Глава 9
Венеция

– Почему Венеция? – удивился Антонов.

– Потому что там безопасно.

– А ближе безопасных мест не нашлось?

– Нет, – коротко ответила я. Сосредоточив все внимание на дороге, я отвечала на вопросы медленно и обрывисто. Дождь все же полил, причем такой силы, что уже через час окрестности Милана сильно напоминали ту местность, в которую мы направлялись. Я с трудом различала сигналы впереди идущего автомобиля. Работавшие словно сумасшедшие дворники с потоками воды явно не справлялись. Порой мне казалось, что без них даже лучше – только мешают.

– Может, остановимся и переждем непогоду? – предложил мой спутник.

– Нельзя. У нас нет на это времени – путь неблизкий. Самолет из России окажется на венецианской земле быстрее нас. Кроме того, хотелось бы скорее очутиться подальше от Милана – не стоит недооценивать местную полицию.

– И тем не менее машину ты отказалась сменить, – парировал Володька.

– Каким образом? – поинтересовалась я. – Сам же знаешь, что карты заблокированы. А наличности только на бензин и хватит. Зря, что ли, мы провели эту ночь в автомобиле? Конечно, можно было попытаться угнать транспорт, но это слишком опасно. Хотя не исключено, что и эта тачка в розыске, учитывая, как быстро местные карабинеры получили доступ к моим телефонным переговорам.

– Все равно не понимаю, почему ты так уверена, что телефон прослушивается?

– Есть другие версии происходящего? Твою мать! – Грязно выругавшись, я ударила по тормозам, чудом не влетев во впередистоящее крошечное авто. Его владелец оказался менее смелым, чем мы, и не решился продолжить путь в такую погоду. – Ты совсем идиот? – прокричала я по-английски, выскакивая из машины. О чем тут же пожалела – разверзшиеся небеса окатили меня потоком воды, промочив одежду до трусов.

Одумавшись, я тут же нырнула обратно, но было поздно – конечности уже сковал ледяной холод. Включив обогреватель на полную мощность, я плавно нажала на педаль газа, не забыв тронуть ручку переключения скоростей. Объезжая препятствие, не отказала себе в удовольствии показать владельцу крошечной тачки неприличный жест, не сразу разглядев, что за рулем сидит бабушка – божий одуванчик. Такая испуганная и виноватая, что мой гнев мгновенно улетучился.

– Смотри сюда. – Мой взгляд, обращенный к молодому спутнику, смягчился. – На Пьяцце дель Дуомо нас уже ждали. Вряд ли это случайность. Но кто знал, что мы назначили там встречу с твоим отцом? Как полицейским удалось так быстро нас вычислить?

– Так, может, папенька нас и сдал, – предположил Володька, горько усмехнувшись. – Заметь, сам-то он так и не появился.

– А он и не должен был, – спокойно объяснила я. – Через него на тебя выйти – пара пустяков. Нет! – Мои пальцы выбили на руле чечетку. – Не сомневаюсь, он прислал кого-то вместо себя. Но этот таинственный некто решил не отсвечивать раньше времени, сообразив, что к чему, раньше нас. Эта версия кажется мне на данный момент наиболее правдоподобной, хотя, разумеется, никогда нельзя исключать и другие варианты, кроме очевидных. Но, как говорят англичане, если кто-то выглядит, как утка, плавает, как утка, и крякает, как утка, то это она и есть. На данный момент единственное, что приходит мне в голову, так это то, что чей-то телефон (мой или твоего отца) прослушивают. Только так полицейские нас и вычислили. Вот почему мы и направляемся теперь в Венецию. Понимаешь?

– Нет! А должен? Почему именно туда, а не в какой-то другой итальянский город?

– Потому что береженого бог бережет. Не хочу больше рисковать. Возможно, я ошибаюсь, и телефоны ни при чем, но проверять это опытным путем не стану. Кроме того, люблю я Венецию, – откинув назад голову, я счастливо рассмеялась, – когда-то мне довелось провести там две самые счастливые недели в жизни.

– Нормально, да? – В Володькином голосе явственно слышалось негодование. – Самое время для ностальгии.

– Для этого, друг мой Вовка, любое время подходит. – Мои губы тронула усмешка. – Но дело отнюдь не в этом. Просто о той поездке, кроме меня, знал только один человек. Пришлось с ним связаться и попросить передать твоему отцу, что я буду ждать его или его людей в том самом – нашем месте. Понимаешь? Если я права и нас с твоим родителем слушают, необходим тайный код. И я его отыскала. Город я не называла, а что это за «наше место», знал только мой собеседник.

– А ты уверена в этом своем связном? Что, если после разговора с тобой он побежит не к моему отцу, а прямиком в правоохранительные органы?

– Исключено! В чем в чем, а в уважении к закону Кирилл замечен не был. Да и на кой ему связываться с твоим родителем? Себе же дороже. Зато так он сможет сослужить ему хорошую службу. Иметь такого должника, как Антонов-старший… Дорогого стоит.

– Да, но… – Уже через минуту моего спутника вновь одолели сомнения. – Что, если нас все же никто не слушал, а выдал все же отец?

– Тогда дела наши плохи, – усмехнулась я, но тут же рассмеялась: – Не пори чушь. У тебя паранойя. Чтобы засадить тебя в тюрьму, Аркадию Михайловичу вовсе не нужно было городить такой огород. Если бы не его деньги, ты бы и так давно уже в оранжевой робе камни таскал. Ну или что тут итальянские заключенные делают.

– Но может…

– Не может! – отрезала я, вглядываясь в мутное стекло. Дождь все еще шел, хоть и стал заметно тише. Настолько, что мне даже удавалось различать дорогу.

Венеция встретила нас шумно и весело, закрутив людскими потоками и растворив в них наши следы. Хочешь надежно спрятаться? Скрывайся среди людей! Особенно идеально для этих целей подходят места, почитаемые туристами. Редкий путешественник может позволить себе роскошь праздного ничегонеделания. Как правило, каждая минута его пребывания в городах, подобных этому, подчинена жесткому графику. Мост Вздохов, собор Санта-Мария-делла-Салюте, площадь Сан-Марко и расположенный на ней дворец Дожей – вот программа-минимум, которую ему нужно успеть выполнить. А ведь есть еще острова! Лидо, Мурано и Бурано! И все нужно обежать, везде сфотографироваться, на все башни подняться, каждую деталь запечатлеть в памяти. И когда тут смотреть по сторонам?

Да и приди кому в голову дикая мысль заняться физиогномическими исследованиями прохожих, уже спустя каких-то полчаса он почти наверняка окажется в стационаре с дикой мигренью – в толпе детали сменяются с невероятной скоростью, из-за чего запомнить чье-то лицо нереально. Даже такое красивое, как Володькино. Конечно, время от времени и я ловила на себе заинтересованные мужские взгляды, но иллюзий не питала – мой образ держался в сознании потенциальных кавалеров ровно минуту, тут же уступая место лику следующей красотки.

Так что если даже предположить, что наши фото уже мелькают в местных новостях, в Венеции вероятность быть узнанными стремится к нулю.

– Слушай, что, нельзя было взять такси? – поинтересовался Антонов, брезгливо отодвигаясь от навалившегося на него бугая в майке с изображением российского президента.

– На какие шиши? – усмехнулась я.

– Ах да. Все время забываю. – Парень горько вздохнул.

– Ничего, тебе полезно побыть ближе к народу.

– К этому быдлу? – Володька презрительно усмехнулся.

– Эй, это кто тут быдло? – оживился мужик в майке с изображением Путина. Зычный возглас не остался без внимания местной публики, представители которой, впрочем, отреагировали на происходящее по-разному. На лицах наших соотечественников (вычислить земляков всегда нетрудно) читалось любопытство с примесью азарта – вдали от родины россияне испытывают едва ли не физическую ломку из-за нехватки скандалов и разборок, сопровождающих их дома на каждом шагу. Что до иностранцев, то они, напротив, очень пугаются, когда слышат громкую русскую речь с хорошо читаемыми агрессивными нотками. Маленькое пространство корабля, со всех сторон окруженного глубокими водами, отрезало им путь к отступлению, а менталитет не позволял остаться безучастным в случае, если ситуация начнет развиваться по угрожающему безопасности сценарию. В то же время, как я уже говорила, толерантным европейцам крайне трудно определить ту грань, которая отделяет личное пространство человека, где он еще вправе вести себя как ему вздумается, от той стороны, на которой уже начинается территория интересов третьих лиц.

Мне кажется, именно за это нас и не любят за границей, а вовсе не за наглость и беспардонность. Как раз с этим иностранцы вполне могут мириться. Куда сложнее им справиться с нестандартными ситуациями, в которые их ставят «эти русские», и необходимостью принимать сложные решения. Мы вносим сумбур в их размеренную жизнь, ломаем заложенную воспитанием и подчиненную строгим правилам программу действий. И, честно говоря, не представляю, сколько должно пройти времени, чтобы соответствующие изменения были в нее внесены. В том, что именно они подстроятся и прогнутся, не сомневаюсь – увы, культура всегда слабее варварства.

– Заткнись, – прошипела я сквозь зубы и добавила, обращаясь к потенциальному Вовкиному противнику: – Простите нас, пожалуйста. – Самая обворожительная улыбка должна была смягчить сердце патриота и погасить разгорающийся костер конфликта. Не тут-то было! Подозреваю, попавшийся нам на пути субъект только и ждал возможности сойтись в словесном, а если повезет, то и рукопашном поединке с достойным соперником. Володька с его очевидно мажористой внешностью подходил на эту роль идеально.

– Думаешь, зубы фарфоровые вставил, так все можно, да? – Мужик икнул и выдал такую порцию перегара, что у меня голова пошла кругом. – Так мы тебе их быстро попортим!

– Твою мать. – Тихонько выругавшись себе под нос, я пребольно пнула своего спутника ногой. – Быстро проси прощения, – прошипела я сквозь зубы, отворачиваясь к воде и пряча лицо под козырьком бейсболки. Не хватало нам еще на Ютуб попасть – вероятность этого чрезвычайно высока – на глаза попался паренек, направивший на нашу троицу объектив своего телефона. Завяжется потасовка, и запись с ней через час уже будет в Сети. А там уже одному богу ведомо, как быстро ее увидят наши преследователи. Сегодня тебя от никому неизвестного пенсионера до звезды Интернета отделяет одно неосторожное движение или экспрессивное выражение рыбацкой радости по поводу богатого улова.

А уж видео, на котором простой российский патриот уделывает смазливого мажорчика, и вовсе имеет все шансы на успех. Видимо, такая же мысль посетила и Володькину голову, так как он резко успокоился и, отвернувшись в сторону, буркнул еле слышно:

– Извини.

Но его соперник, явно настроившийся на скандал и только искавший для него повод, вовсе не собирался сдаваться так просто.

– Не слышу! – завопил он так, что восседавший на руках у матери иностранный младенец зашелся испуганным криком. – Вот видишь, – торжествующе провозгласил мужик, – напугал ребенка! Разворовали, понимаешь, Россию-матушку, – продолжил он без всякого перехода. – Все эти либерасты проклятые во главе с предателем Горбатым. – Мужик вновь икнул.

Замечательно! Лекция на политическую тему – то, что нам сейчас нужно! Спасибо тебе, мой крылатый хранитель! – возведя очи к небу, поблагодарила я своего ангела. Ведь всем известно, стоит только кому-то затеять подобный разговор, как у него непременно отыщется как соратник, так и оппонент. Вот и в этот раз вышло именно так.

– При чем тут Горбачев? – подала голос с дальнего конца палубы бойкая женщина неопределенного возраста в ярко-красной широкополой шляпе. – Он уж сколько лет не при власти, а вы все его вините. Достали уже!

– И что, что не при власти? – Мужик обрадовался возможности выразить свою политическую позицию. – А кто страну развалил? И какую страну! Да мы ж их всех вертели… – Митингующий грязно выругался. – Буржуинов этих проклятых. А теперь…

Слушать дальше не имело смысла – содержание подобных речей мне прекрасно известно. Главное – аккуратно перейти на другую палубу, чтобы не попасть в кадр – паренек в желтой футболке продолжал снимать пьяного политического агитатора.

– Ты совсем ненормальный? – набросилась я на Антонова, как только мы оказались в относительной безопасности.

– Да откуда мне было знать, что так получится?

– Может, следовало мозги включить? – Мой голос окрасился ехидством. – Если ты во всеуслышание называешь людей быдлом, будь готов к неприятностям.

– Дык я не в оскорбление. – Вольдемар обнажил ровные зубы в белоснежной улыбке. – Констатация факта просто.

– Просто, да будет тебе известно, итальянцы хоть и закрывают глаза на шалости тебе подобных, но предел терпения тоже имеют. Заметут нас сейчас за драку, и кранты! Хотя что это я? Еще ничего не кончено – вон твой друг опять к нам идет. – Я указала взглядом на крадущегося в нашу сторону патриота. Что ж! Видит бог, я этого не хотела!

Раскрыв объятия, я сделала шаг навстречу нашему новому знакомцу и обвила его руками. Явно не рассчитывавший на столь теплый прием мужчина растерялся и замер в нерешительности.

– Дружок, – прошептала я, приблизив растянутые в улыбке губы к самому его уху. – Слушай меня внимательно, – незаметно достав из-за пояса пистолет, ткнула им прямо в упитанный бок. Благодаря широкой джинсовой куртке для окружающих этот жест остался незамеченным. – На следующей остановке ты сойдешь и отправишься прямиком в ближайшую таверну. Там закажешь двойную порцию виски, бурбона, или водки – без разницы, главное, покрепче, и выпьешь за здоровье нашего президента. И не дай тебе бог обратиться в полицию или вообще поведать кому-то о случившемся! Мы тебя тогда из-под земли достанем. А уж на родину тебе и вовсе путь будет заказан. Это тебе ясно?

Слегка отстранившись от мужчины и стараясь не дышать одним с ним воздухом, я пристально вгляделась в его расширенные от ужаса глаза. Не дождавшись никакого ответа, все же решила помочь:

– Кивни, если все понял.

После того как неожиданный визави выполнил мое указание, я спокойно спрятала оружие и, выдав самую свою обворожительную улыбку, промурлыкала ласково:

– Вот и славно. Хороший мальчик. Иди себе с богом.

«Хороший мальчик», опрокинувшись лицом, развернулся на негнущихся ногах и настолько быстро, насколько позволяло его теперешнее состояние, отправился в противоположную от нас сторону.

– Вот же черт. – На этот раз мои слова были адресованы Володьке. – Видишь, какими неприятностями может обернуться всего одно неосторожное слово? Все дело насмарку!

– И что теперь? – Парень выглядел не менее испуганным, чем только что отчаливший мужичок. – Снова в бега?

– Нет, – решительно рубанула я рукой воздух. – Придется рискнуть. Насколько я разбираюсь в психологии подобных субъектов, а можешь мне поверить, я разбираюсь в ней достаточно неплохо, сейчас он в полицию не побежит – слишком напуган. Скорее всего, сделает все как велено и даже наверняка план перевыполнит. Наберется сегодня по самое не хочу. Следовательно, до завтра время у нас есть. Но потом придется действовать быстро и решительно. Стоит дядьке прийти в себя, как он непременно задумается о том, что ему делать. И до чего он додумается, неизвестно. Так что лучше бы нам завтра уже убраться отсюда подобру-поздорову. А жаль… – Из моей груди вырвался тяжкий вздох.

С тоской посмотрела я на проплывающие мимо острова с их подсвеченными закатным светом сооружениями и мысленно попрощалась с надеждой отдохнуть здесь от беготни. А ведь в глубине души я лелеяла тайную надежду совместить приятное с полезным и, воспользовавшись служебным положением, провести хотя бы пару дней в этих сказочных местах.

– И чего все с ума сходят по этой Венеции, – вновь достигла моего уха родная речь. Корабль только что отчалил от очередной пристани, выпустив на берег небольшое число пассажиров, включая давешнего патриота, и зачерпнув своим бортом еще большее их количество. Разумеется, среди вновь прибывших оказались соотечественники – куда ж без них. – Нет, решительно не понимаю, – прошамкала густо накрашенными силиконовыми губами девица в плюшевом малиновом костюме с изображением плейбойного зайца на груди, словно только что сошедшая со страниц Инстраграма, в котором она постоянно «чекинилась». Подставляя телефонному объективу то одну свою щеку, то другую, она выглядела столь карикатурно, что в какой-то момент мне захотелось себя ущипнуть, чтобы убедиться в реальности происходящего.

– Нет, ты только подумай, – вытянув губы трубочкой, обратилась она к своей такой же силиконовой, но в целом более приличной подружке. – Чем тут можно восхищаться? Ты помнишь эту церковь? Ну как ее? Еще все охают и ахают… А, не важно. – Девица небрежно махнула рукой. – Не спорю, скульптуры красивые, но запах… Затхлости и старости! Я уж не говорю про дикую пылищу вокруг. Сан-Марко затапливает – мои «Массимо Дутти» на это совсем не рассчитаны. Всюду дикая вонь, все на ладан дышит. Фу, – девушка брезгливо сморщила нос, – говорила тебе, в Эмираты нужно было лететь. Так нет же! Сдалась тебе зачем-то эта Италия!

Подобные разговоры мне доводилось слышать не в первый раз. Венеция – город, никого не оставляющий равнодушным. Правда, эмоции его гости испытывают разные. Одни, подобно мне, считают его самым красивым местом Земли. Люди, имеющие хоть какое-то воображение, гуляя по мощеным, обрамленным в каналы улочкам, вглядываясь в узкую полоску неба, едва-едва проглядывающую меж крышами домов, не могут отделаться от ощущения, что переместились на машине времени на несколько веков назад. Иногда мне даже отчетливо слышится шуршание кринолина по мостовой. Особенно красива Венеция вечером, когда уставшие от бесконечных экскурсий туристы находят приют в бесчисленных кафе. Освобожденные от людских потоков улицы заполняются призраками живших здесь когда-то горожан. Если присмотреться, то вполне реально увидеть спешащую домой базарную торговку с корзиной овощей и фруктов или галантного кавалера в расшитом бархатном камзоле, озадаченного поиском потерявшейся пряжки с туфли. Вот женщина определенного поведения зазывает клиента посетить ее скромную обитель, а чуть дальше монах метет мостовую полами длинной сутаны.

Конечно, совсем уберечь свой город от разрушающих атмосферу признаков современной цивилизации венецианцам, увы, не удалось. Но, видит бог, они сделали для этого все возможное. Здесь вы никогда не увидите уродующих фасады рекламных транспарантов, кондиционеров и телевизионных тарелок. Не встретите на островной Венеции и автомобильный транспорт. Это город-музей под открытым небом, один из самых удивительных населенных пунктов на нашей планете.

Но, как я уже говорила, так считают не все. Некоторые замечают в этом месте лишь признаки тлена и разложения, полагая, что город остро нуждается в реставрации. Причем чаще всего подобную точку зрения мне доводилось слышать от жителей небольших русских городов – тех самых, которые плотно набиты панельными постройками. Населенных пунктов, немногочисленные достопримечательности которых включают в себя неизменный памятник вождю мирового пролетариата, церковь-новодел, скульптуру девочки с петухом в городском парке да несколько торгово-развлекательных комплексов.

Отчего-то именно они, прибывшие из условного Зажопинска, сильнее других морщат нос при виде венецианских красот и особенно громко рассуждают о таланте итальянских маркетологов, сумевших «раскрутить этот вонючий городишко».

Не удивлюсь, если и встретившаяся нам девица в ужасном велюровом костюме прибыла к итальянским берегам из какого-нибудь унылого серого местечка, со всех сторон окруженного химическими предприятиями. Наверное, громогласно рассуждая об убогости венецианских пейзажей, она повышает свою значимость в собственных глазах. Как известно, нет ничего проще и притягательнее, чем возвеличивание за чужой счет.

– Эй, ты чего? – Володькин голос вывел меня из задумчивого оцепенения. Щелкнув перед моим носом пальцами, он вернул меня к действительности.

Тряхнув головой, я с трудом выдавила невеселую улыбку и покачала головой – мол, все в порядке. Хотя, конечно, ничего в порядке не было. Положение наше очень плачевно, и, если честно, не представляю обстоятельства, при которых мы могли бы рассчитывать на благоприятный исход этой истории.

– Наша остановка. – Вовка легонько тронул меня за рукав. Кивнув, я отвернулась к воде, осознавая, что торопиться нам особенно некуда – обычно по прибытии в Бурано речной трамвай покидает большая часть пассажиров, так что сойти мы конечно же успеем – толкаться в плотном людском потоке совершенно ни к чему.

Жаль, мою точку зрения разделяли не все – к примеру, давешняя девица, нацепив на лицо маску высокомерного недовольства, активно работая локтями, пробиралась к выходу. Остальная разношерстная публика вела себя по-разному. Иностранцы с сардонической улыбкой старались отойти в сторону, наши соотечественники лишь плотнее смыкали ряды, справедливо не желая уступать нахалке. Но той и горя казалось мало – сопротивление лишь усиливало силу ее воздействия.

– Вот же шальная баба! – восхищенно выдохнул Володька, в связи с чем был одарен моим удивленным взглядом.

– Однако… – пробормотала я себе под нос, сделав кое-какие выводы. Впрочем, думать долго на эту тему времени не было – имелись у меня и другие, более достойные темы для размышлений.