Глава 13
Вечный город

Вокзал Термини в Риме – один из старейших в Европе. Построенный еще в 1837 году, реконструировался он не единожды, в результате чего здание, напоминающее огромный муравейник, сами итальянцы прозвали Динозавром за весьма внушительные размеры. Вокзал состоит из двух корпусов: старого, довоенного, и более современного. Грандиозное сооружение из стекла и бетона – это, без преувеличения, город в городе, затеряться в котором просто и сложно одновременно. С одной стороны, нечего и думать отыскать здесь кого бы то ни было самостоятельно, с другой – заручившись поддержкой вокзальной службы безопасности, сделать это получится без особого труда – нет ни одного места в этом огромном помещении, куда бы не проникали всевидящие очи видеокамер.

И хотя, учитывая смену образов, опасаться нам вроде бы было нечего, все равно убраться отсюда хотелось как можно скорее.

В Риме мне доводилось бывать и раньше – в списке любимейших европейских городов он занимает одно из почетных мест, уступая по популярности разве что Праге. Да и то все зависит от времени года и моего настроения. Но, пожалуй, никогда прежде я не была настроена к столице Италии так неблагосклонно. И уж совершенно точно никогда ранее не тянуло меня домой столь же сильно, как сейчас. Увы, с каждой минутой шансы на скорое возвращение на родину становились все более призрачными.

И все же… Все же невероятная атмосфера Вечного города, его неповторимая красота и особое, витающее в воздухе настроение сотворили невозможное – заставили меня на несколько минут забыть о случившемся и в полной мере отдаться таким привычным и в то же время свежим восторгам. Проезжая по площади Венеции, любуясь из окна такси на величественный монумент первого короля объединенной Италии Виктора Эммануила II, наблюдая за скучившимися вокруг ремесленников туристами на Трастевере, я невольно возвращалась в памяти в те времена, когда могла беспечно бродить по здешним улочкам, неспешно знакомясь с основными достопримечательностями. Потрясенная увиденным, я тогда дала себе зарок обязательно возвращаться сюда снова и снова. Правда, посылая вселенной свой запрос, не догадалась уточнить обстоятельства визита. Вот уж действительно, бойтесь своих желаний!

Между тем шустрый «Фиат» резво мчался по стремительно опустевшим дорогам, увозя меня на окраину города. И чем дольше мы ехали, тем реже нам попадались встречные автомобили. Центр Рима обычно переполнен людьми – уличные торговцы, музыканты, художники, фокусники, профессиональные нищие, довольно убедительно изображающие согбенных старух, и невероятное количество представителей самых разных народов, стянувшихся со всех уголков Земли, чтобы… Впрочем, у каждого своя причина для посещения Вечного города.

В то же время местные жители предпочитают держаться от этих мест подальше, появляясь тут разве что вынужденно. Хотя и на окраинах вы в большом количестве их не встретите. Итальянцы любят свои дома. А еще кафе и ресторанчики. Там все и кучкуются с чашечкой кофе или бокальчиком вина в руках. Что до праздношатающегося римлянина и тем более спешащего по делам, то таких встретить удается нечасто.

Взвизгнув шинами, такси резко остановилось у указанного мною старинного особняка. Лучезарно улыбаясь, я расплатилась с водителем и, покинув автомобиль, уверенно двинулась к ажурным металлическим воротам, словно и впрямь намеревалась за ними скрыться. У самого входа резко остановилась и, присев на корточки, сделала вид, будто завязываю развязавшийся шнурок. И лишь убедившись, что машина скрылась за поворотом, решилась продолжить свой путь. Развернув зажатый в руках листок бумаги, полученный от Конфетина в поезде, еще раз вгляделась в адрес. Если верить навигатору, пройти мне предстояло не менее двух километров. Береженого бог бережет – на случай, если полиции удастся выйти на таксиста, ничего ценного он ей поведать не сможет.

Выбранная Володькиным отцом по запросу Конфетина конспиративная квартира (удивительно, как оперативно действует Антонов-старший – всего-то один звонок, и у нас собственное жилище в Вечном городе) располагалась на третьем этаже старого, насквозь пропитанного запахами кошачьей мочи и плесени дома. Впрочем, снаружи жилище выглядело вполне прилично – красивый, украшенный барельефами фасад, ярко цветущие балконы, весело сверкающие на солнце начищенные до блеска оконные стекла. Может, прав Володька, утверждая, что все это европейское благополучие – всего лишь видимость? Красивая обертка, скрывающая не очень вкусную начинку? Хотя, конечно, долгие размышления на эту тему в сегодняшних обстоятельствах – непозволительная роскошь. Очень скоро моя голова оказалась занята совсем иными, куда более актуальными для нас всех темами.

– Вам не кажется все это странным? – Смочив ватный диск тоником, я провела им по глазу, удаляя косметику. Сделать это оказалось непросто – пластмассовые ресницы цеплялись за ткань и царапали кожу. – Если бы не тот мальчишка… Не знаю, чем бы все это для нас кончилось. Он так вовремя отвлек внимание полицейских на себя!

– И что тебя удивляет? – спокойно парировал Конфетин, сверкнув глазами из-под выбритых редких бровей. Теперь, когда он смыл макияж с глаз, превратившись из женщины обратно в мужика, выглядел он очень нелепо, словно кавказская овчарка, которой хозяева забавы ради повязали на уши красные бантики. – В Италии, чтобы ты знала, куда не плюнь, непременно попадешь в мелкого мошенника или того круче. Полицейская проверка спугнула одного из них. Откуда пацану знать, что правоохранители явились не по его душу. Главное, что, пока они за ним гонялись, мы успели смыться.

– Да это-то понятно! – Мой нос собрался в гармошку. – Речь не об этом. Вас не удивляет, что правоохранители будто знают, где нас искать? Мы столько сил тратим, чтобы замести следы, а они все равно нас нашли. Как такое возможно? Такое ощущение, будто на ком-то из нас маячок установлен. – Задумчивым взглядом обведя присутствующих, словно и впрямь рассчитывая заметить на них отслеживающее устройство, я попыталась поймать за хвост какую-то ускользающую мысль. Вернее, некое ее подобие, легкую дымку, еле слышный отзвук. А может, ее и вовсе не было и ловить мне нечего?

– Ты права. – Наши с Гошей взгляды встретились, и мне показалось, будто я прочла в его глазах уважение. Или это опять мое воображение? – Мне это тоже кажется странным. Хотя чем черт не шутит, может, совпадение? Или и впрямь местные опера работают очень уж профессионально.

– Ой, да бросьте вы! – Кирилл даже не попытался скрыть насмешку. – Очевидно же, что все дороги ведут в Рим! Наверняка в полиции уже пробили по базе Володькиного отца и прекрасно осведомлены о наличии у него здесь бесперебойно функционирующего отельного бизнеса. Будь вы на месте следователей, где бы стали искать беглеца, как не в принадлежащей его отцу гостинице? Не сомневаюсь, там уже всех постояльцев под микроскопом рассматривают.

– А аэропорт? – с сомнением покачала я головой.

– А ты бы сама где искала?

– Ты прав, конечно, но…

– Вечное «но», – усмехнулся Кирилл. – Предложи свое объяснение в таком случае.

Я пожала плечами – рождавшиеся в голове версии больше подходили для шпионского романа. Профессионалу вроде меня произносить их не пристало. Поэтому я предпочла направить беседу в другую сторону.

– Почему эта квартира? – Вопрос адресовался Конфетину. – Третий этаж? Серьезно? А если нас найдут? Мы же тут, как в ловушке.

– Ошибаешься, – усмехнулся Георгий. Его глаза метнулись вверх. Проследив за взглядом, я увидела в потолке люк с ручкой.

– Это то, о чем я думаю?

– Не уверен, что читаю твои мысли, но, полагаю, да. Дерни за веревочку, дверь и откроется. – Конфетин подошел к стене и, взяв длинную палку с крючком на конце, подцепил им петлю. Дверка легко подалась, активизировав раскладную лестницу.

– На чердаке есть выход на крышу? – проявив чудеса сообразительности, высказала я свою догадку, вглядываясь в темноту зияющей над головой дыры.

– Есть, – кивнул Георгий, – в этом районе дома стоят достаточно далеко друг от друга, чтобы перепрыгивать с крыши на крышу, но не достаточно, чтобы не было возможности перекинуть мостик. Что я и сделал. Трюк рискованный, зато в случае необходимости оторвемся от преследователей, сбросив доску вниз. Хотя, надеюсь, не понадобится. Это на самый крайний случай. В конце концов, мы неплохо замели следы. – Усмехнувшись, Гоша провел пальцем по обритой брови. Остальные уже привели себя в порядок, приняв приличный облик. Хотя, как по мне, Володьке чрезвычайно шел его прикид. Поймав мой заинтересованный взгляд, молчавший все это время мальчишка решил вмешаться в беседу.

– И что теперь? – поинтересовался он.

– А теперь нам нужно подкрепиться, – откликнулся Севастьянов, нацепив на лицо маску беспечного спокойствия. – Интересно, в этом музее имеются какие-нибудь припасы?

Называя наше новое пристанище музеем, Кирилл не сильно преувеличивал. В снятой Аркадием Михайловичем квартирке время и впрямь будто остановилось. Причем году эдак в шестидесятом. Жилище состояло из трех гостевых спален, довольно просторной гостиной и крохотной кухоньки, густо заставленной мебелью. Настолько густо, что вздумай хозяева заняться приготовлением пищи вдвоем, дело наверняка закончилось бы синяками и травмами.

Поэтому ли или просто из-за нежелания заниматься решением бытовых задач, никто не кинулся помогать Кириллу в его поисках. Но тот не обиделся. Готовить Севастьянов умел и любил. Не то чтобы он кулинарил ежедневно, но, когда хотел произвести впечатление, всегда доставал из загашника этот козырь.

– О, да мы живем! – прокричал он из кухни. – Тут есть спагетти и соус «Болоньезе» в банке. А значит, через полчаса максимум вас всех ждет чудесный обед!

– Взгляни на время и пойми, что уже ужин, – буркнул Володька.

– Ну прости, малыш. – Мои губы скривились в усмешке, а закутанная в тюрбан из полотенца голова склонилась в почтительном поклоне. – Торжественно обещаем впредь кормить тебя исключительно по часам.

– Эй, ну ты чего? – обиженно пробормотал Антонов.

– Прошу прощения, – задумчиво потерла я рот ладошкой. – Не обращай внимание. Находит иногда.

– О да. – В дверном проеме показалась курчавая голова моего бывшего возлюбленного. – Характер у нее будь здоров. Мне ли не знать! – Севастьянов весело подмигнул.

– Я никак не пойму… – начал Володька, – вы снова вместе или как?

Три пары глаз уставились на меня вопросительно.

– Мы друг другу давно никто, – отрезала я, – что было, то сплыло, быльем поросло.

– Но ведь было? – Взгляд черных демонических глаз Конфетина проник мне прямо в душу, отчего я невольно поежилась.

– Было, – не стала я отрицать. – И что? – посмотрела на собеседника с вызовом.

– А расскажите вашу историю? – Стул, с которого мужчина решительно поднялся, жалобно скрипнул, словно не желал его отпускать. Но Гоша просьбе не внял – пересел на старенький потертый диван. Поерзал на нем в поисках удобного положения, отчего в воздух поднялось облако пыли. Я чихнула.

– Любопытство не порок, конечно. – Отвернувшись в сторону, я вперила взор в выцветшие, местами ободранные обои в цветочек.

– Да брось ты ломаться, – дружелюбным тоном произнес Конфетин. – Все равно до завтра из дома не выйдем. Чего бы не скоротать время за интересной беседой? Насколько я знаю (слышал краем уха), у вас какая-то невероятная история знакомства, да?

– Не знаю, что именно ты слышал, – я даже не пыталась скрыть неприязнь к высокомерному хаму, который с первых же минут знакомства старался меня унизить, – но, сдается мне, точно не знаешь всей правды. Дабы избежать искажения фактов и домыслов, так и быть, расскажу нашу сказку.

– Жень, может, не надо? – В дверном проеме снова показался Кирилл. На этот раз весь целиком. В его голосе слышалась тревога, что меня только раззадорило. Отказать себе в удовольствии насолить бывшему возлюбленному оказалось выше моих сил.

– Отчего же? Пусть послушают. Действительно же, этот роман заслуживает экранизации.

Наши взгляды с Севастьяновым скрестились, и разве что искры не посыпались. Воздух сгустился от напряжения. В тот момент окружающие перестали существовать – остались только он и я. Первым не выдержал Кирилл – пробормотал себе что-то под нос про убегающие спагетти и скрылся на кухне.

– Боже правый! – расхохотался Володька. – Прям Монтекки и Капулетти.

– Ошибаешься, дружок. – Мой тон сделался вкрадчивым. – У нас там скорее «Айвенго». Причем я в роли прекрасного рыцаря.

Забравшись с ногами в кресло, я обхватила колени руками и, переводя взгляд с одного мужчины на другого, погрузилась в пучину воспоминаний.

– Думаю, никому из присутствующих не нужно объяснять, кто такая Женя Охотникова и какова ее репутация. Без ложной скромности, слава моя уже давно вышла за пределы Тарасова. Так что когда зятю главного прокурора понадобилась помощь в одном деликатном деле, он не к тестю своему побежал и не в полицию, а ко мне обратился.

– И что? – Володька вскочил со своего места, явно сгорая от любопытства. – Ты охмурила Кирилла и сама влюбилась?

– Да прям счас, – фыркнула я, возмутившись подобным предположением. – Конечно, нет! Он мне сразу категорически не понравился.

– Я все слышу… – донесся из кухни голос героя рассказа.

– На то и расчет, – рассмеялась я. – Но ведь из песни слов не выкинешь. Вы удивитесь, но я очень не люблю обходительных мужчин. За редким исключением, все эти целования ручек, шарканья ножкой, россыпи комплиментов и ласковые взгляды – верные признаки кобелиной натуры. Уж простите за выражение. Нет, это вовсе не означает, что мне по душе противоположный типаж. Отнюдь, но всего должно быть в меру. И я бы предпочла, чтобы нежность и ласка доставались одной-единственной. Той, кто является его избранницей. А когда кавалер дарит их всем вокруг, на глубокие чувства он вряд ли способен. Сегодня он тебе в глаза заглядывает и по ручке гладит, а завтра – проделывает все то же самое с иной барышней.

– Но со мной-то ты ошиблась! – Мне пришлось встретить острый взгляд неожиданно появившегося в комнате Кирилла. На этот раз наш «поединок» закончился его победой: пожав плечами, я отвернулась к окну. И замолчала, пытаясь совладать с охватившим меня волнением. – Надо же, трещина, – проговорила я задумчиво, разглядывая глубокую борозду, проходящую по всей длине оконной рамы. – И ведь не склеить уже ничем… Теперь либо менять, либо терпеть сквозняк и пыль… Одним словом, – тряхнула я головой, отгоняя наваждение, – Кирилл мне показался типичным бабником.

– Но ты признаешь, что была не права? – тихо спросил Севастьянов. Я кивнула, сглатывая образовавшийся в горле ком.

– Браво! – Конфетин лениво хлопнул в ладоши. – Словно в кино на мелодраму сходил. Право слово, сцена встречи Штирлица с женой в кафе «Элефант» по драматизму явно уступает только что разыгранной перед нами. А ведь мы, я так понимаю, даже до середины рассказа не добрались.

– Ты куда-то торопишься? – огрызнулась я. – Вообще могу ничего не говорить.

– Нет-нет. – Гоша довольно натурально изобразил испуг.

– То-то же. – На моем лице отразилось торжество. – С самого начала Кирилл мне дико не понравился. Однако он клиент, мне с ним детей не крестить, так что я засунула свое мнение в… В общем, просто выполнила взятые на себя обязательства, получила деньги и на ухаживания не повелась. Расстались, как говорится, друзьями. Но этот товарищ не унимался.

– Влюбился? – Конфетин проявил чудеса сообразительности.

– Типа того. – Отвернувшись к окну, я заметила одинокого голубя, пританцовывающего на подоконнике. Сизарь вертел головой из стороны в сторону, разглядывая нас глазками-бусинками. Заметив мой пристальный к нему интерес, а может, по другой причине, птица взмахнула крыльями и полетела вниз. Свободная и независимая.

– Ну а ты? – нетерпеливо поинтересовался Володька.

– А что я? – скривившись, пожала я плечами. – Ну кто поверит в такой бред? Да и как-то до чувств Кирилла мне особенного дела не было – говорю же, как мужчина он мне сразу не понравился.

– Ой ли? – вновь подал голос герой рассказа.

– Честное слово. – Я даже перекрестилась в доказательство.

– Но, я так понимаю, это ведь не финал истории, да? Явно еще что-то будет. И что же потом изменилось?

– Случай… – пояснила я.

– Судьба! – выкрикнул Севастьянов.

– Кирилл ухаживал галантно. И смело, учитывая, что с женой они так и не развелись, а супруга держала его на коротком поводке. Остается только гадать, каким чудом ему удавалось его ослабить. Впрочем… Разъездной характер работы снабжал его алиби на все случаи жизни. Пусть и пришлось, конечно, фантазировать. Не так ли, дорогой? – Ласковый тон, которым я произнесла последнюю фразу, не обманул бы и ребенка.

На этот раз «дорогой» решил промолчать – очень предусмотрительно с его стороны.

– Да-а-а, – протянула я мечтательно. – Севастьянов умеет быть настойчивым. К примеру, просыпаюсь я однажды, выхожу на балкон, кофе на свежем воздухе выпить, смотрю, а напротив моего окна огромный транспарант красуется. А на нем моя фотография и надпись: «С добрым утром, любимая». В другой раз музыкантов нанял, чтобы серенаду исполняли. Правда, сам так и не появился. Оно и понятно: все соседи за телефоны схватились – такое представление ведь не часто увидишь, а Кирилл хоть активничал, но про осторожность все же не забывал.

– А ты? – Конфетин даже удивился. – Неужто повелась на такую откровенную пошлятину?

– Вот еще! – оскорбилась я.

Впрочем, Гошино замечание не только меня зацепило. Появившийся в комнате Севастьянов выглядел оскорбленным до крайности.

– Чего сразу «пошлятина»? – проворчал он, буквально кидая на стол сковороду с пастой. – И потом, это ведь только аперитивчик, основное-то блюдо куда элегантнее.

– Ты про Прагу? – насмешливо поинтересовалась я. – Неплохая попытка, жаль только, не удалась.

– Прошу к столу! – Кирилл прервал мой рассказ, опять возвращаясь с кухни. На этот раз с тарелками и столовыми приборами.

– Нет, нет! – воскликнул Антонов, все это время жадно внимающий моему повествованию. – Я настаиваю на продолжении. Шутка ли – такая история!

– О, мальчик, – загадочно улыбнулась я в ответ. – Ты даже не представляешь себе, какая именно! И все же сначала следует подкрепиться. Кто знает, как дальше день сложится. В нашем случае нельзя терять время даром, а поговорить мы всегда успеем.

Трапеза, если так можно, конечно, назвать стремительное поглощение пищи четырьмя оголодавшими людьми, проходила в полнейшей тишине, нарушенной только единожды. Поводом для разговора стала моя манера есть спагетти. Юный Володька попытался сделать мне замечание, указав, что итальянцы никогда не вкушают длинную пасту при помощи ложки. В этой стране, дескать, это считается дурным тоном. Будто мне об этом не было известно.

– Ем, как мне удобно, – сказала я, словно отрезала. – Поблагодари, что не втягиваю их ртом.

– Спасибо, – обиженно буркнул Володька.

Значительно позже, когда мы, довольные и сытые, лениво растянулись кто где и потягивали горячий кофе, любезно сваренный Кириллом, я продолжила свое повествование.

– Севастьянов преследовал меня месяц. И не нужно обиженных взглядов, Кирилл, скажи спасибо, что мы не в Америке живем. Иначе я бы давно получила в отношении тебя судебный запрет. Ты бы ко мне и на километр не приблизился.

– А жене стукануть? – предложил Антонов.

– Нет. Я предпочитаю сама решать свои проблемы. Хотя это бы облегчило мою жизнь, не сомневаюсь. А так намучилась я с этим парнем – будь здоров. Не желал униматься, и все тут. Однажды даже в Чехию меня чуть не увез. Подговорил приятеля обратиться ко мне якобы с одним делом. Друг его меня нанял и даже командировку в Прагу оформил. И только в самолете выяснилось, что все подстроено Кириллом.

– А ты? – ахнул Володька.

– А я развернулась и ближайшим рейсом в Россию вернулась. Севастьянов зря на билеты разорился.

– Слушай. – Конфетин повернулся к моему бывшему возлюбленному. – Даже не представляю, что еще такого ты мог придумать, чтобы она в итоге сломалась? Если уж все вышеперечисленное не сработало… Что же ты сделал?

– Не поверишь, ничего, – усмехнулась я. – Иногда, чтобы завоевать женщину, достаточно просто быть собой. Во всяком случае, на меня именно это подействовало. Хотя без вмешательства Его величества случая все же не обошлось… – Я немного помолчала, а затем продолжила, не поднимая глаз на присутствующих. – Кирюша в итоге сдался. Попытки добиться моего расположения оставил, чем меня, конечно, очень порадовал. Шло время, и мы потихоньку забывали друг о друге.

– Эй-эй, говори за себя! – Севастьянов только чудом не захлебнулся возмущением.

– Хорошо, я стала забывать о тебе. Не сомневаюсь, ничего бы у нас не вышло, если бы не та история. Знаете, ничто так не сближает людей, как пережитые вместе злоключения. Не случайно все голливудские экшен-фильмы непременно имеют любовную линию. Вот и у нас получилось все, как в кино. Да чего там вспоминать, – махнула я рукой.

– То есть? – В голосе Конфетина явственно слышалось возмущение. – Ты прервешь рассказ на самом интересном месте?

– Не было ничего интересного, – сказала я, – просто мы вместе с Кириллом попали в серьезный переплет. Я тогда одного клиента сопровождала – эскорт-услуга для тех, кто охранников светить не хотят. Вон как с Володькой. Ну и вот мы втроем – я, Севастьянов и тот парень – оказались в заложниках. Мы в одном кафе вместе очутились. Этот, – я кивнула на экс-возлюбленного, – за старое принялся, я отбиваюсь, ну и… Преступники воспользовались ситуацией и скрутили нас с моим клиентом. Оказывается, они его давно пасли, похищение с целью выкупа затеяли. Ну а Кирилл же герой, – мои зубы оскалились в улыбке, – помогать нам кинулся, так они и его с собой прихватили. Заперли нас троих в подвале заброшенного дома и две недели держали, пока родственники должника деньги собирали.

– И за это время крепость пала? – Гоша и не думал скрывать ехидство. Спокойно отразив его полный насмешки взгляд, я перевела свой на Володьку, чтобы тут же невольно усмехнуться – наивное дитя внимало моему рассказу с широко открытыми глазами. За броней юношеского цинизма скрывалась тонкая, ранимая душа, не лишенная романтичных устремлений. Мое сердце сжалось от сочувствия к мальчику, стоило мне только вспомнить о пережитой им недавно утрате.

– Тебе не понять. – Мой голос прошелестел еле слышно.

– Да где уж мне-то. – И без того маленькие, практически поросячьи Гошины глазки теперь и вовсе превратились в щелочки.

– Слушай, ты чего взъелся? – Мой верный рыцарь, следуя традиции, бросился на мою защиту. А ведь я столько раз просила его этого не делать! Не понимает, что ли, что тем самым он унижает во мне феминистку? Но если уж Севастьянов решил меня защищать, он будет биться до последнего.

– Ша. – Моя ладонь взлетела вверх. – Вы еще давайте подеритесь! Мало нам неприятностей.

А еще говорят, женщины – склочницы. Мужики куда хуже – стоит двум самцам оказаться вместе… Если каждый из них еще и лидер по натуре – у-у-у… Хорошо, хоть «золотой ребенок» не претендует на главенствующую роль.

– Вы хотели узнать историю нашего знакомства, вы ее узнали. А комментарии прошу оставить при себе. Тем более все давно быльем поросло.

– Отчего же? – Конфетин не желал униматься. – Начала, так иди уж до конца. Поведай нам, почему вы больше не вместе?

– А с чего ты взял… – начал было Кирилл, но я только рукой махнула, его останавливая.

– Не твое собачье дело, – сказала я. – И так жалею, что разоткровенничалась. Ладно, – резко отодвинутый мной стул громко взвизгнул, – всем лучей бобра, а я спать. Слишком трудный выдался у нас денек.

– Как это спать? – удивился Володька. – Время же только шесть вечера.

– Малыш, – улыбнулась я, – запомни первое правило разведчика – отдыхать следует при первой возможности, ибо неизвестно, когда она появится в следующий раз. Так что не советую тебе дожидаться прихода Хрюши со Степашкой. Иди баиньки прямо сейчас. Наши друзья из правоохранительных органов – удивительно шустрые ребята, кто их знает, когда они вновь нас настигнут. Так что кто как, а я не собираюсь и дальше терять время на пустые разговоры. Всем peac!

И, послав компаньонам самую обворожительную улыбку, на какую только оказалась способна, я неспешно удалилась в отведенную мне спальню. Правда, как вскоре выяснилось, покой мне только снился.

Как и во всей квартире, интерьер моей комнаты создавался в далекие шестидесятые, если не раньше. Допускаю, что тогда он вполне соответствовал модным дизайнерским тенденциям, хотя и на этот счет имеются у меня некоторые сомнения. Но сейчас поди разбери. Однако, как говорится, снятой на несколько дней квартире под кровать не заглядывают. Хотя в данном случае не мешало бы – судя по запаху, здесь явно кто-то умер. И не раз. С другой стороны, тут бы со своими скелетами разобраться, где уж чужие раскапывать.

Моя голова коснулась подушки, которая, вопреки ожиданиям, пахла лавандой и сеном, и Морфей тут же распахнул свои объятия – не иначе, давно поджидал. Жаль только, дождаться ему меня оказалось не суждено. Не успела я погрузиться в глубокий сон, как меня уже вывел из небытия тихий, но настойчивый зов Кирилла.

– Женя, – шептал он, щекоча дыханием ухо, – Женечка! Ты спишь?

– Спала, – раздраженно пробормотала я, занимая на кровати вертикальное положение. – Слушай, Кирюш, ну чего тебе неймется-то, а? Вот ни жить ни быть, сейчас поговорить нужно?

– А когда? – В голосе Севастьянова слышалось искреннее удивление. – Мы все время в бегах, вот выдалась минутка, грех не пообщаться.

– О чем? – Встав с кровати, я подошла к окну и посмотрела вниз на улицу через мутное, давно не мытое стекло. Отсюда двор напоминал бетонный колодец – глубокий и узкий. Яркими пятнами пестрели цветочные клумбы, по щербатой мостовой весело скакал итальянский мальчишка, кто-то парковал свой крошечный автомобиль у подъезда.

– Жень, – Кирилл тихонько подошел сзади и обнял меня за плечи, – ну прости меня, пожалуйста. Я разведусь, я ведь обещал!

– Разведись! – неожиданно для себя откликнулась я, резко повернувшись к бывшему возлюбленному. Встретив мой решительный, пылающий гневом взгляд, он смутился и отпустил меня. Отошел в сторону, взъерошил волосы, вздохнул.

– Что такое, Кирюш? Не готов? Не сейчас? Чуть позже? Когда отец Светланы в отставку уйдет? Чем он тебя держит, а? Без него твоему бизнесу конец? И что? Разве любовь не главное? Или шалашный рай только для женщин?

– Ты не понимаешь! – Севастьянов в отчаянии воздел руки к небу. – Если бы ты только знала…

– Так расскажи, Кирюш, – я даже не пыталась скрыть насмешку в голосе, – постараюсь понять.

– Не могу! Не проси, просто верь мне!

– Я тебе верю. Правда. – На этот раз в моем голосе слышалась усталость. Вполне объяснимая, если учесть, сколько раз мы вели эти разговоры. – Верю, Кирилл, верю. Но дело не в этом. Я тебя больше не люблю, понимаешь? Смирись!

– Нет! – Севастьянов подошел ко мне, схватил за плечи и несколько раз хорошенько тряхнул. – Ты все врешь! То, что между нами было, так просто не забыть, не перечеркнуть.

– Господи, Кирилл! Сколько можно?!

Мужчина ничего не ответил, только притянул меня к себе и накрыл мои губы своими. Сопротивления не встретил – истосковавшееся по ласке тело отказывалось слушать разум. Мои руки обвили могучую шею бывшего возлюбленного, ноздри с жадностью втянули родной аромат. Время перестало существовать. Мою недавнюю усталость как рукой сняло, Морфей и вовсе сокрушенно взирал на меня с небес, понимая, что не скоро меня дождется.

Жаль только, на свете всегда найдутся люди, которым чужое счастье, словно кость в горле. И один из таких субъектов был назначен судьбой в наши сопровождающие.

– Кхе-кхе, – ничуть не смущаясь из-за несвоевременности своего визита, привлек к себе внимание Конфетин. – Простите, что прерываю, – он даже не пытался скрыть насмешку, – но у нас гости.

– Что?! – И без того отчаянно бухающее мое сердце теперь и вовсе собиралось разорваться от напряжения. – Опять?! Быть того не может!

Метнувшись к двери, я едва не сшибла стоящего в проходе мужчину, который, сплетя на груди руки, взирал на нас, сохраняя спокойствие. Ни один мускул не дрожал на его лице – просто поразительное самообладание. Если только… До меня начал доходить смысл происходящего.

– Что это было? – Мои глаза метали молнии.

– Учебная тревога, – спокойно ответил Георгий. – Демонстрация того, что может быть, когда личное берет верх над общественным. Ты серьезно полагаешь, что сейчас самое время романы крутить?

– Не твое дело, – буркнула я, в глубине души прекрасно понимая, что компаньон прав. Но сдаваться так просто не привыкла.

– Господи, как вы мне все надоели! – воскликнула я, театрально заламывая руки. – Выметайтесь прочь! Оба! Завтра у нас очень тяжелый день. Дайте отдохнуть! Умоляю!