явно одна большая компания в графских цветах, три длинных других были заняты, похоже, караванщиками, во всяком случае, пять крытых возов во дворе вряд ли выставлены хозяином на продажу. А эта дюжина очень похожа на двух купцов и десяток охранников в моём понимании. И та и другая компании сидели тихо, говорили негромко. Но если от стола караванщиков слышался только мерный гул спокойного разговора, иногда прерываемый стуком посуды, то графские люди время от времени всё-таки срывались на повышенные тона. Остальные посетители вписывались в интерьер настолько органично, что казалось, их разместили здесь ещё на стадии сдачи объекта в эксплуатацию.
Я высмотрел свободный стол и опустился на массивную табуретку. Тут же перед моими глазами материализовалась лопоухая полная девчонка лет восемнадцати в полосатом платье и условно белом переднике. Волосы всклокочены, кое-где в них застряла солома. И платье, и передник официантки были покрыты разноцветными пятнами.
– Чего изволите?
Её улыбка была абсолютно общепитовской и к эмоциям не имела никакого отношения. Подозреваю, что в конце смены она её снимает и хранит в шкафчике вместе со спецфартуком. И неудивительно. Я пришёл пешком, в пыльной одежде, ни чемоданов с дорогими шмотками, ни свиты. Чего такому улыбаться?
Я достал из кошелька на поясе серебряный Герб и положил на стол.
– Жаркое, пиво и комнату.
– Здесь только на пиво хватит, – пробурчала девчонка сквозь зубы.
– Ты не поняла. Это за скорость.
Видимо, заплатил за скорость я хорошо, потому что не успел даже заметить, как монета исчезла со стола.
– Сейчас всё будет, господин, – и девчонка, задорно крутнувшись на пятке, умчалась на кухню.
Я откинулся на стену и ещё раз осмотрел зал. На этот раз глядел лениво, ведя по кругу одними глазами, но зато в обоих диапазонах. Тут же заметил у караванщиков пару вспышек зелёного цвета, не иначе, амулеты какие-нибудь. Компания в графских одеждах время от времени вспыхивала агрессией, но не наружу, а внутрь группы.
Интересно, ещё год назад я, увидев подобное, тут же поспешил бы ретироваться из опасной забегаловки. Да что там говорить, совсем недавно я был готов лишиться машины, лишь бы не попасть под горячую руку хулиганам. А сейчас спокойно их рассматриваю, отмечая то и дело волны внимания в мою сторону.
Стук керамики об стол вывел меня из прострации. Официантка стояла рядом и теребила свой замызганный фартук, а на столе распространял одуряющий аромат широкогорлый кувшин с пивом. Рядышком стояла прикольная деревянная кружка примерно на половину литра.
– Жаркое будет через десять минут, господин, – радостно доложила девушка.
На этот раз её улыбка выглядела более живой.
– А за пиво с вас пять марок.
От девушки фонило опасением, смешанным с алчностью. Не иначе, цену раза в два задрала. Я поднял на неё глаза.
– Ты ничего не путаешь, красавица?
– Пф! – она даже отвернулась на секунду. – Не нравится, поищите другой постоялый двор. Только за пиво всё равно платить придётся.
Всех денег у меня было как у буратино – ровно пять золотых империалов. Больше выцыганить у Мымрога за проданный ему меч не получилось. До сих пор я считал, что это много. Наверное, и мымгыры так же считают. Но в более цивилизованных местах, где денежная масса больше, стоимость монет меньше. А может, девчонка просто хочет поживиться за счёт случайного посетителя. Или не только поживиться. Вон, от группы графчат отделился амбал размером почти с микроавтобус, и двинулся в мю строну. Похоже, он идёт не время спросить. И даже не то, как пройти в библиотеку.
А у девчонки-то страха ни в одном глазу, наоборот, взгляд полыхнул неподдельным интересом. Есть у меня подозрение, что меня пытаются развести по всем правилам девяностых.
– Что, девочка, этот нищеброд тебя обижает?
Боевик, скрипя ремнями, подошёл тяжелой походкой и по-хозяйски схватил мой кувшин с пивом. Сейчас он обопрётся второй рукой о стол, чтобы тянуться ко мне. Точно. Короткий удар, рука амбала ушла влево, и красная от алкоголя морда попадает прямо на широкое горло кувшина. Пиво брызжет во все стороны, я дёргаю «кидалу» вниз за короткий чубчик, и он с бильярдным стуком бьётся тяжёлой челюстью о стол. Стол, к его чести, выдержал. А вот боевик повёл себя не так крепко. Глаза его закатились под лоб, он мягко съехал на пол, царапая по пути столешницу надетым на нижнюю часть лица керамическим обломком.
Вот теперь от официантки повеяло страхом. Она даже побледнела.
– Так сколько он должен за пиво? – спросил я, указывая на аккуратно сложенного вдвое под столом боевика.
– Это не он! Хулига-ан!!!
Ну, чего-то подобного я и ожидал. Ещё когда решил остановиться в придорожном трактире, подозревал драку. Причём, считал это мероприятие неотъемлемой частью программы. Не ожидал только, что буду один против… ага, трое меня бить бегут. Да, против троих. Почему-то представлял себе абсолютно масленичную потасовку всех против всех.
Первого подбежавшего я встретил прямым ногой под дых. Слабовато, видимо, кожаный колет выдержал. Он только присел. Но сразу же начал подниматься. Двоих следующих уловил за рукава, а нечего лепить на них такие удобные воланы, и, чуть подправив, столкнул лбами. Надо же, один попытался увернуться. В результате получил лбом в висок.
На меня напал азарт боя, организм сам ускорил сердцебиение, в голове застучала жилка. Всё быстрее… быстрее… Вот уже движения нападающих ощутимо замедлились. Не сильно, но достаточно, чтобы я успевал уклоняться от ударов троих. А, нет, уже шестерых.
Место, где сидела компания, опустело, трое из нападавших обрели приют кто где, остальные пока атаковали. Двое подхватили длинный стол и пытались меня им протаранить. Я же не ворота, не буду стоять неподвижно. Прыжок вправо с одновременным ударом в нос стоящему там. Исключительно, чтобы освободил место. Кто-то крепко приложил меня по затылку, в голове загудело, но Сафронил, бывало, ещё и не такие плюхи отвешивал, так что я даже не потерялся. Тут же пригнулся с разворотом и двинул нападавшего. Зря он сзади ворвался. Теперь рискует остаться без наследников.
Подняться не успеваю, в голову летит табуретка. Уворачиваться уже некогда, блок рукой, больно, блин, поддеваю падающий табурет носком правой ноги и отправляю обратно.
О, кто-то приземлился на стол караванщиков. Думаю, это блюдо им не понравится. Точно, поднимаются. Почему-то всего двое.
Только зачем идут на меня? Вот же обидчики. Всего трое осталось, да и те машут руками для галочки, больше укрываются от моих ударов.
Ко мне медленно и вальяжно подходят двое. Я наношу одному упреждающий в челюсть, но рука почему-то соскальзывает, и я чуть не влетаю носом в чужую грудь. Что за шутки? И почему в момент моего удара полыхнуло зелёным?
Думать некогда. Мне крепко заряжают по уху, в голове звон, я рефлекторно оборачиваюсь и еле успеваю отскочить от летящего в лицо пудового кулака. Ловлю его в захват, но чужая рука выскальзывает, будто намасленная. А меня уже бьют другой рукой. Уход влево, удар подмышку. Ага, там-то соскользнуть некуда. Противник отскакивает и хватается за больное место, хотя зелёное свечение вокруг него становится ещё сильнее. Амулеты что ли так работают? Тогда мне каюк. Вот ведь гады. Я так их вообще не достану, удары соскальзывать будут. Разрываю дистанцию и резко выдёргиваю из-за спины шашку. Вы по чести драться не хотите, и я не стану.
В зале немая сцена. Замерли все. Я стою, прижавшись к стене, держу саблю перед собой, готов нанести удар куда угодно. Двое с амулетами замерли, глядят куда-то влево. Графчата вообще отошли в сторону, кто смог.
– Не советую этого делать, сударь.
Голос со стороны лестницы тих, но его расслышали все. Оборачиваюсь, стараясь не упускать боковым зрением поле боя. Невысокий, полный мужчина средних лет. Одет добротно, на пальцах три кольца, на боку узкий меч в ножнах. Красивый меч, я даже отсюда разглядел пару немаленьких камней.
– Мечный бой в трактирах на земле графства Гебермарк запрещён. Нарушитель беспощадно карается.
Интересно. Я услышал одновременно «Гебермарк» и «Гербовый надел». Странно в меня закачали знание местного языка.
– Сядьте, сударь. На вас больше никто не нападёт.
Незнакомец кивает головой, и вдруг все сразу успокаиваются. И караванщики, и боевики спокойно занимают свои места, будто ничего и не было. Двое даже ставят на место стол и табуреты. Интересно, кто это такой? Миротворец садится за мой стол, и перед ним тут же появляется точно такой же кувшин с пивом. А следом стеклянный графин с вином. И жаркое, которое я, кстати, заказывал. Опускаюсь на табуретку. Так она всю драку тут и простояла, нетронутая. Ну, может, подвинули чуть. Собеседник делает приглашающий жест рукой. Я, в общем, и не собирался отказываться.
Наливаю пиво в услужливо подставленную официанткой кружку, точную копию той, что лежит под столом, раздавленная чьим-то сапогом. Вилок здесь не полагается, похоже. Что ж, мы люди не гордые. Достаю кинжал.
– Вам, вероятно, интересно, кто я такой?
Чуть не поперхнулся. Надо же, так увлёкся мясом, что на секунду даже забыл про сидящего напротив человека. Да уж, оголодал. Делаю неопределённый жест плечами. Ответить не могу – рот полон. А когда я ем, я, как положено, глух и нем, хитёр и быстр, и дьявольски умён. Потому успел уплести уже полтарелки.
– Я управляющий графа Гебермаркского. Меня зовут Джек Дэниэльс.
Мясо чуть не выскакивает изо рта. Надо же! Осталось встретить милую девушку по имени Текила и можно устроить неплохую пьянку. Кстати, имя в голове звучит именно так, а не «Яков Данилов», например. Всё-таки есть что-то неестественное в магическом обучении языкам. Вот крестьянина я воспринял как Коровина. А управляющий обязательно с английским акцентом.
– Я благодарен вам, Джек, за вашу миротворческую акцию. Я совершенно не знал об этом местном законе.
– Всегда рад помочь, сед… – он вопросительно поглядел мне в глаза.
– Кирилл Седловой.
– Не может быть? Но аура у вас абсолютно человеческая. – его взгляд расфокусированно бродил по мне. – Да, ничего эльфийского. Откуда вы, сед Лавой?
– Мой род идёт из Аспора, но сам я давно уже путешествую по свету.
Вот я завернул, даже самому понравилось. Посмотрим, как на это отреагирует господин управляющий. Промолчал. Съел, похоже. Даже не стал интересоваться, что это мой род забыл в разрушенном городе. По лицу только пробежала какая-то тень. Но опасности пока не чую.
– Я рад, что в ваших странствиях вы заглянули к нам. Не иначе, вас направляла рука самой Богини.
Интересно, что ему от меня нужно? Может, и потасовка была не случайным развлечением, а чем-то вроде испытания? Ничего, сейчас узнаю.
– Готов вас выслушать.
Вот так, неопределённо, ничего заранее обещать не буду.
– Вы хороший боец, сед Кириил.
Надо же, и этот коверкает моё имя на эльфийский лад.
– К тому же, уверен, путешествия – это удовольствие не из дешёвых. Например, мой хозяин, будучи в пути, никогда не откажется от пары дюжин случайных империалов. Конечно, если они заработаны правым и благим делом.
– Вы меня заинтересовали.
– Сед Кириил, вы видите этих бравых воинов, половину которых так неосмотрительно вывели из строя?
Он показал на столик, за которым кое-кто баюкал руку, кто-то держался за опухшее лицо. По кругу был пущен небольшой кулон с камнем зелёного цвета. Боевики по очереди прикладывали его к повреждённым местам, в результате чего опухоли и синяки на глазах исчезали. Надо и себе такую штуку заполучить.
– Это не просто лихие ребята. Мы направляемся в гости к барону Данлопу, и, как вы можете догадаться, намерения наши не отличаются миролюбием.
– Что же он натворил?
– Этот бесчестный человек похитил дочь графа. И более того, он собирается продать её на аукционе, как какую-то нищенку.
– Ничего не понимаю. – Я действительно не видел логики в обвинении. – Зачем продавать? Насколько мне известно, в таких случаях требуют выкуп. Ну, или женятся.
– О, сед Кириил. Я очень рад, что на вашем пути попадались люди чести, раз вы так размышляете. Но поверьте, барон Данлоп не из таких. Как вы думаете, что произойдёт, если на аукционе рабов появится дочь самого графа Гебермаркского?
– Не знаю, что будет в этом случае, но я бы на месте отца выкупил родную дочь, после чего постарался бы, чтобы она забыла этот печальный случай.
– Да. Я ещё раз воздаю хвалу Богине за то, что она послала нам именно вас. Вы воистину благородный человек. Но сейчас вы не учитываете одного. Стоимости бедной Фелиции. Это же аукцион. Там товар покупает тот, кто даст больше. Так что мешает барону поставить туда своего человека и таким образом выкачать из казны графства гораздо больше, чем можно было бы путём привычного выкупа.
– Почему? – я действительно не видел разницы.
– Потому что это рабство, сед Кириил. Подумайте. Дочь графа, проданная куда-то на сторону с аукциона при живом и правящем отце. Это конец для графства Гебермарк. Если граф пожалеет денег на выкуп дочери с аукциона, то лишится не только ребёнка, но и уважения в обществе, а с ним и возможности владеть и управлять своей землёй. Более того, может потерять даже титул, а то и дворянство.
– Да уж. А если выкупит?
– Вы думаете, что-то может остановить барона от того, чтобы поднять цену на Фелицию? Подозреваю, что в торгах графу для спасения дочери придётся ставить не только деньги, но и закладывать имущество, а то и саму землю. А это именно то, чего добивается ненавистный Данлоп.
– Зачем?
– Чтобы завладеть Гебермарком, конечно. Баронство находится на краю пустыни, доходов приносит мало. Да и амбиции у нашего противника выросли гораздо более допустимых размеров. Опять же, на территории графства рабовладение запрещено, но заметьте, в баронстве располагается рынок рабов. Это старое противостояние. Долгие поколения оно приносило лишь пользу. Каждый владелец старался перебить соперника большими доходами, красивым выездом, балами и строевыми смотрами. Но с тех пор, как бароном стал Георгий Данлоп, спор перешёл в бесчестную фазу. И это надо прекратить.
– Как же вы это сделаете?
– Я планировал сначала с ним поговорить, если, конечно, барон пустит нас в свой замок. Напомню ему о добром соседстве наших предков, о порядочности. Если будет угодно Богине, мы придём к соглашению. В качестве дополнительного аргумента граф выделил мне определённую сумму. Ну, а коль уж мои доводы окажутся неубедительны, тогда мы постараемся не допустить представителя барона на завтрашний аукцион. Перекроем выходы из замка. Надеюсь, таким образом моему хозяину удастся вернуть дочь и сохранить землю.
