— Я подумал, сэр, что мой отъезд на Пиренейский полуостров приведет к серьезным изменениям в отношениях с военным ведомством, — сказал Стрендж. — Боюсь, что в мое отсутствие люди станут стучаться в ваши двери днем и ночью с просьбой исполнить то или иное волшебство. Вам придется работать на них в одиночку. Когда вы будете спать? Думаю, надо вести дела по-другому. Рад буду вам помочь. Не пригласить ли нам на этой неделе лорда Ливерпуля на обед?

— Действительно, почему бы и нет? — отвечал мистер Норрелл, очень довольный предусмотрительностью Стренджа. — И вам непременно следует присутствовать. Вы так доходчиво все объясняете! Стоит вам только сказать, и лорд Ливерпуль сразу вникает в суть проблемы!

— Так я напишу приглашение его светлости?

— Да-да, напишите!

Разговор происходил в первую неделю января. День отъезда Стренджа еще не был назначен, но все знали, что он недалек.

Стрендж немедленно написал приглашение, лорд Ливерпуль быстро ответил и уже через день приехал на Ганновер-сквер.

У мистера Норрелла и Джонатана Стренджа вошло в привычку перед обедом проводить часок в библиотеке старого волшебника. Именно здесь они и приняли лорда. Присутствовал Чилдермас, готовый исполнить обязанности клерка, советника, курьера или слуги — в зависимости от обстоятельств. Лорд Ливерпуль еще не бывал в библиотеке мистера Норрелл и перед тем, как сесть, окинул ее беглым взглядом.

— Мне говорили, сэр, — заметил он, — что ваша библиотека — одно из чудес нашего времени, но то, что я воображал, вполовину беднее истинного ее великолепия.

Мистер Норрелл был очень польщен. Лорд Ливерпуль относился к тому сорту гостей, которых он любил, — то есть восхищался библиотекой, не проявляя желания взять с полки книгу и почитать.

Затем Стрендж обратился к мистеру Норреллу:

— Мы еще не обсудили, сэр, какие книги я возьму с собой на Пиренейский полуостров. Я составил список из сорока наименований, однако если вы считаете, что его необходимо дополнить, я с радостью выслушаю ваше мнение. — Он вытащил лист бумаги из стопки на столе и вручил его мистеру Норреллу.

Список никак не мог порадовать мистера Норрелла. Он был полон исправлений — написано, зачеркнуто, снова написано, опять зачеркнуто, наконец, приписано сбоку, вкривь и вкось название нужной книги, наименования приведены не совсем правильно, а фамилии авторов указаны не вполне точно. Лист был заляпан чернилами и, вдобавок ко всему, в уголке располагался набросок стихотворной шарады, которую Стрендж начал сочинять в подарок Арабелле перед разлукой. Мистер Норрелл побледнел, но не из-за внешнего вида списка. Ему и в голову не приходило, что ученику в Португалии понадобятся книги. Мысль о том, что сорок ценнейших фолиантов отправятся в страну, объятую войной, где они могут сгореть, утонуть, пропасть, привела его в ужас. Мистер Норрелл мало знал о войне, тем не менее подозревал, что солдаты вообще не ценят книг. Они способны прикоснуться к ним грязными руками. Они могут порвать их! Они — о, ужас! — попробуют читать и применять заклинания! Умеют ли солдаты читать? Мистер Норрелл понятия не имел. Однако речь шла о судьбе Европы, в комнате сидел лорд Ливерпуль, и мистер Норрелл понял, что сопротивляться бесполезно.

Он в отчаянии оглянулся на Чилдермаса.

Помощник пожал плечами.

Лорд Ливерпуль меж тем спокойно рассматривал библиотеку Вероятно, он считал, что утрата сорока книг будет незаметна — ведь их здесь тысячи.

— Не хотелось бы брать больше сорока, — равнодушно заметил Стрендж.

— Правильное решение, сэр, — откликнулся лорд Ливерпуль. — Очень правильное. Не следует брать больше, чем вы сможете возить с собой.

— Возить с собой! — вскричал мистер Норрелл потрясенно. — Вы же не собираетесь перевозить их с места на место? Необходимо поместить их в библиотеку, как только вы доберетесь до места. В библиотеку какого-нибудь замка. Прочного, хорошо защищенного замка…

— Боюсь, что в библиотеке от них будет мало проку, — с ужасающим спокойствием отвечал Стрендж. — Я буду в лагерях и на полях сражений. Они должны находиться со мной.

— Тогда необходимо спрятать их в ящик! — потребовал мистер Норрелл. — В прочный деревянный ящик, а лучше — в железный сундук! Да-да, железный сундук подойдет. Мы можем заказать его прямо здесь. И еще…

— Простите, мистер Норрелл, — вмешался лорд Ливерпуль, — но я категорически против железного сундука. Не рассчитывайте, мистер Стрендж, что вам выделят повозку. Повозки необходимы для провианта, боеприпасов, обмундирования и так далее. Чтобы не причинять армии неудобства, мистеру Стренджу придется возить свое имущество на осле или муле, как это делают офицеры. — Он повернулся к Стренджу. — Купите хорошего крепкого мула для поклажи и вашего слуги. У «Хьюли и Рэтта» можно приобрести седельные сумки. Лучше всего подойдут сумки военного образца. Кроме того, с повозки книги могут стащить солдаты. Надо признать, они тащат все, что под руку попадет. — Помолчав, его светлость добавил: — По крайней мере, НАШИ солдаты.

Мистер Норрелл плохо помнил, как прошел обед. Его светлость и Стрендж много разговаривали и очень много смеялись. Несколько раз Стрендж спрашивал: «Ну, так решено?», а лорд весело отвечал: «О, конечно!», но о чем они говорили, мистера Норрелла не интересовало. Он страшно жалел, что приехал в Лондон. Жалел, что занялся возрождением английской магии. Лучше бы он остался в аббатстве Хартфью, читал и занимался волшебством в свое удовольствие! Все достижения последних лет не стоили потери сорока книг.

Когда лорд Ливерпуль и Стрендж ушли, он направился в библиотеку, чтобы посмотреть на книги и подержать их в руках, пока возможно.

Чилдермас принес сюда ужин, расположился за одним из столов и делал подсчеты по домашнему хозяйству. Когда вошел мистер Норрелл, слуга хитро взглянул на него и улыбнулся.

— Думаю, сэр, мистер Стрендж добьется на войне больших успехов. Он уже доказал, что умеет добиваться своего с помощью маневра.

В начале февраля прохладной лунной ночью британский корабль «Благословение святого Серло» поднялся по Тежу и пристал у площади Черной лошади в центре Лиссабона. Одними из первых с корабля сошли Стрендж и его слуга Джереми Джонс. Стрендж никогда не бывал за границей, а суета моряков и военных на пристани еще больше усиливала его возбуждение. Ему не терпелось приступить к новым обязанностям и сделать что-нибудь волшебное.

— Интересно, где сейчас лорд Веллингтон? — спросил он у Джереми Джонса. — Как ты думаешь, кто-нибудь знает?

Стрендж с интересом осматривал площадь. Невдалеке высилась огромная недостроенная арка очень воинственного вида, и ему казалось, что Веллингтон должен быть где-то поблизости.

— Сейчас два часа ночи, сэр, — заметил Джереми. — Его светлость наверняка спит.

— Ты полагаешь, человек, от которого зависит судьба Европы, способен спать? Что ж, может, ты и прав.

Стрендж неохотно согласился отправиться в гостиницу и отложить поиски лорда до утра.

Им рекомендовали гостиницу на улице Башмачников. Ею владел некий мистер Придо, уроженец Корнуолла. Почти все постояльцы мистера Придо были британские офицеры, которые либо недавно прибыли из Англии, либо собирались туда отплыть. Хозяин старался, чтобы все в его заведении напоминало офицерам о родине, хотя удалось ему это лишь отчасти. Португалия настойчиво вторгалась в жизнь гостиницы, придавая ей местный колорит. Обои и мебель были выписаны из Лондона, однако на португальском солнце за пять лет выцвели. Мистер Придо лично отдавал указания повару, как готовить английские блюда, но в них оказывалось многовато перца и масла — повар был португалец. Даже от офицерских сапог шел неанглийский запах, потому что чистил их португальский мальчишка.

На следующее утро Стрендж встал довольно поздно. Он плотно позавтракал и примерно час бродил по городу. Оказалось, что в Лиссабоне много красивых площадей с аркадами, красивых современных зданий, скульптур, театров и магазинов. Похоже, война не так уж страшна…

Возвращаясь в гостиницу, он заметил у ступеней лестницы группу из четырех-пяти британских офицеров, увлеченных разговором. Стрендж обрадовался, подошел к военным, извинился, представился и попросил объяснить, как найти в Лиссабоне лорда Веллингтона.

Офицеры посмотрели на него так, словно он спросил о чем-то неприличном.

— Лорда Веллингтона нет в Лиссабоне, — ответил офицер в голубом мундире и белых гусарских бриджах.

— Вот как? А когда он вернется? — поинтересовался Стрендж.

— Вернется? — переспросил офицер. — Думаю, через несколько недель. Скорее, месяцев. А может, никогда.

— Где же мне его искать?

— Господи! Да где угодно.

— А вы не знаете, где именно?

Офицер смотрел на него довольно холодно.

— Лорд Веллингтон не сидит на одном месте. Лорд Веллингтон едет туда, где он нужен, — внушительно объяснил он Стренджу.

Другой офицер, одетый в алый мундир, богато расшитый серебряным галуном, сообщил более приветливо:

— Лорд Веллингтон сейчас на Линиях.

Боясь показаться невеждой, Стрендж не стал уточнять, но решил, что это название больше походит на жаргонное словечко, чем на название города или местности.

Вернувшись в гостиницу, Стрендж велел портье найти Джереми Джонса. Если уж необходимо выставить кого-то болваном перед британской армией, то пусть это будет Джереми, а не он.

— Ага, вот и ты! — сказал он Джонсу, когда тот вошел в номер. — Сходи узнай у солдат или офицеров, где можно найти лорда Веллингтона.

— Слушаюсь, сэр. А почему бы вам не расспросить самому?

— Это невозможно. Я должен заняться магией.

Джереми вышел и очень скоро вернулся.

— Узнал? — спросил Стрендж.

— Да, сэр! — весело ответил слуга. — Секрета здесь нет. Лорд Веллингтон на Линиях.

— Знаю, но где это?

— Простите, сэр, мне сказали, что все об этом знают. Словно это место — самое известное в мире. Я подумал, что оно вам знакомо.

— Увы, нет. Может, спросить у Придо?

Хозяин гостиницы рад был помочь.

— Нет ничего проще, — с готовностью начал Придо. — Мистеру Стренджу следует направиться в штаб-квартиру армии. Там он наверняка найдет его светлость. Это примерно полдня пути от города — как от Тайберна до Годелминга, или чуть больше.

— Не могли бы вы показать на карте…

— Господь с вами, сэр! — Мистер Придо, смеясь, замахал руками. — На картах вы это место не найдете. Я подыщу человека, который вас проводит.

Хозяин гостиницы привел человека, который служил помощником интенданта в Торриж-Ведраш — городке, расположенном в четырех-пяти милях от штаб-квартиры Веллингтона. Помощник интенданта заявил, что будет счастлив сопроводить Стренджа до места.

«Ну, наконец-то, — подумал Стрендж, — хоть какой-то результат».

Сначала они ехали по живописной долине, покрытой виноградником. Тут и там виднелись уютные белые домики и каменные ветряные мельницы с коричневыми парусиновыми лопастями на деревянных рамах. По дороге в разных направлениях перемещались колонны португальских солдат в коричневых мундирах, встречались и британские офицеры в яркой алой или голубой форме, и Стренджу казалось, что они выглядят более мужественно и воинственно. Через три часа они увидели горы, стеной встающие над равниной.

Путники въехали в ущелье между двумя самыми высокими горами, и помощник интенданта сказал:

— Здесь начинаются Линии. Видите тот форт высоко на склоне горы? — Он указал вправо. Когда-то форт был обыкновенной мельницей, теперь его обрамляли бастионы, траншеи и орудийные позиции. — На другом склоне — такой же форт, — продолжал попутчик, указывая влево. — И дальше по склонам — еще и еще, хотя сегодня из-за тумана и облаков их не видно. От самого Тежу и до моря — целая линия фортов! Но это не все! К северу от нас — еще две укрепленные линии. Всего — три!

— Впечатляет. Это сделали португальцы?

— Нет, сэр. Это сделал лорд Веллингтон. Здесь французы не пройдут. Да что там французы! Даже мышь не проскочит, если у нее нет бумаги с подписью лорда Веллингтона! Вот почему, сэр, французская армия сидит в Сантарене, а мы с вами можем спокойно спать в своих постелях в Лиссабоне!

Вскоре они съехали с дороги и по крутому склону начали подъем к крохотной деревушке Перу-Негру. Стренджа поразила разница между войной, которую он воображал, и действительностью. В Лондоне он представлял себе лорда Веллингтона сидящим в большом особняке в Лиссабоне и отдающим приказы. Вместо этого его привезли в селение, даже не обозначенное на карте. В Англии эти несколько домишек никто не назвал бы деревней.

Ставка Веллингтона размещалась в ничем не примечательном доме. Двор был вымощен булыжником. Стрендж узнал, что лорд Веллингтон уехал осматривать Линии. Никто не мог сказать, когда он вернется — во всяком случае, было ясно, что это случится не раньше обеда. Никто не возражал, если Стрендж будет его дожидаться, — главное, чтобы не мешался.

Однако, едва войдя в дом, Стрендж подпал под действие очень неприятного закона природы, согласно которому человек, приехавший в незнакомое место, тут же становится помехой для окружающих. Присесть он не мог — в помещении не было стульев, вероятно, их убрали, чтобы за ними не притаились французы. Поэтому Стрендж занял позицию у окна. Тут же вошли два офицера, один из них горел желанием продемонстрировать некоторые важные особенности португальского ландшафта, для чего необходимо было окно. Они уставились на Стренджа, и он вынужден был переместиться в арку, полузакрытую портьерой.

Тем временем снаружи раздался голос, который звал некого Уайнспилла и требовал, чтобы тот, наконец, принес бочонок с порохом. В комнату вбежал маленький, слегка горбатый солдат с огромным родимым пятном на лице. Все детали его обмундирования принадлежали к разным родам войск британской армии. Вероятно, это и был Уайнспилл. Выглядел он несчастным. Уайнспилл никак не мог найти порох. Он обследовал шкаф с кухонной утварью, посмотрел под лестницей, выглянул на балкон. Он то и дело выкрикивал: «Минуточку!», пока, наконец, не додумался заглянуть Стренджу за спину. И тут же закричал, что нашел бочонок с порохом и что сделал бы это раньше, если бы некоторые не торчали здесь и не загораживали его. При этом он сердито смотрел на Стренджа.

Время шло очень медленно. Стрендж снова перебрался к окну и чуть не заснул возле него, когда во дворе поднялась суета и послышались крики, возвещавшие, что подъезжает какая-то важная персона. Через несколько секунд в комнату вошли трое, и Стрендж увидел перед собой лорда Веллингтона.

Как описать этого человека? Возможно ли это, да и нужно ли вообще? Его лицо знает каждый, оно разошлось на дешевых картинках, которые можно увидеть на любом постоялом дворе. Разумеется, на них оно более благородно, в обрамлении знамен, барабанов, труб и пушек. В наши дни каждая юная леди в романтическом возрасте до семнадцати лет имеет хотя бы один портрет лорда Веллингтона. Она уверена, что крупный орлиный нос гораздо красивее короткого и вздернутого, а главным несчастьем своей жизни почитает тот факт, что Веллингтон уже женат. Чтобы утешиться она называет своего первенца Артуром. И она не одинока в своем обожании. Ее младшие братья и сестры — тоже фанатичные поклонники лорда Веллингтона. Самый красивый оловянный солдатик в детской получает это славное имя, и на его долю выпадает больше приключений, чем на долю всех остальных обитателей сундука с игрушками, вместе взятых. Каждый школьник воображает себя Веллингтоном не реже одного раза в неделю, причем не только мальчики, но и девочки. Веллингтон — воплощение всех английских добродетелей. Объединив в себе, он развил их до совершенства. Если французы хранят Наполеона в желудках (ведь они придумали коньяк с таким названием), то мы носим Веллингтона в наших сердцах.

Лорд Веллингтон явно гневался.

— Мои приказы были совершенно ясны! — говорил он одному из двух офицеров. — Португальцам надлежало уничтожить все запасы зерна, которые они не в состоянии вывезти, чтобы хлеб не достался французам. А я провел два дня, наблюдая, как у Карташу неприятельские солдаты вытаскивают из пещер мешок за мешком.

— Крестьянам трудно сжигать зерно. Они боятся голода, — объяснил первый офицер.

Второй предположил, что в мешках было не зерно, а что-то менее ценное. Возможно, золото или серебро. Лорд Веллингтон холодно посмотрел на него.

— Французы таскали зерно к мельницам. Лопасти вращались вовсю! Полагаете, они мололи золото?.. Прошу вас, Дэлзиел, пожалуйтесь португальским властям! — Сердитый взгляд Веллингтона метнулся по комнате и уперся в Стренджа. — Это кто?

Дэлзиел прошептал что-то на ухо его светлости.

— А! — произнес Веллингтон. — Так вы волшебник. — В голосе его почти не прозвучало интереса.

— Да, — ответил Стрендж.

— Мистер Норрелл?

— Нет, мистер Норрелл остался в Англии. Меня зовут Стрендж.

Лорд Веллингтон был озадачен.

— Второй волшебник, — пояснил Стрендж.

— Понятно, — произнес Веллингтон.

Офицер по фамилии Дэлзиел с удивлением смотрел на Стренджа. Очевидно, он считал, что неуместно носить другую фамилию, если его светлость назвал вас Норреллом.

— Что ж, мистер Стрендж, — начал лорд Веллингтон, — боюсь, вы напрасно проделали столь долгий путь. Скажу прямо: если бы я мог предупредить вас, то просил бы остаться на родине. Но раз уж вы приехали, то я воспользуюсь случаем объяснить вам, что вы и ваш коллега причинили моей армии великие неприятности.

— Неприятности?

— Неприятности, — повторил Веллингтон. — Видения, которые вы демонстрировали министрам в Лондоне, были крайне вредны. Они посчитали, что знают, как обстоят дела в Португалии. Они завалили меня приказами и стали вмешиваться в управление войсками гораздо назойливее, чем раньше. Только я, мистер Стрендж, знаю, что надо делать в Португалии, потому что мне хорошо известны местные условия. Я не говорю, что вы совершенно бесполезны — Адмиралтейство вами очень довольно, это мне известно, — но мне здесь волшебник не нужен.

— Милорд, я уверен, что магия не причинит больше неприятностей, ведь я буду действовать только по вашим указаниям.

Лорд Веллингтон пристально посмотрел на Стренджа.

— В основном мне нужны люди. Вы можете их наделать побольше?

— Люди? Интересный вопрос… Все зависит от того, что ваша светлость имеет в виду… — К неудовольствию Стренджа, он обнаружил, что говорит в точности, как мистер Норрелл.

— Вы можете наделать их побольше? — повторил вопрос Веллингтон.

— Нет.

— Вы можете заставить пули летать быстрее и точнее поражать французов? Вы способны поднять на дыбы землю и камни, чтобы они сложились в редуты, люнеты и прочие фортификационные сооружения?

— Нет, мой лорд. Но я…

— Капеллана, состоящего при штаб-квартире, зовут мистер Брисколл. Старшего военного врача — доктор Макграйгер. Если решите остаться в Португалии, советую вам познакомиться с этими джентльменами. Возможно, вы будете им полезны. Мне вы не нужны. — Лорд Веллингтон отвернулся и крикнул какому-то человеку по имени Торнтон, чтобы подавали обед. Стрендж понял, что аудиенция окончена.

Общаясь с министрами, Стрендж привык к другому отношению. Первые лица страны обращались к нему, как к равному. И вдруг его поставили в один ряд с капелланом и военным врачом! Это было очень неприятно.

Ночь он провел на убогом постоялом дворе в Перу-Негру и с рассветом уехал в Лиссабон. В гостинице на улице Башмачников сразу же сел за стол и написал длинное письмо Арабелле, подробно рассказав о возмутительном приеме, который ему оказали. Почувствовав облегчение, он решил, что мужчине не к лицу жаловаться, и порвал письмо в клочки.

Потом Стрендж составил перечень всех услуг, которые они с Норреллом оказали Адмиралтейству с помощью волшебства, и принялся размышлять, что из этого списка может пригодиться Веллингтону. В конце концов он решил, что неплохо будет наслать на французскую армию грозы и проливные дожди. Стрендж уже собирался написать Веллингтону и предложить подобное волшебство, но случайно взгляд его упал за окно. Небо покрывали черные тучи, дождь лил как из ведра, дул порывистый ветер. Ливень готов был перерасти в настоящую бурю. Стрендж отправился на поиски мистера Придо. Тот объяснил, что непогода держится уж много недель, и, по мнению португальцев, дожди зарядили надолго. Французы действительно сильно страдают от холода и сырости.

Стрендж задумался. Послать Веллингтону предложение ПРЕКРАТИТЬ дожди? Ведь британским солдатам они наверняка досаждают не меньше, чем французам. В итоге он решил отложить погодную магию до той поры, когда узнает армию и лорда Веллингтона получше. Его захватила идея унизить французов нашествием лягушек. Было в этом что-то библейское, некое пророчество грядущих бедствий для неприятеля, и он решил написать Веллингтону.

Утром следующего дня он скучал у окна, делая вид, что читает одну из книг мистера Норрелла, на самом же деле бездумно глядя на струи дождя. В дверь постучали. Вошел шотландский офицер в форме гусарского полка, с любопытством посмотрел на Стренджа испросил:

— Мистер Норрелл?

— Я не… Ах, какая разница! Чем могу служить?

— Вам пакет из штаб-квартиры, мистер Норрелл. — Офицер протянул Стренджу письмо.

Это было его собственное письмо с предложением использовать лягушек против французов. На конверте синим карандашом крупно вывели слово: «Отказать».

— Кто это написал? — спросил Стрендж.

— Лорд Веллингтон, мистер Норрелл.

— Понятно.

Через день он отправил Веллингтону предложение повернуть вспять воды реки Тежу и этим ошеломить французов. На этот раз Веллингтон прислал довольно длинный ответ, объясняя, что британская армия и большая часть португальской расположена между Тежу и французами, поэтому наводнение не вполне желательно.

Однако Стренджа это не смутило. Он продолжал аккуратно писать лорду каждый день. Все его предложения отклонялись.

В один особенно унылый вечер в конце февраля он шел по вестибюлю гостиницы, направляясь в обеденную залу, чтобы перекусить в одиночестве. К Стренджу подошел приятный молодой человек в английском костюме, извинился и спросил, где можно найти волшебника, мистера Стренджа.

— Это я. А вы кто?

— Моя фамилия Брисколл. Я состою капелланом при штаб-квартире.

— Мистер Брисколл? Ах да, конечно.

— Лорд Веллингтон просил меня навестить вас. Он советовал вам помогать мне? — Брисколл улыбнулся. — Думаю, он рассчитывает, что я уговорю вас не досаждать ему письмами.

— Даже так? Я буду писать, пока он не даст мне какого-нибудь поручения.

Брисколл рассмеялся.

— Хорошо, я ему передам.

— Благодарю вас. Могу я чем-то вам помочь? Раньше я не занимался магией для церкви. Честно сказать, о взаимодействии духовных лиц и магии мне известно очень мало, но я буду рад принести хоть какую-то пользу.

— Что ж, я также буду откровенен с вами, мистер Стрендж. Мои обязанности крайне просты. Я навещаю больных и раненых. Я читаю солдатам молитвы, отправляю службы и стараюсь достойно похоронить умерших. Не вижу, чем вы можете мне посодействовать.

— Никто этого не видит, — сообщил Стрендж, вздохнув. — Но идемте, пообедаем вместе. По крайней мере, сегодня я буду за столом не один.

Брисколл сразу же принял приглашение, и оба джентльмена вошли в обеденный зал. Капеллан оказался отличным собеседником, он с удовольствием рассказывал Стренджу все, что знал о лорде Веллингтоне и армии.

— Вообще, солдаты не религиозны, — говорил он, — но я иного и не ожидал. Кроме того, я знал, что ни один капеллан здесь не прижился — все очень быстро уезжали. Я остался, и люди благодарны мне за это. Они ценят всякого, кто готов разделить с ними тяготы военной жизни.

Стрендж сказал, что уверен в этом.

— Так что же, мистер Стрендж? Каковы ваши планы?

— Планы? Понятия не имею. Я никому не нужен. Если ко мне кто-то и обращается, непременно называет то мистером Норреллом, то мистером Стренджем. Похоже, они не подозревают, что это разные люди.

Брисколл захохотал.

— А Веллингтон отклоняет все мои предложения о помощи.

— Вот как? Что вы ему предлагали?

Стрендж рассказал о своем плане использовать лягушек против французов.

— Ну, я не удивлен, что на это он не согласился! — заметил Брисколл. — Французы готовят и едят лягушек, вы разве не знаете? А лорд Веллингтон хочет, чтобы они голодали. Вы бы еще призвали на их головы жареных цыплят и пироги со свининой!

— Я не виноват, — ответил Стрендж смущенно. — Я был бы рад учитывать планы лорда, однако они мне неизвестны. В Лондоне Адмиралтейство формулировало задачу, и мы действовали в соответствии с ней.

— Ясно, — протянул Брисколл. — Простите меня, мистер Стрендж, думаю, здесь у вас открываются большие возможности. В Лондоне вы доверяли Адмиралтейству, когда вам рассказывали, что делается здесь, теперь вы сами все видите. Согласитесь, в Лондоне не знают полной и верной картины происходящего. Со мной было то же, что и с вами. Когда я приехал, никто не хотел меня замечать. Кочевал из полка в полк и никому не приносил пользы.

— Но теперь вы в штабе Веллингтона…

— В конце концов я сумел доказать лорду свою полезность. Уверен, вам это тоже удастся.

Стрендж вздохнул.

— Я пытаюсь. Хотя пока демонстрирую полную непригодность — снова и снова.

— Ерунда! Думаю, вы совершили только одну серьезную ошибку; а именно — остались в Лиссабоне. Если хотите, вот мой совет — уезжайте немедленно! Живите и спите в горах, вместе с солдатами и офицерами! Иначе вы не сможете их понять. Говорите с ними. Проводите дни в пустых деревнях за Линиями. Вскоре вас полюбят. Это лучшие товарищи в мире.

— Действительно? В Лондоне мне говорили, что Веллингтон зовет их то сбродом, то солью земли.

Брисколл захохотал, словно услышал комплимент в адрес армии. Странная позиция для духовного лица, подумал Стрендж.

— Так кто же они? — спросил он.

— И то и другое, мистер Стрендж. И то и другое. Ну, так что? Вы едете?

Стрендж нахмурился.

— Не знаю. Не то чтобы я боялся трудностей и неудобств. Думаю, я не слабее любого солдата. Но ведь никто меня не знает. Друзей у меня нет, буду только мешать…

— О, это легко преодолимо! Здесь не Лондон и не Бат, рекомендательные письма не потребуются. Возьмите бочонок бренди и пару ящиков шампанского, если ваш слуга сможет все это довезти, и вскоре среди офицеров у вас будет много знакомых.

— Вот как? Так просто?

— Уверяю вас! Только красного вина не надо. У них его предостаточно.

Через несколько дней Стрендж и Джереми Джонс выехали из Лиссабона и направились к Линиям. Британские офицеры и солдаты были удивлены, узнав, что в их среде появился волшебник. В письмах домой они рассказывали о приезде волшебника и очень нелестно отзывались в его адрес. Однако Стрендж неукоснительно следовал советам мистера Брисколла. Каждого офицера он приглашал зайти к нему вечером выпить шампанского. Вскоре ему простили экстравагантную профессию. Немного времени спустя каждый знал, что на бивуаке у Стренджа всегда найдется компания добрых товарищей и что-нибудь из хорошей выпивки.

Стрендж начал курить. Раньше ему это не нравилось, но теперь он обнаружил, что запас табака просто необходим, если хочешь свести знакомство с солдатом.

Это была странная жизнь в безрадостной местности. По распоряжению Веллингтона жители ушли из всех деревень за Линиями. Урожай был уничтожен. Солдаты обеих армий наведывались в заброшенные селения и уносили все, что могло пригодиться. В расположении британских войск можно было увидеть диваны, шкафы, кровати, стулья и столы, расставленные прямо на склоне холма или в роще. Из предметов мебели собирали целые спальни и гостиные с книгами, лампами и даже туалетными столиками, на которых лежали бритвенные приборы, но стен и потолка в этих «комнатах» не было.

Британцев обдували ветры и поливали дожди, однако французы подвергались куда большим лишениям. Обмундирование износилось, но главное — у них не было продовольствия. Они стояли у Линий, созданных Веллингтоном, с октября месяца. Атаковать британцев французы не решались — английская армия была защищена тремя рядами Линий и могла последовательно отступать за них, нанося противнику огромные потери. Сам Веллингтон не собирался нападать на французов. Зачем? Голод и холод истребляли вражеских солдат не хуже пуль и штыков. Пятого марта французская армия свернула лагерь и двинулась на север. Через несколько часов Веллингтон начал преследование. Джонатан Стрендж следовал с армией англичан.

В одно очень дождливое утро Стрендж ехал вдоль обочины дороги, по которой двигался девяносто пятый стрелковый полк. Впереди он заметил группу знакомых солдат. Пришпорив лошадь, Стрендж вскоре догнал их.

— Доброе утро, Нед, — поздоровался он с рослым солидным стрелком.

— Доброе, сэр, — ответил солдат весело.

— Нед!

— Да, сэр!

— У тебя есть заветное желание? Ты извини, я понимаю, что вопрос странный, но мне действительно надо это знать.

Нед ответил не сразу. Он вздохнул, принялся двигать бровями и проявлять прочие признаки глубокого раздумья. Его товарищи выкрикивали подсказки — волшебный горшок, в котором не иссякают золотые монеты, дом из алмазов… Один парень из Уэльса капризно затянул:

— Жареного гусика! Жареного гусика! — чем вызвал взрыв хохота среди остальных солдат.

Тем временем Нед закончил мучительные раздумья.

— Новые сапоги, — заявил он.

— В самом деле? — удивился Стрендж.

— Так точно, сэр, — отвечал солдат. — Новые сапоги. Ох уж эти проклятые португальские дороги. — Он указал на полосу земли, покрытую камнями и рытвинами, которую местные жители называли дорогой. — Они превращают обувь в лохмотья, и к ночи ноги болят так, что сил нет. Но если бы у меня были новые сапоги… О! Да я бы был свеженьким, иди хоть целый день! Разве не лучше я стал бы бить французов? Новые сапоги — это дело.

— Твое стремление в бой похвально, Нед, — сказал Стрендж. — — Спасибо. Ты мне очень помог. — И отъехал от группы солдат, провожаемый шутками:

— И когда у Неда будет новая обувка? Эй, где сапоги для Неда?

В тот вечер штаб Веллингтона остановился в некогда красивом особняке в деревне Лозау. Раньше здесь жил богатый и знатный человек, португальский патриот Жозе Эшторил. Его вместе с сыновьями замучили французы, жена умерла, а о судьбе дочерей ходили страшные рассказы. Многие месяцы дом стоял в мрачном запустении, но штаб британской армии наполнил его громкими шутками, спорами и суетой, офицеры в алых и голубых мундирах то и дело входили и выходили из здания, и оно казалось почти праздничным.

Предобеденный час был самым суматошным — в дом прибывали офицеры с докладами, желавшие увидеть Веллингтона. В одном конце зала располагалась красивая каменная лестница, ведущая к старинным, затейливо украшенным дверям. За ними Веллингтон собрал совет для обсуждения дальнейших боевых действий против французов, и всякий, входивший в особняк, тут же бросал уважительный взгляд на эти двери. У лестницы за большим столом сидели два генерала Веллингтона — генерал-квартирмейстер сэр Джордж Меррей и генерал-адъютант сэр Чарльз Стюарт, занятые приготовлением приказов по армии на следующий день. Мы говорим «генералы», и вы, вероятно, представляете себе почтенных старцев, убеленных сединами. Вы сильно ошибаетесь. Действительно/когда за восемнадцать лет до описываемых событий французы начинали свои захваты, британской армией командовали очень уважаемые старые военачальники, некоторые из которых сделали карьеру, ни разу не понюхав пороху. Но годы шли, они либо умерли, либо ушли в отставку, и было признано целесообразным заменить их молодыми и более энергичными офицерами. Самому Веллингтону едва исполнилось сорок, а большая часть старших офицеров в его армии была еще моложе главнокомандующего. В доме Жозе Эшторила собрались люди молодые, жадные до сражений и танцев, очень преданные лорду Веллингтону.

Был мартовский вечер, дождливый, но теплый. Так тепло бывает в Англии в мае. После смерти Жозе Эшторила сад буйно разросся. Особенно много было сирени, кусты которой окружали весь дом. Сирень цвела, и ее аромат проникал вместе с влажным воздухом в открытые окна особняка. Генерал Меррей и сэр Чарльз Стюарт одновременно вздрогнули — на важные бумаги, разложенные на столе, полетели капли влаги. Изумленно подняв глаза, они увидели Стренджа, который беззаботно стряхивал дождевую воду с зонтика.

Поздоровавшись с офицерами, он поинтересовался, нельзя ли увидеться с лордом Веллингтоном. Сэр Чарльз Стюарт, красивый гордый мужчина, только сердито мотнул головой. Генерал Меррей, человек более мягкий и обходительный, сообщил, что это, скорее всего, невозможно.

Стрендж взглянул на почтенную лестницу и старинные двери, за которыми укрылся Веллингтон. (Любопытно, что всякий вновь прибывший интуитивно угадывал, где именно находится его светлость. Вот что значит обаяние великого человека!) Уходить он не собирался. Генерал Меррей подумал, что волшебник, вероятно, чувствует себя одиноко.

К столу подошел высокий чернобровый человек с длинными черными же усами. На нем был темно-синий мундир с золотым шитьем легкого драгунского полка.

— Куда вы поместили пленных французов? — спросил он генерала Меррея.

— Они в колокольне, — отвечал генерал.

— Хорошо, — сказал драгун. — Я интересуюсь, потому что вчера полковник Перси запер трех французов в небольшом сарае, полагая, что там они ничего не натворят. А ребята из пятьдесят второго полка еще раньше спрятали там кур. Ночью французы их сожрали. Полковник Перси говорил, что сегодня стрелки посматривали на пленных так, словно оценивали, насколько курятина похожа на францужатину и, может, стоить поджарить одного из них и проверить.

— В этот раз подобного не случится, — заверил генерал Меррей. — Единственные живые твари в колокольне, кроме французов, — это крысы, и если уж кто-то надумает кого-то съесть, то скорее уж крысы сожрут французов.

Все засмеялись, и тут Стрендж громко сказал:

— Дорога между Эшпиньялом и Лозау просто отвратительная. (Именно по ней в этот день шла большая часть британской армии.)

Генерал Меррей согласился, что дорога действительно плохая. Стрендж продолжил:

— Уж не знаю, сколько раз сегодня моя лошадь попадала копытом в рытвины и падала в грязь. Я был уверен, что она переломает ноги и падет. Похоже, в этой стране других дорог не существует. А завтра, как я понял, некоторые части пойдут вообще по бездорожью.

— Верно, — согласился генерал Меррей, всем сердцем желая, чтобы волшебник ушел.

— Через разлившиеся реки, по каменистым равнинам, через леса и чащи, полагаю, — не умолкал Стрендж. — Боюсь, продвинутся они недалеко. Если вообще продвинутся.

— Нелегко воевать в отсталой стране, — согласился генерал Меррей.

Сэр Чарльз Стюарт ничего не сказал, но по его сердитому взгляду было ясно: неплохо было бы, если бы Стрендж сел на лошадь и продвинулся подальше в сторону Лондона.

— Провести сорок пять тысяч человек, лошадей и повозки со снаряжением по непроходимой местности! В Англии сказали бы, что это невозможно. — Стрендж рассмеялся. — Жаль, что его светлость не может уделить мне толику внимания, но, может быть, вы не откажетесь передать ему мои слова? Скажите: мистер Стрендж кланяется лорду Веллингтону и заверяет, что если лорду на завтрашний день нужна добротная дорога для армии, то мистер Стрендж будет рад ее обеспечить. Да! Это касается и мостов — взамен тех, что сожгли французы. Доброго всем вечера. — Стрендж поклонился обоим джентльменам, взял зонтик и вышел.

Стрендж и Джереми Джонс долго не могли найти, где остановиться в Лозау на ночь. Генералы ночевали на подготовленных квартирах, солдаты — на мокрой земле, а волшебника со слугой в конце концов приютил в крошечной верхней комнате владелец винного магазина у дороги в Миранда-ди-Корву.

Хозяин подал ужин, после чего головы у обоих главным образом занимал вопрос о том, какие компоненты были отправлены в жаровню.

— Что за дьявольщина? — вопрошал Стрендж, подцепив что-то вилкой. С нее свисало нечто белесое, блестящее и узловатое.

— Может, рыба? — предположил Джереми.

— Больше похоже на улитку.

— Или кусок уха.

Стрендж некоторое время рассматривал угощение.

— Ты будешь? — спросил он у Джонса.

— Нет, благодарю вас, сэр. — Джереми с отвращением посмотрел в свою тарелку. — У меня своего достаточно.

Когда догорела последняя свеча, не оставалось ничего другого, кроме как лечь спать, что они и сделали. Джереми свернулся калачиком у одной стены, Стрендж лег возле другой. Каждый изготовил себе ложе из подручных материалов: Джонс — из старой одежды, волшебник — из книг мистера Норрелла.

Вскоре послышался стук копыт, и к винному магазину кто-то подъехал. По лестнице затопали сапоги, и в дверцу комнатушки ударил чей-то кулак. Открыв, Стрендж увидел запыхавшегося молодого человека в гусарском мундире. Хватая ртом воздух, тот сообщил, что лорд Веллингтон извиняется и просит мистера Стренджа, если это возможно, немедленно приехать в штаб.

В доме Жозе Эшторила Веллингтон обедал с офицерами штаба и, какими-то джентльменами. Стрендж мог поклясться, что все сидевшие за столом только что о чем-то спорили, но когда он вошел в комнату, все замолчали. Очевидно, говорили о нем.

— А, Стрендж! — воскликнул лорд Веллингтон, поднимая в знак приветствия стакан. — Вот и вы! Я послал трех адъютантов, чтобы найти вас. Хотел пригласить вас на обед, а вы куда-то пропали. Садитесь, выпейте шампанского, угощайтесь десертом.

Стрендж с сожалением смотрел, как слуги убирают остатки пиршества. Судя по всему, на обед подавали жареного гуся, омаров, рагу с сельдереем и пряные португальские колбаски. Поблагодарив его светлость, он сел. Слуга подал ему бокал шампанского, Стрендж взял кусок пирога с миндалем и сушеных вишен.

— Как вам нравится война, мистер Стрендж? — спросил рыжий джентльмен с лисьими глазками, сидевший напротив волшебника.

— О, сначала она озадачивает, как и все новое, — ответил Стрендж. — Но теперь, получив некоторый опыт, я почти привык. Один раз меня ограбили. Один раз в меня стреляли. Однажды я застал на кухне француза и прогнал его, и один раз дом, в котором я спал, подожгли.

— Французы? — поинтересовался сэр Чарльз Стюарт.

— Нет-нет. Англичане. Ребята из сорок третьего полка, кажется, ночью они продрогли и решили поджечь дом, чтобы согреться.

— Бывает! — сказал сэр Чарльз.

Последовала небольшая пауза, после которой джентльмен в кавалерийском мундире сообщил:

— Мы здесь говорили — вернее, спорили — о магии и о том, как ее практикуют. Стратклайд утверждает, что вы и другой волшебник присваиваете каждому слову в Библии номер, потом подбираете слова для заклинания, складываете соответствующие числа, делаете еще что-то и затем…

— Этого я не говорил! — возразил другой джентльмен, очевидно, Стратклайд. — Вы ничего не поняли!

— Боюсь, что разочарую вас, но мы не делаем ничего подобного, — сказал Стрендж. — Это слишком сложно, кроме того, вряд ли такая магия сработает. Что касается моего волшебства, то существует множество приемов и методов. Думаю, не меньше, чем в искусстве ведения войны.

— Хотел бы я заняться магией, — вставил рыжий джентльмен с лисьими глазками. — Каждый вечер я устраивал бы бал с чудесной музыкой и фейерверками и приглашал бы прекраснейших женщин — Прекрасную Елену, Клеопатру, Лукрецию Борджиа, деву Мариан и мадам де Помпадур. Они танцевали с моими друзьями. А если бы на горизонте показались бы французы… — Он взмахнул руками. — Сделал бы что-нибудь, и они все упали бы замертво.

— Может ли волшебник убить человека с помощью магии? — спросил лорд Веллингтон у Стренджа.

Стрендж нахмурился. Казалось, вопрос ему не понравился.

— Полагаю, волшебник может, — допустил он, — но джентльмен не станет.

Лорд Веллингтон кивнул, словно ожидал подобного ответа. Потом спросил:

— Эта дорога, которую вы, мистер Стрендж, столь любезно нам предложили, — какая она?

— О, милорд, легче всего договориться о деталях. Какая дорога вам нужна?

Офицеры начали переглядываться, об этом они не подумали.

— Может, меловая? — предложил Стрендж. — Отличная меловая дорога.

— Слишком пыльно в сушь и очень грязно в дождь, — возразил лорд Веллингтон. — Нет-нет, меловая не годится. Лучше уж никакой, чем меловая дорога.

— Возможно, мощенная булыжником? — предположил генерал Меррей.

— На булыжниках от солдатской обуви ничего не останется, — с ходу отверг Веллингтон.

— Не забывайте об артиллерии, — вставил слово рыжий джентльмен с лисьими глазками. — Потребуется черт знает сколько времени, чтобы провезти пушки по булыжникам.

Кто-то предложил дорогу с гравийным покрытием. Веллингтон возразил по той же причине, что и в случае с меловой дорогой: в дождь она превратится в грязевый поток, а португальцы уверены, что завтра снова будет дождь.

— Нет, — сказал Веллингтон, — думаю, мистер Стрендж, что нам нужна дорога римского образца, с хорошими канавами на обочинах для стока воды и плотно подогнанными плитами на поверхности.

— Замечательно, — ответил Стрендж.

— Мы выступаем на рассвете, — предупредил Веллингтон.

— Тогда, милорд, я прошу прямо сейчас показать, куда должна вести дорога.

К утру она была готова, и лорд Веллингтон верхом на Копенгагене — своем любимом жеребце — вместе со Стренджем, который ехал на Египтянине — проехались вдоль волшебной дороги. Веллингтон с присущей ему дотошностью указывал на детали, которые ему особенно понравились, и на недоработки чародея:

— …На самом деле, придраться почти не к чему. Отличная дорога! Только сделайте ее немного шире к завтрашнему дню, если возможно.

Лорд Веллингтон и Стрендж договорились на будущее, что дорога будет появляться за пару часов до выступления первого полка и исчезать через час после того, как по ней пройдет последний солдат. Успех этого плана целиком зависел от штаба Веллингтона, который обязан был сообщать Стренджу точное время начала и завершения движения полков. Очевидно, подсчеты не всегда оказывались верными. Примерно через неделю после первого опыта полковник Маккензи, командир одиннадцатого пехотного полка, явился к лорду Веллингтону очень недовольный и пожаловался, что волшебник убрал дорогу еще до того, как его солдаты на нее вступили.

— К тому времени, как мы дошли до Селорику, милорд, она начала исчезать у нас под ногами, а через час и вовсе пропала! Не мог бы волшебник вызывать видения и следить, где какой полк? Насколько я понимаю, это не составит ему никакого труда! Тогда он не убирал бы дороги, пока все по ним не пройдут.

Лорд Веллингтон ответил резко:

— У волшебника масса забот. Бересфорду нужны дороги. Мне нужны дороги. Я не могу заставить мистера Стренджа постоянно смотреть в зеркало или лохань с водой и отслеживать движение каждого полка. А вам с вашими ребятами надо выступать вовремя, полковник Маккензи. Все.

Вскоре британская разведка донесла в штаб Веллингтона, что с крупным отрядом французской армии, направлявшимся из Гуарды в Сабугал, что-то случилось. Французы нашли отличную дорогу и выслали патруль, чтобы проверить ее состояние между этими городами. Однако патруль встретил португальских крестьян, которые предупредили, что это одна из дорог, созданных английским колдуном. Если кто-то ступит на нее, то через час-два попадет прямиком в преисподнюю, а может, в Англию. Как только об этом узнали солдаты, они категорически отказались следовать по этой дороге. На самом деле то была редкая в Португалии хорошая дорога, по которой ходили и ездили уже тысячу лет. Однако французы предпочли идти по какому-то серпантину в обход через горы, стоптали башмаки, изорвали мундиры и опоздали в пункт назначения на несколько дней.

Лорд Веллингтон остался очень доволен.