Глава 8
Илзе едва поспевала за «прихворавшей» миссис Эдингтон. Вот только старая дама свернула в противоположную сторону от медпункта.
– Миссис Эдингтон, куда вы?
– Сердце прихватило, – бодро отозвалась старуха и, сев на подоконник, ловко перебросила ноги на другую сторону. – Вылазь.
Илзе поперхнулась смешком, но последовала за Эдингтон. Окно второго этажа выходило на широкий карниз, а он, лентой обхватывая здание, касался старого балкона.
– Но ведь там дальше есть дверь, – проворчала Илзе. На что миссис Эдингтон задорно крикнула:
– Кому из нас шестьдесят шесть?
– Еще цифру и будет число дьявола, – фыркнула Илзе.
Старая миссис сидела остатках полуразрушенной мраморной скамьи и болтала ногами. Грубоватые туфли и плотные чулки виднелись из-под подола.
– Ты так засматриваешься на мои щиколотки, – хмыкнула старуха и вытащила плоский портсигар.
– Миссис Эдингтон, а как же сердце?
– Все только ради него, – распахнула подведенные глаза профессор чароплетения. – Будешь? Зря, вот так покуришь и жизнь кажется проще.
– Иногда мне становится стыдно за ваши поступки, – проворчала Илзе. Второй этаж нервировал ее.
– А зря, – старуха выпустила плотный клуб дыма, – хотя муж мой так же говорил. А я ему говорила, и тебе повторю: беспокойтесь за себя. Я уж как-нибудь.
Илзе поежилась и устроившись поудобнее уставилась на небо. Миссис Эдингтон попыхивала сигареткой, приятный вишневый табак щекотал ноздри. Впереди своеобразный отпуск.
– Не думаешь, что проверка по твоей милости на нас упала?
– Еще чуть-чуть и упала бы я, – отозвалась Илзе.
– Там мягко, я проверяла, – отмахнулась миссис Эдингтон. – Так что?
– Да с чего?
– Не знаю, – старуха пожала плечами и сделав последнюю затяжку бросила окурок вниз. – Но будь уверена, найдутся те, кто обвинят именно тебя. Пошли, чаю попьем. Я почти привыкла к твоей гадости. Давай, лезь.
– Не нравится мой чай – заваривайте сами.
– Ты заставишь старую, больную и очень одинокую женщину с артритными руками таскать тяжести? – изумилась миссис Эдингтон и ловко перелезла назад, в коридор.
– Действительно, – кивнула Эртайн, – чайник на двести миллилитров неподъемная ноша.
– Именно.
В комнате преподавателей миссис Эдингтон развила бурную деятельность. Отобрала у профессоров конфеты и выложила все на общее блюдо. И уселась за свой стол в ожидании чая. Илзе поставила по чашке перед вредной старухой и Гарвести. Прихватив конфетку, она пошла к своему столу.
– Дорогая, – окликнула ее профессор чароплетения, – а ты ведь против Покровительства?
– Да, – настороженно кивнула Илзе.
– А как борешься?
– Никак, – удивилась Эртайн. – Что я вам, пламенная революционерка? Так и племенной стать недолго.
– А, – разочарованно протянула миссис Эдингтон, – а я думала ты толстеешь из вредности. Пузо над штанами нависает, а ты все равно конфету в рот тянешь.
– Где?! – Илзе уставилась на свой совершенно плоский живот.
– Да вот же, – простодушно ткнула пальцем Эдингтон, – да ладно. Не бери в голову. Мне могло и показаться. Ты кушай, кушай. Не слушай вредную старуху. Чай тоже с сахаром?
Илзе покосилась на Кассиана. Капитан давил смех и делал вид что читает журнал успеваемости студентов. Только отметки там еще не были проставлены.
– Я не толстая, – обиженно проворчала Илзе. И положила конфету на стол. Любимую конфету с ореховым муссом и вафельной крошкой. Запретное лакомство притягивало взгляд.
– А кто говорит – толстая? Мне просто показалось, – миссис Эдингтон допила чай, – пора мне. Погреть старые кости в бане. С кувшином ледяного эля. Приятного дня, девочки. И мальчик.
Обиженная Илзе прощаться не стала. Она украдкой ощупывала живот в поисках складок. И как всегда, если что-то хорошо искать – можно найти.
– На диету, – решительно тряхнула головой Илзе, – но завтра!
И быстро сунула в рот конфету.
* * *
Девон поправил шейный платок и устроился на скамейке. Разлапистый куст спасал его от солнечных лучей. А домик прекрасной грязнокровки был как на ладони.
Данборт нетерпеливо вздохнул – конечно, эта вещь действует не так быстро. Но и упустить момент тоже не хотелось. Посматривая в сторону дома, попечитель включил линк. Входящие сообщения, комиссия уже утверждена. Девон скрипнул зубом. Конечно, институтских клуш удалось убедить в его «авторстве». Вот только проверка спущена с таких верхов, что Данборт был бы рад уехать. Поиметь Катти, конечно, и уехать.
Мысли вновь свернули на кудрявую. Невероятно везучая. Железная Марта явно взяла ее под свое крылышко. Девон усмехнулся, вспомнив сколько было выпито вина когда мистер Эдингтон наконец умер. Своей смертью, разумеется. И как Марта переехала в институт. Страшный был год. Несколько высокопоставленных чиновников разбились в кэбах, кто-то подавился оливкой. И везде присутствовала Марта. Железная Эдингтон.
Серый экран линка осветился. И Данборт, узрев лицо вызывающего абонента, вытянулся в струнку. Даже попытался вскочить, но в итоге его осыпало лепестками сирени и он плюхнулся назад.
– Добрый день, милорд, – откашлявшись произнес Данборт.
– Девон, лапочка, – промурлыкал мужчина и дернул бровью на попытку попечителя что-то произнести, – слухи ходят. Будто в Лавке тебя видели. Я, конечно, не поверил.
– Разумеется, что мне там делать, – Данборт сглотнул сухи горлом.
– Да-да, гадкие завистники оболгали тебя, мой дорогой друг. Но я обеспокоился. Ты ведь понимаешь, что сейчас недопустимы никакие скандалы? Не только связанные с нами. Вообще какие-либо волнения. Мне нужна ти-ши-на. И если кто-то начнет шуметь, – элл показал в улыбке острые зубы, – я спрошу с тебя, Дэви.
– У нас тихо, как в болоте.
– Это прекрасно. А вот в курируемом тобой приюте порезали охрану. И доложил об этом не ты, котик. Как так?
Девон замер. Признаться, он и внимания не обратил на поножовщину в борделе. Ну подрались ублюдки, главное, все тихо было.
– Я не хотел вас беспокоить.
– Хорошо. Только позволь напомнить, как ты сам встал на свое место. И куда делся Мартин Эдингтон.
Девон даже не смог попрощаться. Его собеседник отключился не желая выслушивать испуганного блеяния. Если бы кто-то мог заглянуть через плечо Данборту, он был бы впечатлен его собеседником. Не каждый удостаивается такой чести, поговорить с Меценатом. Да, газеты и журналы называли его только так. Ведь этот человек жертвовал невероятные суммы на благотворительность.
* * *
Где одна конфета там и три решила Илзе. И с удовольствием съела вкуснятину. Ей, как и миссис Чаберли, очень понравился именно этот сорт. Девушки, подхихикивая, слопали все найденные конфетки с ореховым муссом. Отчего прониклись друг к другу зачатками взаимной симпатии. Илзе шепотом пригласила миссис Анну Чаберли на чаепитие к себе домой. Инструктор в ответ пообещала принести две коробки таких конфет.
Обнаружив нежданной сходство обе преподавательницы увлеклись болтовней. Под негодующим взглядом Дарии. Мисс Никерс можно было понять – ранее только она снисходительно общалась с Эртайн.
– Илзе, ты обещала помочь с опытами, – напомнила Дария.
– Ага, я не забыла, – куратор отклонилась в сторону, взяла записную книжку и вырвала листок, – держи. Это список того, что я использовала.
– И все?
– А остальное перепишешь когда проведешь все реакции, – Илзе не решилась идти на открытый конфликт с Никерс, но помогать ей тоже не собиралась. – У меня не сохранились. Я подумаю, может начну параллельные исследования. Устроим гонку, как в прошлом. Когда ученым давали одинаковые условия и ограничивали во времени.
– Только тебе могла прийти в голову такая идея. Возрождать варварские традиции, – подкатила глаза Никерс и цокнула языком. – Возможно я тебе уступлю. В конце концов, у меня скоро будет много дел.
– Много дел – через девять месяцев от свадьбы, – фыркнула Илзе, – а ты еще только сговоренная невеста.
Илзе сначала ляпнула, а потом только поняла, что именно. Чаберли хихикнула, Гарвести прикрылся все тем же журналом. Дария была в ярости.
А Илзе неожиданно почувствовала странную легкость. Или слабость. Потрогав саму себя, она пришла к выводу, что у нее поднимается температура.
– Ох, хорошо с вами, но я пожалуй домой. Где-то меня просквозило.
– Проводить? – Гарвести поднялся на ноги, но Илзе отмахнулась. У нее не было ни сил, ни желания приглашать капитана на чай или перекус. А просто так отпустить его казалось невежливым.
– Сама дойду. Всем до свидания.
Недалеко от двери ректора Илзе почувствовала второй прилив дурноты. Такой силы, что девушка резко свернула к туалету. Сантехнические комнаты для преподавателей были закрыты и Илзе пришлось ждать пока охранное заклинание ее распознает.
Из-за заминки с дверью добежать до унитаза Эртайн не успела. Куратора выворачивало над раковиной. Из глаз текли слезы, она задыхалась. Едва первый порыв схлынул, она дрожащей рукой открыла воду и умыла лицо. Простое хозяйственное заклинание помогло убрать рвоту. Но едва лишь Илзе разогнулась как ее вновь начало рвать.
Опираясь на раковину Илзе глубоко и размеренно дышала. Куратор пыталась припомнить съеденные продукты и хоть как-то угадать, кто именно подложил ей такую подлянку.
– Неужели сметана? – вздохнула Илзе и подняла голову. Из зеркала на нее посмотрела измученная девчонка с заострившимися чертами лица. И Эртайн удивилась, это она заработалась и стала так плохо выглядеть или это эффект отравления?
Умывшись, Илзе присела прямо на кафельный пол. Куратор мучительно размышляла: идти домой отлеживаться, или все-таки пойти к целителю?
Мерзкое ощущение в животе подсказало – к целителю. Отдел контроля за магическими правонарушениями жестоко карает за использование удаленных проклятий, но ей, Илзе, будет уже все равно.
До медпункта Илзе дошла только невероятном запасе злости и упорства. Во рту пересохло, шум в голове мешал сосредоточиться. Кожа горела, казалось, что блузка вот-вот воспламенится.
– Куратор, что-то со студент…Ох, Магрит.
На лоб Илзе легла прохладная ладонь и давящий шум исчез.
– Глупый ребенок, – проворчала пожилая элла, – кто ж запивает «слезу согласия» «отрицанием»?
– Я просто чай с конфеткой, – выдохнула Илзе.
Эртайн передернулась – по коже будто ползло какое-то ледяное желе, оставляя за собой ощущение стянутой кожи.
– Ну-ну, – хмыкнула целительница, – а жаль, что ты не встретилась с хозяином «согласия». Вот уж был бы ему урок.
– Я взяла конфеты с общего стола, – обеспокоенно приподнялась Илзе.
– Здесь прямая связь, так что я уведомлю ректора. Лежи, и постарайся губку с тела не скинуть. Она через кожу всю погань вытянет.
Илзе утомленно прикрыла глаза. «Слеза согласия», что это? Была какая-то пьеса в театре, нашумевшая, но Эртайн редко выходила в свет. Для грязнокровок были отдельные места – якобы, чтобы лучше было видно. Ведь как маги разноглазые слабы. Но самой Эртайн было настолько противно сидеть в отдельной, боковой ложе, что она предпочла «деградировать в библиотеке» как емко выразилась Дария.
– Миссис Астер, у вас не будет чего-нибудь почитать? Оно так гадко кожу стягивает, отвлечься бы, – Илзе подбавила в голос просительных ноток.
– У меня медицинская литература, – проворчала целительница, – сначала ест что ни попадя, а потом «отвлечься». Держи, страдалица.
Илзе открыла первую страницу, полюбовалась натуралистично прорисованным мозгом, перевернула пару листов и поняла, что с ее уровнем знаний о магической медицине можно только на картинки смотреть.
– Через два часа тебя отпущу, не вздыхай, – миссис Астер выглянула из-за светлой ширмы. – Что ты в научные статьи полезла? Там в конце есть вполне мирские разделы.
Илзе открыла приложение к фолианту. Куратор не рассчитывала, что там найдется что-то для нее полезное или понятное. Но скоротать два часа можно и рассматривая эллов в разрезе – так они выглядели приятней чем в жизни.
«Разум есть странная субстанция», Илзе хихикнула, и решила, что статьи в приложении все же доступны ее пониманию. «В состоянии максимального покоя, медитации или едва проснувшись элл с большим удовольствием откликается на ментальные закладки». Эртайн прикусила губу и наметила себе при следующей вылазке в город купить ментальный оберег. Она каждый раз собиралась это сделать и всякий раз забывала. Да и правду сказать, кому ее разум нужен.
Мне нужен, – решительно подумала Илзе и вытащила из прически карандаш. Оставив на руке жирный крестик куратор пихнула карандаш за ухо и без особого интереса дочитала статью. После чего поставила крестик еще раз – если верить автору статьи, ментальные закладки удалить невозможно. Остаётся только уповать на время.
Оставшееся время пролетело незаметно. Илзе перечитывала статью, заучив ее в итоге наизусть и постукивала карандашом по поручням кровати.
– Иди прими душ. Одежу твою можно выкинуть. Я приказала принести комплект учительской формы, – миссис Астер забрала книгу, удивленно посмотрела на карандаш в руках Илзе и указала направление в душевую.
Холодный белый кафель, несколько кристаллов старой модификации – Илзе не знала, как ими пользоваться, поэтому отмываться от слизи и остатков растворившейся одежды пришлось под ледяной водой.
Выскочив из душа Илзе старательно растерла тело маленьким, жестким полотенцем и натянула форме на голое тело. Строгая белая блузка, черный жакет и длинная юбка в пол.
– Обуви нет, – порадовала Эртайн миссис Астер.
– Босиком дойду.
– Просушить тебе волосы, – между пальцев целительницы проскочила искра.
– Не надо, – поспешно отказалась Илзе. – У меня от магической сушки волосы пушатся как у собаки.
– Как у кого?
– Соба…Не важно, зверь такой, земной. Очень лохматый иногда.
Попрощавшись, Илзе вышла из медпункта. Увы, идти босиком было не так приятно как порой мечталось. И куратор Эртайн рассталась с еще одной иллюзией. Отчего опечалилась – порой, после утомительного дня, было приятно подумать о том, как было бы здорово снять туфли и пойти босиком. Не приятно. Мрамор холодный, ворс редких ковров грубый и жесткий. А вспомнив, что дорожки посыпаны гравием Илзе от всей души пожелала неизвестному отравителю проблем по мужской части.
– Ой!
Кончики пальцев куратор заледенели. О таких вещах рассказывали во время ее учебы – стихийное проклятье. На короткое мгновение Эртайн устыдилась своего мстительного порыва. Но сразу же пожалела, что не придумала чего похуже.
До дома она добралась уже в сумерках. Под кустами сирени, на скамейке, лежал человек. Спал. Илзе тихой мышкой проскользнула мимо – мало ли зачем там спит попечитель? Может, мягкость лавочек проверяет.
Дома Илзе закрылась на все запоры. Конечно, она не до такой степени самолюбивы чтобы решить, что «слеза согласия» предназначалась ей. Но на всякий случай стоит закрыться. Мало ли что.
