Глава 17
Лондон, 2018 год.
– Ты что, мать твою, совсем рехнулся?! – влетел ко мне на работу разъяренный отец, упираясь руками о стол всего в полуметре от меня. – Ты какого Дьявола разорвал помолвку с Валери?!
Сказать, что он был зол – было бы слишком просто. Сейчас Руперт Райт походил на настоящего громовержца. Зелёные глаза пылали таким неистовым пламенем, словно оно вот-вот вырвется из него, превращая меня в пепел.
– Такого, что это было твоим желанием, – поднялся с кресла, упираясь рукой в стол, – а не моим.
– Да ты хоть понимаешь что натворил?! Понимаешь против кого решил выступить?
– Я не боюсь Томсона, – продолжал смотреть на него явно давая понять, что не отступлю от принятого решения.
– А я сейчас говорю не о нём. Хочешь развязать со мной войну, тогда подумай, как следует, ради кого ты это делаешь. Секретарша?! – раздраженно скривился, словно говоря о чём-то омерзительном. – Ты что серьёзно?! Ну, нравится тебе её трахать, так бери и трахай! Но только после женитьбы на Валери Томсон!
– Я не собираюсь на ней жениться, – сложил руки на груди, начиная напрягаться от того как быстро отец сумел разузнать о Клер.
– А на ком тогда? – разозлено упёрся в бока, переминаясь с ноги на ногу, словно вот-вот готовясь накинуться на меня с кулаками. – На своей шлюхе?
– Отец! – его пренебрежительный тон начал вызывать во мне ответную реакцию, которой мне совершенно не хотелось.
Ведь если бы между нами на самом деле началась драка, то и он и я, прекрасно понимали, кто именно окажется в реанимации. Красивыми боевыми искусствами, от которых было много шума и мало толку, я увлекался всего до восемнадцатилетия. После которого отец сам нанял полковника израильских войск, чтобы тот, в свою очередь обучил меня системе Крав-мага. Никаких запретов и никаких ограничений. Быстро обезоружить и убить – единственно-верная цель любого рукопашного боя. И никаких воздушных пируэтов, постановочных бросков и прочей ерунды.
– Ну, так позволь тебе напомнить, что она до сих пор замужем за другим мужиком! Боже мой, Дэвид, ну почему же ты такой идиот?! Неужели ты на самом деле опустился до того, чтобы влюбиться? А ведь я говорил тебе! Предупреждал, что ничем хорошим это не закончится!
– Пока что единственная наша проблема не её муж, а ты.
– Послушай меня внимательно Дэвид, – подошел ближе, впиваясь в меня колким взглядом, – я даю тебе неделю, чтобы вдоволь натрахаться с этой девкой, а потом ты вернёшься к мисс Томсон! Всё понятно?
– Нет, – жестко отрезал, даже и не думая поддаваться на его угрозы.
Может он и был моим отцом, но порой его безжалостность на самом деле переступала все границы дозволенного. И стоило хоть на немного прогнуться, как он бы уже ни за что не остановился, стараясь дожать меня до конца.
– Прости отец, но на этот раз я не пойду у тебя на поводу как бы сильно ты того хотел.
– Хорошо… – прошипел тот, насмешливо качая головой. – Значит, рискнёшь и пойдёшь против меня даже и, не зная, чем именно закончится ваша интрижка?
– Я пойду против тебя, только потому, точно знаю, как именно закончится наша «интрижка».
– Вот и прекрасно. Как я и сказал, я даю вам неделю, а после… – не договорив, и так прекрасно дав понять, что именно имеет в виду. – Прекращай свои игры Дэвид! Я уже устал ждать, когда ты станешь прежним! Устал смотреть на то, в кого ты превратился! Не этого человека я готовил на своё место!
Оставив кабинет, он так сильно захлопнул за собой стеклянную дверь, что, даже смотря на сверхпрочный материал, та чуть не треснула от его яростного толчка.
– Извините, сер, – практически сразу же заглянул ко мне перепуганный Френк, наверняка прекрасно слыша, как именно ревел мой отец, – вам случайно ничего не нужно?
– Мятный чай с корицей, – сел за стол, касаясь губами сцепленных в замок пальцев.
– Одну минуту, сейчас будет.
Я знал, чего именно хотят от меня и отец и Скар, но совершенно не хотел давать им желаемого. Они на самом деле любили меня прежнего и именно из-за этого, смотрели сейчас как на настоящего чужака. Того, кто украл у них настоящего Дэвида, натянув на себя его кости и мясо. Любили, совершенно не понимая того, кто именно из нас двоих был настоящим.
Не буду лицемерить и говорить, что мне на самом деле не нравилось то, каким именно я был. Нет, нравилось, очень даже нравилось то, какой была моя жизнь до смерти Дженнифер. Нравилось играть в игры, из которых я всегда выходил победителем. Нравилось быть на вершине мира, прекрасно зная, что я всегда смогу получить желаемое, но…. Откинувшись на широкую спинку, я попытался воскресить в чёрно-белой памяти события трёхлетней давности…
* * *
Голова безумно болела. Присаживаясь на край скомканной кровати, подпаливая сигарету мне, как никогда, требовался травяной коктейль от похмелья. На часах уже начало первого, а я так до сих пор и не опомнился после ночного празднования. Ещё один контрольный пакет акций и Imperial Tobacco Group практически перешла в моё полное распоряжение. А это значит что, потратив на них три миллиарда, я смогу зарабатывать по восемьсот миллионов ежегодно. И ради этой золотой жилы мне пришлось не только обойти всех своих конкурентов в вопросе суммы выкупа, но и убрать с дороги двоих самых серьёзных.
На одного сыграл судебный иск о попытке изнасилования Скарлетт Дане, а на другого Джек Митчелл нарыл настолько жирный компромат о присвоении незаконной собственности обманным путём, что этого бы хватило на добрый десяток лет колонии среднего режима. Всё-таки, когда ты зарабатываешь свои миллионы, будучи простым бандитом, то подобные косяки вполне естественны. Угрозы, запугивания, похищения с целью выкупа…. Короче говоря, своим грешками Бред Морган сыграл мне на руку как никто другой.
Женская нога отвлекла меня от этих мыслей, заставив направиться в освежающий душ. Чёрт… не следовало так много пить, но настроение было слишком хорошим, чтобы отказать себе в подобном удовольствии. Холодная вода бодрила, пробегая ледяными струйками по продрогшему, покрытому мурашками телу. Приводила в порядок разрозненные мысли, возвращая к жизни, наконец-то позволяя начать новый день.
– Господи Дэвид! – вскрикнула Скар, пробираясь ко мне в душ. – Да она же ледяная!
– Ну, так давай я тебя согрею, – перехватил, не позволяя выскочить.
– Нет! – затрепыхалась словно птичка, когда я прижал её к не менее ледяной стене. – Ай!
Вжимаясь в тёплое тело Скарлетт под пронзительные визжания и смех, мне пришлось крепко-накрепко, ухватил её за запястья, фиксируя руки у неё над головой. Изумительное женское тело заполнило все мои мысли. Округлая грудь с тёмно-красным ореолом напрягшихся сосков, что как влитая ложилась в мою ладонь, упираясь твёрдым бугорком в самый центр. Упругая попка, красивый животик, пирсинг во впалом пупке и маленькая татуировка в виде кошечки на шее.
Мне нравилось её целовать, нравилось с ней спать, нравилось развлекаться. В такие моменты у меня вполне отчётливо появлялось впечатление, что я нашел ту самую женщину. Ту, рядом с которой я могу быть самим собой, без каких либо узренний совести.
– Ты сумасшедший! – засмеялась Скар, обнимая меня за шею. – Наверное, именно поэтому и я люблю тебя больше всех на свете!
Целуя её, возбуждаясь даже под потоком ледяной воды, я приподнял Скар, забросив ноги себе за поясницу. Сколько бы раз мы не трахались, а мне всё равно было мало, словно я подсел на наш с ней секс, как на самый настоящий опиум. Он всегда был горячим, страстным, заставляющим сходить с ума доводя все мои ощущения до предела. Моё тело любило Скар, требовало её и сходило с ума. Ведь из всех моих любовниц, она была единственной, кто как нельзя лучше подстроился под меня, словно приёмник, под радиосигнал. Сам не знаю, что именно стало этому причиной: то, что я был её первым, то, что мы были одного поля ягоды или же то, что она полностью растворилась во мне, совершенно позабыв о себе самой? Чёрт его знает, да мне и было, откровенно говоря, плевать.
Наконец-то покончив и с душем, и с сексом, мы вернулись в солнечную спальню. Натянув на себя мою рубашку, Скар тут же подскочила ко мне, застёгивая брюки. Казалось, что ей доставляет истинное удовольствие, крутится около меня.
Просматривая рабочие документы, пока Скарлетт просушивала мои волосы полотенцем, я с трудом обратил внимание на тихонько вибрирующий телефон. Вот чего я больше всего не терплю в Айфонах, так это их беззвучный режим. И полной тишины, когда нужно, не добиться, и нормальной вибрации нет. Просто какое-то непонятное жужжание, которое совершенно невозможно услышать окажись ты в другой комнате.
– Слушаю, – поднял трубку, видя номер Мэта.
– Привет Дэвид, – поздоровался со мной зять потухшим голосом, – ты уже проснулся?
– Да, – подпалил сигарету, догадываясь, о чём он хочет поговорить. – Извини, что не смог поднять сразу.
– Ничего страшного, Руперт нам уже все уши прожужжал твоей сделкой, так что я знал, что ты будешь отмечать.
– Есть такое, ну так, а ты для чего звонишь? Не думаю что из-за такой ерунды.
– Да… – слегка помедлил, переводя дыхание. – Тут Дженни… Может, наконец-то приедешь к ней? Она ведь…
Наступила долгая пауза. Мэт не мог говорить, а я не мог задавать ему вопросов. Всё это время мне казалось, что если я не буду видеть сестру лежащей на больничной койке, то она обязательно поправится. Что её диагноз окажется не более чем простой ошибкой и исчезнет, словно его и вовсе не было. И именно поэтому после десяти неудачных курсов химиотерапии, после того как Дженн положили в больницу я перестал с ней видеться. Мне было больно. Больно и страшно потерять единственного, дорогого мне человека. Ту, рядом с которой я всегда чувствовал себя человеком из далекого прошлого. Прошлого, которое казалось мне сейчас ненастоящим. Ведь там я был совершенно другим. Ребёнком, которого больше нет, и уже никогда не будет.
– Пожалуйста, Дэвид… ведь это может быть в последний раз…
– Хорошо, – нехотя согласился, прекрасно понимая, что ни за что не смогу простить себе, если на самом деле не успею с ней попрощаться. – Во сколько мне приехать?
– Посещение родственниками разрешено до семи часов.
– Буду в пять.
– В чём дело котёночек? – прижавшись к моей спине, Скарлетт зарылась носом в шею, делая глубокий вдох. – Почему ты так расстроился?
– Тебе сейчас лучше уйти.
– Почему?
– Потому что я так хочу, – бесчувственно отрезал, не имея ни малейшего желания обсуждать с ней происходящее с Дженн. – Можешь сказать Полу, чтобы отвёз тебя домой.
– Хорошо, – покорно выполнив мой приказ, она тихонько натянула на себя вечернее платье, оставляя меня в одиночестве.
Чувствуя зияющую внутри пустоту, я снова потянулся за сигаретами. Сейчас чем больше я курил, тем легче мне становилось. Неужели этот день на самом деле настал? Неужели её смерть на самом деле неотвратима?
Дьявол! Как же сильно мне не хотелось ехать в больницу! Казалось, что от одной этой мысли все мои суставы начинает выламывать какой-то необъяснимой невидимой силой. Сначала жизнь отняла у нас с Дженни мать, а теперь отнимает Дженни у детей, мужа, отца и брата. Такая несправедливая и чудовищно гнусная жизнь!
Когда моё авто остановилось на больничной парковке, на часах было без четверти пять, позволяя мне выкурить последнюю сигарету перед приходом в палату. От которых меня уже, откровенно говоря, мутило. Выкинув окурок, я взял с пассажирского сидения букет её любимых кремовых роз.
Белые стены больницы казались мне отвратительными. Холодными, безликими и бездушными. Словно я брёл по заснеженной пустоши, у которой не было ни конца, ни края.
– Привет малышка, – постарался улыбнуться, заходя в наполненную цветами и рисунками палату, хотя увиденное стало тем, от чего всё внутри сжалось, превращаясь в удушающий, сухой ком.
Лишившись волос после химиотерапии, моя милая сестра стала ещё больше походить на самый настоящий труп. Истощённая, бледная, с огромными впалыми глазами и невероятно тонкими руками. Дженни словно иссохла, завяла, превратившись из прекрасного цветка в тусклый гербарий. А вокруг неё бесконечно переплетённые труппки, капельницы, медицинское оборудование и противный запах лекарств…
– Привет старший брат, – её измученное лицо озарила такая нежная улыбка, что мне снова тало больно. – Последний раз ты дарил мне цветы на выписку после рождения Джеймса.
– Ты ведь знаешь, – опустился к ней, целуя в твёрдую щеку, – я терпеть их не могу.
– Боже, Дэвид, завязывай с сигаретам! – рассердилась Дженни, снова изображая маму. – Такое чувство, что ты целую упаковку орехов съел!
– Тебе же всегда нравился их запах, – присел около её кровати, придерживая за иссохшие пальцы.
– И сейчас нравится, но… они не стоят того, через что могут заставить пройти.
– Не бойся, всё будет хорошо.
– Ты не исправим, – погладила меня по лицу, смотря такими печальными глазами, словно пытаясь заглянуть в самую душу. – Спасибо что пришел, я безумно по тебе скучала.
– Я тоже скучал Джен.
– Послушай меня Дэвид, послушай меня внимательно, – сжала мою руку, пытаясь показать насколько важно для неё то, что она собирается мне сейчас сказать. – Я знаю, что ты очень уважаешь нашего отца, знаю, что ты хочешь, чтобы он тобой гордился, но то, что ты для этого делаешь – неправильно.
– Джен…
– Нет, послушай меня сейчас! Пожалуйста! Если ты и дальше продолжишь жить его жизнью, то и закончишь, так же как и он. Ненавидя всех вокруг! Ломая все, что тебя окружает! Это неправильно Дэвид, – несмотря на то, что Дженни пыталась говорить как можно уверенней и громче, а её голос всё равно хрипел, словно я слушал заезженную пластинку с безумно старым винилом. – А я хочу, чтобы ты понял, что жизнь это не борьба за выживание, не бесконечное сражение. У меня больше нет будущего и мне больно смотреть на то, как отчаянно ты ломаешь своё в эфемерной погоне за его одобрением! Пойми, если всё продолжится, то ты, так же как и он останешься один с детьми от нелюбимой, сбежавшей от тебя женщины. Поэтому пообещай мне что остановишься, пожалуйста, пообещай, что хотя бы попытаешься всё исправить. Что найдёшь себе того, кто научит тебя жить полной жизнью и покажет, что она не состоит из одних только денег и побед. Пожалуйста.
– Дженн… Я… – слёзы подходили к глазам и к горлу, смотреть на этот ужас было выше моих сил. Впервые я увидел настоящую смерть. Мучительную, долгую и неизбежную.… Словно в это самое мгновение кто-то вытягивал из моей сестры последние остатки жизнь. – Кажется, что я уже не смогу быть таким, каким ты хочешь меня увидеть…
– Мой любимый старший брат… – снова улыбнулась, позволяя себе расплакаться, – ты всегда так сильно обо мне заботился.… Оберегал…. Наставлял.… Я всегда была девочкой, а ты всегда тянул на себе одном все разочарования нашего отца…. Но ещё не так поздно, как может показаться.… Поверь мне.… У тебя ещё есть шанс всё изменить, но для этого нужно сдвинуться с мёртвой точки, изменить привычный для тебя курс… Главное постарайся. Просто постарайся…
Это был последний раз, когда мы общались с Дженнифер. Потом у неё начались такие невыносимые боли, что она уже не выходила из наркотического сна. Морфий приходилось поднимать до отметки 4.0, и эти цифры навсегда запечатлелись во мне, ассоциируясь с неминуемой смертью.