Глава 12
Перевоплощение

Конфетин окинул нас критичным взглядом.

– Альфонсо – бог, – охарактеризовал он стоящего неподалеку взмыленного мужчину, который два часа кряду колдовал над нашей внешностью.

– Не поспоришь, – пробормотала я, пораженно взирая на свое отражение в зеркале.

С посеребренной амальгамой поверхности на меня смотрела совершенно незнакомая блондинистая девица.

– А они точно не отвалятся? – Я подергала длинные белокурые локоны, только чудом держащиеся на моей голове. Вот уж действительно, все, что ни делается, к лучшему. На походе в салон сэкономила.

– Очень не хочется облысеть в самый неподходящий момент, – пробормотала я. – Представляю, что будет, если я начну рассыпаться на части прямо на таможне. – На этот раз я подергала неестественно длинные ресницы.

Матушка-природа наградила меня невероятно пухлыми и чувственными губами, которые теперь благодаря нескольким инъекциям ботокса и вовсе превратились в форменные вареники. Пуш-ап с силиконовыми вкладками увеличил мою от природы небольшую грудь, благодаря чему талия выглядела еще более тонкой. Одним словом, из зеркала на меня смотрела одна из тех девиц в велюровых костюмах, во множестве встреченных мною в эти дни на землях солнечной Италии.

– Брависсимо, маэстро! – В таком виде меня и родная мать не узнает. Я сложила пальцы в щепоть и, изобразив поцелуй, послала его Альфонсо. В ответ меня удостоили равнодушным кивком.

– Хорошо тебе! – пробурчал недовольный Володька, которому итальянец подобрал совсем другой образ. Вернее, подобрали его неизвестные нам изготовители фальшивых паспортов – Альфонсо же оставалось лишь воссоздать увиденное на фото.

И тут он, пожалуй, превзошел самого себя, ведь одно дело – превратить коротко стриженную плоскую брюнетку в длинноволосую пышногрудую блондинку, и совсем другое – сделать из красивого парня взрослого мужчину с отпечатками непростого прошлого на челе.

Но Альфонсо осмелился бросить вызов богам, вступив в схватку с самой природой. Создатель был посрамлен, ведь оказалось, что результат его труда легко изменить буквально несколькими взмахами ножниц и прочих подручных средств, названия которых лично мне неизвестны.

– Слушайте, а это не перебор? – с сомнением поинтересовалась я, осматривая бритоголового мужика, сверкающего черными как смоль глазами (слава производителям линз!) из-под кустистых бровей.

– Самое то, – усмехнулся Конфетин. – Вы прекрасно впишетесь в толпу возвращающихся на родину соотечественников. Он – средней руки бизнесмен. Скажем, – мужчина задумался, наморщив нос, – пусть будет поставщик нефтяного оборудования. Вживайся в образ пока. – Гоша одарил Вовку насмешливым взглядом. – Она… Хм. – Георгий еще раз внимательно осмотрел меня с ног до головы. – Впрочем, с ней все понятно. Звезда Зажопинска. Насмотревшись фешн-каналов и начитавшись гламурного глянца, решила, что может выглядеть не хуже Перис Хилтон, Ксении Собчак или… кто там у нынешних девиц в кумирах ходит?

– Мне можешь не объяснять. – Мои губы скривились в кривой усмешке. – Какую Галатею вы из меня вылепили, понять нетрудно. Иное дело, что будь я на месте полиции, первым делом нашей паре внимание бы уделила. Причем самое пристальное. Именно из-за яркости образа. Всем и каждому понятно – надумай преступники сменить внешность, они будут стремиться достичь противоположного эффекта и…

– Не усложняй, – усмехнулся Конфетин. – В конце концов, в местной полиции не агенты ноль-ноль-семь трудятся, а заслужить внимание настоящих профессионалов еще суметь нужно. Так что все будет нормально, если только сами не завалите дело. Ваша задача – держаться спокойно и уверенно. Справитесь?

– За этого, – короткий кивок в сторону Антонова, – не ручаюсь, а в себе уверена.

– Потому что проф… – свою фразу Конфетин не закончил, пригвожденный к месту моим недовольным взглядом. Подняв ладони в знак капитуляции, развивать тему он не решился. И правильно сделал.

– Ну что? По матрешкам? – миролюбивым тоном поинтересовался Георгий и даже умудрился выдавить из себя некое подобие улыбки, из-за чего стал удивительно похож на умственно отсталого. Теперь понятно, почему он всегда такой хмурый. На его месте я бы тоже не особенно скалила зубы.

– Чувствую себя идиотом, – пробурчал Володька. Мы только что покинули машину и теперь топтались возле входа в аэропорт, дожидаясь, пока Кирилл оценит обстановку внутри него.

– Поверь, вряд ли твое самочувствие улучшится, окажись ты в тюрьме, – жестко парировал Конфетин. – Так что потерпишь!

– Дорогой, расслабься, – сладким голосом пропела я, беря Антонова под руку.

На этот раз в обращенном на меня взгляде Конфетина читалось любопытство, удовлетворять которое, впрочем, я не собиралась. Взмахнув огромными ресницами (тяжесть, нужно отметить, невероятная, и как только девицы их каждый день носят?), я надула и без того изрядно надутые губки и жеманно протянула:

– Мальчики, я долго буду вас ждать? – и добавила тихонько, дотянувшись до Володькиного уха: – Представь, что это игра. Поймай кураж, и, уверяю, тебе это понравится!

Антонов кивнул, но, как показали дальнейшие события, совету не внял.

Дождавшись знака Севастьянова, мы неспешно направились в здание аэропорта. Открыв рот и изображая недалекую, но очень любопытную блондинку, я, не стесняясь, озиралась по сторонам, для усиления эффекта задерживая взгляд на потенциальных соперницах – таких же пухлогрудых и пухлогубых блондинках. На мое счастье, в этот час с небольшими временными интервалами в Россию отправлялось сразу несколько рейсов, так что недостатка в «соперницах» не имелось. Подозреваю, так и было задумано при покупке билетов – теперь полиция замучается проверять всех подозрительных субъектов.

– Ой, какая милая! – уставившись на маленькую страшную лысую собачку, осиновым листом дрожащую на руках у умопомрачительной красотки, изобразила я восторг и умиление, задействовав для этого все свои актерские способности. Девица в шелковым комбинезоне и шляпе с такими огромными полями, что вторым ее назначением, безусловно, являлась защита от окружающих, одарила меня победоносным взглядом, из чего я сделала вывод, что страшная зверина невероятно дорога.

– Дорогой, купи-и-и-и. – Мои губы вытянулись в трубочку. Рассматривая убогую животину, я тем не менее не забывала кидать осторожные взгляды по сторонам, благодаря чему успела заметить подозрительного мужчину в черном костюме, старательно делающего вид, будто его очень интересуют заголовки журналов на прилавке газетного киоска. Выглядел он при этом так, будто только что проглотил осиновый кол.

– Сережа? – Дама с собачкой, словно улитка из раковины, показала лицо из-под шляпы. – Что ты тут делаешь? – удивленно поинтересовалась она, обращаясь к проглотившему палку субъекту. Правда, быстро и вполне самостоятельно отыскав ответ на этот вопрос, уже в следующую минуту она набросилась на него с кулаками, не забыв сунуть страшненькую собачку под мышку. Спокойствия, нужно отметить, той это не добавило – бедное животное затряслось так мелко, что, казалось, еще чуть-чуть – и его хватит апоплексический удар. Если он, конечно, у собак случается.

– Сережа, ты опять? – Кажется, у дамы даже шляпа вздыбилась от возмущения. – Ну сколько можно?

– Сколько нужно! Откуда мне знать, что ты действительно в Россию летишь? И что одна, а не с любовником? – Парочку ничуть не смущали невольные свидетели, бросающие на них любопытные взгляды. В другое время, возможно, и я бы с удовольствием понаблюдала за происходящим для обогащения своей коллекции типажей, но сейчас передо мной стояли иные, куда более значимые задачи.

Поняв, что напряженный мужчина в черном костюме явился не по нашу душу, я довольно быстро утратила интерес к нему, но не к остальным окружающим нас людям.

Пожалуй, вот тот огромный детина вполне может оказаться полицейским. Он хоть и делает вид, будто не интересуется прохожими, но на эффектных девиц все же посматривает с любопытством. Понять бы только, является ли его интерес профессионально-кобелиным или все же сыскным? В итоге верным оказался первый вариант – ожившие динамики объявили посадку на Амстердам, и рыжий парень, подхватив спортивную сумку, резво поскакал к нужному ему гейту.

Похоже, мои волнения напрасны – сотрудников правопорядка, кроме тех, которым положено присутствовать в аэропорту, видно не было.

Значит, можно смело двигаться вглубь зала (до этого времени мы предпочитали держаться ближе к выходу на случай, если понадобится отступать).

– Расслабься, – обнажив в улыбке даже зубы мудрости, процедила я, обращаясь к Володьке. – Ты так напряжен, что тобой стрелы можно в цель отправлять. Кроме того, будешь потеть – у тебя нос отвалиться.

– Какой нос? – недоуменно вопросил Антонов.

– Забудь, – воздела я глаза к небу. Вернее, к потолку. – Шутка это. Обстановку разрядить пытаюсь. А то ты как тетива дрожишь, того и гляди лопнешь.

Переговариваясь подобным образом, мы прошли первый этап обязательной проверки. На этой стадии вопросов к нам, разумеется, не возникло – служащих аэропорта больше волновало содержимое нашего багажа, нежели мы сами. Продуманная до мелочей легенда включала и несколько огромных чемоданов, доверху набитых всевозможными тряпками, купленными в ближайшем к убежищу бутике. Пышногрудогубая блондинка, путешествующая налегке, по мнению Конфетина, могла вызвать подозрения, вот он и расстарался. Хотя, может, просто воспользовался ситуацией – как знать, возможно, парень тайный шопоголик? Подумав так, я невольно усмехнулась – представить Гошу получающим удовольствие в магазине модной одежды не помогло даже мое весьма и весьма богатое воображение.

Встречающая нас служащая аэровокзала лениво скользнула по нам взглядом и никаких эмоций не выказала. Не заинтересовал ее и наш багаж, благодаря чему наша парочка спокойно и беспрепятственно попала в зону ожидания. Зарегистрировавшись на рейс заранее через Интернет, мы максимально минимизировали контакты с персоналом аэропорта. Все, что оставалось сделать, – это сдать вещи и пройти обязательный паспортный контроль. Дабы избавить Володьку от лишнего стресса (а всякое общение с должностными лицами давалось ему с трудом, бедняга даже от уборщиц шарахался), все сопутствующие хлопоты мне пришлось взять на себя. Обилие золотых украшений на всех частях моего тела, включая лодыжку, и нарядно-кричащая сумка от Гуччи обязывали меня оказаться VIP-пассажиром. Билеты в бизнес-класс обеспечивали нас целым рядом привилегий перед «плебсом», толпившимся в длинной очереди к стойке регистрации и приема багажа. Меня же ноги несли к одинокой девушке, скучающей возле скромно оформленной (могли бы и расстараться) виповской таблички.

– Привет, – жеманно растянув губы, пропела я на ломаном английском. Вообще-то языком Шекспира ваша покорная слуга владеет превосходно, но, беседуя со служащей аэропорта, я сознательно коверкала хорошо знакомые мне фразы в соответствие с заранее выбранным образом. Впрочем, собеседница никакого интереса к моей персоне не проявила. Улыбаясь профессионально-пластмассовой улыбкой, она налепила на багаж бирки, чтобы отправить его по транспортерной ленте в то таинственное место, доступ в которое пассажирам категорически запрещен.

Чувствуя себя героем компьютерного квеста, только что с успехом перешедшим на следующий уровень, я незаметно вдохнула и выдохнула, успокаивая волнение, после чего двинулась на паспортный контроль. Лысый Володька семенил следом. До стеклянной будки мы не дошли. Казалось, от родины нас отделяет всего несколько метров, но, увы, успешно пройти их нам не удалось.

Чтобы не привлекать внимания и максимально нас обезопасить, Конфетин с Севастьяновым держались в стороне. Войдя в здание аэропорта, мы сразу разделились на две группы, хотя до этой минуты я своих партнеров из поля зрения не выпускала. Потеряла буквально на минуту, в течение которой произошли очень неприятные для нас с Володькой события. Четверо бравых хлопцев в серых костюмах выросли рядом с нами, будто из-под земли.

– Синьора Охотникова? – Обратившийся ко мне по-английски плечистый парень обхватил мою руку в районе предплечья, словно стальными тисками сковал.

– Что вы себе позволяете? – Мне не составило труда изобразить негодование. А вот моему компаньону выдержки явно не хватало – он раненой птицей бился рядом в объятиях двоих, похожих, словно близнецы, парней.

– Дорогой, что происходит? – не выходя из образа, поинтересовалась я у него, часто-часто взмахивая бесконечно длинными пластмассовыми ресницами, тем временем судорожно прикидывая варианты возможного отступления.

– Н-н-не знаю, – пролепетал Антонов, выглядя при этом так, словно собирается грохнуться в обморок. Заметив спешащих к нам охранников аэропорта, я неожиданно обрадовалась – можно было сыграть на противостоянии двух ведомств, и пока они разберутся, кто есть кто, попытаться скрыться.

Увы, захватившие нас ребята дело свое отлично знали. Незаметными движениями они достали пластиковые удостоверения и, продемонстрировав их «коллегам», стремительно двинулись к выходу, бросив на ходу несколько быстрых фраз.

Местные совбезовцы растерянно замерли на месте, не решаясь пойти следом. Я только и успела, что поймать их удивленные взгляды. Любопытство читалось и на лицах идущих навстречу людей. Некоторые по традиции выхватили из карманов сотовые телефоны и направили на нас их объективы. Отлично! Значит, уже максимум через десять минут мы будем во всех компьютерах страны. Да что там страны – подозреваю, наш успех вполне может иметь мировые масштабы. Жаль только, что, как ни старалась, я не могла испытать радость по этому поводу.

– Это какая-то ошибка, – лепетала я, обращаясь к конвоирам, хоть и осознавала, что партия проиграна. Верить в то, что все кончено, отчаянно не хотелось. Столько усилий, и все зря!

Бросив быстрый взгляд вправо, я увидела, что Володьку тащат уже буквально волоком – для отчаянного рецидивиста, коим он является в глазах собственного отца, мальчишка оказался уж больно слабым. Или это игра? Поди разбери.

– Дорогой, – я обращалась к Антонову по-русски, – все будет хорошо. Не волнуйся, милый. Это недоразумение. Скоро все выяснится, и нас отпустят. – И добавила, обращаясь уже к своему сопровождающему: – Это безобразие! Я буду жаловаться консулу! Знаете, кто мой отец? – Одним словом, выдала весь стандартный набор фраз русского гражданина, пойманного на правонарушении за границей. Только что к президенту не апеллировала, хоть и была к этому чрезвычайно близка.

– Что с нами будет? – спросил Володька. На него жалко было смотреть.

– Мы найдем выход, – на минуту выйдя из образа, ответила я своим обычным тоном. Но уже в следующее мгновенье вновь нацепила на лицо маску тупоголовой блондинки, считая, что нужно держать марку до последнего, ни в коем случае себя не выдавая. Даже под пытками, хотя, надеюсь, до них дело все-таки не дойдет.

Все это время мой мозг лихорадочно искал пути спасения, одну за одной отметая идеи, предполагающие взятие пассажиров в заложники и вооруженный захват аэропорта. Иных вариантов пока не намечалось.

Оставалась еще надежда на итальянское правосудие, но, учитывая навороченное нами, очень и очень слабая. Будь я на месте следователей, точно не стала бы ломать голову над тем, кого обвинить в убийстве Арамовой.

Но где же, черт возьми, Конфетин с Севастьяновым? Или их тоже задержали?

Если так, тогда нам вообще ничего хорошего не светит. Впрочем, и в ином случае рассчитывать на многое не приходится – не перестрелку же с полицейскими устраивать. Или все же ее?

– Ты совсем ненормальный? – едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на Кирилла с кулаками, поинтересовалась я, задыхаясь от гнева. – Ты хоть понимаешь, что нам теперь грозит? Одно дело – бегство от полиции, другое – вооруженное ей противостояние! А ты! – Могла бы взглядом просверлить дыру, она бы уже зияла в затылке Конфетина. Не подозревающий о нависшей над ним угрозе Гоша лишь сильнее жал на педаль газа, умело лавируя между машинами. – Тоже мне профессионал! Как ты допустил подобное? Как позволил?

– А что им оставалось делать? – пришедший в себя Володька встал на защиту «спасителей». – Смотреть, как нас в тюрьму увозят?

– Не знаю, – буркнула я. – Просто одно дело бега, другое – сопротивление сотрудникам правопорядка с использованием оружия.

– Ты повторяешься, – ласково проговорил Севастьянов, разворачиваясь к нам. – Никто же не пострадал. Во всяком случае, пока… – В его голосе явственно слышалась тревога, а в глазах читалось отчаяние. Проследив за его взглядом, я обернулась и увидела черный «Мерседес», ярко блестевший на солнце лакированными боками. По всему видно, что этот автомобиль приклеился к нам не просто так.

– Вот черт! – выругался Конфетин, заметивший хвост в зеркале заднего вида. Надавив на педаль газа еще сильнее, хотя мне казалось, будто он и так выжал из автомобиля все, что можно, он резко крутанул руль в сторону, только чудом не задев идущий рядом автомобиль. Громкий гудок клаксона поведал мнение водителя об этом маневре. Мысленно попросив у него прощения, я схватила лежащий на подлокотнике навигатор и принялась прокладывать маршрут, взяв на себя роль штурмана.

– Правее, – приказала я, – на следующем повороте уходи налево.

– Прямо из правого ряда, – ужаснулся Вовка.

– Торжественно обещаю, что мы потом оплатим все штрафы, – криво усмехнулась я. – Мне и самой очень не нравится то, что происходит, но благодаря этим, – я кивнула в сторону сидящих впереди мужчин, – у нас теперь нет другого выхода. Уходи влево, – завопила я что есть мочи, опасаясь, что Гоша увлекся и забыл мое указание. Совершенно напрасно, так как парень и впрямь оказался хорошо знающим свое дело профессионалом. Максимально близко подпустив к нам преследователей, он создал у них иллюзию, что намеревается двигаться вперед или вправо. И только в самый последний момент направил транспортное средство налево. Под ужасающий аккомпанемент визжащих шин и автомобильных гудков наша машина выскочила в небольшой переулок, ведущий, если верить умной навигационной технике, прямиком к огромному торговому центру.

– Кажется, оторвались, – выдохнул Володька, а я лишь усмехнулась в ответ. – Если бы только это было так просто…

– До этого мы слушались тебя, – я кивнула Конфетину, – и все видят, что в итоге вышло. Пришло время мне перехватить инициативу.

– И с чего бы нам тебе подчиниться? – насмешливо фыркнул Гоша, сложив руки на груди.

– А тебя никто и не заставляет. – Мои губы растянулись в улыбке. – В принципе, ты свободен. Остальные, кстати, тоже. Вы вольны сами выбирать, с кем остаетесь, – обратилась я к Кириллу с Володькой. – Но помните, у меня хоть какой-то план имеется.

– Я с тобой! – Решение Севастьянова меня не удивило, а вот в Антонове уверенности не было.

– Я тоже! – произнес тот решительно и жестко.

Мы все вопросительно посмотрели на Конфетина. Он, выдавив кривую усмешку, пожал плечами и с трудом выдавил из себя:

– Что ж, руководи, повелительница.

– Вот и отлично. – Получив добро всех компаньонов, я изложила им свой план.

– Неубедительно, – покачал головой Конфетин. – Первым делом полиция будет прочесывать транспортные узлы.

– Конечно, а еще перекроет все выезды из города. Так что мы в любом случае в ловушке. Но так как мы, похоже, надолго застряли в этой проклятой стране, нам нужно действовать.

– И что ты предлагаешь? – Гоша обжег меня презрительным взглядом темных глаз.

– Я тебе об этом потом поведаю, сейчас некогда.

– И все же, по-моему, это слишком очевидно, – с сомнением покачал головой Антонов.

– Возможно. Не сомневаюсь, наши преследователи вычислят нас, если будет время. Вот почему нам нужно сыграть на опережение. Правда, с каждой минутой этого разговора возможностей для этого становится все меньше. Так что не будем терять драгоценные минуты. Ждите меня возле фонтана!

– Слушайте сюда, господа Керенские. – Удержаться от насмешки оказалось выше моих сил. – Сейчас вы пойдете в туалет и облачитесь в эти одеяния. – Я протянула присутствующим плотные полиэтиленовые пакеты. – Вместе не кучковаться. Не суетимся, а спокойно и неспешно уходим по одному. Встречаемся на железнодорожном вокзале Местре. Билеты покупаете в автомате. Ближайший по времени поезд следует в Рим. Значит, нам туда дорога. Ах да, чуть не забыла. – Открыв бумажный пакет, я выдала каждому из присутствующих коробочки с тушью и подводкой для глаз. – Постарайтесь справиться с этими сложными инструментами, – и, насладившись видом вытянувшихся мужских физиономий, помахав мальчикам ручкой, гордо последовала в сторону выхода.

Здание венецианского вокзала Местре, расположенного в материковой части города, никакой архитектурной ценности не представляет. Современное стеклянно-бетонное сооружение выглядит неаккуратно и неухоженно, что, впрочем, весьма характерно для итальянских вокзалов. Спокойно войдя внутрь, я сразу приметила стайку полицейских, лениво переговаривавшихся между собой и не обращающих никакого внимания на пассажиров. Даже на таких, как я. Это в России укутанная во все черное женщина, взирающая на мир через узкую прорезь чадры, непременно привлечет внимание правоохранителей. В Италии сегодня большее подозрение вызывают люди, одетые по-европейски. Растворившись в густо перемешанной толпе представителей разных национальностей, я неспешно двинулась вглубь помещения.

Ежедневно принимающий и отправляющий огромное число пассажиров венецианский вокзал не успевал, а может, и не пытался успевать переваривать следы их пребывания. Именно поэтому ужасающая даже русское сознание грязь и мусор так явственно бросались в глаза. Зато логистика, как и везде в Европе, была на высоте. Из-за чего мне не составило особого труда отыскать и билетный автомат, и нужную платформу.

Людей в форме я не боялась. Куда более опасными мне представлялись субъекты в штатских цивильных костюмах. Как назло, такие встречались особенно часто. Коммивояжеры, менеджеры среднего звена и предприниматели, так же как и я, спешили на поезд, отправляющийся в Рим. В этой толпе нашим преследователям затеряться ничего не стоит. А учитывая тот факт, что благодаря Кириллу им теперь наверняка разрешено открывать огонь на поражение, нервы мои были напряжены до предела.

Подумать только – напасть с оружием на сотрудников итальянской полиции! О чем Севастьянов вообще думал? Конечно, где-то в глубине души его поступок меня восхитил. Я понимала, что мне следовало быть ему благодарной – в конце концов, он рисковал ради меня своей жизнью, не побоялся вмешаться, взять на себя роль соучастника преступления. Ведь эта война не его, но теперь он по самые уши в нашем деле.

Когда-то именно эта отчаянная смелость и азартность меня и покорили. Жаль только, что в обычной жизни Кирилл не столь решителен, иначе мы давно были бы вместе.

Размышляя подобным образом, я семенила к выходу на перрон, стараясь не озираться по сторонам, но держать весь зал в поле зрения. И все равно давешних знакомцев приметила не сразу. Двое из четверых недавних конвоиров стояли в центре зала, явно кого-то высматривая. Хотя мне ли не знать, кого именно они ищут? Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов через нос, это помогло мне немного успокоить бешено бьющееся сердце. Дрожь в руках тоже получилось унять, поэтому мимо представителей органов правопорядка я прошла спокойно и даже намеренно приблизилась к ним на опасное расстояние. Более того! Невероятным усилием воли заставила себя встретиться с одним из них взглядом. Но только на мгновение, ведь моя новообретенная вера не позволяет мне смотреть мужчинам в глаза. Полицейский равнодушно мазнул по мне взглядом и даже не шелохнулся, из чего следовало, что кадры с камер видеонаблюдения торгового центра проанализированы еще не были. Но, разумеется, это лишь вопрос времени. И сдается мне, самого что ни на есть ближайшего.

Поравнявшись с ними, я намеренно замедлила шаг, хотя ноги так и норовили придать телу ускорение. И в этот момент у дешевого китайского чемодана, приобретенного мной всего какой-то час назад, неожиданно отломилось колесо. Маленькая щербинка, едва заметная выбоина в полу плюс явное пренебрежение своими обязанностями работником из Поднебесной, и вся операция оказалась под угрозой срыва. Мой ангел-хранитель тоже халтурил. Причем настолько, что неудачи посыпались на меня, словно из рога изобилия. Мало того, что чемодан завалился набок аккурат напротив явившегося по мою душу соглядатая, так еще и умудрился раскрыться, выплюнув наружу все свое содержимое, которое вполне могло заинтересовать полицейского. Еще бы – восточная женщина везет в багаже европейскую одежду! Причем не только женскую. В тот момент мне показалось, что время остановилось. Медленно, очень медленно привлеченный шумом человек в костюме повернул голову в мою сторону. Медленно, очень медленно двинулся в мою сторону. Чувствуя, как пот ручьями стекает под чадрой, я лихорадочно соображала, что делать дальше. Самым логичным решением казалось, оставив вещи, припустить бегом, но в неудобном хиджабе мне вряд ли удастся уйти далеко. Оставалось молиться и уповать на удачу. Правда, уже в следующую секунду мне стало ясно, что провидение от меня отвернулось. Миссия оказалась провалена! Полицейский, быстро оценив обстановку, бегом бросился в мою сторону и сбил меня с ног в тот самый момент, когда я пыталась собрать свое барахло.

Больно ударившись попой о пол, я не сразу сообразила, что сотрудник правопорядка отчего-то возле меня не остановился. Буркнув что-то, он пробежал мимо, чтобы уже через несколько метров схватить за руки эффектную блондинку в бирюзовом платье. Развернув ее к себе, мужчина пристально вгляделся в ее лицо и через секунду ослабил хватку, а еще через одну со словами извинения отпустил даму. Этого времени мне, впрочем, хватило, чтобы запихать в чемодан выпавшие вещи, кое-как его застегнуть и, подхватив за ручку, быстро направиться в сторону перрона.

По вполне понятным причинам не желая толкаться в людном месте, мы специально рассчитали время так, чтобы появиться на вокзале аккурат к отбытию поезда. Поэтому, учитывая небольшую задержку из-за инцидента с чемоданом, я успела в буквально смысле в последний вагон. Стоило мне только подняться по металлическим ступенькам в тамбур, как электричка мягко тронулась, намереваясь увезти своих пассажиров из чудесного города на воде.

Не сомневаюсь, большинство из них испытывали при этом сожаление. И только несколько человек вздохнули с огромным облегчением, радуясь возможности перевести дух. Пусть и на время.

В вагоне мне светиться не стоило. Европейцы – народ не любопытный. Туристы – дело иное. И пусть их обычно больше интересуют мелькающие за окном пейзажи, риск в данном случае явно неоправданный. Поэтому я быстро скрылась в туалете, где не менее скоро превратилась из набожной мусульманки в весьма развязную европейку. Сначала, используя заранее приобретенный спрей, покрасила отдельные белокурые пряди в ярко-синий цвет. Затем собрала волосы в пучок и вставила в него карандаш. Следующим штрихом в создании нового образа стала клипса на губу – если не приглядываться, вполне сойдет за пирсинг. Ярко-синяя тушь с трудом ложилась на пластмассовые ресницы, но для настоящего профессионала, вроде меня, невыполнимых задач не существует. Завершающим мазком стали ярко-фиолетовые тени на все веко и черная помада на губы. Вынутые на время голубые линзы вновь вернулись на место.

Одежду я тоже подобрала под стать, превратившись в нечто среднее между Пеппи Длинныйчулок и героиней анимэ. Фиолетовые (в цвет волос) колготки стали второй кожей для моих стройных спортивных ножек, короткая юбочка в шотландскую клетку едва прикрыла попу, а белая рубашка, завязанная узлом, обтянула увеличенную пуш-апом грудь. Критично осмотрев себя в зеркале, увиденным я осталась вполне довольна. Несмотря на трагичность ситуации, я не могла не признать, что девчонка мне нравится. Азарт быстрее гнал кровь по венам, а организм вырабатывал столько адреналина, что им можно было воскресить даже покойника.

Осталось только сунуть два розовых баббл-гама в рот, затем провести их тест-драйв, выдув огромный пузырь и, убрав его ошметки с носа, запихать хиджаб в фирменный пакет известного бренда молодежной одежды и, напевая себе под нос веселую мелодию, покинуть туалет.

Из-за спешки билеты мы покупали в последний момент, поэтому могли рассчитывать исключительно на стоячие места. Поразительно, но знаменитый европейский комфорт доступен далеко не всем. Нет, итальянские поезда весьма удобны. Здесь есть все, чтобы сделать поездку необременительной: мягкие кресла, откидные столики (напоминаю, речь идет об электричке), розетки для зарядки телефонов, планшетов и ноутбуков, полки для багажа и даже велосипедов. Предусмотрены специальные места и для инвалидов-колясочников. Транспорт в солнечной стране сияет чистотой. Обычный (не скоростной поезд) из Венеции в Рим идет примерно четыре с половиной часа, и все это время из вагона в вагон курсирует уборщик и надраивает туалеты. За столь непродолжительную поездку он делает это минимум пять раз.

Автоматически открывающиеся двери, чистые окна, широкие проходы – здешние поезда от российских отличаются так же, как прима балета Мариинки от девочки-снежинки, танцующей на детском утреннике. Но это вовсе не означает, что ехать вы обязательно будете сидя. Билеты в местные электрички продаются не по количеству мест, а по числу желающих. Если приобретать их заранее, номер вагона и кресел еще будет указан, остальные устраиваются либо на полу, либо на чемоданах. Европейцы – народ без комплексов, их это вообще не напрягает.

Но стоит ли упоминать, что отсутствие места – не единственная и не самая главная моя проблема? Предстояло решить массу других задач. Для начала избавиться от хиджаба. Хотя это как раз самое простое. Сначала я аккуратно уложила свой багаж на расположенную прямо у дверей стойку. Кое-как запихнув пакет вглубь поверх многочисленных дорожных сумок, уселась рядом, обхватив ногами свой «одноногий» чемодан. Закрыв глаза, восстановила дыхание и на пять минут погрузилась в медитацию, чтобы очистить сознание от посторонних мыслей.

Зарядившись энергией от вселенной, а попросту дав истерзанному переживаниями организму вполне заслуженный им отдых, наконец-то приступила к реализации следующего этапа своего плана.

Поднявшись на ноги, подхватила вещи, случайно «забыв» пакет с одеянием. Береженого бог бережет. Теперь главное – изъять его назад в Риме, а то напуганные терактами европейцы, обнаружив бесхозную сумку, непременно поднимут шум. А это нам сейчас совсем ни к чему.

Передвигаясь из вагона в вагон, я делала вид, что ищу свободное место, на самом же деле высматривала своих компаньонов, молясь при этом, чтобы они оказались на этом поезде.

Мне повезло – одного за другим я нашла их всех. Как же трудно было сдержаться и не расхохотаться в голос – так нелепо эти доморощенные Керенские смотрелись в женских мусульманских нарядах. Конечно, мы сильно рисковали, ведь одно дело подвести глаза и накрасить ресницы, надеть на голову платок, а на тело платье в пол и совсем другое – двигаться как женщина. Не говоря уже о туфельках 43-го размера и спортивных накачанных мужских фигурах. Выглядели парни и впрямь нелепо, так что оставалось лишь удивляться, каким образом им удалось проскользнуть мимо внимательных полицейских.

Не иначе, в отличие от меня у моих спутников более внимательные ангелы-хранители, дело свое знающие. А может, парни просто в совершенстве овладели искусством перевоплощения. Конфетина даже кустистые брови не выдали – клянусь честью, парень их выбрил, и теперь они красивыми дугами обрамляли весьма, как оказалось, красивые глаза. Что до Володьки, то этот мальчишка почти всегда чертовски хорош. Будь я моложе на десяток лет, эх… Держите меня семеро!

Пересчитав знакомых мне мусульманок и убедившись, что все на месте, я передала одежду первой из них. Незаметный знак головой, оставленный на стойке чемодан, визит Антонова с ним в туалет, и вот вместо укутанной во все черное женщины в вагоне появился форменный скинхед – образ выбирался под бритую Вовкину макушку. Хорошо еще, что благодаря работающему кондиционеру в поезде довольно прохладно, иначе парнишка сопрел бы в своей кожаной куртке и высоких берцах. Подхватив за ручку заметно полегчавшую поклажу, он двинулся дальше, чтобы, следуя заранее оговоренному плану, передать ее остальным по эстафете.

По крайней мере, на время можно выдохнуть. Осталось добраться до Рима, где, я уверена, будет нетрудно раствориться в огромной толпе туристов и местных жителей. А там как знать… Возможно, получится также и другое. В конце концов, пора уже брать инициативу в свои руки.

На одной из станций неожиданно освободилось место у окна, и я поспешила его занять. Моими соседями оказалась мусульманская семья, состоящая из отца, матери и кучерявого черноволосого мальчишки лет семи, оживленно рубящегося в какую-то игру на планшете. Опустив огромные, как опахало, фиолетовые ресницы, я быстрым профессиональным взглядом окинула сквозь них женщину. Та производила приятное впечатление – обрамленное платком открытое лицо, по всему видно, знакомое и с дорогими кремами, и с недешевой декоративной косметикой, излучало красоту и здоровье. Явно недешевая туника ровными складками струилась вниз, почти полностью прикрывая облаченные в джинсы бедра. На ногах чудные ярко-синие мокасины. Сама бы такие носила. На коленях покоилась миниатюрная кожаная сумочка. Ребенок тоже ухожен и хорошо одет – если это и беженцы, то весьма состоятельные. Очень хотелось рассмотреть поближе мужа, но он сидел сбоку от меня – в не самом удобном для обзора месте. С другой стороны, прочих подопытных для моих физиономических упражнений в вагоне нашлось немало.

Не подозревающие о моем к ним интересе пассажиры занимались каждый своим делом. Сидевший слева чернокожий парень оживленно разговаривал по телефону на чистом итальянском, отчаянно жестикулируя. Он производил странное впечатление. И не только на меня – сидевший чуть поодаль русский, принадлежность которого к родной национальности выдавала красная футболка с изображением серпа и молота, также с интересом рассматривал итало-африканца. Еще дальше пожилая чета немцев, держась за руки, смотрела на перрон, переговариваясь о чем-то своем. Похожая на Мадонну молодая женщина, ничуть не смущаясь, кормила грудью младенца. Невольно улыбнувшись, я вернула внимание своим попутчикам. Как оказалось, весьма вовремя: тихонько посовещавшись, пара поменялась местами. Смысл этой рокировки дошел до меня не сразу. А поняв его, я не удержалась от тихой насмешки. Интересно, обычаи не позволяют мужчине сидеть подле любой посторонней женщины или только полуобнаженной?

Занятая поиском ответа на этот вопрос, я не сразу заметила давешних субъектов, неведомо откуда появившихся за окном.

Видимо, дела в итальянской полиции идут из рук вон плохо – налицо явная нехватка кадров. По-хорошему, уже давно следовало сменить исполнителей, а то эти совсем примелькались. Но нет, все те же люди в серых костюмах.

Вот черт, а я только местечко у окна отыскала! Для отступления оно плохо подходит. С другой стороны, куда тут бежать? Во время движения поезда покинуть его все равно не удастся, значит, либо сейчас, либо никогда.

Поразмыслив немного, выбрала второй вариант – в конце концов, в новом обличье узнать меня трудно. Лишь бы паспорта не начали проверять. Тогда…

Уставившись в окно, я напряженным взглядом следила за приближающимися к поезду субъектами. Конечно (кто бы сомневался), они направили свои стопы прямиком в мой вагон. В тамбуре мужчины разделились – один из них двинулся к нам, второй удалился в противоположном направлении.

Казалось, мы обречены – бежать некуда, и вряд ли можно рассчитывать на наш нехитрый маскарад – в конце концов, если даже волшебство Альфонсо не помогло, что уж говорить о состряпанных на скорую руку образах. Уверена, нас быстро раскусят. Оставалось положиться на ангела-хранителя: дай бог, он и в этот раз не подведет. И ведь не подвел!

Вообще в Италии относительно низкий уровень преступности. Но только не на транспорте. Любой путеводитель расскажет вам, что в аэропортах и на вокзалах нужно быть начеку и остерегаться уличных воришек. В последние годы, с притоком в Европу мигрантов, совет приобрел особую актуальность.

Нам повезло – «людей в штатском» заметили не только мы. Как только они появились в вагоне, паренек, которого со спины вполне можно было принять за Володьку, сорвался с места и помчался к выходу. И за ним тут же последовал один из наших преследователей. Второй, не успев отойти далеко, присоединился к коллеге. Профессионализм у здешних служителей правопорядка оставлял желать лучшего – кто ж так делает? Впрочем, может, они рассчитывали, что, поймав беглеца, быстро выйдут на остальных? Хотя не думаю, что в тот момент они вообще о чем-то думали. Они гнали по перрону улепетывающего со всех ног мальчишку, словно гончие зайца, сшибая с ног попадавшихся им на пути редких пешеходов.

Узнать, чем завершилась погоня, мне так и не удалось – поезд плавно тронулся, унося меня и моих попутчиков прочь от места происшествия.

Я тихонько выдохнула и слегка разжала ягодицы. Впрочем, тугой комок внизу живота остался на месте – покой нам только снился.