Глава 10
Старуха все так же торговала цветами. Кассиан отметил, что люди обходят ее стороной, предпочитая брать такие же букеты у юных цветочниц. Пожав плечами, Гарвести решил отдать деньги старухе, не зря же она стоит на самом солнцепеке? Как только цветы не вянут.
– Опять ты? – Старуха рассмеялась, – неужто решил таки к богине обратиться?
– Ты всегда такая вредная или я особо не нравлюсь? – вздохнул капитан.
– Наоборот, – хмыкнула старуха, – душа у меня за тебя болит.
– Смешно, – признал Гарвести. – Тюльпаны. Синие и желтые.
– Возьми ирисы, – старуха хитро улыбнулась. – И браслет отдай. Он тебе уже не нужен.
– Кому отдать? – поперхнулся воздухом Кассиан.
– Ну не мне же, право слово. Богине отдай. Неужели мать тебе в детстве на рассказывала?
Гарвести пожал плечами, отдал старухе деньги и аккуратно взял букет. Уже пройдя несколько шагов в сторону святилища Кассиан решил переспросить у старухи о браслете. Он ведь под рукавом, откуда она узнала? Но обернувшись увидел лишь полную корзину цветов.
Капитан окликнул ближайшую цветочницу.
– А где женщина, – назвать старуху старухой Гарвести постеснялся, – которая торговала этими цветами?
– Это корзинка Магрит, – рассмеялась девчушка, – мы складываем туда цветы в знак уважения к ней. Так всегда было. А совсем бедные люди могут взять что-нибудь оттуда.
Гарвести покачал головой, поблагодарил смешливую красавицу и пошел в сторону святилища. Хоть и хотелось ему бросить букет на площади. Ну как можно обманывать людей? Вот почему от старухи все сторонились, понимали, что она берет деньги незаслуженно.
И тут Кассиан понял, что старуха-то постоянно там ходит. Среди молоденьких элл одна единственная. Так наверное просто перепутала девчонка ее корзинку. Может, поставила да отошла воды попить. Годы ведь не молодые.
Мимо капитана прошла молодая пара. Женщина тяжело опиралась на руку мужчины, а тот только вздыхал. Большой живот спутницы подсказывал причину ее медлительности и неуклюжести. Кассиан посторонился. Почему-то вспомнилась Илзе.
До святилища капитан добрался только чудом. Окончательно заплутав в собственных мыслях, он решительно передумал заниматься ерундой. И оставить посещение святилища до какого-нибудь важного дела. Чьих-нибудь похорон, например.
Но стоя на пороге глупо разворачиваться и уходить. Молчаливый служитель принес вазу и Кассиан неловко поставил букет. Служитель замер, будто ожидая чего-то. И Гарвести снял браслет. Подумал было предупредить, что ювелирной ценности у поделки нет. Но не стал. Не дураки ведь они, поймут, что бусины из разных пород дерева не примут ни в какую лавку.
Благоразумие и спокойствие. Последние десять лет Гарвести вырезал бусины из встреченных в вылазках деревьев. Из ветвей обломленных кем-то другим. Ветром или эллом. Или тримаррцем. И выжигал на них одни и те же слова, на разных языках мира. Больше всего на свете капитан боялся стать одержимым кровью чудовищем. Увы, страшные байки имели под собой основания. Истории рассказанные у солдатских костров отличались большей жестокостью и реалистичностью чем всё, придуманное гражданскими.
Присев на скамейку, капитан принюхался. Удивительно, но аромат разных цветов превращался в удивительный поток свежего воздуха. Не возможно вычленить какой-то один запах. А ведь рядом с ним стоит ваза с лилиями, вот уж где пакостный запах.
Кассиан неуверенно огляделся по сторонам. Среди цветочных ваз и вазонов виднелись и другие почитатели богини. Все как один с одухотворенными лицами. Гарвести для приличия состроил такое же умное лицо и вздохнул. Ну что он тут делает? Неужели действительно, для того чтобы отважиться на ухаживание за красивой девушкой ему нужен совет богини? Кассиан хмыкнул. Так Магрит и спустилась с небес ради этого. Положила руку на плечо и сказала «Дерзай».
Воображение так ярко ему показало эту бредовую картинку, что капитан едва удержался от смеха. И поспешно встал. Магрит с ним, с браслетом и всем этим храмом. Пусть кто-то другой сидит здесь в ожидании просветления. А ему, Гарвести, еще нужно найти необычный цветок во льду и прийти в гости к Илзе. Он не побоится ни ее реакции, ни мнения других людей.
Посмеиваясь Гарвести вышел из святилища. Сухой уличный воздух неприятно продрал горло.
– Ради одной атмосферы цветов не жаль.
Цветы во льду оказались не простым удовольствием. Пришлось походить по городу и поискать. Гарвести был уверен, что найдет их в колдовских лавках. Но они отчего-то оказались в царстве посуды.
– Возьмите незабудки, – манерный юноша сверкал разноцветными глазами из-под длинной челки. – Они только-только появились. Не могли раньше нежные лепестки удержать целыми. Но мой мастер смог!
– Спасибо, сколько с меня?
– Пятнадцать таев и семдесять пять тайков, пожалуйста. Спасибо. Ваша сдача четыре тая и двадцать пять тайков. Пожалуйста, приходите еще.
Кассиан поблагодарил юношу и вышел. Мимоходом отметив, что не стал бы надевать настолько женственную рубашку.
* * *
Солнышко припекало. Илзе, с самого утра посвятившая себя палисаднику, распрямилась и сдула с лица волосы. Остатки малой оранжереи были разобраны, а переопылившиеся и мутировавшие растения вырваны с корнем. Самые интересные образцы Илзе отсадила в ящик, чтобы позднее исследовать. Кто знает, может и выросло что-то занятное.
На калитке звякнул колокольчик. Куратор Эртайн поспешно поправила рубашку, завязанную на узел и ополоснула в бочке с водой руки.
– Доброго денечка, – миссис Эдингтон опиралась на зонтик, стоя в просвете плодовых кустов.
– И вам, миссис Эдингтон. Я бы предложила присесть, но…
– Так предложи, – жизнерадостно улыбнулась старуха, – вижу очаровательное кресло.
– Я прозрачностью моих окон надо что-то делать, – вздохнула Илзе. Но покорно пошла к дому. В конце концов она и так собиралась сделать перерыв. Не хватало еще схватить солнечный удар.
Когда миссис Эдингтон, войдя в дом разулась и пройдя в гостиную раскрыла зонтик, Илзе удивилась. Когда из зонтика старуха вытащила коробку с пирожными и бутылку вина едва не упала.
– Обожаю дурацкие вещи, – поделилась Марта. – Лет десять назад был паренек, называл себя модельером. Делал безумные вещи, эллы не оценили.
– А вы не элла?
– Я обладаю аналитическим складом ума, развитым пространственным воображением и невероятно красива, – с достоинством ответила старуха. – После этих слов я не могла не приобрести у него что-нибудь. Да и со временем привыкла.
– Ясно, – Илзе достала прохладный морс, заодно отметив что охлаждающие пластины шкафа пора поменять. – Морс?
– С вином? – неприятно поразилась миссис Эдингтон.
– Я не буду вино, – Илзе пожала плечами, – у меня много работы. И не люблю.
– Завтра мы будем писать контрольную, – Марта ловко вскрыла вино. – О, бравый капитан идет. Чудесно! Доставай милочка бокал, этот мужчина не бросит женщину в беде.
– Ну какая же это беда?
– Это – никакая, а вот то что у меня с собой пять бутылок, – подмигнула Марта.
– Никакого пьянства в моем доме, – поперхнулась воздухом Эртайн.
– Мы и тебя возьмем. Не переживай.
Наверное Гарвести сильно удивился, когда дверь в дом открылась до того как он постучал.
– Привет, – криво улыбнулся Кассиан. – Я могу войти. У тебя нос обгорел.
– Вот ведь, – Илзе прикрыла носик рукой, – проходи конечно.
И только глядя в широкую спину куратор Эртайн осознала, что они только что перешли на личное общение. В сердце что-то предательски дрогнуло.
– Добрый день, я вас в окно увидела. Вина?
Илзе усмехнулась и пошла в гостиную. От громкого голоса Марты было нигде не укрыться.
– Я не помешал? – вежливо осведомился капитан. – Небольшое подарок, Илзе, примите от чистого сердца.
– Спасибо, – Илзе открыла небольшую коробочку и ахнула, – я слышала, что их собираются сделать, но не знала, что уже запустили!
– А мне показать? – приподнялась в кресле миссис Эдингтон. – Ох, нежная прелесть. Я слышала, у тебя коллекция?
– Да, я хочу расставить ее на полках, – Илзе махнула рукой на оставшиеся пустыми полки. – Именно потому, что еще не все закончено я и не позвала никого на новоселье.
– Ну, все уже здесь. Так что следующие посиделки назовем как-нибудь иначе.
– Не хватает Триш, – возразила Илзе.
– Есть у тебя привычка вляпываться в неприятное, – вздохнула Марта. – Триш хороший элл, но очень уж сложные у нее внутренний мир.
– Давайте не будем сплетничать, – вклинился в разговор капитан.
– Давайте, – радостно согласилась миссис Эдингтон, – поговорим о вас, Кассиан. Какие планы на будущее?
– Сдаюсь, – поднял руки капитан.
– Вы сняли браслет? Похвально, он был смешным.
Илзе пила морс и наблюдала за тем, как капитан пытается вежливо отвечать не едкие нападки Эдингтон. Спасать мужчину Эртайн не спешила – Марта не выпускала весь яд, а просто развлекалась.
– Миссис Эдингтон, а что будет за тема нашей контрольной?
– Мифы и легенды, – отвлеклась Марта от «потрошения» капитана. И тот благодарно вздохнул.
– Это про драконов? – неуверенно уточнила Илзе, – про истинные пары? Обмен кровью, когда избранник пробовал кровь возлюбленной, а после давал ей свою?
– Нет, – обеспокоенно вытянулась Эдингтон, – и даже не вздумай блеснуть знаниями. Что в слове миф тебе неясно, глупая девчонка? Выдумка! Напишешь, как драконы воровали эллов и как это было плохо.
– Я читала, что чаще всего своих избранниц драконы приносили из других миров, – удивилась Илзе. – С Земли чаще всего. Что-то про «сырую магию».
– Где ты только книги эти нашла, – вздохнул Гарвести и как-то очень уж по-свойски переглянулся с Мартой.
– В библиотеке. Городской. А что?
– Ничего, пока ничего. Илзе, что ты там вообще ищешь? – осторожно спросила Марта, отбросив в сторону напускное ехидство и браваду.
– Исследую занятный феномен, – Эртайн улыбнулась, – грязнокровки как термин появились совсем недавно. До недавнего времени существовал термин «инородцы». И если я правильно сопоставила даты, то появление «грязнокровок» как определения полукровок совпало с исходом драконов.
– Магрит, – коротко произнес Гарвести.
– Не-а, Дои-Гритт, – поправила его Эдингтон. – Деточка, придержи эти знания. А мы с капитаном тебя познакомим с другими исследователями. Но было бы лучше, если бы ты привела в порядок оранжерею и никуда не лезла.
– Я брала книги из свободного доступа, – сглотнув произнесла Илзе.
– Книги из свободного доступа не предполагают общения с хранителем, – покачала головой Марта, – признавайся, болтала со стариком.
– Да.
– Вот и все. Он сам решает кому и что дать. Проклятый старикашка. А ты что молчишь?! Сидит, сыч. Девчонка голову в петлю сунула, а он молчит. Хорош защитничек!
– Да разве вас можно перекричать? – хмыкнул капитан. – Так или иначе, все пришли через библиотеку. И понять мотивы хранителя почти невозможно. Илзе, это не тайна. Многие эллы сопоставили даты. Вот только сейчас это не популярное знание.
– За которое могут, – Илзе не договорила, но ее глаза испуганно расширились. – Я все равно хочу знать кто и за что назвал нас так. Ведь дети от грязнокровок не наследуют гетерохромию.
– Ты и это раскопала, безголовая? – Марта махнула рукой, – мне на роду написано дорогих людей хоронить. Буду тебе на могилу лопухи сажать.
– Почему лопухи?
– А разве на земле дураков не лопухами называют? – удивилась Марта и Илзе неуверенно пожала плечами. Вроде да, а может быть и нет.
– Завтра провалишь контрольную, – решительно произнес Гарвести. – После этого я приглашаю тебя на свидание.
– Это будет свидание или…
– Или, – Кассиан вдруг улыбнулся, – но после, если ты захочешь, я бы хотел пригласить тебя на пруд. Если ты захочешь, это совсем не обязательно.
– С удовольствием, – Илзе хотела обратится к капитан по имени, но не смогла.
– А я и мои пять бутылок вина в одиночестве пойдем домой, – вздохнула Марта. – Держи язык за зубами, Илзе. Ты меня поняла? Ни Чаберли, ни Никерс, никому!
– Я поняла.
– Ты плохо поняла, вот сердцем чувствую.
– Сердце с другой стороны.
– Мое сердце, с какой стороны хочу с той и хватаюсь. Что, бравый капитан, в кресло вжался? Хочешь остаться тихонечко? И девочка репутацию испортить?
– Белый день на дворе, – фыркнула Илзе. – Я хотела посмотреть ногу капитана Гарвести.
– Главное, чтобы ты посмотрела только ногу, – поиграла бровями Эдингтон и царственно выплыла из комнаты.
– Жуть, – с нежностью произнесла Эртайн, – я ее раньше боялась. А вы стали хуже ходить, я заметила.
– Есть немного, – капитан пожал плечами.
– Не хотите отдаваться на волю моего недо-целительского таланта? – Илзе пожала плечами. После ухода миссис Эдингтон разговор не клеился.
– Нужно кое-куда сходить, – капитан улыбнулся, – я не рассчитывал на ваше гостеприимство.
– Мы на «вы» или на «ты»? Я кажется не первый раз спрашиваю, – у Илзе сел голос.
– Я был бы рад, если бы ты обращалась ко мне по-простому. Я всего лишь подхватываю твою манеру обращения.
– Тогда давай так, я вечером приду в твой блок, с мазью и кристаллами. Посмотрю ногу, есть у меня одна идея, – Илзе улыбнулась.
– Да, здорово. Только я же не смогу тебя проводить. Или подождешь пока мазь впитается? Не хочу, чтобы ты одна ходила. Даже по институтской территории.
– Подожду.
Уже в дверях Илзе привстала на цыпочки и коснулась губами щеки Гарвести. Перетрусила до такой степени, что сразу захлопнула дверь. И кажется даже немного ударила ею капитана. Глубоко вдохнув, Эртайн попробовала напомнить себе что она взрослая и уверенная в себе женщина. И тут же последовательно опровергла этот тезис.
– Магрит, как я ему вечером в глаза посмотрю?! Ладно. Ладно. На ноге у него вроде глаза не выросли. И вообще, он сам меня на свидание позвал. Хэй, это просто поцелуй в щеку. Как бы дружеский, – Илзе смотрела в зеркало и убеждала сама себя. После чего тряхнула головой и пошла в гостиную. Пить морс и читать. Работать в саду ей больше не хотелось.
Книга потеряла свою привлекательность, морс нагрелся. Илзе поднялась, положила роман на полку, а кувшин отнесла в холодильный шкаф. Неспешно снесла вниз некрупный ящик и начала расставлять свою коллекцию цветочного льда по полкам. Да так увлеклась, что сделала перестановку. Невысокий стеллаж встал вплотную к барной стойке – четче отделив кухню от гостиной, рядом с ним встала стоечка под цветы, на нее пустая ваза. Руки у Илзе так и не дошли срезать в саду пару ирисов. С сомнением посмотрев на кушетку и два кресла, Эртайн решила оставить их где стоят. Если она потащит их волоком то испортит пол.
В открытое окно залетела птица, заметалась под потолком, зацепила крылом люстру и рухнула на пол. На глянцевых перьях появилась белая полоса. Куратор Эртайн осторожно подошла и присела на корточки рядом с упавшим пернатым.
– Теперь ясно почему нельзя трогать дешевые осветительные приборы, – вздохнула Эртайн и подняла тяжелую тушку на руки.
В мансарде Илзе начала собирать собственную лабораторию. Копию институтской. Точнее, копией она станет когда-нибудь потом. А сейчас на двух старых ящиках, очищенных от пыли и паутины лежала широкая доска прикрытая отрезом зеленого шелка. На этом импровизированном столе в крупной шкатулке со множеством отделений стояли все имеющиеся инструменты куратора Эртайн.
– Сейчас посмотрим что с твоим крылом, – пробормотала Илзе, и добавила, – и жива ли ты вообще. Птицы так спокойно себя не ведут. Вроде.
Но этой птице были безразличны домысли человека. Безвольный комок перьев распластался на плоском блюде, вытащенном Илзе из-под стола. На нем она раскладывала растения прежде чем разделить их на части.
Тонкое, прозрачное стекло Илзе покрыла быстро испаряющимся зельем и сквозь него смогла увидеть кости и мышцы крыла. Перелома не было. Только небольшое, неясное затемнение. Возможно ушиб – целитель из куратора Эртайн был так себе. Переведя стеклышко, Илзе рассмотрела сердечко пернатого. Оно исправно билось.
– Я положу тебя на маленькую подушку и оставлю открытым окно, – доверительно сообщила птице Илзе. – Отлежишься и улетишь, хорошо? Ну или останешься, тогда я попрошу капитана Гарвести сколотить тебе кормушку. Ох, или не попрошу.
Рассматривая свои сокровища, которые в народе обзывали «костылями», Илзе подумала, что было бы не плохо так же посмотреть на шрам Кассиана. Конечно, настоящие целители уже вынесли свой приговор. И она, Илзе ни в коем разе не думает, что может оказаться умнее дипломированного врача. Но вот знать, что там, чтобы не навредить своими мазями было необходимо. Вдруг это утоление боли временная мера, разрушающая организм элла изнутри? Она себе не простит если капитану станет хуже из-за ее благих намерений.
Быстро спустившись вниз куратор Эртайн устроила птицу на диванной подушке и бросилась в спальню. Под кровать она пихнула свою любимую сумку. Большую, квадратную целой кучей отделений и карманчиков.
И тут же куратор радостно улыбнулась – она сможет доказать капитану, что бывала и вне Биргота. Именно с этой сумкой, четыре года назад Илзе покоряла развалины первого храма Магрит. Это правда всего в трех днях пути от города, но мало кто может похвастаться что там был.
Сидя на полу и прижимая потертую сумку к себе Илзе на мгновение вернулась в те волнительные дни. Прикрыв разноцветные глаза она вспоминала буйство двуцветья – первый храм Магрит. Разрушенный, но не покоренный. Группу студентов травников сопровождали два старших преподавателя и отряд воинов. Илзе запоздало устыдилась своего поведения. Преподаватели застращали студентов и едва кто-то из бойцов обращался с вопросом или по иной надобности юноши и девушки замирали от ужаса.
Поднявшись, Эртайн вышла в коридор. Ее мысли крутились вокруг забытой поездки. Ведь ничего особо страшного им тогда не рассказали. Обтекаемо сообщили, что мол, вот они, солдаты. Убивали. А ведь война еще только разгоралась, вялые стычки на границе, вопли гуманистов в газетах. Откуда же взялись страшилки?
– Дикость какая-то, – вздохнула Илзе.
Уже в мансарде, прежде чем собирать сумку, Илзе проверила все карманы. И нашла маленький сувенир – стеклышко от витража. Голубое, с вкраплением сливочно-желтого. Стеклышко было торжественно отложено в сторону – куратор Эртайн решила начать собирать сувениры их своих путешествий.
– Которых у меня – целое одно, – хихикнула девушка.
В сумку улеглись с десяток колб с зельями, весь набор «зрительных стекол», ватно-марлевые тампоны. Собрав сумку Илзе почувствовала себя куда уверенней. Все же меньше всего она хотела что-либо испортить. В том числе и в отношениях с капитаном.
Тут Эртайн глупо улыбнулась, какие отношения у грязнокровки с эллом? И сама себе ответила «Какие-нибудь. Поживем увидим».
Морс успел остыть, и до самого вечера Илзе с любопытством изучала исторический роман. Особо откровенные сцены Эртайн просматривала наискосок, слишком уж занятный был сюжет. Особенно когда злодей-дракон силой напоил кровью свою избранницу.
На улице начало смеркаться когда невероятно разочарованная Илзе отложила прочитанный роман. Избалованная, она привыкла к счастливому завершению историй. И то, что юная леди Грар в итоге сошла с ума и бросилась со скалы в море выбило куратора из колеи. Тем более, что у героини были новорожденные драконята, а злодей-дракон вроде как оставил ее в покое. Или поэтому она решила умереть?
– Я вами недовольна, – Илзе потыкала пальчиком в плашку с именем автора. – Очень жаль, что вы уже умерли. Или не жаль.
Перед выходом Илзе переоделась. Платье из белого льна до середины голени, светлые сандалии и голубой атласный пояс. Светлый платок на плечи – если станет прохладно. И тяжелая темная сумка. Ну тут уж ничего не поделать, в светлую и красивую сумочку ничего кроме ключа и нескольких кошелька не влезает.
Капитан встретил Илзе у входа в корпус. Легко перехватил сумку и с некоторой опаской поинтересовался:
– Доктор, я буду жить?
– Вероятно, да, – улыбнулась Илзе избегая, впрочем, смотреть Гарвести в глаза.
– Мне было приятно, – капитан заметил смущение Эртайн. – Хотя без удара я бы обошелся.
Илзе только вздохнула и опустила голову. Гарвести, пользуясь тем, что в коридоре никого не было остановился, переложил трость в другую руку и остановил Эртайн. Ободряюще улыбнувшись, он склонился к девушке и едва-едва коснулся губами ее скулы.
– Все в порядке, – шепнул Гарвести. – Мы не будем это обсуждать, если ты не захочешь.
– Я бы хотела обсудить твою ногу.
– Я чувствую, что обсуждение будет долгим, – капитан выразительно приподнял увесистую самку. – Я купил печенье. Предлагаю начать с фруктовой воды и выпечки.
– Вы не готовы сразу лечь в постель? – поддела Илзе капитана и сама покраснела от своей смелости. Зато Кассиан расхохотался в голос.
Едва войдя в блок Илзе сморщила нос от странного запаха.
– Это мой друг. Ты с ним знакома уже, – Кассиан подмигнул Илзе, – он балуется созданием артефактов.
– А разве можно проходить на территорию института без пропуска? – простодушно удивилась Илзе.
– Нет, но ты ведь нас не выдашь?
– Конечно, нет. Он здесь сейчас?
– Нет, Дарен попросил приютить его на две ночи, – Кассиан усмехнулся, – что-то начудил в своей квартире и хозяйка его выгнала. И сама съехала пока запах не выветриться.
– Так это он с собой дивный аромат принес? Силен.
На кухне почти ничего не изменилось. Только яблоки больше не стояли на подоконнике. У Илзе отчего-то защипало в глазах. Три года она готовила и прибиралась на этой кухне.
– Что с тобой?
– Не привыкла к переменам, – отмахнулась Илзе. И тут же, вспомнив, наставила на капитана палец, – я была за пределами Биргота. Четыре года назад в составе студенческой группы я отбирала пробы растений у разрушенного храма Магрит.
– Сутки пути? – скептически хмыкнул Гарвести.
– Три дня, – поправила его Илзе.
– Кому как, кому как.
– Кэс, я вообще-то буду трогать твою ногу, – утаив улыбку строго произнесла Илзе.
– Я, как порядочная девица, буду сопротивляться, – жеманно протянул Кассиан. – Мне нравится. Кэс. Так меня никто не называл.
– Я вслух сказала? – ахнула Илзе. И добавила, – я не люблю свое второе имя. Просто так. Не нравится.
– Я запомню, – улыбнулся Гарвести. – А в том храме и я был. Год назад. Там красиво, хоть и опасно. В тот год, о котором вы говорите, погибло четверо бойцов.
– Как?!
– Отравились, – пожал плечами Гарвести. – Травы и цветы в тех местах ядовиты. Кто-то поел ягод, кто-то цветок понюхал.
Илзе нахмурилась. Она прекрасно помнила, как съела несколько горстей крупной, спелой земляники и запила водой из ручья. Ей не хотелось сидеть в лагере – военные пугали, а с сокурсниками она общего языка не нашла. Каждый норовил предложить смазливой грязнокровке «немного любви».
– Жаль, – вздохнула Эртайн и капитан скупо кивнул.
Фруктовая вода Илзе не понравилась. Ох уж эта манера использовать соленую воду где ни попадя.
– Давайте все же займемся твоей ногой. Времени уйдет много.
– Хорошо, – Гарвести улыбнулся. – Я подумал, неловко принимать тебя в спальне. И сообразил кое-что в гостиной.
«Кое-что» в гостиной оказалось длинной кушеткой, как в кабинете врача. Рядом стоял табурет, рядом с которым я поставила свою сумку. Кассиан принес еще один стул, для меня.
– Я хочу посмотреть, что скрывается под твоим шрамом, – Илзе накрыла табурет светлым платком и начала выкладывать необходимые для осмотра вещи.
– Мышцы и кости, – хмыкнул капитан.
Не без некоторого смущения Гарвести снял штаны, оставшись в рубашке и носках. Улегшись на кушетку он подобрал с пола подушку и подложил ее под подбородок.
Илзе поймала себя на некотором недовольстве – капитан остался в рубашке. Щеки куратора заполыхали, нет, она конечно не хотела рассмотреть крепкую спину военного. Сильные, широкие плечи. Эртайн тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли.
– Все хорошо? – Гарвести протянул руку и убрал с лица Илзе прядь волос. – Ты же понимаешь, что тебе не обязательно возиться с моей ногой?
– Но я хочу, – Эртайн робко улыбнулась и прижалась щекой к ладони Гарвести. – Я хочу, чтобы тебе не было больно.
Кассиан поспешно отвернулся. Сильных мужчин не красят подозрительно блестящие глаза. Капитан не мог припомнить когда в последний раз кто-то так тепло к нему относился.
Взяв себя в руки Илзе нанесла первый слой зелья на стеклышко. Девушка рассматривала длинный рубец, останавливалась, делала записи, добавляла быстро испаряющееся зелье. Гарвести успел заскучать.
– Мне кажется или ты даже рисуешь?
– Схематично, – Илзе улыбнулась, – капитан в разрезе. На самом деле, больше всего меня беспокоит возможность навредить тебе.
– Эту мазь мне прописывали, – нахмурился Кассиан. – Она правда помогает только когда ты ее наносишь. В нежных девичьих руках даже яд становится лекарством.
– Приятно слышать, – Эртайн смутилась. – Но нет. В том приюте где я воспитывалась и училась была женщина. Она учила вкладывать силу в зелья или мази или что-то иное. И как бы подхватывать частицы вещества, перенося их дальше. Рубец плохо впитывает мазь, и я переношу ее сквозь верхний слой огрубевшей кожи внутрь. Поэтому становится легче.
– Звучит сложно, – Гарвести немного поерзал. – Это тяжело? Магически?
– Я слабосилок, – криво усмехнулась Илзе, – для меня все тяжело. И трудно. Иногда больно. Но конкретно это – нет.
– Я надеюсь, что ты говоришь правду, – голос капитана звучал глухо. – Я тоже не хочу, чтобы тебе было больно.
Илзе прикусила губу. Слова Кассиана неожиданно приятно легли на душу. Когда к ней тепло относились? Только отец. И одна из наставниц приюте. Но она была добра ко всем, а это не тоже самое.
Мягко втирая мазь в ногу капитана Илзе украдкой рассматривала его. Сильные ноги, удивительно что он сохранил такую хорошую форму.
– Я продолжаю тренироваться.
– Я вновь вслух сказала? – удивилась Илзе и тут же зашипела, – что значит тренироваться?! Кэс, вы идиот! Вашу ногу лелеять надо, а вы…
Капитан извернулся, прикрыл голые ноги пледом и поймал испачканные мазью руки Илзе:
– А можно, лелеять меня будешь ты? А я буду делать то, что должен?
– Угробишься, – вздохнула Илзе.
– Я должен быть в форме, – хрипло прошептал Кассиан, – я ведь больше ничего не умею. Совсем ничего.
– Надо поискать, – так же тихо ответила Илзе.
Ее дыхание обжигало губы Кассиана, ложилось на кожу невесомыми, опаляющими обещаниями. И уже не важна была тема разговора – лишь бы она не отстранилась, лишь бы продолжила шептать ему настолько необходимые и одновременно безразличные слова.
– Мне нужно идти, – Илзе отстранилась.
– Я провожу.
– Нет, ты ляжешь и будешь лежать, – покачала головой Эртайн. – Кто бы мог подумать, что взрослый, умный мужчина будет усугублять свое положение.
– Позволь мне настоять на своем, – Кассиан спустил ноги на пол и потянулся за штанами. – Я уснул в тот раз потому что наелся всех лекарств, что у меня были.
– Ты же понимаешь, что это не разумно?
– Была большая необходимость, – улыбнулся Гарвести.
Илзе пришлось отвернуться чтобы скрыть улыбку. Ей было радостно и неловко одновременно. С одной стороны, Кассиану лучше полежать. С другой, как же хорошо, что он настоял на своем и все же пошел ее провожать. Приятно. Она могла остаться, но градус смущения в комнате был слишком высоким, чтобы Илзе могла выдержать. Выдержать и не наделать глупостей.
Гарвести проводил Эртайн до самого крыльца. И укоризненно вздохнул:
– Кто оставляет открытые окна?
– Темно ведь, как ты увидел? – проворчала Илзе. – Это для птицы.
– Завела фамилиара? Хорошее дело. Я могу поцеловать тебя?
– Попробуй.
Гарвести нежно и невесомо коснулся губами уголка губ Илзе. И сразу отстранился.
– Доброй ночи, Илзе Эртайн.
– Доброй, Кэс.
Илзе пританцовывала все время пока умывалась. Заплетя свободную косу она вспомнила про птицу. Но будучи уже под одеялом откровенно поленилась идти проверять пернатого гостя. Будучи взбудораженной событиями, куратор искренне полагала что уснуть не сможет. Но нет, едва лишь она смежила веки как сон укутал ее своим теплым покрывалом.
Оттого она не увидела ни темной тени, ни блеснувшего в лунном свете лезвия. Некто разрезал подушечку собственного указательного пальца и мазнул по приоткрытым губам спящей девушки. Она инстинктивно облизнулась, на секунду проснулась, приподнялась на локте – но в комнате уже никого не было. Сон затянул Эртайн в свои объятия.
