Глава 9
Едва проснувшись Илзе наскоро умылась, вытащила из шкафа единственное строгое платье и схватилась за косметичку. На самом дне остались капли – на несколько часов они скрывали гетерохромию. Заплетя строгую косу и закапав глаза куратор Эртайн вышла из дома. Ее путь лежал в городскую библиотеку. Единственное место где она притворялась эллой.
Кэбмен отвесил несколько изысканных комплиментов и Илзе выдавила из себя улыбку. Сейчас ей повсюду чудились заговоры, неприятели и неприятности.
Высокое здание библиотеки было четвертой достопримечательностью Биргота по мнению «Столичной Болтушки» и вторым по мнению Илзе. Библиотека стремилась ввысь, высокие стрельчатые окна, обилие кованых украшений и масляных фонарей – это место дышало земной готикой.
– Илзе Катарина Эртайн, – громко произнесла куратор войдя в прохладный зал.
Напольные плитки осветились жемчужно-серым цветом выстраиваясь в линию. Указывали направление для посетительницы.
– Зачем пришли, мисс Эртайн? – проскрипел старый хранитель выходя из тени. – О, вижу, вижу ясные глазки. Молодец, уважила старика.
Илзе молча присела в реверансе – платье позволяло. Спорить с хранителем знаний было бесполезно и очень вредно – желчный старик мог уйти и оставить незадачливого новичка наедине с Реестром. А разобраться в нем самостоятельно могут лишь академики, да и то, седовласые мэтры не забывают принести хранителю конфет или бутылку другую бренди.
– Что же интересует юную мисс? Вот недавно ко мне приходили, искали заклятье вечной любви, мда-с. Не нашлось, – старик хитро улыбнулся, – я дал ей пачку женских журналов. Может начнет мыть голову и делать прическу. У вас прекрасная коса, Илзе.
– Благодарю, – Эртайн склонила голову. – А ищу я то, сама не знаю, что. Прочитала статью за авторством Эльме Гойр, менталистика простым языком. Столкнулась с понятием «слезы согласия» – хочу просветиться.
– Еще каких-то сто лет назад за «слеза согласия» убивали на дуэлях, – огорченно произнес старик.
– А грязнокровки сидели в клетках.
– Что за глупости? – старик даже головой затряс, – это словечко новомодное, принесенное. Не было такого. Не женились, да. Или женились, но ходили к целителям, чтоб знать кто родится. Магия, вот что самое ценное в жизни элла. А от неправильного брака родятся слабые дети.
– Не было закрытых питомников, – Илзе старательно выбирала слова, помня, что старик не терпит ядреных ругательств.
– Не было. Глупости какие-то выдумала. Романиев начиталась и пришла. А «слез» всего шесть. Пакость преизрядная. За каждую «слезу» убивали. А за последнюю – до сих пор закон есть.
Старик уверенно и цепко взял Илзе под локоть и повел в сторону. Стены исчезали в молочном тумане, пол норовил выпрыгнуть из-под ног – хранитель знаний гневался и библиотека это чувствовала.
Вредный старик привел Эртайн в маленькую комнату. Круглый столик, лампа, крепкое кресло на гнутых ножках. На столе лежала стопка чистых, желтоватых листов и карандаш.
– Все как вы любите, мисс.
– Простите мне мою непросвещенность, – Илзе присела в реверансе и старик довольно хмыкнул.
На полке сами собой появились книги.
– Работай вдумчиво, девочка. Я прикажу проводить тебя на мою кухню через пару часов. Потому что… – старик сделал паузу чтобы Илзе закончила за него:
– Есть и пить во время чтения есть признак необразованной и глупой барышни.
Про себя Илзе вздохнула, она постоянно пила и ела за чтением. Но в пределах библиотеки она ни за что не рискнет так поступить.
Время летело. Новые знания ложились в голову, сложные понятия требующие осмысления на листы бумаги. Когда Эртайн дописывала пятый лист пришло странное существо. Комок меха с огромными глазами и зубастой пастью.
– Хоз-зяин ждет.
Илзе достала из ящичка стола закладку, закрыла книгу и встала. Тщательно расправив складки девушка вышла следом за забавным попрыгунчиком. Она видела его уже в третий раз. Но впервые была допущена в святая святых – кухню хранителя. Для эллов вообще место приготовления пищи было священным. А уж в таком невероятном месте и вовсе. Жаль, нельзя будет похвастаться – старик не любил болтунов. Как только узнавал?
– Проходи, – старик вышел в коридор. – Посидим в чайной комнате.
Илзе подавила улыбку – передумал все-таки пускать ее в святая святых своего дома. Оттого и старались эллы в институте селиться целыми блоками – чтобы кухни ни с кем не делить.
– И не улыбайся, – строго произнес хранитель, – сама недавно напилась разной гадости, а кухня твоя как проходной двор. Хочешь заходи яд наливай, хочешь – очаг проклинай.
– У меня нет очага, – улыбнулась Илзе, – только обычная плита.
– Ты бы поискала получше. Я тебе еще книжек поставлю. Раз за ум взялась, – старик взял Илзе за руку, – кто это у тебя такой умный?
– Это просто безделушки, – Илзе улыбнулась, – я забыла снять.
– Не снимай, сюда душа вложена, – хранитель мечтательно причмокнул губами, – давно такого не видел. Ну а теперь расскажи старику, что ты поняла из прочитанного?
– Ничего, хранитель, – Илзе улыбнулась, – я не все прочла. Выводы пока не могу сделать.
– Радуешь, ой как ты меня сегодня радуешь, – старик пододвинул к Эртайн розетку с вареньем и чашку.
Отпив немного Илзе с трудом подавила удивление – старик, как и она, предпочитал не соленый чай.
– Ты не торопишься делать выводы, – хранитель хитро поблескивал глазами, – это хорошо. Ну пей чай, пей. И кушай. Я там тебе еще кое-что нашел.
– Спасибо.
Илзе не впервой было приходить в библиотеку. И она искренне считала, что старик относится к ней тепло. Но даже не догадывалась насколько.
* * *
Лармайер смотрел на узкую спинку одевающейся женщины. Ряд выступающих позвонков – она безбожно худа, тонкие белые шрамы – слишком длинные для случайных травм. И слишком их много для мирного Биргота.
– Уйдете молча, миссис Чаберли? – подал ректор голос, понимая, что никто не собирается его будить поцелуями.
– Да, сэр, – женщина легко повернулась к нему. На небольших грудках темнели пятна засосов. Впрочем, эту прекрасную картину от Эриха скрыла блузка. Нижний корсет пришел в негодность, тут Лармайер довольно улыбнулся, вспомнив как трещала ткань под его руками.
– Если захотите повторить, все дни кроме вторника.
– Благодарю, сэр. Но вряд ли мне еще раз достанутся конфетки со «слезой», – ровно ответила элла.
– Что?
– Вчера мы с мисс Эртайн отдали предпочтение одному сорту, – миссис Чаберли покачала головой, – она даже не заметила.
– Вы ей не сказали.
– Я постаралась съесть больше, – инструктор пожала тощими плечами, – кто бы мне поверил?
– Значит, сегодня кое-кто придет хвастаться, – скорее для себя произнес ректор.
– Нет, – Чаберли покачала головой, – нет. Не придет.
Женщина закрыла за собой дверь оставив ректора наедине со своими мыслями. А мысли эти были не слишком веселыми. Неужели женщина может к нему прийти лишь находясь в дурмане.
– Бред. Это же не я ее опоил? Сама конфеты ела, сама пришла. Значит, понравилось.
«Или больше не к кому было» – подбросил гаденькую мыслишку разум. И тут же нашел отговорку «У нее муж есть». И не думать, не думать откуда на нежной коже столько шрамов. Может кошка есть.
Тело приятно ныло – все же ночь была жаркой. Эрих потянулся, чувствуя, как на спине зудят царапины. Вытащив свежее белье ректор ушел в душ. Банные процедуры немного затянулись – слишком свежи были воспоминания. И слишком отзывчиво было тело. Все же слишком давно он не имел продолжительных отношений. На одних борделях сыт не будешь.
После интересной ночи день тоже обещал быть своеобразным. Эрих заварил себе чашечку земного кофе, растворимой кофейной пыли к которой питал необъяснимую слабость и решил начать день с приятного.
МагЛинк удалось найти не сразу.
– Доброе утро, друг мой, – жизнерадостно оскалился Лармайер. Помятое лицо главы попечительского совета подняло ректору настроение до заоблачных высот.
– Да, тебе так же. Что тебе нужно в такую рань.
– Меня покинула прекрасная женщина, и я решил сказать спасибо поставщику секса в мою постель, – протянул Эрих, пристально глядя как меняется лицо Данборта. Он специально не стал называть имен.
– Ты мерзавец, – простонал попечитель, – гадкий и подлый мошенник!
– Не-а, я – жертва. На меня напали, повалили на стол, зацеловали, – Лармайер подкатил глаза и причмокнул губами, – хочешь шею свою покажу? Она пыталась пить мою кровь, но я предложил иное. Сколько страсти в тонком теле, Девон. Ты даже не представляешь.
«Собеседник прервал разговор». Лармайер посмотрел на серый экран и захохотал. Утро определенным образом удалось. Лучше не бывает. Хотя. Если бы Чаберли осталась, было бы приятней. Эрих даже вздохнул вспоминая мягкие губы инструкторши. Кто только мог представить насколько она опытна.
– Олуа, – разбудить духа-секретаря удалось не сразу. Слишком редко им пользовались, – запиши на пятницу купить цветы для Чаберли и поднять ей зарплату. Что я, злодей что ли? Путь порадуется.
На волне хорошего настроения Эрих за утро переделал половину дел. Нашел куда пристроить комиссию, отзвонился Меценату – последнего интересовал травный факультет. Последние лет пять, если быть точным. Тут Лармайер ностальгически вздохнул – все же было проще когда за травниками следила программа. Составлять отчеты было проще.
– Олуа, Олуа. Да чтоб тебя, зараза. Вот почему я тобой не пользуюсь.
До самого вечера Эрих старательно гнал от себя мысли о выгибающейся в его руках Чаберли. Он нашел тысячу и одну причину чтобы вызвать инструкторшу к себе в кабинет. Но так и не сделал этого. В конце концов она худая некрасивая лошадь. Ну что за глупые мысли? Переспали и ладно. Спасибо он скажет в пятницу. Да. Это достаточно.
* * *
На крыльце дома Илзе нашла мисс Чаберли. Инструктор сидела ровно в той же позе что и несколько ранее Гарвести.
– Добрый вечер, миссис Чаберли, – Илзе дружелюбно улыбнулась, – а я конфет купила. И неслащеного печенья. Конфет что-то мне не хочется.
– Отравились? Добрый вечер.
– Да, можно и так сказать. А как вы?
– Не первый раз, – Чаберли пожала плечами, – вы не спросите, отчего я вас не предупредила?
– Вы накапали в чай «отрицание», – Илзе не спрашивала, она была уверена.
– Да, не сразу. На вас могло не подействовать, или подействовать в процессе, гм, эксплуатации.
– А вы?
– У меня все хорошо. Пригласите войти?
– Да. Проходите в гостиную, – Илзе припомнила старика не пустившего ее в кухню И решила играть по правилам эллов. Чтобы как-нибудь подбодрить Чаберли через пару дней она, Илзе, предложит ей спечь что-нибудь вместе. Хотя это немного странно учитывая, что кухня и гостиная разделены всего лишь высокой барной стойкой.
– А конфеты не убирайте, я буду. У меня уже иммунитет к подобным эмоциональным встряскам.
Илзе рассмеялась и инструкторша тут же сконфузилась.
– У меня нет соленой воды, – Эртайн выглянула из кухни, – но могу положить вам соль.
– Зачем портить? Я пью соленую воду потому что она полезная и бесплатная. А в гостях очень уважаю сладкий чай, – Чаберли помолчала, – меня зовут Триш. Ну, на тот случай если вы не знаете, Илзе.
– Вот тут я почувствовала себя неловко, – тихонько хмыкнула Илзе. – Хорошо, Триш так Триш.
Накрыв стол Илзе присела на край дивана. В строгом эллском платье она чувствовала себя неловко. Словно натянула шкуру мертвой собаки и лает на прохожих. Но никто почему-то ей не верит.
– Вам идет, не стоит так дергаться, – Триш с удовольствием отправила в рот конфету.
– Неуютно.
– Это с непривычки.
Неловкий вначале разговор постепенно разгорелся и обе преподавательницы с удовольствием обсудили проделки студентов и методы противодействия. Но Илзе так и не решилась спросить, отчего миссис Чаберли настолько тиха в институте.
– Если наладить контакт с учениками, – Эртайн улыбнулась, – это дорогого стоит.
– О том, какие выкрутасы устраивали ваши студенты буквально неделю назад я слышала, – Чаберли поджала губы и Илзе поспешно поправилась:
– Я не пытаюсь давать вам советы, Триш. Или критиковать. То как вы ведете ваши занятия – ваше личное дело.
– По привычке среагировала, – сконфузилась инструктор. – Я не люблю свою работу. У меня просто выбора нет.
Илзе промолчала. Ну не повторять же слухи курсирующие по институту? Поэтому Эртайн встала и ушла на кухню – поставить еще чай.
Через два чайника чая и одну коробку конфет разговор застопорился. За окном стемнело и Чаберли поднялась на ноги. Попрощавшись, она предложила Илзе заходить в гости. Если будет желание.
– Сейчас у меня много дел, – Эртайн улыбнулась, – но на следующей неделе выкрою время. Но и вы будьте готовы – я сделаю небольшой ужин в честь переезда.
– Хорошо, я люблю ужины, – улыбнулась Чаберли.
Следующие дни Илзе разделила между своим палисадником и библиотекой. Ранее утро и поздний вечер достались растениям, середина дня – знаниям. Хранитель пришел в буйный восторг увидев Илзе на пороге библиотеки третий день подряд.
– Никак вы, Илзе, обнаружили дыру в голове, – дробно рассмеялся старик. – Или дополнительную емкость для ума.
– Я очень рада вас видеть, хранитель.
– Томас. Хранитель Томас, не ленитесь милая девушка, договаривайте до конца.
А Илзе крепко задумалась, это она не знала имени хранителя потому что не интересовалась или потому что это тайна? Но теперь она запомнит.
– Я пытаюсь найти момент, хранитель Томас, когда появился термин «грязнокровка», – Илзе пожала плечами, – и не могу. Есть книги называющие таких как я «инородцами» или «чужаками». И есть современные.
– Что вы знаете о драконах, Илзе? – вопросом на вопрос ответил старик.
– Они большие, с крыльями и похищают женщин? – улыбнулась Илзе.
– Земные сказки не лишены некоторой правдивости, – хмыкнул старик и остановился перед уже привычной для Илзе дверью. – Но только отчасти. Где-то половина женщин в последствии спасенными быть не желала.
Но за знакомой дверью оказался новый коридор.
– В последствии? – Илзе вздохнула. Для нее в этом слове крылось слишком многое. Разные могут произойти вещи, после которых не захочешь свободы.
– Драконы были справедливой расой, – старик вздохнул, – но с некоторыми женщинами у них были сложные отношения. Это можно назвать «истинной любовью» в худшем ее проявлении. Дракон не мог жить без своей женщины, а вот в обратную сторону это не работало.
– Никогда?
– Нет, если подбирались два дракона, то да, это великое счастье. А вот другие расы – нет. Нет ни у людей, ни эллов или эльфов такого завихрения в организме. Вот и сходили ящеры с ума. У них внешность на любителя, – старик протянул руку и из пустоты на его ладонь легла гравюра.
– Да уж. Тут только по большой любви, – передернулась Илзе.
– Именно так. А любви, ну или зависимости, можно добиться разными способами. Вся беда в том, что у драконов может быть и две и три «истинных любови». Попробуете угадать?
– Потомство? Если чувства проходят, – Илзе пожала плечами и посторонилась, позволяя пройти мимо невысокому эллу.
– Доброго дня, Илзе, – мужчина улыбнулся, – хранитель, я закончил и оставил книги на столе.
– Вам не стоит гулять по коридорам библиотеки без сопровождения духа, – сухо заметил старик. – Так что вы говорите Илзе?
– Мне кажется это «завихрение» в организме просто выбирает подходящую мать, – Эртайн наморщила нос, – есть животные с таким механизмом спаривания.
Дарен посмотрел на куратора дикими глазами, но вступить в беседу не смог – прямо перед ним выросла стена.
– Не самый добрый элл.
– Но и не самый злой, – возразила Илзе. – Он спас меня. А куда делись драконы?
Хранитель бросил гравюру на серый пол и она растаяла прежде чем успела ударится и мрамор.
– Только легенды. Говорят один из драконов обидел божью дочь. Но они вернутся. Я в это верю и надеюсь.
– Это странно, хранитель Томас. Вы описали не самых лучших существ.
– Они были честны и добры во всем, что не касалось завихрений, – хранитель толкнул появившуюся в пространстве дверь. – Они не позволяли эллам сходить с ума. До периода отрицания жестокости и насилия был другой, худший период. И я боюсь что сейчас жестокость могут вновь возвести в культ. Слишком уж часты случаи «добровольного насилия».
– Почему вы мне это говорите?
– Просто так, я одинокий старик и мне не с кем поговорить, – хранитель подмигнул Илзе и исчез. В небольшой комнате осталось лишь удобное кресло, стопка книг, бумага и карандаш. И та самая гравюра на стене. Илзе подошла поближе и поняла, что не ошиблась. Дракон в человеческом обличье был отвратен.
– Их дети заперты в телах людей. Бесконечно взрослые дети, – шепнул призрачный голос и Илзе в панике обернулась.
Комната была пуста. И спустя пару минут мисс Эртайн решила, что ей показалось. Да и правда, фраза такая пафосная, больше похожа на речь дешевого актера.
Но работалось в этот день не так спокойно как в прошлом. И вернувшись домой Илзе решила сделать перерыв – странноватая, хаотичная магия библиотеки довела ее до слуховых галлюцинаций. Самое время заняться палисадником вплотную.
