Глава двенадцатая:
А песни – довольно одной…
А работа у них началась сразу. Серьезная такая работа.
Стратегия и тактика важны во всем. На войне, в бизнесе, на футбольном поле. Нет их у тебя, значит ты проиграл еще до выхода на газон. Сколько матчей до конца чемпионата? Мало? Хорошо. Мы вцепимся в Кубок зубами и будем держаться. И отыграть осталось всего ничего. Стратегия? Будет стратегия вместе с тактикой. Только сперва – разведка.
Информация управляет миром. Главное – уметь обращаться с ней, разбивать на составляющие, выбирая по-настоящему важное и нужное. Нащупывая слабые места противника, нужно пользоваться каждым доступным источником, от Сети до знакомств. Кто сказал, что выиграть игру проще, чем войну? Цена другая, это главное, а вот спланировать до мелочей, знаете ли, так же сложно.
Особенно, если игроки твои не звезды, играющие в еврокубках, забивающие от середины поля, а самые обычные ребятки, ни разу на иностранный газон и не ступавшие. Только других вариантов нет. Радует одно – они вспомнили, что звездами не рождаются. Ими становятся. Упорство и труд – все перетрут.
А информации, управляющей миром, у них с Бергером достаточно. Это футбол XXI века – все уже давно выложено в Интернет.
С «Авангардом» черноморцы играли частенько. Записей достаточно, сиди, смотри, выискивай огрехи обороны, ошибки нападения, ненадежных игроков. Смотри, Столешников, не жалей глаза, ты еще молод. А Бергер? А ему делать больше нечего, вот и пялится за компанию второй день подряд, чиркает в блокнот, матерится и прихлебывает… Чай прихлебывает. Сухой закон у них теперь.
Бергер ткнул пальцем в монитор, в широкую спину футболиста с баклажанным затылком:
– Сенегалец, видишь?
– Ну?!
– Вот этого сенегальца бери. У него хронические плюс четыре килограмма, но это мы на казенных харчах поправим, блин.
Этого? Надо, согласен.
Что с трансферным окном? Есть еще время, хорошо.
Где там телефон? Сейчас, подожди…
– А ты ноги на стол чего закинул? Фильмов американских насмотрелся? – заворчал Бергер, спихивая ноги Столешникова на пол.
Так, пошел дозвон:
– Ты сенегальца не продал? И не продашь. А знаешь, почему? Потому что уже все знают, что у него хронические три килограмма, которые он сбросить не может… Нет. Нет. Какой пятьсот, ты чего? Скидывай до трехсот. У тебя трансферное окно скоро закрывается. Тебе что лучше – триста кешем или жирный сенегалец на шее? Вот и я думаю. Присылай трансфер факсом. Ага. Вот всем по имейлу, а мне факсом пришлешь…
Кабинет Столешникова пылал изнутри. Двое мужчин азартно спорили между собой, бурно жестикулируя, выкрикивали идеи, злились или, наоборот, горячо радовались, соглашаясь друг с другом. Лариса, пару раз заглянув, согласилась не мешать. Смолина никто давно не видел – это к лучшему. Им тут подлецы не нужны.
Бергер уже у окна, смотрит на тренировку, возвращается к монитору, прокручивает запись давно прошедшей игры, снова у окна, свистит, подзывая:
– В нападение ставим Балкона!
Алексеич, ты чего, с дуба рухнул? В какое нападение?!
Бергер, упрямый, крутит круглой кошачьей головой, настаивает.
– Рост метр девяносто семь. Подпрыгивает, хватается за балкон второго этажа. Мог домушником работать, сука… Головой как кладет, ты посмотри!
Ай, черт с тобой, Бергер, попробуем. Учись, Юра, вдруг выбор правильный? А ты куда сам смотрел?
– Еще успеет по балконам-то полазать…
Бергер доволен, смеется-кашляет в ответ.
Монитор снова самый главный в кабинете. «Авангард», еще «Авангард» и снова он. В глазах рябит от такой знакомой бело-синей формы. Не спутать главное, съемка порой плохая.
Интересно… видел, Алексеич?
Алексеич видел, уже чиркает в блокнот, довольно блестя глазами, выискавшими дырку в обороне курян. А давай отдохнем от него, а? Не, не пойдем на поле, отсюда видно хорошо. Ладно, давай смотреть, что у нас тут творится.
Раф носится по полю, гробит газон – работает по полной. Вот ведь, как мало оказалось нужно человеку, чтобы поверить в себя.
А болельщики на трибунах уже как дома, словно всегда вот так ходили и смотрели на тренировки. Хорошо, команде полезно, они стараются больше, когда чувствуют поддержку со стороны. Не хочется им людей подвести.
– Валерич?
– А?
– А Раф все монетку в бутсу кладет?
– Еще как, всех судей задрал, бестолочь.
– Да и ладно, ему так удобнее, мозолей не натирает. Никогда не натирает.
Игровое плацебо. Надо ему так, пусть клянчит себе монетку. Нужно будет, Столешников сам попросит и отдаст. Надо игроку – будет монетка.
– Вратарь у нас ничего, да?
Бергер чешет подбородок, скрипит щетиной, с грустью смотрит на очередной свой чай, янтарный, с плавающим кружком лимона. Притащил из дома старый подстаканник и стакан к нему, только так и пьет. Каждому свое.
– Вратарь ничего… О, смотри, Юр.
Марокканец, следя за разбегающимся Зуевым, прыгает, почти зацепив мяч, падает, кулаком бьет по неповинной земле.
– Ничего вратарь, рабочая лошадка, сойдет.
Сойдет… самое главное, все правильно сделать. Проблемы личные у каждого есть. С Марокканцем вышло легко…
Играли со СКА. Столешников, уверенный в полевых, не мог понять: что творится с вратарем.
Вот только что, вытащил тяжелый мяч, скрутился, поймав на выходе, упал, прижимая к себе. Набежали ребята, разогнали гостей.
Марокканец выбил, довольный, улыбающийся во весь рот… молодец. Но тут же, дико и нелепо, прозевал мяч. Штанга спасла, а тот и не заметил удара, все косился куда-то назад.
Столешников уже понял, встал, ища глазами Витю.
– Вратарь назад смотрит всю дорогу. Дома ребенка оставлять не хочет, пристроил мячи подавать. Убери его на хрен, чтоб не отсвечивал. После игры друг на друга насмотрятся…
Пока Столешников раздавал инструкции, за воротами появилась Варя. Видимо, тоже поняла. Она стояла рядом с Ярославом и, наклонившись, что-то ему говорила. Женщины-женщины, добрые вы все-таки.
С ребенком разобрались. Марокканец не на шутку перепугался, не найдя сына за воротами, заметался, пока не увидел стоящего с поднятой рукой Столешникова. Другая рука тренера лежала у пацана на плече.
Что только в жизни не случается? Любую мелочь учитывать надо.
Столешников, глядя в монитор, поймал себя на мысли, что уже пару минут он высматривает только Масикова, его номер. Хорошо играет, ничего не скажешь.
Где там Бергер? Снова у окна стоит, на поле смотрит.
– А что с Масяней делать?
Бергер недоуменно оглянулся:
– А чего с ним?
– Дома сидит, отстранили же. Капитан…
– Ну пусть сидит, раз отстранили… Не, поговори с ним… По-хорошему, надо было его сразу выпереть на хрен, чтоб другим не повадно было… Хотя… Выпей с ним, что ли? В баню позови… – Бергер даже вспотел от мечущихся в голове мыслей. – Не, гони его на хрен сразу… Или… Да ну вас обоих на хутор, бабочек ловить. Сами разберетесь.
Столешников хохотнул. Да, сложно, а вот ему каково? Команда есть, тренеры есть, капитана нет. Надо подумать…
– Зуев!
Бергер стрельнул пальцем в окно.
Ну, Зуев, да, бегает вон. Опять в сторону ушел, стоило к нему защитнику подбежать.
– С Зуевым сложно… Боится. Травмы больше всего. От борьбы уклоняется. Тут я сам никогда в кость не шел, убегал. С Зуевым как-нибудь сам…
Ну да, все верно. Это задача тренера – выявлять проблемы команды и решать их.
С хавбеками еще не повезло. Два брата-акробата, елки ты палки. А сам виноват, не бумагу изучать надо было, а смотреть-смотреть-смотреть игры, Юра. Как вспомнит, так стыдно перед самим собой да и перед Бергером.
С «Лучом» рубились натурально. И все вроде бы неплохо, но как выйдет Зябликов справа, то все никак попасть не может. Не то что в створ… хотя бы метрах бы в полутора мяч прошелестел, заставил «лучевского» кипера переживать… Но не идет мяч.
Бергер, бегая по бровке, не выдержал где-то к концу первого тайма:
– Зяба играет справа и ему в старт хочется, вот и делает вид, что с обеих ног может бить, блин. Но он исключительно левоногий, сука…
Менять, оказалось, поздно. Выпущенный Зуев ситуацию не спас. Он танцует свой балет по правой стороне. А сейчас…
– Эти двое! – палец Бергера ткнул в сторону Зябы и Зорика. – Менять их надо. Местами.
Надо-надо, Адольф Алексеич, прав ты.
И так который день подряд. Но толк был. Осталось только разобраться с капитаном. Но тут сам, и больше никак.
Где искать отстраненного игрока? В любимом кабаке, как не крути. Мысли в голове у него сейчас такие, дома лучше не оставаться. На людях хотя бы как-то себя в руках держать станешь.
А где у Масяни любимое местечко, чтобы залить по полной? Говорят, в «Пинте». Любят у нас красивые зарубежные названия. Литром назвать неинтересно, а вот пинтой. И наплевать, что по факту пинта будет пол-литром.
Столешников припарковался прямо напротив окон, выходящих на улицу. Нормально, даже удобно рассматривать, что там внутри. О, не ошибся Раф, правильно навел. А вот и Игорь Масиков попивает то ли нефильтрованное, то ли выпендрежное белое. Обслуживание не очень: у профессионального спортсмена уже три емкости пустые на столике, а никто не убирает. Стыдно не уважать звезду «Метеора».
Столешников смотрел на бар в раздумьях. Выходить ему или нет? Он до сих пор не знает, что сказать бывшему капитану. Решение сложное и его нужно принимать сейчас. С одной стороны, Масиков – предатель, а черного кобеля не отмоешь, как известно. С другой, вся команда не подарок, но он же справился, нашел к ним подход. И к Масикову найдет. А если нет? Не будет времени найти замену – придется брать кого попало.
Столешников выругался. Выбор сложный. А он устал. Смертельно устал.
Настрой на следующую игру изменился, вот что хорошо. У всех, совершенно у всех, и оно замечательно. Зачем Масяня ему сейчас?! Да, нужен, на самом деле, без вранья. Плохо, что звать его приходится в такой ситуации? Да как сказать…
Иногда второй шанс дать нужно. Без него никак. Сам Столешников не такой, что ли? Ему Лариса шанс подарила, сейчас он сделает точно так же. Это правильно.
Масяня допил и рассчитывался. Нормально, разговор надолго не затянется, но хотелось бы пораньше освободиться. И к Варе заехать.
Столешников подошел ко входу, встал напротив, чтобы Масиков точно не прошел мимо.
– Здорово.
А ведь чуть не прошел, уставившись в телефон.
– Здрасьте.
Решение принято. Нужные слова нашлись сами собой. Столешников прекрасно понимал, что Игорь – взрослый мужик, его не упрашивать надо, его нужно соблазнить – ты нужен стае, вожак, нужен… Гордость сыграет свою роль. Масиков вернется, выйдет на поле и костьми ляжет, но покажет хороший результат. Почему так уверен? Да сам он такой же.
– Думаешь, почему я тебя не уволил?
Масяня смотрел в сторону, чуть дергая щекой. Нервничал.
– Мстить будете? Ад устроите?
Столешников вздохнул. Он ждал такого ответа.
– Когда ты бревно на поле, это одно… Ну хрена с тебя спрашивать? А когда ты талант закапываешь… Ты сам себе ад устроил. Причем, давно. Тебе сколько лет?
– Тридцать.
Возраст не мальчика, но мужа.
– Самое время для большого футбола. Завтра в девять тренировка. Уговаривать тридцатилетнего футболиста я точно не буду.
И прощаться не стоит, ни к чему. А завтра день покажет: умный человек Столешников или наивный дурачок.
И, да: ждет Масяню сюрприз в раздевалке. Вопрос один… понравится или как?
Утром стало ясно две вещи.
Игорь Масиков вернулся работать и начал разминаться раньше всей остальной команды. И сюрприз ему понравился. Желтая капитанская повязка на руке говорила сама за себя.
Ну и отлично. Значит, работаем.
Тренировка прошла очень хорошо. Уставшие, довольные, собрались вокруг, как только услышали свисток. В первый раз Столешников видел хотя бы подобие настоящей команды, в первый.
Он должен был что-то сказать. Хорошее, правильное. Но решил оставить до матча. А пока – просто похвалил каждого. Как смог.
Где-то там, снаружи, гудели болельщики «Авангарда». Их приехало много, гости уже почему-то радовались будущей победе. Столешников намеревался их разочаровать.
Ребята, его ребята, сидели, смотря на него, своего тренера.
«Бух-бух», – стукнуло сердце, на какой-то момент вдруг сильно ускорившись. Ничего, это нормально, это просто адреналин.
– Я не знаю, пройдем мы в Премьер-лигу или нет… Не знаю, какие шансы на Кубок… Но мы можем пообещать друг другу, что сделаем все для этого. И я вас прошу только об одном: давайте просто держать свое слово.
Молчали, чуть наклоняя головы. Кто-то смотрел, не пряча глаз. Лица напряжены, сосредоточены. Только Масяня улыбался. Уже очень знакомой, чуть кривой и наглой улыбкой:
– Юрий Валерич, а про «держать слово», это… ну… всего касается? А то вы нам там помните… проспорили… А вечереет уже…
Столешников улыбнулся в ответ.
– Я свое слово держу.
Масяня кивнул, вставая.
Они забили. Они, «Метеор».
На семьдесят шестой минуте недавно купленный сенегалец Демба, ледоколом пройдя в штрафную, выстрелил, как из пушки. Такие мячи не берутся. Вратарь «Авангарда» точно подтвердил бы.
Крик, громкий и невнятный, прокатился по трибунам черноморской волной, разбивающейся в шторм о скалы. Столешников, качая головой, был счастлив. Почти.
– Ма-лад-цы!!! Ма-лад-цы!!! Ма-лад-цы!!!
Ребята бежали к ним, к трибуне, к болельщикам, не дружно, но радостно кричавшим то, ради чего люди и играют за клубы:
– Метеор! Метеор!! Метеор!!!
Слышно, как Масяня Рафу что-то про Кубок кричит. Вот это амбиции! Не то что раньше.
Столешников их радость разделить пока не мог. Принцип – держать свое слово. Бергер из-за этого принципа даже ушел на трибуну, весь матч просидел там. Мол, глупости ты, Юра Валерич, придумал. И потакаешь им. Спор есть спор, чего уж. Он как карточный долг, глупо, но надо отдавать.
Футболисты к нему бегут… все бегут, лица выжидающие.
Видны вспышки фотокамер, и телефоны болельщиков на них направлены. Столешников старался не замечать этого. Он свое слово держит, а все остальное – неважно. Жалко, Лариса потом рассвирепеет.
А как еще, если главный тренер, сняв пиджак, прохаживался по технической в розовой футболке. Да и еще с таким принтом:
«I’m Supergirl».
Хорошо, что никто не умер от смеха.
