Глава 10
Шутки ангела-хранителя
– И что теперь? – Антонов окинул любопытным взглядом стремительно пустеющую пристань.
– А теперь, друг мой Вовка, молись, чтобы все получилось. – Моя наигранная веселость не обманула бы и младенца. – Но если не срастется, хоть время проведем достойно напоследок. – На этот раз в моем голосе послышалась грусть, скрыть которую мне не удалось.
Бурано – один из кварталов Венеции, отделенный от центральной ее части семью километрами воды и имеющий свою совершенно потрясающую атмосферу, которая наряду с удивительным местным кружевом и привлекает сюда туристов.
Правда, для большинства путешественников Бурано – лишь дополнительная «закуска» к центральной Венеции. Остров, конечно, входит в список обязательных для посещения, но селиться путешественники чаще всего предпочитают не здесь. Оно и понятно – едва ли не единственной здешней достопримечательностью, если только не относить к таковым торгующие кружевом лавки, является церковь Сан-Мартино с 52-метровой наклонной компанилой. Да и та, чего греха таить, проигрывает большинству венецианских храмов.
Но именно здесь в свое время мы поселились с Кириллом, предпочтя это отдаленное место и изрезанному каналами центральному кварталу, и пляжному Лидо, и переливающемуся разноцветными стеклами Мурано. Поселились и ни разу об этом не пожалели, ведь если и есть на свете рай для влюбленных, то это, безусловно, Бурано. Во всяком случае, нам тогда именно так и казалось.
Поздним вечером, когда многочисленные туристы, набившись битком в морские трамвайчики или с апломбом погрузившись в водные такси, отправлялись в места своей основной дислокации, наступало наше время. Время, когда на бесконечно красивых разноцветных улочках можно встретить лишь немногочисленных подобных нам сумасшедших. Местные нам не мешали – их медленный и неспешный жизненный ритм исключает вечерние прогулки. Это удивительно, но даже в Риме – центральном итальянском городе, вполне способном претендовать на звание шумного мегаполиса, после восьми часов вечера жизнь словно замирает – отойдите чуть в сторону от центральных улиц, наполненных неугомонными путешественниками, и за десять минут вы можете не встретить ни одного человека! И это столица! Что уж говорить о таких местах, как Бурано, являющийся, по сути, обособленной деревушкой, туристическая привлекательность которой хоть и вносит некоторый сумбур в ее существование, но глобально на него не влияет.
– Слушай, вы серьезно с этим твоим… Как ты говоришь, его звали?
– Кирилл. И он не мой. – Я закусила губу и отвернулась в сторону.
– Угу, – Антонов кивнул, – и все же удовлетвори любопытство – почему именно здесь?
– Потому что гладиолус! Тебе не понять, – стремительно двигаясь в знакомом направлении, огрызнулась я. – Ты из тех, кто своих девушек по Мальдивам возит, да?
– Ну не обязательно. – Глаза моего спутника сверкнули, отражая свет ночного фонаря, но было заметно, что я попала в точку.
– Ну да. Еще ведь Париж имеется.
– Ой, а вы, конечно, соригинальничали, когда свили любовное гнездышко в Венеции, – ехидно парировал Антонов.
– Нет, но… Понимаешь, мне очень хотелось попасть в город тысячи каналов, но еще больше мечталось побыть с возлюбленным наедине. И этот остров отлично для этого подошел. Да и теперь… Даже если машину быстро найдут и поймут, что мы в Венеции, вряд ли станут искать нас именно тут. Пока сюда доберутся, мы уже успеем скрыться. Во всяком случае, я на это очень рассчитываю. – Последняя фраза прозвучала менее уверенно.
– Будем надеяться, – буркнул Володька, а затем, немного помолчав, неожиданно поинтересовался: – Как ты думаешь, Анька успела что-нибудь понять? Ну когда ее… – Парень замялся. – Ей вообще было очень больно?
Я бросила на него быстрый взгляд – было очевидно, что вопрос дался ему непросто. Скорее всего, он потому так долго с ним и тянул – боялся моего правдивого ответа. Поэтому я предпочла соврать – Арамовой уже не помочь, а мальчишке еще жить.
– Нет! Она погибла сразу! Я, конечно, не судмедэксперт, но судя по тому, что видела, Аня не мучилась. Она вообще ничего не поняла.
– Да, но столько крови… – В голосе парня слышалось недоверие и надежда одновременно. Чувствуя себя не вправе ее обмануть, я поспешила заверить его, что первый же удар оказался смертельным, в то время как остальные преступник наносил уже мертвому телу.
– Да, но зачем?
– Кто ж его разберет? – пожала я плечами. – Возможно, убийца – психопат, получающий садистское удовольствие от своих действий. А может, просто хотел быть уверен, что довел начатое до конца.
Володька шумно глотнул и просто кивнул, не решаясь продолжать трудный для него разговор, что мне лично было только на руку.
– Вот мы и пришли. – Я указывала на ярко-синий домик, зажатый с двух сторон высокими зданиями. Володька окинул брезгливым взглядом неказистое сооружение, явно отметив и его облупившийся фасад, демонстрирующий щербатую кирпичную кладку, и свешивающееся из окна простенькое белье, прочно держащееся за веревку при помощи разноцветных прищепок, и одинокую герань на подоконнике, считающуюся на родине символом мещанства.
– А этот твой возлюбленный – большой оригинал, – усмехнулся Антонов, тронув стоящую у входа метлу.
– Еще какой! – рассмеялась я. – Ты даже не представляешь насколько!
В тот момент мне и впрямь казалось, что мне самой это известно. Но это ведь Севастьянов – стоит только подумать, что больше ему нечем тебя удивить, как он тут же выкидывает новый фортель.
* * *
– Какого черта ты тут делаешь? – вытащив Кирилла за дверь, прошипела я, метая глазами молнии.
– Любимая, тебе что-то не нравится? – промурлыкал он, прислоняясь спиной к ощетинившемуся заусенцами и давно нуждающемуся в покраске косяку. Вышедшая на шум донья Франческа выглядела встревоженной, но, поняв, что это всего лишь мы, расплылась в довольной улыбке и удалилась в свою комнату, не иначе, посчитав, что милые бранятся – только тешатся. – Ты позвала, я примчался по первому зову! Другая умерла бы от счастья. – Севастьянов изобразил обиду, но озорные чертенята в его глазах выдали его с головой.
– Вот и отправляйся к этой своей другой. – В моем голосе сквозило ехидство. – Она тебя действительно любым принимает, а я тебе уже тысячу раз говорила – все кончено!
– Перестань сопротивляться. – Кирилл, кажется, разозлился, так как в следующую минуту схватил меня за плечи и хорошенько тряхнул. Его и без того темные глаза от гнева превратились в угли. Когда-то столь резкие перепады настроения возлюбленного меня пугали, но потом я к ним привыкла. Вот и сейчас никакого впечатления разыгранная мужчиной сцена на меня не произвела.
– А то что? – сощурив глаза, поинтересовалась я. – Сдашь нас с Володькой в руки итальянского правосудия или, может быть, тестю своему пожалуешься? – Прием запрещенный, не спорю, но на войне все средства хороши.
– Жень… – он провел рукой по вьющимся волосам, и меня накрыло волной нежности – столько родного было в этом жесте. – Что с тобой стало? – В голосе Кирилла слышалась горечь. – Что с нами стало, а?
– Кирюш, – он вскинулся, но поймав мой холодный взгляд, вновь поник, – ты все прекрасно знаешь. И вообще… – мои плечи устало поникли, – ты всерьез полагаешь, будто здесь место и время для этого разговора? Сколько их уж было переговорено… Пойми ты, наконец, – все кончено! Что было, то сплыло. К прошлому возврата нет!
– Нет! – Севастьянов рубанул воздух рукой. – Ничего не кончено! Ты ведь главного не знаешь! – Его глаза горели безумным блеском. – Я наконец-то решился уйти от жены! И теперь никто не помешает нам быть вместе!
Вот ведь гад! Знает, как пробить брешь в моей обороне! Сердце встрепенулось и дрогнуло, но мне быстро удалось взять себя в руки.
– И это уже было. – Собрав всю волю в кулак, я смогла спокойно встретить полный отчаяния взгляд Кирилла. Клянусь, в тот момент я даже заметила слезу на его длинных ресницах. Так далеко в своих страданиях экс-возлюбленный никогда еще не заходил. – На самом деле это не важно. Я больше не люблю тебя, Кирилл, понимаешь? Мне дороги воспоминания о том, что между нами было, и я бесконечно тебе за них благодарна, даже несмотря на сопровождающую их боль, но я перевернула эту страницу и решила двигаться дальше. Чего и тебе желаю.
– И что мне теперь делать? – Севастьянов схватил мои руки и больно их сжал, из-за чего я невольно поморщилась.
– Мне-то откуда знать? – проговорила я спокойно, вырывая ладони. – Ты красивый, умный, состоятельный мужик. Что еще нужно для полного счастья-то?
– Не что, а кто. Ты мне нужна, понимаешь? Ты! – Севастьянов никогда не умел проигрывать, вот и сейчас явно не собирался сдаваться. А ведь это могло стать причиной серьезных неудобств, а то и неприятностей. Вот ведь принесла его нелегкая!
Поморщившись, я решилась на еще один запрещенный прием.
– Фу, какая мелодрама. – На моем лице отразилось отвращение. – Что ты как сопливая девица, честное слово.
Мужчина набрал в грудь воздуха, собираясь ответить, но не успел – расписанная дверь отворилось, и в проеме появилась всклокоченная Володькина голова. Парень уже изрядно набрался, о чем свидетельствовал его окосевший взгляд.
– Все в порядке? – поинтересовался он, обращаясь ко мне.
– Твой рыцарь? – Тон Кирилла сделался жестким.
– Скорее я – его. – Смех получился фальшивым, поэтому я его быстро оборвала. – Но разговор и впрямь затянулся и явно не удался. Ты ведь не уедешь? – Вопрос риторический, так как ответ на него мне известен заранее.
Кирилл отрицательно помотал головой.
– Хозяин – барин. – Отодвинув обоих мужчин, я решительно шагнула в комнату.
