Книга: Думай как шпион: Как принимать решения в критических ситуациях
Назад: Глава 1 Стратегия
Дальше: Глава 3 Стратегия другой стороны
Глава 2
Игры
Если ты шпион, ты прячешься на самом видном месте.
Ведешь себя как консультант, как чиновник или как инженер. Ведешь себя как кто-то, кем ты на самом деле не являешься. Ты прячешься на виду у всех.
У тебя правильные очки. Правильная стрижка. И даже правильное нижнее белье — на случай обыска.
Ты выглядишь правильно и ведешь себя правильно. Любому, кто захочет знать, кто ты такой, покажется, что все в порядке.
При пересечении границы ты отвечаешь на все вопросы. Настолько скучно, насколько это возможно. Чтобы тебя пропустили, думая, что нет никаких причин тебя останавливать. Потому что ты прячешься на самом видном месте.
Но, независимо от того, насколько хорошо ты прячешься у всех на виду, всегда есть два момента, которые могут тебя подвести.
Момент №1: когда ты переходишь от своей реальной жизни к новой идентичности.
Момент №2: когда ты возвращаешься назад к реальной жизни.
В эти моменты даже самая лучшая актерская работа тебя не спасет. Тебя не спасет правильная прическа, очки и нижнее белье. Все твои ответы будут бессмысленны.
Если служба безопасности увидит тебя в один из подобных моментов, все кончено. Есть только одна вероятность: ты шпион. Вот почему службы безопасности стремятся застать тебя именно в такие моменты.
Если они наблюдают за тем, как ты живешь своей реальной жизнью, они ждут, когда ты сменишь идентичность. Если они подозревают, что твоя идентичность — фальшивка, они ждут, что ты вернешься к своей реальной жизни.
Вот почему шпионы всюду ищут слежку. Всегда и везде. Они этим просто одержимы.
Ты всегда ищешь людей, которые ищут тебя. Когда ты на деловой встрече. Или на отдыхе. Или когда забираешь собаку от ветеринара.
Ты смотришь в зеркала и другие отражающие поверхности. Отсеиваешь возможную слежку через узкие места. Ты пользуешься метро, автомобилями и пешеходными дорожками. В людных местах смешиваешься с толпой, а в пустынных — пытаешься обнаружить преследователей. Ты действуешь так, чтобы никто не мог следить за тобой без твоего ведома.
Затем ты встречаешься с информатором. Это третий момент риска. Поскольку, если за информатором следят, теперь следят и за тобой.
Вторую встречу со своим осведомителем я начал именно с этого вопроса. Частично это было проверкой гипотезы №1 — о том, действительно ли он обычный доброволец, а не двойной агент.
«За вами шел кто-нибудь?» — спросил я.
«Нет, — ответил он, — никого не было».
«Откуда вы знаете?»
«Я просто знаю, что никого не было», — ответил он с неудовольствием. Словно это напрасная потеря времени. Словно ему нет нужды волноваться о возможной слежке.
Плохой знак. Это означает одно из двух.
1. Все-таки он двойной агент. Двойным агентам не нужно беспокоиться о том, что за ними следят.2. Он ведет себя беспечно.
Но, будь он двойным агентом, он бы как минимум изобразил беспокойство. Во всяком случае, так сделал бы хороший двойной агент.
Поэтому я остановился на втором варианте: беспечность. Потому что легкомысленных людей на свете больше, чем двойных агентов. Даже в шпионском мире.
Но пока это лишь гипотеза. Ее тоже нужно проверить.
И проверить ее можно с помощью того занятия, к которому мы сейчас перейдем. Но сначала я хотел услышать от него больше историй. Историй о его прошлом — и, возможно, о том, что он хочет получить от будущего. Чтобы лучше понять его мотивацию для работы с нами.
Я начал с нескольких простых тем. Спросил о его работе. Попробовал разузнать о его интересах. Что угодно, лишь бы заставить его рассказывать истории.
Но он давал односложные ответы. Постоянно отвечал мне вопросом на вопрос. Возвращал разговор к тому, что собираюсь сделать я. Что собираемся сделать мы. К тому, какими будут следующие шаги нашего сотрудничества.
Он исследовал ситуацию. Навязчиво, как одержимый. Словно то, что мы будем делать дальше, — самое важное во всей его жизни. Словно он отчаянно хочет работать. Словно быть шпионом значило для него все.
Еще один плохой знак.
Думать в обратную сторону трудно. Это особенно трудно, когда речь идет о больших стратегиях, которые охватывают весь мир. Стратегиях, в которых на одном поле присутствуют все игроки разом. Ты видишь эти стратегии, если ты шпион.
К счастью, есть легкий путь к мышлению в обратном порядке. Эффективно и точно. Путь, помогающий понять стратегии других и разработать собственную.
Этот путь начинается с одного простого различия. Большинство стратегических взаимодействий относятся к двум типам игр.
Играм с положительной суммой и играм с нулевой суммой.
Есть также игры третьего типа, но они встречаются реже. Здесь обе стороны проигрывают. Обеим сторонам в конце игры хуже, чем в начале. Это игры с отрицательной суммой.
Игры первых двух типов происходят постоянно. В бизнесе, на войне, в политике и шпионаже. Даже в дружеских отношениях. Игры с положительной и нулевой суммой можно увидеть повсюду.
Видеть их полезно, потому что так легче думать в обратную сторону. И начать здесь нужно со следующего утверждения: каждая игра с нулевой суммой разыгрывается вокруг как минимум чего-то одного из этого списка.
1. Люди.2. Места.3. Вещи.
Люди, места и/или вещи.
То, за что сражаются люди, сводится к этим трем элементам. Ставкой в играх с положительной суммой всегда являются люди, места или вещи. Это то, что получает победитель.
Игры с нулевой суммой можно изобразить так.
Победитель в такой игре получит доступ к людям, местам или вещам, которые были целью конфликта. А тот, кто проиграет, потеряет его. Здесь все просто.
Игры с положительной суммой устроены иначе. Иначе, потому что они не могут существовать без изначального доступа к людям, местам и вещам. Еще до начала игры с положительной суммой должно существовать то, за что сражаются стороны в игре с нулевой суммой.
Для игры с положительной суммой нужно три вещи.
1. Люди.2. Места.3. Вещи.
Отличие в том, что для игры с положительной суммой необходим каждый элемент списка.
Их можно изобразить следующим образом.
Рассуждая стратегически, ты захочешь узнать, в какую из игр ты играешь.
Это игра с положительной или нулевой суммой?
Я взаимодействую с соперником или другом?
Выиграет только один из нас или оба получат какую-то выгоду?
Иногда это сложно выяснить. Особенно если ты шпион.
Но, если ты шпион, это крайне важный вопрос. Человек, который сидит за столом напротив тебя, — враг или союзник? Предатель или друг? Двойной агент, тройной агент или кто-то еще похуже?
В какую игру мы играем?
К счастью, есть способ найти ответ.
Для этого нужно воспользоваться стратегическими инструментами.
Этот способ начинается с того же, с чего начинаются все стратегии: ты смотришь вперед и думаешь в обратную сторону.
Но не за себя самого, а за своего противника.
Ты смотришь вперед так, будто ты на стороне своего противника или партнера. Словно ты по другую сторону. На его месте, с его людьми, в окружении его вещей.
Ты смотришь вперед. Настолько далеко, насколько человек на другой стороне может видеть.
Ты смотришь все дальше, пока не добираешься до конечной цели своего соперника в этой игре.
Из этой точки ты думаешь в обратную сторону.
Обдумывая стратегию соперника, ты можешь понять, будет ли он твоим союзником или станет врагом; предателем или другом; двойным агентом или кем-то еще хуже.
Чтобы понять человека, который сидит за столом напротив тебя, тебе нужно понять, в какую игру он хочет с тобой сыграть.
Было очевидно, что бен Ладен хочет сыграть с США в игру с нулевой суммой.
Он говорил об этом в своих фетвах. Он говорил об этом в своих видеозаписях и аудиопосланиях. Он даже сделал формальное объявление войны. Он назвал это «Объявлением войны против американцев, оккупирующих Святые места».
Это было странно. Бен Ладен заявил, что сражается за определенные места.
Не за людей и не за вещи. За места, которые были для бен Ладена священными: за Мекку и Иерусалим.
Американцы находились в обоих этих местах десятилетиями. Местные жители в обоих местах принимали их вполне гостеприимно. Но бен Ладену это не нравилось. Он заявил, что «нет более важного долга, чем изгнание американского врага» со Святых мест.
Вот почему он объявил Соединенным Штатам войну. По крайней мере, именно так он заявил.
Бен Ладен начал войну с атаки на США за рубежом. В 1998 году его последователи взорвали два американских посольства в Африке. В 2000 году они напали на миноносец USS Cole в Йемене.
Затем — 11 сентября.
Это была война.
На одной стороне — бен Ладен. На другой — Соединенные Штаты.
Но это была странная война. Поскольку в случае победы Бен Ладен не получил бы того, за что, по его словам, сражается. Бен Ладен не получил бы Святые места.
Даже если бы он победил, Мекка по-прежнему была бы у саудитов, Иерусалим — у израильтян. Победа не принесла бы бен Ладену того, чего он хотел.
Из этого следует одно из двух: или бен Ладен плохой стратег, или на самом деле он хотел получить нечто иное.
Бен Ладен не был плохим стратегом.
Поэтому эта война была такой странной.
Тем не менее это была война. Это была игра с нулевой суммой. Одна сторона получает только то, что теряет вторая.
Но в этой игре были не только США и бен Ладен. Это была не просто игра с нулевой суммой, потому что у обеих сторон были союзники. Любой союз — это игра с положительной суммой.
Отдельный человек или страна редко выигрывают войны. Даже гегемоны нуждаются в помощи. Это значит, что каждый строит альянсы, прежде чем отправиться на войну. Каждый играет в союзническую игру с положительной суммой, чтобы победить в военной игре с нулевой суммой.
Если ты немецкий стратег в конце XIX века, то тебе это хорошо известно. Ты знаешь об альянсах с положительной суммой и о конфликтах с нулевой суммой. Ты видишь, что приближается европейская война. Конфликт неизбежен. Скоро начнется игра с нулевой суммой, ставкой в которой будут люди, места и вещи Европы. Одна сторона победит, другая проиграет.
Ты хочешь победить, поэтому ты думаешь в обратном порядке.
Ты знаешь, что не сможешь выиграть в этой войне, полагаясь только на собственные силы. Германии нужны союзники.
В Европе того времени существовало пять основных сил: Франция, Россия, Австро-Венгрия, Великобритания и Германия.
Когда основных сил пять, ты хочешь, чтобы три из них были на твоей стороне. Это значит, что на другой стороне окажутся две оставшиеся страны. Три против двух: это значит, что твой союз будет сильнее, чем союз противника. Когда разразится конфликт, ты, вероятно, выиграешь.
Отто фон Бисмарку это было известно. Он был стратегом кайзера Вильгельма I. Бисмарк проделал много сложных дипломатических маневров в 1870–1890-е годы. Он хотел быть уверенным, что у Германии всегда будут два важных союзника: Россия и Австро-Венгрия. Эти страны вместе заключили Союз трех императоров.
При Бисмарке альянсы пяти основных европейских сил выглядели так.
Бисмарку повезло, что альянс между Францией и Великобританией был шатким. Эти две страны недолюбливали друг друга. Они не поддерживали даже дружеских отношений.
Дойди дело до войны, Германия имела бы все шансы победить.
Но потом все изменилось. Кайзер Вильгельм I умер. В результате его место занял его внук Вильгельм II.
Вильгельму II не так сильно нравились союзнические отношения. Более того, альянсы преграждали путь к тому, чего он действительно хотел: путь к Германии, которая сильна сама по себе.
Бисмарк видел в этом опасность. Он видел, что Германия не настолько сильна, чтобы победить все остальные силы Европы. Или даже три из них.
С одним союзником Германия, вероятнее всего, проиграет. В европейской войне три страны сразятся против двух, и Германия будет одной из этих двух.
Бисмарк спорил с Вильгельмом II, но в итоге проиграл. Его отстранили от должности.
Вскоре Россия перестала быть союзником Германии. Хуже того, Россия подписала соглашение с Францией. Великобритания отложила в сторону свои разногласия с Францией и укрепила этот альянс. Россия, Франция и Великобритания вместе образовали Тройственное согласие, известное также под названием Антанты.
При Вильгельме II единственным крупным союзником Германии была Авcтро-Венгрия. Когда на Балканах вспыхнул конфликт и началась Первая мировая война, альянс Германии был слабее альянса противника.
Сильные союзы побеждают в войнах, а слабые союзы их проигрывают. Чтобы победить в игре с нулевой суммой, вам нужна хорошая игра с положительной суммой. Вам нужны союзники.
Когда бен Ладен объявил войну Соединенным Штатам, у него было немного союзников. Афганские джихадисты и молодые арабы. Несколько независимых сотрудников разведки и несколько теневых финансистов. А также неохотно идущий на сотрудничество «Талибан».
У него было не так уж много союзников и не так уж много сил. Явно недостаточно, если ты объявляешь войну единственной мировой сверхдержаве. И не только само́й сверхдержаве, но и ее союзникам.
У США были близкие и прочные связи с Британским Содружеством Наций. Плюс НАТО. Да и другие государства встали на нашу сторону. После 11 сентября почти весь мир стал союзником США в войне против бен Ладена. Люди, готовые сражаться.
Это противостояние не имело смысла. Бен Ладен выставил свой слабый альянс против сильного альянса США. Бен Ладена определенно ждало поражение. Такая стратегия была бы попросту бессмысленной. Зачем бен Ладену начинать войну, в которой он неизбежно потерпит поражение?
Чтобы понять стратегию противника, ты смотришь в будущее его глазами. Как будто находишься в его положении: на его месте, с его людьми, в окружении его вещей. Ты смотришь вперед, пока не увидишь его конечную цель.
Чтобы понять стратегию бен Ладена, нужно взглянуть на его конечную цель. Нужно смотреть дальше террористических атак в Африке и на Ближнем Востоке. Дальше 11 сентября. Дальше его войны с Соединенными Штатами. Нужно посмотреть на его конечную, финальную цель.
Когда ты ее находишь, ты начинаешь думать в обратную сторону. Теперь ты видишь, что для стратегии бен Ладена нападение на США не было бессмысленным шагом.
Настало время проверить гипотезу №2. Может ли мой доброволец достать ценную информацию?
Проверка началась просто — с гипотетического вопроса. Я спросил: «Что если нам понадобится информация об X? Вы сможете ее достать?» «Зачем вам нужно это знать?» — ответил он. Сопротивление. Еще один плохой знак.
«Это просто гипотетический вопрос», — сказал я. Побочная проверка. Знает ли он, что значит «гипотетический»? Из-за языковых барьеров шпионские разговоры часто опускаются до уровня шестилетнего ребенка.
«Да-да, я смогу», — произнес он. Он понял. Но явно был недоволен. Словно просьбы такого рода умаляли его достоинство. Словно это недостаточно важно. И не слишком подходило для такого крутого парня, как он.
«Превосходно. Как вы ее получите?» — спросил я. Он помедлил. «Я могу получить ее напрямую. Ничего особенного». «Что значит “напрямую”?» — спросил я.
Он пожал плечами: «Я увижу ее и смогу ее получить». «Хорошо», — ответил я.
Он нахмурил брови. «Но зачем вам это? Разве вы сами не в состоянии узнать эту информацию?» — спросил он.
Еще один встречный вопрос. Это настораживает — и одновременно успокаивает. Настораживает, потому что такой вопрос мог бы задать двойной агент. Теперь мне нужно снова подумать о гипотезе №1. Но его ответ также и успокаивает. Только очень плохой двойной агент спросил бы меня, для чего мне нужна определенная информация.
И еще одно предположение: возможно, он провалил побочный тест. Возможно, он не понял, что значит «гипотетический». Возможно, наши разговоры все-таки опустятся до уровня шестилетнего ребенка.
Много тревожных сигналов. Достаточно, чтобы указывать на более глубокую проблему: наши интересы не совпадают. Наши стратегии не сходятся. Возможно, здесь нет и не будет игр с положительной суммой. Не будет партнерства и взаимного выигрыша.
Но делать выводы все еще рано. Тревожные сигналы были не из самых худших. Если ты работаешь шпионом и ретируешься после каждого тревожного сигнала, ты не достигнешь многого: соберешь мало информации, упустишь многих осведомителей. Ты плохо сделаешь свою работу.
Поэтому я не отступил. Я дал ему еще один шанс, сообщив, что он должен сделать перед следующей встречей. Я сказал, что он должен мне принести. Дал не гипотетическое, а настоящее задание.
Для него это возможность доказать свою полезность. Доказать, что я не напрасно трачу на него время. Время, которое мог бы потратить на другие задачи: на вербовку других агентов и поиск другой информации.
Я передал ему свое задание. Он улыбнулся и сказал, что все сделает.
В 1930-е годы в Соединенных Штатах действовала сеть советского шпионажа. По широте, глубине и влиянию это была, вероятно, самая крупная шпионская сеть в истории.
Советские осведомители работали в высших эшелонах американского руководства. Они заблаговременно оповещали Сталина о позиции США по переговорным вопросам. Они информировали Советы о разработке американских вооружений. Они были достаточно влиятельны, чтобы изменить внешнюю политику США в пользу СССР.
Советы построили свою сеть шпионажа, опираясь на простой факт: многие представители американской элиты в 1930-е годы симпатизировали идеям коммунизма. Многие восхищались русской революцией. Они прошли через Великую депрессию и видели преимущества рузвельтовского Нового курса. Им казалось, что капитализм умирает. Грядет международный коммунизм.
Пролетариат восстанет. Буржуазный капитализм будет повержен. Родится новое прекрасное будущее. Приближается коммунистическая революция.
Если ты в это веришь, ты захочешь помочь своим товарищам-коммунистам. Ты захочешь помочь Советам. В 1930-е годы контрразведка в США была еще очень слабой, поэтому советские шпионы в Америке не подвергали себя большому риску.
Если ты занимал высокий пост в правительстве США, Советы хотели заручиться твоей помощью. Так американские коммунисты стали шпионами Советского Союза. Они образовали шпионскую сеть, которая, возможно, была самой влиятельной в истории. Пока не распалась.
Это произошло по следующим причинам:
1. Сталинский Большой террор.2. Заключение советско-германского пакта о ненападении 1939 года.
На первый взгляд, эти вещи не должны были повлиять на американских шпионов. Они произошли далеко от Соединенных Штатов и коммунистов, которые занимались шпионажем в пользу Советского Союза. Но эффект от них был гигантским.
У американских коммунистов появились сомнения в пользе их союза с СССР. Во время Большого террора Сталин убивал своих товарищей-коммунистов сотнями тысяч. Возможно, миллионами. Это была новая стадия сталинского правления. Теперь он стал полноценным диктатором.
А затем был заключен нацистско-советский пакт о ненападении. Перемирие с фашистами. Разрядка напряженности между коммунистами и их моральными противниками. Некоторые американские коммунисты посчитали это предательством революции.
Они начали задаваться вопросами. Действительно ли Советы собираются осуществить прекрасное коммунистическое будущее? Действительно ли Советы — наши братья и сестры по коммунизму? Действительно ли они являются авангардом коммунистической революции? Или Советский Союз — всего лишь еще одна диктаторская страна?
Некоторые американцы решили покинуть советскую шпионскую сеть. Так поступили не все, но многие. Уиттекер Чемберс был одним из них. Бывший редактор журнала Time, он стал курьером в советской шпионской сети. Прежде чем ее покинуть, он присвоил документы, свидетельствовавшие о масштабах советской шпионской сети в США.
После Второй мировой войны Чемберс передал эти документы в ФБР. В них были имена высокопоставленных американских должностных лиц, названных советскими шпионами.
При даче свидетельских показаний в Конгрессе Уиттекера Чемберса назвали лжецом. Пресса его осмеяла. Но материалы, обнаруженные в советских архивах в 1990-е годы, подкрепили сведения Чемберса. Американские коммунисты шпионили для Советов в 1930-е годы. Советская сеть шпионажа достигала самых высоких ступеней в иерархии американского руководства.
Затем она распалась. Она распалась, потому что некоторые американские коммунисты утратили доверие к Советам. Они перестали верить, что СССР будет частью их главной игры, целью которой было построение коммунистического общества.
Если ты был американским коммунистом в 1930-е годы, ты жаждал прихода всемирного коммунистического государства.
Это государство включало бы в себя три составляющие:
1. Люди: пролетариат.2. Место: весь мир.3. Вещи: ресурсы, произведенные индустрией и справедливо распределенные среди населения.
В воображении американских коммунистов после коммунистического общества ничего не существовало. Не было ничего более великого.
Когда появится настоящее коммунистическое государство, настанет конец истории. Больше не будет конфликтов и войн. Все будут жить счастливо во веки веков. И никто и никогда не захочет покидать коммунистическое общество.
Коммунистическое общество было конечной целью этой игры.
Именно эту цель видели американские коммунисты, когда смотрели вперед, в будущее. Строя свои рассуждения в обратную сторону, они видели смысл в присоединении к Советам, они понимали, зачем становиться шпионами СССР. Советы стали их союзником в борьбе за будущую революцию.
Так было до сталинских чисток и заключения пакта с Германией. Затем последовало разочарование. Появились вопросы. Произошедшее заставило многих отвернуться от Советов. Выбрать других союзников. Случившегося было достаточно, чтобы такие, как Уиттекер Чемберс, изменили свою конечную цель.
Достаточно, чтобы распалась когда-то могущественная сеть советского шпионажа.
Конечная цель — это цель последней игры, которую ты можешь себе представить. Когда все конфликты окончены, все битвы выиграны. Это счастливый конец, развязка истории. Мирное время, которое приходит после войны.
Возможно, — как это и было для коммунистов — конечная цель достижима на Земле. Это земной рай. Или, возможно, конечная цель находится не на Земле. Ее можно достичь только на небесах. Или в другой реальности — такой, как Вальхалла. Или в духовном раю — таком, как райский сад Фирдаус.
Или, возможно, конечная цель — это сейчас. Для некоторых людей конечная цель находится не в будущем. Она не в царствии небесном. Она прямо здесь. В их семье в пляжном домике, в посиделках за вином и едой. Происходящее в настоящий миг.
Но какой бы ни была конечная цель и где бы она ни находилась, это всегда цель, которая является результатом игры с положительной суммой. Следовательно, любая из таких игр нуждается в трех составляющих:
1. Люди.2. Места.3. Вещи.
Поскольку это игра с положительной суммой, игру за конечную цель можно изобразить так.
Конечная цель — это то, что ты видишь в самом конце. Поэтому игры за конечную цель очень важны с точки зрения стратегии. Конечная цель — это точка, от которой ты начинаешь рассуждать в обратном порядке.
Конечная цель так важна, что без нее не получится выстроить никакой стратегии.
Для американских коммунистов 1930-х годов конечная цель выглядела так.
Вот конечная цель последней игры, которую они могли себе представить. Из этой точки они строили свои рассуждения. Они видели пролетариат, которым управляет буржуазия. Пролетариат, живущий в капиталистическом обществе. Хуже того, пролетариат, который верит в религию. Пролетариат, находящийся под контролем нанимателей и священнослужителей.
Для того чтобы коммунистическое общество стало реальностью, коммунистам нужно было каким-то образом заполучить этих людей, эти места и эти вещи. Если упустить хотя бы один из элементов, конечная цель не осуществится. Но те, у кого были люди, места и вещи, необходимые коммунистам, не собирались отдавать их без боя.
Следовательно, назревал конфликт. Получат ли коммунисты то, что им нужно?
То, что им нужно, — это игра с положительной суммой. Отталкиваясь от конечной цели, коммунисты видели будущее следующим образом.
Революционная игра с нулевой суммой будет предшествовать игре коммунистического государства с положительной суммой.
Отойдя еще на один шаг от конечной цели, коммунисты поняли то, что знают все стратеги. Самый лучший способ победить в игре с нулевой суммой — это хорошая игра с положительной суммой. Лучший способ победить в войне — иметь выгодных союзников. Вот почему они заключили союз с Советами. Вот почему они занимались шпионажем для СССР.
Советы помогут приблизить Соединенные Штаты к коммунизму. Выигрывают обе стороны взаимодействия. Это игра с положительной суммой. Это выгодный альянс.
Стратегия американских коммунистов выглядела следующим образом.
Американские коммунисты смотрели вперед и думали в обратную сторону.
Они разработали стратегию.
В начале этой стратегии стояла игра с положительной суммой — заключение альянса с Советами. С его помощью коммунисты смогли бы получить контроль над людьми, местами и ресурсами, которые нужны были им для достижения конечной цели. Игра за конечную цель — еще одна игра с положительной суммой.
Большинство стратегий выстроены по этому же шаблону. Игра с положительной суммой нужна, чтобы победить в игре с нулевой суммой. А последняя — чтобы добраться до конечной цели. Конечная цель находится в еще одной игре с положительной суммой.
Воображение стремится к конечной цели. Рассуждение идет в обратную сторону через различные игры, которые встречаются по пути. Затем нужно перейти к действию: заключить союз, победить в конфликте и достичь конечной цели.
Этот стратегический шаблон, возможно, покажется вам знакомым, поскольку он встречается во многих историях. Он есть во многих книгах — особенно в тех, что написаны в жанре романа. Кроме того, именно так строится бо́льшая часть кинематографических сюжетов.
Люк, Хан Соло и принцесса Лея объединяются в альянс. Вместе они сражаются с Империей — это игра с нулевой суммой. Когда они уничтожают вторую Звезду Смерти, их люди получают свободу. Они празднуют победу вместе со своими союзниками. Они достигают конечной цели.
Эдриан, Паули и Рокки Бальбоа заключают альянс, чтобы победить Аполло Крида в игре с нулевой суммой. Когда Рокки побеждает, он зовет Эдриана. Он делит свою победу с Эдрианом и Паули. Они вместе достигают конечной цели. Это игра с положительной суммой — пока героям снова не придется драться.
Альянс объединяет короля Хротгара, датчан и Беовульфа против Гренделя. Беовульф сражается с Гренделем, побеждает его и празднует победу в медовом зале вместе с датчанами. Конечная цель достигнута. Это игра с положительной суммой — до тех пор, пока героям снова не придется драться.
Но мы описали стратегию только с одной позиции. Всегда есть и другая сторона. Всегда есть антагонист — кто-то, кому нужны те же люди, те же места или вещи, нужные протагонисту. Всегда есть враг.
Враг, у которого есть своя стратегия и своя конечная цель. А также свой альянс.
Только одна сторона одержит победу.
Если соединить две стратегии вместе, получится следующая картина.
Протагонист заключает альянс, чтобы победить врага. Враг заключает свой альянс, чтобы победить протагониста. Они вступают в конфликт. Это кульминационный пункт, из которого только один сможет выйти победителем. А значит, что в итоге останется только одна конечная цель.
Сначала игра с положительной суммой, затем игра с нулевой суммой, затем опять с положительной. Игры расположены так, чтобы наиболее эффективным способом привести протагониста к его конечной цели.
Если ты знаком с этой закономерностью, ты видишь ее везде. Ты видишь ее в войнах, в политике и бизнесе. Ты видишь ее даже в семейной жизни.
Ты видишь людей, которые стремятся к своей конечной цели. Ты видишь, как они заключают альянсы, чтобы одержать победу в конфликте. Ты видишь результаты конфликтов — видишь, как одна сторона получает контроль над людьми, местами и вещами, которые стояли на кону.
Ты видишь, как люди разрабатывают стратегии, чтобы достичь своей конечной цели. Затем они действуют. Они действуют так, чтобы вступить в те игры, которые приведут их к конечной цели, и победить в них.
Чтобы понять стратегию противника, ты смотришь на его конечную цель. И затем думаешь в обратную сторону. Если ты сделаешь это правильно, ты увидишь игру с нулевой суммой, в которой он надеется победить. Ты видишь, кто будет его врагом. Ты видишь альянсы, которые он должен заключить, чтобы одержать победу над противником.
Соединив все игры вместе, ты увидишь его стратегию.
Ты увидишь, что каждый выстраивает стратегию, чтобы достичь своей конечной цели.
Когда бен Ладен сражался в Афганистане в 1970-х, он скрывал свою конечную цель. Он никак не афишировал то, к чему стремится: не объявлял фетву и не отправлял видеопослания. Он не говорил о людях, местах и вещах, которые хочет получить. Он сохранял свою конечную цель в тайне.
Он действовал так, потому что был частью афгано-американского альянса в войне между Афганистаном и Советским Союзом. На противоположной стороне находился советский альянс.
Итогом войны должна была стать одна из двух конечных целей.
Афганистан остается под афганским управлением — с его людьми, землей и ресурсами.
Афганистан находится под советской оккупацией — Советы управляют афганскими людьми, землей и ресурсами.
Соединив две конечные цели, эту игру можно изобразить так (см. ниже).
К концу войны должна была осуществиться одна из двух конечных целей. Одна сторона будет обладать землей, людьми и ресурсами Афганистана, другая — нет.
В итоге победил афгано-американский альянс. Советы отступили. Афганистан остался под афганским управлением. Осуществилась конечная цель A.
Бен Ладен был частью победившего альянса. Он внес свой вклад в дело. Он помог победить советскую сторону. Он помог осуществить конечную цель A. Но эта цель не была конечной целью бен Ладена. В его воображении жила другая, более масштабная цель.
Чтобы ее достичь, бен Ладен нуждался в союзниках. Он использовал советско-афганскую войну как полигон для своего альянса. Эта война помогла ему проверить качества своих бойцов. И связать людей, верящих в то же, во что верил он, в единую сеть. Он нашел людей, которым мог доверять.
Бен Ладен составил список таких людей. Это была база данных, в состав которой вошли только проверенные люди и надежные бойцы. Он назвал этот список «Базой». На арабском «база» — это «Аль-Каида».
Поначалу «Аль-Каида» являлась слабым альянсом. Но она стала отличным строительным блоком для будущих игр бен Ладена. Первой ступенью на пути к его конечной цели.
Когда Саддам Хусейн в начале 1990-х стал проявлять агрессию, бен Ладен увидел в этом для себя новую возможность. Он предложил саудитам использовать «Аль-Каиду» в качестве защиты от возможной угрозы со стороны Хусейна.
У него были все причины полагать, что саудиты примут его предложение. Бен Ладен родился в Йемене, но являлся гражданином Саудовской Аравии. Его отец много занимался строительством для саудитов. Бен Ладен знал многих членов королевской семьи. Они были его собратьями по исламу.
Но саудиты отказали бен Ладену. Они приняли американское предложение о защите. Это означало, что они позволят разместить на своей земле больше американских войск. Это означало, что американские военные базы распространятся по Саудовской Аравии.
Это означало, что бен Ладен исключается из игры. Его бойцы отвергнуты. Саудиты предпочли бен Ладену иноверцев — американцев.
Бен Ладена задело их решение. По-настоящему задело.
Он разругался с саудитами. И в 1992 году его изгнали из Аравии. Он отправился в восточную Африку, где устроил еще больше проблем. Саудиты аннулировали гражданство бен Ладена и заморозили его активы.
Отвергнутый, он вернулся в Афганистан. Здесь у него было время подумать и четко представить себе свою конечную цель. У него появилась возможность выстроить свои рассуждения и разработать стратегию.
Затем пришло время действовать. Первым шагом бен Ладена было заключение альянсов. Он совершал устные заявления и давал интервью. Он выпускал видеозаписи и листовки. Он сделал все, чтобы привлечь единомышленников на свою сторону.
И самое важное — бен Ладен стал говорить о своей конечной цели. Он утверждал, что собирается основать халифат. Халифат бен Ладена состоял бы из людей, мест и вещей, как и любая другая конечная цель.
1. Люди: сообщество мусульман, которое также называют «умма».2. Место: Ближний Восток, в особенности Святые места — Мекка и Иерусалим.3. Вещи: ресурсы, которые необходимы для поддержания уммы.
В 1990-е бен Ладен не обладал ничем из этого списка. Под его властью не было ни одной уммы; ресурсы стремительно истощались; а сам он даже не находился на территории Ближнего Востока. Он был в Афганистане, с немногими последователями и небольшим количеством ресурсов.
В 1990-е бен Ладен был далек от халифата во всех возможных смыслах. Но он все равно разработал свою стратегию. Он разработал ее, рассуждая в обратном порядке от своей конечной цели.
В его рассуждениях мир для него выглядел так (см. ниже).
Бен Ладен видел, что ему нужно для основания халифата. Это умма, Святые места и необходимые ресурсы.
Затем он рассуждал в обратную сторону. С кем он будет сражаться? С кем ему придется вступить в конфликт?
Еще один шаг назад. Кто еще будет на стороне врага? Кто вступит в альянс противника? Кто будет препятствовать ему в достижении цели?
Бен Ладен заполнил пропуски в своем плане. Он определил своих союзников и врагов, а также союзников врага. Затем настало время действовать.
Время усилить своих союзников и ослабить врагов — и, что еще важнее, ослабить вражеских союзников.
Но бен Ладену хотелось чего-то еще. Чего-то, что затрагивает другое измерение стратегии.
Иногда это измерение становится важнее игр с положительной и нулевой суммой. Именно ради этого измерения бен Ладен пошел на значительные риски. Именно оно определило многие из его решений.
Это измерение было заложено в основании его конечной цели.
Бен Ладен не просто хотел основать халифат. Он хотел быть его халифом.
Халиф — это преемник Мухаммеда. Лидер халифата. Это «босс».
Бен Ладен хотел быть боссом. Он хотел стать лидером. Он хотел стать халифом.
Это значит, что ему нужно было победить в еще одной игре.
Бен Ладен хотел стать победителем внутри халифата.
Ему нужно было победить в игре, которая находилась внутри его конечной цели.
Ему нужно было победить в игре за звание босса.
Бен Ладен разработал стратегию не только для того, чтобы построить халифат. Он также разработал стратегию, чтобы стать халифом.
Обычно в фильмах шпионы хотят заполучить что-то одно. Какой-то один документ, один шифр, один-единственный чемоданчик.
Есть лишь одна цель — одна вещь, которую они хотят получить.
И это забавно, когда ты зритель шпионского кинофильма. Тебе интересно — сумеет ли шпион получить эту заветную вещь или нет. Выиграет он или проиграет?
Стремление найти одну вещь создает напряжение. Оно толкает на отчаянные поступки и создает драматические моменты. Это делает фильм увлекательным.
Но, если ты шпион, ты не стремишься никого развлекать. Поэтому ты не охотишься за чем-то одним.
Ты держишься подальше от драматизма и отчаянных поступков. Потому что отчаянные поступки и драматизм чаще всего означают, что ты арестован — или случилось что-то еще хуже.
Ты никогда не охотишься за одной вещью: за одним документом, шифром или чемоданчиком. У тебя не одна цель, а много целей.
Тебе нужна не одна вещь, а много вещей.
Тебе нужно все, что усиливает твою стратегию.
А это могут сделать множество вещей. Множество документов, шифров и чемоданчиков.
Кроме всего прочего, это означает, что у тебя есть множество путей к достижению цели. Если ты не можешь получить что-то одно, ты получишь что-то другое. Если ты не получишь что-то сегодня, ты получишь это завтра.
Когда ты просишь осведомителя выполнить задание, ты следуешь этому же правилу. Ты никогда не просишь об одном документе, одном шифре или чемоданчике. Ты не ограничиваешься одной целью.
Потому что тебе не нужно, чтобы осведомитель совершал отчаянные поступки. Ты не хочешь создавать драму. Ты хочешь, чтобы осведомитель успешно справился со своим заданием.
Кроме того, если ты даешь информатору несколько поручений, это помогает тебе в еще двух отношениях.
1. Это подталкивает осведомителя к совершению выбора.2. Это позволяет тебе смешивать реальные цели с фиктивными.
Следовательно, ты можешь оценить выбор осведомителя. Если ты имеешь дело с двойным агентом, ты сможешь скрыть, что ты знаешь и чего не знаешь.
Третью встречу с осведомителем, который врал, я начал именно с этого. Я спросил его, что удалось достать.
Он улыбнулся. Он прямо-таки лучился. «Это было непросто», — сказал он.
Он протянул через стол оторванный кусок бумаги. Меня не заботило, что информация преподносилась в такой форме. Я видел вещи и похуже и даже использовал их сам. По крайней мере, на этой бумаге нет следов крови.
«Почему так, на клочке бумаги?» — спросил я. «Это все, что передо мной было, когда мне позвонил друг, чтобы передать информацию».
Проблема. Из сказанного следовало, что у него нет прямого доступа к документам. Ко многим документам. К их оригиналам. А не к транскрипции телефонного разговора, записанной на клочок бумаги.
Я уточнил: «Вы не видели оригинал документа?» «Нет, — ответил он. — Его видел мой друг. И передал мне его содержание».
Плохо. Друг — это плохо. Значит, информатору пришлось задать другу прямой вопрос. И теперь друг знает, какую именно информацию от него хотели получить. Но, по крайней мере, он не знает обо мне. Или все же знает?
Я спросил, рассказал ли информатор своему другу обо мне. «Нет, — ответил он, качая головой. — Конечно нет. Я сказал, что эти данные нужны мне для другого дела, над которым я сейчас работаю».
«Кто этот друг?» — спросил я. Он помедлил. Сжал руки, соединив пальцы. Он не хочет говорить. Это хорошо. Значит, друг, скорее всего, на самом деле существует. В конце концов он все равно назовет его имя. Но хорошо, что он не хочет этого делать. Что он хочет защитить своего друга.
Но у меня были более серьезные опасения. Я думал, что у него есть прямой доступ к документам. Я думал, что он обойдется без посредников и сможет самостоятельно достать документ и передать его мне. Но он обратился к другу.
Он сделал свой выбор. Я поставил перед ним множество целей. У него было множество способов их достичь. И, если он прибегнул именно к этому варианту, значит, остальные были еще сложнее. Выходит, его возможности сильно ограничены.
Теперь мне самому нужно сделать выбор.
Одно из двух.
1. Продолжить работу. Приложить больше труда, времени и усилий.2. Прекратить сотрудничество.
Я выбрал первый вариант. Он не первый осведомитель, сотрудничество с которым начинается подобным образом. Когда люди впервые узнают о реалиях работы шпиона, они начинают приспосабливаться. Им нужно забыть многое из того, что они, по их мнению, знают о шпионаже. Им необходимо многому научиться.
Часть из тех, кто начинал так же, позднее принесли немало пользы. Они получили новую должность или доступ к важным источникам информации. Они сделали важные вещи — много важных вещей.
Поэтому я выбрал первый вариант. Я решил вложить в него больше времени и сил.
Я заключил сделку с осведомителем, который врал. Он присоединился к нашему альянсу.
Я еще раз убедился, что наши отношения остаются в тайне. Что все это строго между нами.
«Конечно, — ответил он. — Что мы будем делать теперь?»
«Примерно то же, что мы уже сделали», — ответил я.
Я дал ему много поручений, которые нужно выполнить. Но это были не самые важные задачи. Самое важное я пока придержал.
Нужно было убедиться, что он будет осторожен. Что он сможет прийти на встречу и не привести за собой слежку. Что он совершит удачный выбор. И что он не двойной агент. Сам я так не думал, но все же это была гипотеза.
На следующих встречах я проверил еще несколько гипотез. Я разработал несколько проверок, позволивших мне понять, будет ли он полезен как информатор и заслуживает ли потраченного на него времени. Он прошел не все эти тесты, но достаточное их количество.
Затем появилась возможность для чего-то большего.
Появился шанс присоединиться к крупной команде, работающей над важной задачей.
Объединение его с этой группой несло в себе риск: ему станут известны люди, которые в нее входят. Поэтому мы должны были убедиться, что он надежен. Что он на нашей стороне. Что мы можем доверить ему жизни. Свои жизни.
Тогда-то мы и обнаружили, что он лгал.
Назад: Глава 1 Стратегия
Дальше: Глава 3 Стратегия другой стороны
