Велев водителю доставить меня домой, Эшерли вместе с нарушительницами порядка отправился в полицейское управление для дачи письменных показаний. Туда же помчались и пылающие праведным гневом родители де Клера.

За девушек я не переживала, они действовали с подачи герцога и разрешения своих хозяев, а потому с них взятки гладки. А вот за самого герцога…

Ещё и эти завуалированные предостережения Мара. Не мог толком объяснить, где согрешил его светлость. Я, конечно, понимаю, тайна следствия и всё такое. Вот только теперь места себе не найду от тревоги.

Что Эшерли мог натворить? Связано ли это как-то с его работой. А может, с загадочными экспериментами в подвале, где маг регулярно уединялся. Или всё дело в пришлых? В девушках, служивших прежде источником эмоций для Маэжи. Что имел в виду дознаватель, говоря, что в любой момент я могу последовать их примеру и навсегда исчезну? Неужели Мар считает Грэйва… убийцей?

Я тут же поспешила отогнать от себя страшное предположение. Поёжившись, поплотнее закуталась в шаль и отвернулась от окна, в которое пялилась с самого возвращения из собора, ожидая появления Эшерли.

Назови кто Грэйва преступником пару месяцев назад, я бы с лёгкостью ему поверила. Сама поначалу опасалась высшего. А теперь, наоборот, готова была принять любую версию, способную его оправдать.

Да, Эшерли импульсивен, не сдержан, порой ведёт себя странно. Но всё же… Диким казалось мне считать человека, проявившего участие к судьбе бесправной рабыни, безжалостным убийцей.

Нет, Бастиан ошибается на его счёт, как ошибался уже не раз. Например, когда обвинил во всех злодеяниях мадам Луари, не пожелав искать настоящего убийцу. Грэйва ему тоже выгодно обвинять. Как-никак заклятый враг и ненавистный соперник, единственная преграда на пути к вожделенной пришлой.

Не способная оставаться на месте, я принялась мерить комнату шагами, снова и снова повторяя про себя ответ, который завтра намеревалась дать дознавателю. Не будет никакого побега. Ни за что не променяю такую долгожданную свободу на зависимость от человека, уже однажды предавшего меня. Потом, правда, спасшего. Но только лишь для того, чтобы сбагрить в алчные руки торговки рабынями. Уверена, если бы не трагичная смерть жены, Бастиан и не вспомнил бы о несчастной пришлой.

Может, и жениться решил, надеясь таким образом искупить вину. Но что потом? Постепенно чувство раскаянья притупится, и тогда уже виновной в его глазах стану я. В том, что влезла в его жизнь, заставила пойти против общества. Против семьи. Сомневаюсь, что родственнички графа обрадуются такой замене леди Эмилии.

Да и посмей я тайно выскочить замуж за дознавателя, Грэйв его в порошок сотрёт.

Эта злополучная вражда, которую когда-то спровоцировала высшая и от которой теперь страдала я, у меня уже в печёнках сидела. Единственное, о чём мечтала – это о свободе и покое. А значит, нужно проявить твёрдость: сегодня же напомню его светлости о нашем уговоре. Пусть убирает проклятую метку, снимает свой чёртов волшебный браслет и отпускает меня на все четыре стороны.

Ожидание было хуже пытки. В нервном волнении я искусала себе все губы, повыдёргивала из узорчатого плетения шали ворсинки и распустила её кончик. До самого вечера не покидала спальни, до рези в глазах вглядывалась в объятую сумерками улочку и вздрагивала, когда по мостовой громыхала очередная повозка.

А когда возле ворот остановился кэб и из него показался Эшерли, испытала двойственное чувство: облегчение от того, что маг наконец-то вернулся, и страх, незваным гостем снова прокравшийся в сердце. Сколько ни убеждала себя, что слова Мара – бред, они всё равно отпечатались в моём сознании.

Вниз спускалась на негнущихся ногах, чувствуя, как от волнения мурашки бегут по коже. Эшерли обнаружился в столовой. Стоял вполоборота, протянув руки к огню.

– Они даже не стали заводить дело, – продолжая гипнотизировать пляшущее в камине пламя, проговорил с явным удовлетворением. – Хотя де Гриены с пеной у рта требовали меня пытать, четвертовать и вздёрнуть на дыбу.

– Спасибо, – почувствовав благодарность к высшему, а вместе с ней и укол совести, негромко сказала я. В который раз напомнила себе, будь Эшерли беспринципным отморозком, по-тихому расправляющимся со своими бывшими, не стал бы заморачиваться и мстить за поруганную честь какой-то там рабыни.

– Проголодалась? – обернувшись, тепло улыбнулся высший.

– Не очень, – покачала головой и, пожелав себе удачи, осторожно продолжила: – Наверное, будет лучше, если ты подыщешь мне замену. Раз я больше не могу помогать Маэжи…

От улыбки высшего не осталось и следа. Серые глаза, в которых мгновенье назад царила безмятежность, теперь кололи льдом.

– После такого суматошного дня надеялся на спокойный вечер, без выяснения отношений. Думаю, я его заслужил.

– Ты обещал, – тихо, но твёрдо напомнила я и задержала дыхание в ожидании судьбоносного вердикта.

Мучительные секунды, пока маг сверлил меня взглядом, показались вечностью.

– Я устал. Поговорим завтра.

Признаюсь, от такого заявления я оторопела и не сразу нашлась, что ответить. А когда справилась с оцепенением, Грэйва и след простыл.

Чего-чего, а трусливого бегства я от него не ожидала. Выругавшись, бросилась следом за высшим. Нагнала уже на лестнице и, переполняемая эмоциями, далеко не положительными, крикнула ему вдогонку:

– Ты не сможешь избегать этого разговора вечно! Три месяца назад ты дал слово! Обещал меня отпустить!

– Я сказал: завтра! – обернувшись, рыкнул маг, опалив меня своей яростью, и стремглав бросился вверх по лестнице.

А я осталась стоять на ступенях, потерянная, ошеломлённая. Чувствуя, как к горлу подступает едкий комок слёз и меня, точно лавиной, накрывает отчаянье.

«Не отпустит», – прошептал тихий голос глубоко внутри, напоминая, что в этом доме я всего лишь пленница. Наивная дурочка, поверившая слову высшего.

А теперь получается, что зря.

В памяти всплыли предостережения дознавателя. Может, стоит наступить на горло обиде и принять предложение Бастиана?

Всю ночь не сомкнула глаз, ворочалась с боку на бок, тщетно пытаясь справиться с раздирающими меня сомнениями. Какое из решений принять? Продолжать смиренно ждать, когда Грэйв созреет для расставания? А если не созреет? Вдруг Мар прав, и его светлость даёт рабыням свободу, но только не ту, на которую я рассчитывала…

Бред, бред, бред!

Сбежать? Неизвестно, какие это повлечёт за собой последствия. Неизвестно, успеем ли обвенчаться прежде, чем Грэйв отыщет меня при помощи своих техномагических штуковин. Неизвестно… хочу ли этого брака.

Уснуть удалось только под утро. Забылась тревожным сном, кажется, лишь на мгновенье, спустя которое с криком из него вынырнула. Мне снился Эшерли, его лицо, искажённое гримасой безумия. Маг стоял посреди просторного зала, лишённого даже малейшего источника света, в окружении бессчётного множества клеток, похожих на птичьи, только больших размеров. В них находились девушки. Вернее, некое их подобие. Бледные, точно покойницы. Измождённые. В лохмотьях, некогда являвшихся роскошными нарядами, дарованными пришлым их сумасшедшим хозяином. Сквозь проржавевшие прутья пленницы тянули к магу свои тонкие, словно тростиночки, белые руки, из последних сил взывая к милосердию. Грэйв наслаждался их агонией, их стонами и всё поглядывал на меня, растягивая губы в жуткой улыбке, приглашая занять пустовавшую клетку…

Подскочив на постели, в страхе огляделась и, только осознав, что в спальне я одна, а сквозь неплотно задёрнутые шторы просачивается тёплый свет зарождающегося дня, облегчённо выдохнула.

Распахнув портьеры, какое-то время стояла, зажмурившись, ощущая, как солнечные лучи, непривычно яркие для этой поры года, касаются лица, прогоняя прочь воспоминания о тьме, что привиделась мне в кошмарном сновиденье.

Новый день радовал обилием красок. Крыши домов искрились снежными шапками, небо сверкало лазурью, разбавленной лёгкой дымкой облаков, с лимонной каймой на горизонте.

Тихую улочку, как обычно, окутывала атмосфера спокойствия и безмятежности.

Услышала, как хлопнула входная дверь, раздался звук шагов. Это герцог сбежал с крыльца. Сжимая подмышкой трость и на ходу надевая цилиндр, маг направился к воротам. Край вязаного шарфа в крупную коричневую клетку, небрежно повязанного вокруг шеи, развевал ветер. Небольшой презент от меня в благодарность за то, что помог с Шейном. Знаю, не самый подходящий подарок за месть Дерширу, вернее, совсем не подходящий. Но шарф был единственной идеей, посетившей тогда мою светлую голову. И, кажется, высшему он понравился, потому как в последнее время Эшерли с ним не расставался.

До боли закусив губу, отпрянула от окна.

Нужно увидеться с Бастианом как можно скорее! Пусть объяснит нормальным языком, что натворил его светлость! Для меня это важно. Важно понять, кем на самом деле является этот человек-загадка.

Дознаватель обещал заглянуть за ответом, но ещё одной пытки ожиданием я не перенесу. Да и Грэйв может вернуться в любую минуту, и тогда Мара даже на порог не пустят.

Лучше сама его разыщу. Устрою высшему допрос с пристрастием и не отстану, пока не выпытаю всю правду о своём скрытном хозяине.

Который упорно не желает становиться бывшим. Чтоб его…

Облачившись в чернильного цвета платье, соорудила у себя на голове некое подобие причёски, на которую нахлобучила маленькую круглую шляпку с вуалью. Стащив с вешалки пальто и вытряхнув из сафьянового футляра перчатки, помчалась вниз. Загляну на секундочку к миссис Кук, предупрежу, что иду на прогулку.

Мне повезло, тётушки Грэйва на кухне не оказалось. Вместо неё на столе, заставленном разномастными угощеньями, от сваренных вкрутую яиц до воздушных рогаликов, обнаружилась записка, в которой милая дама сообщала, что ушла за покупками.

Обрадованная тем, что не придётся тратить время на болтовню (порой из кухни было не так-то просто вырваться), поспешила в холл, на ходу натягивая пальто и гадая, если в полицейском управлении Мара не окажется, согласятся ли коллеги-констебли дать его координаты…

– Доброе утро, Ива.

Распахнув дверь, остановилась как вкопанная, глядя сверху вниз на незваную гостью. Её светлость, вдовствующая герцогиня, собственной персоной.

Смерив высокомерным взглядом и не дожидаясь, пока посторонюсь, высшая подвинула меня своей маленькой пухлой ручкой. Потрясая пышными телесами, прошла в холл.

Опомнившись, я присела в реверансе и протараторила, мысленно проклиная вельможную особу за то, что выбрала именно сегодняшний день для своего визита:

– Доброе утро, миледи. Его светлости нет дома.

– Я в курсе. – Леди Офилия стянула серые лайковые перчатки и уставилась на меня немигающим взглядом, явно ожидая, когда же вспомню об обязанностях радушной хозяйки и покорной рабыни.

Скрипнув от досады зубами, снова изобразила книксен.

– Может, хотите чаю?

– Не откажусь.

Я жестом пригласила её светлость проследовать в гостиную. Сказав, что мигом обернусь, помчалась за чаем и угощениями. Авось, увидав всё это великолепие, высшая позабудет обо мне, и я смогу незаметно исчезнуть.

Увы, всё тем же приказным тоном Офилия велела составить ей компанию. Отправив в чай несколько кубиков сахара, принялась не спеша его размешивать, ударяя маленькой серебряной ложечкой по стенкам чашки.

Этот звук, мерное постукивание по тонкому фаянсу, плавное движение её руки, низкий тягучий голос, растекавшийся по комнате, словно патока, да вторящие ему ходики на стене, ввели меня в некое подобие транса. В голове не осталось ни одной мысли. Кажется, я куда-то спешила. А теперь и вспомнить не могла, куда.

Покорно опустилась в кресло и замерла.

– Жасминовый, мой любимый, – сделав глоток, довольно причмокнула герцогиня и потянулась за сладостями. – Хорошо, что эта старая кошёлка тоже убралась, – расплылась в приторной улыбке, после чего наигранно-ласковым голосом поинтересовалась: – А как поживает Маэжи? В каком она сейчас состоянии?

– Маэжи уже давно обходится без эмоций, – помимо воли вырвались слова. Наверное, попроси высшая поделиться самой сокровенной тайной, и я бы выложила её как миленькая.

– Это хорошо, – удовлетворённо кивнула женщина. – Лишние уши нам ни к чему. Эйрон сказал, на тебе защитный артефакт. От него, дорогая, придётся избавиться. Не хватало ещё, чтобы Эшерли бросился тебя спасать. Шлюхи не заслуживают спасения, – с невозмутимым видом заявила герцогиня и продолжила чайную дегустацию.

– Избавиться? – с трудом выдавила из себя. Язык не слушался, губы едва шевелились – сейчас я была не властна над своим собственным телом. Внутри всё стыло от ужаса, а со стороны, наверное, казалось, будто я сама безмятежность.

– Дай руку! – потребовала высшая. Отставив в сторону угощения, вцепилась в рукав моего платья и задрала манжету. Нахмурилась, различив бледное свечение на запястье – серебристую вязь артефакта.

Интересно, как она намерена снять это чудо магии? Содрать вместе с кожей?

Меня окатила новая волна страха. А чёртова ведьма, словно угадав мои мысли, задумчиво пробормотала:

– Эшерли не перестаёт удивлять… И что же мне с тобой делать? В самом деле, не отрезать же тебе руку. Эйрону это наверняка не понравится. Ты должна умереть достойно. – Стряхнув крошки с пышного жабо, украшенного камеей, её светлость поднялась. – Ладно, разберёмся на месте. В ближайшее время тебя всё равно не хватятся. У Эшерли аудиенция у королевы. Отнеси всё на кухню и убери. Живо!

Нетерпеливый окрик больно ударил по натянутым до предела нервам. Разумом я понимала, что должна сопротивляться, предпринять хоть что-то, чтобы дать сумасшедшей стерве отпор, но вместо этого покорно подчинилась очередному её приказу. Отнесла на кухню поднос, вымыла и поставила в буфет чашки. А спустя каких-то нескольких минут уже натягивала перчатки.

Её светлость ушла раньше, опасаясь, что нас могут увидеть вместе. Хотя такая предосторожность была излишней, в столь ранний час окрестности напоминали сонное царство. Мне велела следовать за ней до Виллоу-кросс – одной из центральных улиц столицы, с утра до вечера наводнённой прохожими и экипажами.

Понятное дело, идти никуда не хотелось, но ноги-предатели сами несли меня за герцогиней. Внушение сковало волю. Даже когда на лестнице показалась Маэжи, я не смогла попросить её о помощи. Только почувствовала, как губы растягиваются в улыбке, и кто-то моим голосом произносит:

– Я на прогулку. Передай миссис Кук, что буду поздно.

Девушка замерла на верхней ступени, отрешённо глядя на витражные окна, сквозь которые в холл проникал, преломляясь на множество оттенков, яркий солнечный свет, и в нём кружили крошечные пылинки.

Не знаю, услышала ли Маэжи мои слова. Поняла ли. Хотелось кричать и умолять девушку рассказать всё Эшерли. Но вместо этого, подвластная чарам, я направилась к выходу.

Если бы Грэйв не уехал. Если бы Бастиан пришёл, как обещал. Они бы обязательно поняли, что со мной что-то не так. Они. Но не Маэжи.

Всё та же сила вытолкала меня на улицу. Хлопнула дверь, я спустилась с крыльца. На ватных ногах двинулась по пустынной улочке, мечтая повстречать миссис Кук. А ещё лучше Бастиана. Или Эшерли…

Он бы справился с любым колдовством. Из-за воздействия герцогини я чувствовала себя жалкой марионеткой, подталкиваемой безумным кукловодом к неминуемой погибели.

Что там Эшерли рассказывал о надёжно засевшем у меня под кожей изобретении? Зажмурилась, тщетно пытаясь вспомнить слова высшего. Казалось, с того памятного дня прошла целая вечность.

Сумеет ли с его помощью Грэйв меня отыскать? Не будет ли поздно? Или её светлость всё-таки найдёт способ и избавит свою жертву от браслета. Только бы не вместе с рукой…

Меня передёрнуло.

Идущий навстречу джентльмен приветливо улыбнулся, приподняв за тулью шляпу, и на моих губах в тот же миг засияла ответная улыбка. Пробежала мимо цветочница с корзиной в руках, полной маленьких разноцветных букетиков. Совсем близко по брусчатой мостовой прогромыхала повозка.

Морияр жил своей жизнью, дышал привычной суетой и, чем ближе я подбиралась к Виллоу-кросс, тем более оживлёнными и шумными становились его улицы.

Кажется, страх и магия сковали не только волю, но и сердце. Коснувшись струившихся по запястью знаков, я не услышала свой собственный пульс. Стоило немного надавить на кожу, как вязь стала чётче, от браслета повеяло теплом.

«Интересно, что будет, если повредить артефакт?» – мелькнула шальная мысль и, прежде чем успела её как следует обмозговать, вытащила из причёски шпильку.

Приспустив перчатку, не колеблясь, полоснула острым кончиком по коже. Раз, другой. Закусила губу, чтобы не закричать от обжигающей, пронзившей запястье боли. На глазах выступили слёзы, а лицо по-прежнему озаряла улыбка, с которой никак не удавалось расстаться.

Отчаянье и желание жить оказались сильнее страха перед болью, вскоре на руке не осталось живого места. К счастью, её светлость и подумать не могла, что я способна ранить себя, иначе бы заранее пресекла эти суицидальные порывы.

Заметив возле парфюмерного магазина Офилию, с заинтересованным видом рассматривающую выставленные в витрине разномастные флакончики с духами и ароматическими солями, я выбросила шпильку. Превозмогая болезненные ощущения, натянула обратно перчатку, липкую от крови.

Хорошо, что на тёмной одежде не видно пятен.

Повинуясь очередному телепатическому приказу, ускорила шаг. Шла, не останавливаясь, пока не поравнялась с высшей. А спустя мгновение нас поглотила магия телепорта.