Жена приехала на несколько дней ко мне в Москву из деревни. По делам, ну, и просто так показаться, чтобы у меня не отшибло, как она выглядит. Она как-то раз прислала мне оттуда фотографию, а я игриво ответил ей: «Ой, а что это за красотка на фото?» Наверное, жена и решила: все, пора ехать, забыл меня старый.

Артем впервые в жизни остался один без родителей, с бабушкой. Жена уходила тайно, огородами, заметая следы, чтобы не травмировать ребенка.

На следующий день после приезда жены в Москву мне стало мерещиться, будто кто-то скребется снаружи во входную дверь. Понятное дело, это мой малыш пришел пешком за семьсот километров с маленьким узелком, как ежик в тумане. А ночью мне приснилось, как сынок стоит под ливнем с маленьким зонтиком, настолько крохотным, что он не мог защитить его от дождя. По лицу малыша текли струйки, во сне было не разобрать, что это – вода или слезки.

После того как жена поговорила по телефону с бабушкой, выяснилось, что отряд не заметил потери бойца. Артем продолжил делать все то же самое, что он делал при жене. Единственное, сынок стал водить бабушку в запрещенные места, куда мы ему ходить не разрешали.

Как выяснилось, никто под дождем не стоял и в двери не скребся. Молодой отец под панической атакой – тот еще симулякр. В реальности картина после отъезда жены выглядела иначе.

Я предполагаю, что примерно так.

Наутро после исчезновения мамы Артем проснулся, прошвырнулся по дому и промяучил на своем суржике: