Глава 15
— Вы как хотите, а я в этом не участвую!
Девчонки повернулись к Ольге. Она выглядела очень бледной, а черный спортивный костюм еще больше оттенял эту бледность.
— В каком смысле? — не поняла Виолетта.
— В прямом, — решительно заявила Ольга. — Я снимаюсь с конкурса. Ни один мужчина, будь он хоть трижды самым красивым и богатым вампиром мира, не стоит того, чтобы меня ночью в лесу загрыз волк.
— Да ладно тебе, — не слишком уверенно возразила Мирослава. — Никто не позволит им убить нас.
— Ты в этом так уверена?
— Да что вы ее уговариваете! — фыркнула Аврора. — Пусть снимается. Для нас конкуренция меньше.
Семь оставшихся участниц сидели в небольшой комнатке в ожидании начала нового испытания. Все они были взвинчены с самого утра, поэтому никто не удивился тому, что у Ольги сдали нервы. И Виолетта ее понимала. Если бы призом в этом конкурсе был не Алекс, а кто-то другой, она бы тоже снялась. И все равно, что подумали бы Марта, ее отец, Аврора и все остальные. Но отступить от Алекса она не могла.
Забранский только пожал плечами в ответ на заявление Ольги.
— Ваше право, — сказал он. — Пойдемте, я скажу жюри, что вы выбываете. Остальные — готовьтесь. Сейчас вы выберете себе оружие, и поедем к месту охоты.
Оставшиеся девчонки разволновались еще сильнее. Виолетта видела, каким взглядом проводила Ольгу Мирослава. Как будто тоже с удовольствием снялась бы с конкурса. Но Мирослава никогда не имела своего мнения, была слишком податлива и поступала так, как поступает большинство. А большинство все же осталось сидеть.
Виолетта выбирала оружие последней. Когда она вошла в комнату, целую стену которой занимал огромный стенд с разнообразными мечами, шпагами, ножами, ружьями и пистолетами, первым ее взгляд приковал к себе именно пистолет. Он казался ей самым лучшим оружием, ведь чтобы убить волка им, не придется даже слишком близко подходить, можно выстрелить с безопасного расстояния.
— Ты когда-нибудь стреляла, Виолетта? — очень тихо спросил Забранский, подойдя к ней почти вплотную, когда она уже протянула руку к большому черному пистолету.
Она едва заметно качнула головой.
— Но ведь в этом нет ничего сложного, так? — почти не разжимая губ, прошептала она.
— В том, чтобы выстрелить — да. А чтобы попасть? Я видел гениев или везунчиков, которые, впервые взяв в руки огнестрельное оружие, попадали точно между глаз тигру, но их очень мало. Большинство стреляет в «молоко» даже после тренировок. Ты можешь выпустить в волка целую обойму, но, если попадешь не туда, куда надо, у него останется еще достаточно сил, чтобы убить или покалечить тебя.
Виолетта опустила руку и испуганно повернулась к Забранскому.
— Но ведь это же все не взаправду, да? — почти умоляюще спросила она. — Это же как с болотом? Никто не позволит нам умереть.
Она почти наяву услышала, как Забранский подумал что-то вроде «я уже не знаю, что вам позволят, а что нет».
— Ты же понимаешь, что в любой ситуации что-то может пойти не так, — мягко, как-то совсем по-отечески улыбнулся тот. — Возьми меч. Наверняка ты хотя бы в фильмах видела, что и как с ним делают.
Виолетта кивнула. В последнее время очень популярными стали фильмы, в которых бесстрашные герои, чаще всего высшие вампиры, спасали целые города и страны от низших. Марта в такие моменты бурчала что-то о пропаганде и промывании мозгов, но Виолетта их очень любила.
— Я видела много раз, как тренируется Марта, — добавила она.
— О, это вообще прекрасно! Марта отлично владеет мечом. Если ты это хотя бы видела, уже хорошо.
Виолетта удивленно посмотрела на него. Сначала Марта утверждала, что он не получает никакого удовольствия от запугивания девчонок, теперь он сам уверен, что Марта великолепно владеет мечом. Виолетте казалось, что эти двое недолюбливают друг друга. Интересно, когда все успело измениться?
— Откуда вы знаете, как владеет мечом Марта? — поинтересовалась она.
— А разве иначе твой отец нанял бы ее для твоей охраны? — невозмутимо спросил Забранский.
Шестерых оставшихся конкурсанток низколетом доставили на ту же поляну в лесу, откуда они начинали испытание на болоте. Всю дорогу Виолетта и Мирослава сидели рядом, держась за руки. Милена сидела позади них, закрыв глаза и что-то бормоча про себя. Если бы она не участвовала в конкурсе за право стать женой вампира, что противоречило всем христианским канонам, хоть церковь и начала более лояльно относиться к ним в последнее время, Виолетта подумала бы, что она читает молитву. И только Аврора пыталась изображать уверенность, хотя дрожащие губы выдавали ее волнение.
На этот раз на поляне не было толпы народа. Только конкурсантки, Забранский и пара операторов.
— У вас три часа, — сказал им напоследок распорядитель, обводя каждую взглядом, в котором как всегда ничего нельзя было прочитать. — На этот раз, чтобы было интереснее, конкурс на выбывание. Те из вас, кто не принесет добычу, покидают конкурс.
Девчонки ахнули. До этого как минимум Аврора и Виолетта чувствовали себя в относительной безопасности, ведь они возглавляли турнирную таблицу.
— Вот гад, — процедила сквозь зубы Аврора.
— Твой же поклонник, — напомнила ей Мирослава.
— Да не спала я с ним! Больно надо, пень старый.
На мгновение Виолетте показалось, что Забранский услышал это, хоть и стоял достаточно далеко. Он бросил на Аврору какой-то уж слишком насмешливый взгляд.
Оказавшись одна в темном неприветливом лесу в сгущающихся сумерках, Виолетта мгновенно испытала приступ паники. Дыхание перехватило, а сердце стучало так сильно, что болью отдавалось в висках. Сразу же вспомнился их предыдущий конкурс в лесу, где она угодила в болото. Только на этот раз рядом уж точно не было Марты, которая в случае чего обязательно пришла бы ей на помощь. Фраза, брошенная Забранским о том, что в любой, даже самой выверенной ситуации, что-то может пойти не так, тоже не добавляла оптимизма.
Виолетта несколько минут стояла на месте, стараясь справиться со страхом и пытаясь убедить себя в необходимости двигаться, начинать действовать. Ведь иначе конкурс ей не выиграть. Проблема состояла в том, что она не хотела никого убивать. Ни будучи человеком, ни став вампиром. Она всегда считала, что в современном мире вампирам это тоже делать вовсе необязательно. Они вполне легально могли купить себе любое количество крови, человеческой или животной, а для убийства животного им, как и людям, требовалась лицензия охотника.
Как и почти любая девушка в девятнадцать лет, Виолетта очень боялась старости. Она считала, что в возрасте Марты жизнь плавно подходит к завершению, а в возрасте Забранского уже и вовсе нечего делать на этой земле. Лет пять назад она даже твердо пообещала в свой тридцать пятый день рождения пустить себе пулю в висок, чтобы избежать старости. Конечно, перед ее глазами было множество примеров того, что и после сорока жизнь продолжается, даже ее отец в свои сорок четыре выглядел лучше многих двадцатилетних и продолжал крутить романы с женщинами, но эти примеры казались Виолетте не слишком-то убедительными. Кроме любви Алекса, в перспективе стать вампиром ее привлекало и сохранение молодости.
Мысль о вечной красоте наконец уняла панику. Виолетта глубоко вдохнула и медленно двинулась вперед, стараясь прислушиваться к каждому звуку. Однако если где-то рядом и находились волки, то они явно не стремились встречаться с ней. Кроме шороха травы под ее ногами и редкого уханья тоже собирающейся на охоту совы, она ничего не слышала. Несколько раз в свете фонаря между деревьями ей чудились странные фигуры, но стоило приглядеться, как ими оказывались обычные кусты и небольшие деревца.
Если уж совсем честно, то вдобавок ко всему Виолетте нравилась мысль быть первой официально обращенной. После того, как вампиры вышли из тени, все страны мира подписали закон о том, что ни один человек не может быть обращен ни по своему желанию, ни против него. Нарушение закона каралось для вампира, обратившего человека, смертной казнью. В какой-то газете ей на глаза попалась даже статья о том, что «популяцию кровососов следует держать под контролем, не позволяя им увеличивать поголовье». Статья наделала много шума, поскольку в ней вампиров практически прямым текстом назвали животными. Журналиста уволили, и ходили слухи, что с тех пор его больше никто не видел.
С момента принятия закона прошло уже около тридцати лет, и все чаще в мире начали поговаривать о его смягчении. Некоторые депутаты предлагали разрешить обращаться смертельно больным, естественно, при их желании. Клан Шереметьевых стал первым, кому удалось добиться официального разрешения на обращение девушки, вышедшей замуж за Александра. Ради этого в российском законодательстве даже сделали небольшую поправку. Незадолго до начала конкурса за завтраком отец был необычайно многословен и объяснял Виолетте, какие глобальные последствия для мира будет иметь этот брак и последующее обращение жены Алекса. Виолетта никогда не была сильна в политике и законодательстве, поэтому первую половину прослушала, вторую — не поняла. Для нее имело значение только то, что отец не возражает против ее участия в конкурсе, а значит, одобряет эти последствия.
Виолетта так сильно ушла в собственные мысли, что даже не заметила, как ускорила шаг, идя по сумеречному лесу словно по залитому солнцем безопасному парку. В какой-то момент она поймала себя на том, что размахивает мечом из стороны в сторону и улыбается. Следовало быть осторожнее: эдак на нее нападут, а она даже не услышит приближающейся опасности.
Как будто в подтверждение ее мыслей в кустах что-то зашевелилось. Виолетта замерла. Она вдруг ясно поняла, что если это волк, то она пропала. Пусть она хоть тысячу раз видела тренировки Марты, ей с этим мечом не совладать. Если только волк не придет и не положит свою голову прямо ей на колени. Однако уже в следующую секунду среди листвы мелькнули знакомые взъерошенные волосы, а еще через мгновение показался и сам Алекс.
— Такими темпами ты никогда не найдешь волка, — он улыбнулся, но почему-то эта улыбка в ночи посреди леса и после всех слов Марты показалась уже не такой обворожительной, словно Алекс что-то пытался за ней скрыть. Виолетта даже не стала бросаться ему на шею, как сделала бы еще вчера утром.
— Алекс? — только и спросила она. — Что ты здесь делаешь?
— Присматриваю за тобой, — он сказал это с таким выражением, словно она спросила какую-то глупость. — За каждой из вас наблюдают, чтобы вы не покалечились. Я вызвался присматривать за тобой. Бальтазар за Авророй ходит, Ник за Мирославой, за остальными — тоже кто-то из клана.
Виолетта шумно выдохнула. Значит, она была права: никто не даст их в обиду. Похоже, Забранский с Мартой придумали какую-то ерунду, и оба свято в нее поверили.
— Значит, так я волка не поймаю, — она склонила голову на бок и улыбнулась, стараясь не слушать внутренний голос, говоривший ей, что Марта слишком трезвомыслящий человек для выдумывания всяких глупостей. — А как надо?
— Лучше всего, конечно, на приманку, — беззаботно заметил Алекс. — Волки предпочитают нападать на больных или раненых особей. Беззащитных. Воительниц с мечом они стараются избегать, — Алекс шагнул к ней ближе. — Они же не знают, что ты не умеешь им пользоваться.
Виолетта инстинктивно отступила на шаг назад. Черт бы побрал Марту с ее подозрениями!
— И что же мне в таком случае делать? — спросила она, неотрывно глядя на Алекса, чтобы не пропустить, когда он сделает очередное движение.
Словно почувствовав ее страх, Алекс замер, удивленно глядя на нее.
— В чем дело? Что-то не так?
— Мне страшно, — честно призналась она, понимая, что врать ему не имеет смысла.
— Тебе нечего бояться, ведь я рядом, — мягко напомнил Алекс, а потом чуть повернул голову в сторону, принюхиваясь. — Кажется, я знаю, где нам взять волка. Он сам идет сюда. Дай мне свой меч, тогда он клюнет на тебя. Я отойду подальше, чтобы он не учуял меня сразу.
Виолетта замялась, крепче сжав рукоятку меча. Отдавать свое единственное оружие, оставшись беззащитной перед вампиром и волком, казалось ей очень плохой идеей, но ей хватило храбрости признаться себе в том, что и с мечом она беззащитна в той же степени. У нее только один выход: довериться Алексу и надеяться, что он не предаст, как она и твердила утром Марте. Если у него плохие намерения, она в любом случае погибла.
Глубоко вдохнув, она протянула ему меч. Алекс взял его и скрылся в лесной чаще, оставив ее одну. Некоторое время ничего не происходило, только деревья скрипели, качаясь на ветру, да где-то очень далеко ухала сова. Однако всего пару секунд спустя в кустах снова что-то зашевелилось, и на этот раз оттуда показалась уже волчья морда. Глаза хищника изучающе смотрели на Виолетту, словно он оценивал степень ее опасности для него.
Виолетта испуганно отступила на несколько шагов назад и оглянулась. Алекс не спешил спасать ее. На глаза мгновенно навернулись слезы.
Дурочка, ну какая она дурочка! Как можно было отдать ему свой меч? Пусть она не умела с ним обращаться, но что сложного в том, чтобы просто махать им из стороны в сторону? Может, и не убила бы волка, но хоть не дала бы ему напасть на себя.
— Алекс, ну где ты? — прошептала она. Если он ее обманул, она погибла.
Волк, как и Алекс несколько минут назад, моментально почувствовал ее страх и удовлетворенно зарычал, выходя из кустов и скаля зубы. Он подходил все ближе, не торопясь нападать, а Виолетта продолжала пятиться назад, но расстояние между ними стремительно сокращалось. В какой-то момент волку оно показалось достаточным для прыжка. Он присел на задние лапы, а потом кинулся на Виолетту.
* * *
Кабинет Забранского укутывала уютная полутьма, поскольку источниками света служили лишь настольная лампа да экран ноутбука. Сам Забранский восседал за письменным столом, сосредоточенно глядя в экран и периодически щелкая мышкой, а Марта, которая пришла якобы помочь ему с изучением информации о генетике, вместо этого только бесполезно ходила из стороны в сторону, время от времени выглядывая в окно. Скрещенные на груди руки и искусанные губы выдавали ее крайнюю нервозность. На самом деле она пришла сюда только для того, чтобы не отправиться в лес вслед за Виолеттой. И хотя ей удалось удержать себя от этого, места себе она все равно не находила.
— Будем смотреть правде в глаза: помощница из тебя аховая, — заметил Михал, не отрываясь от ноутбука и что-то быстро пролистывая в нем.
— Что? — Марта замерла на месте и удивленно посмотрела на него. Смысл его слов так и не дошел до нее, хотя она честно старалась их осознать. Однако мысли ее при этом были заняты другим.
— Я сказал, что ты пришла помогать, а сама только отвлекаешь, — повторил Михал, наконец отрываясь от компьютера. — Я не могу читать серьезные вещи, когда ты ходишь передо мной в таких узких джинсах. — Он сказал это совершенно серьезным тоном, хотя в чуть прищуренных глазах играли смешинки.
Марта раздраженно закатила глаза и демонстративно села в кресло напротив него, чтобы не ходить.
— Если с ней что-нибудь случится, никогда себе не прощу, — пробормотала она. — Не надо было ее туда отпускать.
— А что ты могла сделать? Ей девятнадцать лет, даже ее отец подписал согласие, что не возражает против ее участия и последующего возможного обращения, правила конкурса запрещают тебе быть рядом.
Марта расцепила сложенные на груди руки, но только для того, чтобы начать нервно ломать пальцы.
— Девятнадцать лет, а мозгов как не было, так и нет, — проворчала она, игнорируя справедливый вопрос Михала. — Уперся ей этот вампир! Прям люблю — жить без него не могу. Несчастные романтические дурочки с промытыми мозгами. Считают, что любовь их от всего защитит. А если не защитит, то и жить не стоит. Романтизируют смерть, как и этих упырей. Бестолочи.
Михал захлопнул ноутбук и с интересом посмотрел на нее.
— Ты никогда в жизни не влюблялась? — поинтересовался он.
— Я? — она посмотрела на него так, словно он поинтересовался, танцевала ли она когда-нибудь голой на заседании парламента. — Никогда не страдала подобной глупостью. Жизнь довольно рано намекнула мне, что это небезопасно.
— Ты считаешь, что твоя мать сделала ошибку, влюбившись в твоего отца?
— Она, очевидно, сделала неправильный выбор, связав свою жизнь с мужчиной, который бросил ее в смертельной опасности, — Марта говорила, стараясь смотреть куда угодно, только не на своего собеседника.
— Насколько я понял, ситуация там сложилась безвыходная, а твой отец не был воином, раз ему понадобился телохранитель. Если с низшими не смогла справиться твоя мать, чем бы ей помог отец? Вы погибли бы все, а так он спас хотя бы тебя.
— Он должен был остаться с ней, — неожиданно жестко заявила Марта, все же посмотрев ему в глаза. В ее собственных отражалась непоколебимая уверенность в своей правоте. — Должен был остаться, сражаться и погибнуть с ней в бою, как подобает мужчине, а не сбегать.
— Ты путаешь совершенно разные вещи. Трусость и смелость, слабость и сила не зависят от пола. Иногда бегство — это не позор и не проигрыш, лишь способ минимизировать потери, — возразил Михал, но прежде чем Марта успела начать с ним спорить, он сменил тему: — Не переживай, Виолетта там не одна. За каждой из девчонок пошел кто-то из клана. Алекс присмотрит за ней.
— Ты считаешь, ему можно доверять? — на этот раз в глазах Марты отразился интерес.
— В последнее время я считаю, что никому нельзя доверять, — честно признался он. — Потому что предают даже те, в ком ты уверен на сто процентов. Но Алекс — сильный и ловкий вампир. Если захочет, он действительно сможет защитить Виолетту. До сих пор правила конкурса не нарушались, исчезали только выбывшие участницы. Полагаю, пока Виолетта не вылетела, ей ничего не грозит.
Марта промолчала, поскольку сама с детства знала, что единственный способ избежать предательства — никому не доверять. Предать можно только доверие, а если нет его — нет и предательства. Ее устраивала такая позиция, но было непривычно слышать, что кто-то другой ее разделял.
— Вопрос в том, захочет ли он, — снова проворчала она, а потом тряхнула головой, желая наконец уже освободиться от этих мыслей. Перемалывать их в своей голове не было никакого толка. — Ты нашел что-нибудь полезное об этом Северинове?
— Да тут столько всего. — Михал снова открыл ноутбук. — Этот Северинов — поистине беспринципное чудовище. Но больше всего в его работах меня заинтересовала теория создания ребенка путем клонирования. Я нашел одну душещипательную статью о том, как женщина хотела родить ребенка от внезапно скончавшегося мужа, и Северинов обещал ей помочь, правда, разрешения на это им получить не удалось. В другой статье говорится, что они это все же сделали, но издание желтое, доверия едва ли заслуживает.
— Боюсь спросить, что такого интересного ты нашел в этой работе? — Марта скривилась.
Михал задумался на несколько секунд, словно подбирая слова.
— Ты знаешь, — наконец сказал он, — нас ведь учили не только мечом махать и лихо сносить головы кровососам. Кроме боевых искусств, мы изучали историю, математику, биологию. Даже мифологию. Все, что хоть как-то помогает нащупать слабые места вампиров. Так вот, в Ватикане существует одна легенда… — Он потер подбородок, глядя куда-то поверх головы Марты, как будто прямо сейчас приценивался, насколько эта легенда сопоставима с работами Северинова. — О вампирском ребенке.
— Ты имеешь в виду, о ребенке, которого родит смертная женщина от вампира, если вдруг такой союз состоится? — не поняла Марта. Она никогда не слышала о таких детях, но, возможно, только потому, что до сих пор любовные отношения смертных и бессмертных оставались лишь сюжетами романов. — Причем тут генетик?
— Притом, что у вампира и смертной женщины, равно как и у вампирши и смертного мужчины, детей быть не может.
— Из-за несовместимости видов?
Михал закатил глаза и отчего-то рассмеялся.
— Что тебе вообще известно о сексуальной жизни вампиров? — неожиданно поинтересовался он.
— Как и всем: абсолютно ничего, — ничуть не смутилась Марта. — От Виолетты я знаю, что это один из главных вопросов: как им удается заниматься этим… учитывая то, что они не совсем живы и у них большая проблема с кровотоком. Но насколько я знаю, еще ни один вампир не взял на себя смелость это объяснить. Хотя теорий существует множество.
— Ну что ж, Виолетту ждет большое разочарование, если она выйдет замуж за Алекса, — продолжал ухмыляться Михал. — По крайней мере, до тех пор, пока ее саму не обратят. В книжках любимой вампирской писательницы Софии Мейер сплошной романтизм, не имеющий ничего общего с действительностью. Ты права, у вампиров большие проблемы с кровотоком, поэтому этим они не занимаются.
— Да ладно? — Марта недоверчиво усмехнулась, глядя на него. — Зачем они тогда образуют пары? Все знают ведь, что они выбирают себе пару.
— Тут мы возвращаемся к вопросу о том, что ты никогда не влюблялась. Как бы ученые ни пытались объяснить любовь с помощью процессов в мозгу и определенного набора гормонов, есть в ней что-то высшее. Что-то, что не объясняется одной лишь биологией. Вампиры влюбляются так же, как и люди. А любовь — это не только секс.
— Никогда не думала услышать такое от мужчины, — фыркнула Марта и покачала головой, все еще пытаясь вписать услышанное в свою картину мира. — Вот это новость все же… Почему ты до сих пор не продал это знание в какую-нибудь желтую газетенку? Мог бы разбогатеть.
Михал стряхнул с идеально выглаженного дорогого пиджака несуществующую пылинку и с улыбкой покосился на Марту.
— Я похож на того, кому не хватает денег?
— Денег никогда не бывает слишком много, — она пожала плечами. Потом снова с интересом уставилась на него. — Значит, ты веришь в настоящую любовь? В ту, которая от сердца, а не для облагораживания похоти? По собственному опыту или так?
— Какая разница? — внезапно огрызнулся Михал, утыкаясь в ноутбук. — Соглашаясь на инициацию, я отказался от возможности любить. Потому что для полноценной любви все же нужно быть одним видом. Даже вампиры, влюбляясь в смертных женщин, могут сделать их вампирами. Женщин, прошедших полуобращение, я не встречал. Так что все, что я могу предложить, — он снова посмотрел на нее, на этот раз даже без следа улыбки в глазах и на губах, — только секс.
— Мне подойдет, — Марта криво усмехнулась, но сразу поторопилась сменить тему: — Так что там с этими вампирскими детьми тогда? Как о них может существовать легенда, если само их зарождение невозможно?
— Вот поэтому меня и заинтересовали работы Северинова, — с удовольствием сменил тему и Михал. — Он утверждал, что возможно создать ребенка путем клонирования генетического кода родителей, взятого из любой клетки организма. В том числе, и из мертвой. Понимаешь?
— Его работа может сделать существование такого ребенка — реальностью, понимаю, — Марта кивнула. — Но зачем это вампирам?
— В легенде говорится, что именно этот ребенок сделает вампиров всемогущими и погубит человеческий род. Нет на свете воина, способного победить его.
— Значит, в этом цель конкурса? — после непродолжительного молчания резюмировала Марта. — Они хотят привести в этот мир вампирский вариант Антихриста?
— Очень на то похоже. Не понимаю только, зачем для этого устраивать подобное шоу? По-моему, проще было найти девушку без всяких конкурсов и сделать все тихо. Возможно, даже не спрашивая ее согласия, а не выбирать из самых известных и богатых детей России, да еще и транслировать это всему миру. Наверняка у Константина есть для этого причина, едва ли он задумал все это просто из любви к искусству, он никогда не походил на суицидально настроенного идиота. В любом случае, победительница конкурса не просто выйдет замуж за Алекса. Она станет матерью его ребенка, который погубит этот мир.
— Нерадужная перспектива, — она потерла рукой лоб. — Черт, надо как-то всему этому помешать. И понять, куда все-таки исчезают девушки после конкурса. И те, кто приехали с ними, там же куча народа. Если их выпивают и обращают в низших, то где их держат? Для чего?
Михал снова с интересом посмотрел на нее.
— А что стало с планом «забрать Виолетту и свалить»? Ты теперь собираешься спасать человечество?
— Я как бы все еще являюсь его частью. Да и Виолетта тоже. Некоторые угрозы проще задавить в зародыше, чем бороться с ними, когда они коснутся напрямую.
— Не думаю, что тебе придется бороться с ними напрямую. Полагаю, эта война — дело не одного века. Тебе хватит времени дожить до старости. Вполне возможно, что и мне тоже.
— Доживать до старости людям моей профессии доводится не так часто. — Марта посмотрела на часы, на которые ей удалось не обращать внимания целых двадцать минут, однако сейчас ей почему-то снова захотелось сменить тему. Над своим внезапным желанием спасти мир она лучше подумает в одиночестве. — Сколько еще ждать? Когда их должны забрать?
— У них три часа на выполнение задания. Так что еще около сорока минут. Есть идеи, чем займемся?
— Извини, — Марта решительно встала, — придется тебе развлечь себя самому. Мне нужно подумать.
* * *
Когда волк прыгнул на нее, Виолетта дернулась назад и, потеряв равновесие, упала на спину. Она инстинктивно сжалась, зажмурилась и закрылась руками, но острые клыки так и не вцепились в нее, зато несколько горячих вязких капель упало на кожу. Снова открыв глаза, она увидела Алекса, стоявшего над ней с окровавленным мечом в руках. Ее одежда и руки оказались забрызганы кровью, а чуть в стороне лежало обезглавленное тело волка.
— Ты в порядке? — поинтересовался Алекс, протягивая ей руку. — Не ушиблась?
— Ничего я не в порядке! — взвизгнула Виолетта, однако за руку Алекса все же ухватилась, чтобы он помог ей подняться.
— Что случилось? Ты поранилась? — заботливо поинтересовался тот и чуть потянул носом воздух. — Я не чувствую запаха твоей крови.
— Я испугалась! — Виолетта попыталась стряхнуть с себя кровь волка, но быстро поняла, что той слишком много, и она уже пропитала одежду. — Я думала, ты меня бросил!
На лице Алекса отразилась смесь удивления и обиды.
— Ну что ты такое говоришь? — огорченно протянул он. — С чего вдруг я должен был тебя бросить? Я же объяснил тебе свой план.
Виолетта почувствовала, как по щекам потекли горячие слезы. И даже не от испуга, а от осознания того, что Марте все же удалось зародить в ней сомнения в Алексе.
— Марта считает, что весь этот конкурс — сплошная подстава, — призналась она, размазывая слезы по щекам и чувствуя себя в этот момент маленьким перепуганным ребенком.
— Эй, не надо плакать, — растерянно попросил Алекс. Обращение в вампира не научило его не бояться женских слез. Он подошел к ней ближе и неловко обнял свободной рукой за плечи. — Какая подстава? О чем ты говоришь?
Виолетта глубоко вдохнула, чтобы сдержать вновь подступающие слезы, и сказала уже спокойнее:
— Марта выяснила, что выбывшие участницы конкурса не отправляются домой, а исчезают в неизвестном направлении. Но когда она спросила об этом у твоего дяди, тот попытался ее убить, подослав к ней низших.
Алекс заметно напрягся. Виолетта почувствовала это, хотя ни одного объективного свидетельства озвучить не смогла бы.
— Вот как, — безэмоционально протянул он. — И ты считаешь, что она права, а я тоже в этом замешан?
— Я не хочу в это верить, но… — Виолетта замялась, понимая, что сейчас слово в слово повторит то, за что сама очень сильно разозлилась на Марту несколькими часами ранее. — Ты ведь Шереметьев. — Она смотрела на Алекса глазами, полными надежды, ожидая, что он сможет ей все объяснить и развеять все ее сомнения. Однако вместо этого он убрал руку с ее плеч и отстранился.
— Да, я Шереметьев, — с ноткой вызова в голосе подтвердил он. — Я не собирался им становиться. Меня им сделали тогда, когда еще не было закона, который бы это запрещал. Меня обратил лично глава клана, забрав мою жизнь, которая, честно говоря, мне очень нравилась. Я должен чтить его как отца, но он мне не отец. Мои родители давно состарились и умерли. Я живу со своим кланом, потому что вне его у меня больше нет места в этом мире. Но это не значит, что я с ним единое целое. Я думал, — в его голосе послышалась горечь, — ты это понимаешь.
Виолетта смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых снова появились слезы, но на этот раз не от страха. Она поняла, что обидела человека, которого так сильно любила, что была готова добровольно расстаться со своей жизнью, которая ей тоже нравилась, чтобы стать таким, как он. И как бы странно это ни звучало, этот факт заставил ее очень сильно разозлиться на Марту.
— Алекс, прости, — она шагнула к нему, чтобы обнять. В голове промелькнула мысль о том, что не стоило приближаться к вампиру, будучи с ног до головы перепачканной кровью, пусть и не своей, но она тут же отбросила ее. Она больше не позволит себе сомневаться в своем возлюбленном. — Я тебе верю.
По крайней мере на этот раз он не отстранился и снова обнял ее одной рукой. В другой он по-прежнему держал меч.
— И ты прости, — он поцеловал ее в макушку. — Мне жаль, что ты так испугалась, но я лишь хотел, чтобы все получилось с первого раза и выглядело как можно натуральнее. Если бы ты убила волка сама, он забрызгал бы тебя своей кровью, как сейчас. Вот и все. И даже если твой телохранитель прав, я ни в каких заговорах своей семьи не участвую, клянусь.
Виолетта молча кивнула, давая понять, что она ему действительно верит, а затем перевела взгляд на окровавленную тушу волка с отрубленной головой.
— Ох, мне надо будет тащить… это?
— Голову, да, — кивнул Алекс с комичным выражением на лице. — Придется. Никуда не денешься. Но у меня есть и хорошая новость.
— Какая?
— Когда выйдешь за меня замуж, тебе этот навык на самом деле не пригодится, — серьезно пояснил он.
— Это почему? — не поняла Виолетта, купившись на его серьезный тон.
Алекс закатил глаза и рассмеялся.
— Собирать головы убитых животных и развешивать их на стенах жилища — это человеческая привычка, вампиры такой ерундой не занимаются. Мы если и охотимся, то ради крови. Не ради интерьера.
Виолетта, казалось, испугалась еще больше.
— Мне… придется охотиться? На волков?
Алекс смутился. Шутка перестала казаться смешной даже ему самому.
— Нет, конечно, нет, — заверил он. — Только если захочешь. Но поверь, когда станешь вампиром, поймешь, что это… гораздо соблазнительнее, чем тебе кажется сейчас.
Виолетта даже представить себе не могла, что соблазнительного может быть в охоте и убийстве живого существа, однако предпочла не развивать эту тему. В конце концов, Алекс же сказал, что это необязательно.
— Ладно, — уже веселее отозвалась она, — вот когда выйду за тебя замуж, тогда и разберемся. Возможно, я покажу тебе гораздо более соблазнительные вещи, чем охота на волков, — она лукаво улыбнулась. — А теперь пойдем, пока остальные девчонки не притащили свои головы, я хочу быть первой.
