ГЛАВА 12
Маэжи обожала наведываться в центр Морияра, и мы частенько совершали променады возле собора Триады тьмы. Величественный и прекрасный снаружи, внутри храм оказался не менее впечатляющим. Центральный неф, отгороженный от боковых длинными рядами колонн, сейчас освещало множество свечей в высоких канделябрах. Света, проникавшего сквозь узкие витражи, расположенные в верхней части стен, было недостаточно, чтобы оживить огромные помещения. Тем более в такой пасмурный день.
Боковые нефы окутывал полумрак, отчего статуи в глубоких нишах, чередовавшиеся с мозаичными панно из цветного камня, издали было не рассмотреть. А подходить к каждой, дабы полюбоваться на скорбные или преисполненные благоговейным трепетом лица, времени, увы, не осталось. Мы с Грэйвом и так уже числились в опоздавших.
Когда вошли в собор, все как по команде повернули головы в нашу сторону. Наверное, ожидали невесту, которая, как оказалось, тоже не отличалась пунктуальностью.
На жениха было жалко смотреть. Нет, Иден выглядел великолепно. Как всегда, лощёный, элегантный, вот только лицо его выражало не радость, а скорбь. Как будто сегодня в храме должна состояться не церемония бракосочетания, а панихида.
Можно сказать, мы оказываем виконту услугу, спасая его от постылой женитьбы. Ну а то что за спасение придётся расплачиваться собственной репутацией, а может, даже свободой (долговую тюрьму ещё никто не отменял) – это уже нюансы.
Заняв места в последнем ряду с краю, мы присоединились к всеобщему ожиданию. Которое вскоре было вознаграждено: зазвучала торжественная мелодия, и в храм грациозно вплыла мадмуазель Софи. Хрупкая, миниатюрная, в пышном светлом платье, она казалась невинным агнцем, волей судьбы предназначенным в жертвы.
К сожалению, месть де Клеру затронет и это юное создание. Мадемуазель Кавелье придётся пережить не самые приятные мгновения. Но, как по мне, это небольшая плата за избавление от ублюдка-мужа.
Шейна, к моему великому облегчению, в первых рядах, отведённых для самых близких родственников и друзей, не оказалось. Не увидела я, как ни странно, и Реджинальда. А заметив Бастиана, тут же отвернулась, почувствовав, как сердце снова сжимается в раскалённых тисках боли.
Поймав на себе взгляд Эйрона, сидевшего в противоположном ряду в компании своей маменьки, вдовствующей герцогини, приветливо ему улыбнулась, получив в ответ такую же дружелюбную улыбку.
Неверрийка наконец «доплыла» до своего суженого, который из последних сил пытался придать лицу счастливое выражение. Правда, пока безуспешно.
Достав из кармана пальто часы, Эшерли откинул золоченую крышку и, склонившись ко мне, шепнул с явным предвкушением:
– Сейчас начнётся.
– Де Гриены тебя убьют, – запоздало забеспокоилась я о безопасности его светлости.
Однако высший не проникся моими опасениями, беспечно отмахнулся:
– В ближайшее время им будет не до вендетты.
Священник, или как здесь величают прислужников тёмной троицы, велел опуститься Идену и его невесте на колени. Было любопытно узнать, как проходит церемония венчания в Эльмандине, в частности, у верильцев, но сегодня понаблюдать за свадебным обрядом, увы, мне не светит.
Не успел иерей начать свою проникновенную речь, как двери в храм распахнулись, и звук шагов, приумноженный гулким эхом, наполнил божественную обитель.
Верильцы синхронно обернулись. Гробовое молчание сменилось шёпотом, волной прокатившимся по собору.
Процессия, что сейчас в зловещем безмолвии двигалась по храму, не оставила бы равнодушным даже самого отмороженного из магов, уже давно утратившего способность чувствовать.
Девять невест в белоснежных, запятнанных кровью платьях медленно шли к алтарю. Понятно, что это была не кровь, а всего лишь томатный сок, позаимствованный накануне вечером у миссис Кук. Но выглядело всё вполне натурально. Бедную тётушку Грэйва удар хватит, когда узнает, на какое непотребство мы пустили её закатку.
Носить фату у верильских невест не принято. Это уже я внесла свою лепту в организованное герцогом представление. На воздушный шифон сока тоже не пожалели. Не знаю как на кого, а на меня лики мнимых невест, скрытые под в алых разводах тканью, произвели неизгладимое впечатление. На мадмуазель Софи, кажется, тоже. Вон как побледнела. Того и гляди грохнется в аристократический обморок, хоть она и не аристократка.
И пока неверрийка мучилась дилеммой: терять сознание или не терять, я тщетно пыталась вернуть на место отвисшую челюсть. Девушка, что замыкала мрачное шествие, держала в руках младенца.
– У де Клера ещё и ребёнок имеется? – ошеломлённо пробормотала я.
– Без понятия, – пожал плечами Эшерли и пояснил шёпотом: – Это близкая подруга мисс Форли, играют в одной труппе. А попискивающий свёрток у неё в руках – её новорождённый сын. Я нанял актрису для придания большего драматизма нашей пьесе. Ребёнок вне брака – какой позор! – Грэйв закатил глаза и театрально вздохнул.
Я невольно улыбнулась: ещё один артист.
Несмотря на напряжённость момента и не отпускавшее с самого утра волнение, не сдержавшись, негромко прыснула. Сидящая рядом матрона наградила меня укоризненным взглядом. Пришлось брать себя в руки и с невозмутимым видом наблюдать за «парадом невест».
– Что это за спектакль?! – наконец вышел из ступора Иден. Голос высшего взметнулся на октаву выше. – Немедленно выведите их отсюда! Отец!
Граф де Гриен, тучный пожилой мужчина, ринулся к возглавлявшей процессию девушке по имени Изабель. Но грозный вид высшего её совсем не смутил. Откинув «окровавленную» вуаль, Изабель угрожающе зашипела на мага. А потом, явно войдя во вкус, вскинула руки и рванулась к нему, словно собиралась вцепиться графу в горло. Его сиятельство в ужасе отпрянул от столь ретивой барышни. Наверное, и перекрестился бы, если бы умел.
Уже потом я узнала, что всё та же мисс Форли одолжила свою помощницу, гримировавшую приму для спектаклей. Девушка проявила фантазию и от души разрисовала жертв его милости. Синяки, кровоподтёки, царапины – всего было вдоволь. Псевдоневесты выглядели устрашающе, и неверрийка, не выдержав накала страстей, всё-таки шлёпнулась на пол.
Но на Софи никто не обратил внимания. Взгляды всех собравшихся были прикованы к прервавшим брачную церемонию страдалицам.
Эшерли устроился поудобнее, положив руку на спинку лавки, как бы невзначай касаясь моего плеча. Он явно наслаждался происходящим и предвкушал яркую развязку.
То ли почтенная публика до сих пор пребывала в состоянии шока, то ли на смену потрясению и удивлению пришло любопытство: желающих вмешаться пока что не было, и наши мстительницы беспрепятственно окружили де Клера.
Один Мар, которому претило любое нарушение порядка, порывался прекратить это безобразие. Но отец Софи, сидевший рядом, удержал дознавателя, заставив того опуститься обратно. Видать, господину банкиру хотелось досмотреть представление до конца и выяснить причину явления лженевест.
Граф де Гриен больше не пытался строить из себя героя, бесславно сдулся и, точно трусливая собачонка, поджавшая хвост, вместе со священником укрылся за алтарём.
Недалеко ушёл от папеньки и де Клер. Было видно, высший напуган. Лицо его приобрело землистый оттенок, вены на шее вздулись – признак крайнего напряжения, а там и до инсульта рукой подать.
Иден сразу смекнул, по чью душу явились «красавицы», сейчас больше смахивающие на злобных зомби, готовых сожрать виконта с потрохами. Пока девушки брали его в кольцо, маг с затравленным видом озирался по сторонам и судорожно соображал, как бы вырваться из силков, в которые так неожиданно угодил.
– Насильник! – заклеймила де Клера первая «невеста». Лицо её, обезображенное при помощи грима, стало ещё ужасней, исказившись ненавистью. – Сейчас ты ответишь за всё! – угрожающе прошипела девушка и демонстративно плюнула магу под ноги.
А надо было в холёную рожу.
– Садист!
– Извращенец! – словно из рога изобилия, посыпались на голову высшего обвинения.
Планировалось, что девушки будут выступать по очереди, каждая со своей обличительной речью. Однако из-за волнения и адреналина, ударившего в кровь, заголосили все разом.
Но, по-моему, так вышло даже эпатажнее. Проснувшийся ребёнок добавил представлению большего драматизма. Его пронзительный плач, разлетевшийся по всему храму, заставил горе-жениха впасть почти в коматозное состояние.
Наверняка перед глазами Идена сейчас проносилось всё его безоблачное прошлое, стремительно вытесняемое сумрачным будущим. Золотой мальчик, кичившийся своим положением в обществе. Не знавший меры ни в чём, потакавший любому, даже самому низменному своему капризу – де Клер был уверен, что праздник жизни для него не кончится никогда.
Но, как говорится, высший предполагает, а боги располагают. На кристально-чистой репутации его милости одно темнее другого проступали грязные пятна.
Напряжение нарастало. Каждое слово обвинения сотрясало тягучий, словно наэлектризованный воздух, отголосками звучало в самых отдалённых закутках храма.
По мере того как изобличительницы выкрикивали свои сентенции, щёки высшего алели всё ярче. Почему-то вспомнилась бутоньерка Эшерли, которую я сегодня утром лично вдела в петлицу его фрака. Симпатичный такой лиловый букетик, он бы сейчас прекрасно гармонировал с цветом лица жениха.
Руки мага мелко дрожали, по-совиному округлившиеся глаза, словно маятники неисправных часов, которым придали ускорения, бегали из стороны в сторону. Иден продолжал вертеть головой в надежде отыскать помощь. Но спасать мерзавца от обрушившегося на него позора никто не спешил.
Высшие негромко переговаривались, с удовольствием перемывая косточки де Клеру и его родне. В глазах большинства читалось осуждение. А некоторые даже не пытались скрыть своего презрения.
– Помнишь, как избивал меня?! Колдовская мразь! – войдя в раж, подскочила к высшему ещё одна обвинительница и от души залепила тому пощёчину.
Иден пошатнулся, но на ногах устоял, а красное пятно на левой щеке приобрело пунцовый оттенок. Боль помогла виконту справиться с оцепенением. Грубо отпихнув от себя девушку, он растолкал остальных «невест» и пулей помчался между рядами, спасаясь от бесчестья и посылаемых ему вслед проклятий.
Снова взглянув на часы, Эшерли недовольно пробормотал:
– Полициях, как всегда, опаздывает.
– Ты вызвал полицейских?
– На случай непредвиденных обстоятельств, – оглядываясь на двери, кивнул маг. – К тому же лучше мне сразу во всём покаяться, чтобы наши артистки в будущем избежали проблем. – С этими словами Грэйв поднялся и последовал за сбежавшим женихом к выходу, дабы встретить констеблей.
Мгновение, и храм, словно штормовой волной, захлестнуло разноголосым шумом. Плач никак не желавшего успокаиваться младенца и всхлипы очухавшейся Софи. Негодование её родителей, поклявшихся презирать де Гриенов до гроба, и раздававшиеся то тут то там восклицания приглашённых.
Что касается фальшивых невест, то с бегством Идена запал у девушек сразу пропал. Сейчас они смирно сидели в почётном первом ряду и отвечали на вопросы расхаживающего перед ними Бастиана. Эшерли тем временем что-то втолковывал подоспевшим полицейским, вероятно, брал на себя всю ответственность за произошедшее. А констебли не переставали косить в сторону разряженных пришлых ошеломлёнными взглядами.
Грэйв уверял, что всё обойдётся. Что за «невинный розыгрыш» наказывать не станут, тем более любимчика королевы. Но мне всё равно было за него тревожно.
Я то и дело оглядывалась на полицейских, пытаясь по выражению их лиц понять, как проходит общение с его светлостью, и не заметила, как ко мне подошёл Бастиан.
Пальцы высшего коснулись моего локтя.
– Нам надо поговорить.
В груди болезненно заныло, стоило вспомнить, что именно из-за этого человека я оказалась в Эльмандине. Из-за него перенесла столько страданий…
И именно в него меня угораздило влюбиться.
Чувства, отравленные горькими воспоминаниями, нахлынули с новой силой. Думаю, этот эмоциональный всплеск уловил и господин дознаватель.
– Ива, это важно, – с нажимом проговорил он и направился к боковому нефу, надеясь, что я последую за ним.
Рано или поздно нам придётся поговорить… Оглянувшись на Грэйва, отправилась за Бастианом.
Сумрак поглотил худощавую фигуру мага. Я юркнула за ним следом и остановилась возле статуи юной девы, ростом перещеголявшей Эшерли и Мара вместе взятых. Каменное изваяние, укрывшись ото всех в небольшом арочном углублении, взирало на нас с печалью и меланхолией. А ещё с какой-то затаённой тоской, словно догадывалось о событиях прошлого. В одночасье перечеркнувших даже малейшую надежду на счастливое будущее.
Только не с ним.
Не с человеком, уже однажды отрёкшимся от меня.
Я смотрела на Бастиана, а видела незнакомого джентльмена из сна. Равнодушного, с отчуждённым видом разглядывавшего презентованную ему рабыню. Хрупкую, нежную Иву.
Ту, которая умерла.
Высший говорил быстро, взволнованно выталкивая из себя слова, как будто боялся, что его прервут и он не успеет сообщить мне нечто важное, поделиться своими страхами и переживаниями.
Я слушала его и не слышала, ловила в глазах мага своё собственное отражение. Мы словно поменялись местами, и теперь в моём сердце царило безразличие. Год назад это чувство перевернуло всю мою жизнь, превратив её в кромешный ад.
– …Я предлагаю вам свою помощь и покровительство. – Дознаватель замолчал, ожидая от меня хоть какой-то реакции.
Не сразу удалось осмыслить его слова.
По мнению Бастиана, мне следовало как можно скорее распрощаться со своим хозяином. В противном случае меня ждала плачевная участь: подобно своим предшественницам я могла навсегда исчезнуть с лица земли.
– С чего вы решили, что с девушками произошло что-то плохое? – сухо проговорила я, хотя, признаюсь, сама не раз задавалась вопросом, куда Грэйв девал своих экс-рабынь.
Устраивал ли их жизнь, как собирался устроить мою? Он ведь обещал. И этими сладкими обещаниями я жила вот уже три месяца.
– Есть доказательства, – обтекаемо ответил маг. После чего с ещё большим жаром продолжил меня уговаривать: – Ива, вам нужно бежать. Я помогу и заступлюсь за вас. Только со мной вы будете в безопасности.
– А как же метка? – Всякий раз, стоило о ней подумать, и мне начинало казаться, что проклятое клеймо прожигает кожу, превращая её в одну сплошную кровоточащую рану.
Бастиан молчал, казалось, целую вечность, прежде чем тихо ответить:
– В Верилии браки с пришлыми запрещены. Но этот закон не распространяется на другие королевства.
– Вы… делаете мне предложение? – Ещё вчера желание Мара связать свою судьбу с моей вызвало бы во мне целую гамму чувств, среди которых, несомненно, преобладала бы радость. А сейчас… То, что испытывала в данный момент, было горькой смесью из боли, обиды и разочарования, в которой томились и моё сердце, и истерзанная душа.
– В этом случае Грэйв лишится любых на вас прав, – теперь голос высшего звучал уверенно и твёрдо.
Кажется, он всерьёз надумал сделать меня своей супругой, несмотря на риск и порицание со стороны ему подобных. Лишь бы я оказалась недосягаемой для мэтра, которого так люто ненавидел.
– Хотите поставить на кон своё благополучие? – прошептала с грустной улыбкой. – Доброе имя. Карьеру. Жизнь, в конце концов. И всё ради кого? Ради пришлой, от которой когда-то, не раздумывая, отказались.
Ожидала прочесть в его взгляде удивление, но Бастиан лишь горько усмехнулся и проронил:
– Думал, вы обо мне не помните.
– Не помнила. Но его светлость помог снять чары вашего дружка. Реджинальда.
А вот теперь высший выглядел недоумённым и растерянным.
– При чём тут Уокман? – нахмурился он. – Я полагал, что воспоминания о том вечере вам стёр траппер.
– Ему не пришлось, – грустно покачала головой я и коснулась руки каменной красавицы, в которой та сжимала живой, правда, уже увядший цветок. Охапка точно таких же лютиков с белоснежными лепестками лежала у ног статуи. – Мистер Уокман избавил охотника от хлопот. Уже после того, как с мистером де Клером и мистером Дерширом поразвлекался со мной. И прежде, чем полумёртвую выбросил на обочину.
Снова молчание; взгляд, в котором отражается множество невысказанных вопросов. Растерянность, постепенно сменяющаяся пониманием.
– Ива… я не знал, – наконец выговорил он, побледнев ещё больше. Хотя и в обычном своём состоянии не мог похвастаться здоровым румянцем. – Я не знал, – повторил с болью в голосе, завершив еле слышно: – Иначе бы не позволил.
– Но вы ушли…
– И это было одной из самых страшных моих ошибок. Которую я совершил дважды и за которую каждый день себя виню. – Бастиан ухватил меня за руку.
Вздрогнула, ощутив холод его пальцев, но не отстранилась, огорошенная неожиданным признанием. Вот чего мне не хватало. Последнего фрагмента мозаики. Который теперь встал на своё место.
Пока я переваривала последние слова мага, он, растеряв остатки самообладания, страстно частил:
– Если бы можно было вернуться в прошлое, я бы поступил иначе. Всё исправил! Увы, это не в моей власти. Но я могу защитить вас сейчас и дать вам будущее, которого вы достойны. – Заметив, что собираюсь возразить, горячо прошептал: – Пожалуйста, не спешите с отказом. Подумайте над моим предложением. Не позволяйте обиде затуманить вам разум. Грэйв – опасный человек, и вскоре вы узнаете о нём правду. Все узнают. Главное, чтобы к тому времени вы были от него далеко. Ива, пожалуйста, пообещайте, что подумаете.
Волнение, охватившее мага, передалось и мне.
– Обещаю, – голос предательски дрогнул.
Бастиан легонько сжал мою ладонь. Шепнув напоследок, что явится завтра же за ответом, так как медлить больше нельзя, развернулся и зашагал прочь. Гул его шагов смешался с наполнявшим храм многоголосьем и тревожным стуком моего сердца.
