Глава 9
Вскоре Денис был прижат спиной к стоящей на дворе телеге и вынужден был закрепиться на этом последнем рубеже обороны.
– Отрежь ему сперва уши, Мимир! – весело кричали приятелю дружки по попойке. – У него такие аккуратненькие розовые ушки, что они, наверняка, прекрасно подойдут твоей Ингрид, заместо ее уродливых, хрящеватых лопухов.
Между тем Кузнецов встал в оборонительную стойку: левая нога впереди, в руках наперевес он держал лопату режущей кромкой в сторону врага. В стремительном выпаде Денис несколько раз ткнул в противника своим оружием, действуя им как ружейным штыком.
Немного обескураженный громила вынужден был остановиться и даже немного отойти, чтобы парировать столь чудной удар. Такая необычная манера фехтования немало озадачила опытного рубаку. Более того, в следующий выпад Кузнецова лезвие лопаты уже царапнуло Мимира по предплечью. Эта царапина взбесила «Мокрого». Взревев, как подраненный бык, он стал с жутким свистом рассекать перед собой воздух, быстро надвигаясь на молодого человека.
Сдернув со своей головы меховую шапку из костюма, пожалованного ему Темутчиином, Денис швырнул ее в искаженное гневом лицо врага, а сам кувыркнулся ему в ноги. Ударом черенка лопаты чуть ниже колен Мимира он сбил своего противника с ног. На удачу Кузнецова, голени громилы оказались не защищенными специальными щитками-поножами.
С громким шлепком и глухим вскриком боли великан рухнул на колени. Но Денис не стал его добивать, хотя мог бы попытаться покончить с опасным противником, ударив его широким лезвием своей лопаты по голове. Однако Кузнецову довольно было и того, что его маневр удался.
Иномирец быстро вскочил на ноги за широкой спиной медленно с кряхтением поднимающегося Мимира. Молодой человек вновь принял оборонительную стойку, готовый к продолжению поединка. Но неожиданно раздались дружные аплодисменты и восторженные возгласы. Денис удивленно обернулся на зрителей.
– Ваш искусный манир вести поединок вызывать наше восхищенность, – коверкая слова чужой для него страны, обратился к Денису суровый сержант. – Несмотря на то что вы так молоды и неопытны в ратном деле, вы можете дать урок каждому из нас. Мы предлагать вам достойную ничью. Уверен, что ваш противник не будет возражать против такой исход ваший спор.
– Я принимаю ваше любезное предложение, господа, – с нескрываемой благодарностью ответил Кузнецов, чувствуя, как от напряжения у него трясутся ноги.
К Денису подошел покрытый пылью Мимир. В знак примирения он протянул Кузнецову свою огромную руку:
– Ты славно дрался, приятель, хотя твои уловки удивили меня. В наших краях еще никто не использовал навозную лопату таким способом.
– Просто я слишком хотел выжить, – чистосердечно признался Денис.
Мимир подарил Денису амулет в виде зуба когда-то убитого им дракона. Он также пригласил нового товарища вместе с его спутниками за свой стол и заказал для них выпивку.
Дружеское общение было в самом разгаре, когда в трактир явился очень важный и разряженный как павлин королевский посланец, который сообщил Кузнецову, что его величество приглашает иномирца к себе на приватный ужин.
Королевские апартаменты занимали несколько просторных помещений в главной башне замка. Большая комната, куда посыльный привел Кузнецова, представляла собой уютный каминный зал, стены и потолок которого были обиты дубовыми панелями, украшены картинами и дорогим оружием, мягкие ковры устилали каменный пол. А массивные крестообразные деревянные перекрытия потолка, ажурные окна, за которыми простиралась безбрежная голубизна неба, создавали ощущение присутствия в адмиральской каюте на плывущем по морю корабле.
Король вышел к Денису, облаченный в расшитую золотом серо-голубую бархатную приталенную куртку и обтягивающее его худые ноги красное трико. На этот раз монарх был без доспехов, так что Кузнецов мог видеть его лицо. Внешность этого человека контрастировала с его желанием казаться первым рыцарем своего королевства. «Лев Гипериона» оказался тщедушным человеком лет тридцати пяти с бледным одутловатым лицом, тонкими ручками и ножками, выпирающим брюшком, узкими плечами, на которых на длинной шее подростка сидела непропорционально крупная голова. Должно быть, только в седле боевого коня и в массивных доспехах фигура Катона IV смотрелась более-менее внушительно. Вдобавок ко всему король почти не имел волос, что тоже приходилось тщательно скрывать от свиты и народа при помощи париков и громадных бархатных беретов. Но об этой особенности королевской внешности Денис пока не догадывался.
Прямой противоположностью своему хилому невзрачному муженьку была королева. Это была высокая статная матрона пышных форм и величественных жестов. Ее широкое румяное лицо выражало довольство жизнью и умиротворенность. Здоровый румянец оттенял алебастровую белизну кожи ее лица и пышной груди, выставленной напоказ в низком декольте парчового голубого платья с длинным шлейфом. Правда, на бесстрастном лице королевы не читалось даже намека на работу мысли. Но разве есть необходимость требовать от шикарного предмета дворцовой обстановки еще и тонкого ума? По-видимому, для короля вполне было достаточно внешней красоты этой женщины.
Во время еды Дениса поразил огромный штат слуг, постоянно суетящийся возле монаршей четы. Все эти стольники, виночерпии, хлебодары, резчики мяса, лакеи многие поколения прислуживали у королевского стола, имея за свои скромные обязанности щедрые привилегии.
После легкого ужина с вином и пирожными, во время которого Денис охотно рассказывал монаршей чете о некоторых своих приключениях в Сфере, король с супругой отправились спать и… позвали с собой Кузнецова. Оказалось, что в редких случаях, оказывая гостю особую честь, хозяин замка приглашает его в свою супружескую постель. А если учесть, что здесь было принято спать голыми, Денис почувствовал себя угодившим в весьма щекотливое положение. С одной стороны, он, естественно, не мог отклонить королевскую милость, а с другой – перспектива стать третьим в супружеской постели, мягко говоря, смущала его.
По счастью, король заметил растерянность чужестранца и милостиво предложил ему взамен широкой королевской кровати расположиться на низенькой кушетке у дверей спальни рядом с тремя своими телохранителями и несколькими камердинерами.
Денис долго не мог привыкнуть к тяжелому запаху, стоящему в помещении. В этом мире о гигиене имели весьма своеобразное представление: даже королевские особы мылись не чаще одного раза в месяц, запах же немытого тела предпочитали перебивать ароматическими маслами и благовониями. Нательное белье меняли не чаще, чем мылись. Отхожее место размещалось прямо здесь же, в спальне, – в гардеробе, где стояло низкое бархатное креслице под названием «дикая магнолия» с дыркой и горшок под ним. Таким образом, решались сразу две проблемы: ночью в случае нужды не было необходимости далеко ходить, а кроме того, запах сортира отпугивал моль и блох от хранящейся в гардеробе одежды.
Кроме того, в замке было ужасно холодно. В некоторые ночи печи здесь не топили вовсе из опасения привлечь вампиров. Эти безносые упыри с хрупкими телами и заостренными лицами вылетали на охоту в полнолуние. Чтобы незаметно миновать стражу на стенах замка, люди-вампиры одевались во все черное и даже лица закрывали черными масками. В случае удачной охоты один такой вурдалак мог высосать всю кровь из своей спящей жертвы.
Почти до самого утра Денис не мог заснуть, отчаянно отбиваясь от пытающихся его сожрать клопов, вшей, блох и мух, а также из-за бегающих по комнате крыс. Он даже стал жалеть, что не принял приглашения короля. Кузнецов запоздало сообразил, что в большой кровати под пуховым одеялом, рядом со специальными грелками, наполненными теплыми углями, риск быть съеденным во сне крысами или окоченеть от пробирающего до костей ночного холода не столь велик. Но, к счастью, он все же смог дожить до утра.
Утром король повел гостя показывать ему своих охотничьих собак, ловчих птиц и лошадей. Постройки, где содержались животные для королевских забав, размещались в небольшом, но очень искусно разбитом замковом парке. Дефицит свободной земли в крепости не позволял архитекторам воплотить в полной мере все желания короля. Поэтому мосты, арки, каналы и даже дворцы – все это было построено в парке в миниатюрном игрушечном размере. Парковые аллеи, по которым сейчас проходили король, его гость и члены монаршей свиты, были обильно украшены скульптурами различных сирен, саламандр, львов, сатиров, обнаженных атлетов и совершенных красавиц.
После осмотра псарни и конюшни Катон предложил гостю немного поохотиться. Денис стал объяснять, что у него нет соответствующего костюма для выезда в лес. Но король быстро успокоил гостя, сообщив, что сегодня они будут охотиться не на оленей и кабанов, а на… крыс.
Оказывается, трусливый монарх, опасаясь покидать свой замок и страшась опасностей, связанных с преследованием зверя на коне, давно выдумал миниатюрную забаву, заменившую ему настоящую большую охоту. По его приказу слуги выпускали специально пойманных для такого дела пасюков во внутренний дворик донжона, а король и его гости, стоя на террасе, стреляли по ним из арбалетов.
Денису не доставило особого удовольствия пускать стрелы в обезумевших от страха, бешено мечущихся по двору серых зверьков.
Зато Катон, судя по его раскрасневшемуся от удовольствия лицу и горящим глазам, искренне наслаждался «мужественной» забавой. Видимо, он чувствовал себя на взмыленном коне в сердце дикой чащи, убивающим опасного монстра во славу дамы своего сердца.
После «охоты» Денис вслед с хозяином замка спустился в подземелье главной башни. На этот раз Катон решил похвастаться перед иномирцем своей коллекцией знатных пленников. В мрачном подвале в нескольких десятках подвешенных к потолку клеток, понуро свесив вниз пропущенные сквозь прутья решеток грязные ноги, сидели давно утратившие человеческий облик узники замка.
Указывая то на одного, то на другого обитателя подвала, Катон с гордостью сообщал, что это вот герцог такой-то, а это-де известный маг, которому специально вырвали язык и выкололи глаза, чтобы он не мог воспользоваться своими заклинаниями.
Денису было искренне жаль пленников, тела которых за годы пребывания в тесных клетках чудовищно искривились, а сердца утратили всякую надежду когда-нибудь выбраться отсюда на поверхность.
Неожиданно появившийся на лестнице слуга тревожно сообщил Катону, что через речной брод, расположенный в нескольких лье от замка, переправляется огромная армия. Король, а вслед за ним Денис и вся многочисленная свита поспешили на дозорную площадку на вершине главной башни.
Зрелище, открывшееся глазам Кузнецова, завораживало своим суровым величием. По направлению к замку текла широкая стальная река, состоящая из тысяч закованных в броню воинов. Неприятельская армада уже форсировала водную преграду и теперь неумолимо приближалась к своей цели.
В нескольких местах по краям железного потока в безоблачное небо вертикально подымались столбы густого черного дыма. Это горели расположенные в окрестностях замка деревни.
– Что это за армия? – воскликнул не на шутку перепуганный Катон. Грузный маршал пояснил, что его лазутчики уже выяснили – к ним приближается объединенное войско степных кочевников с Харона и некромантов.
Дениса это известие поразило. Он никак не ожидал, что после вероломного нападения степняков на замок некромантов между бывшими союзниками вновь может воцариться согласие. И тем не менее каким-то непостижимым образом двум этим силам удалось помириться и объединиться для общей цели. Нетрудно было догадаться, что привело их сюда.
Вскоре подъехавшие к самым стенам замка верховые с помощью намотанного на стрелу послания сообщили Катону, что если он немедленно не выдаст великому Джамаю подло обманувшего его иномирца, а некромантам – преступницу по имени Такима, то его замок будет разрушен, а сам он и прочие обитатели крепости – казнены.
– Я погиб! – прочитав послание, в панике воскликнул король. Денис чувствовал, что этот царственный трус готов выполнить условия пришельцев и морально начал готовиться к неизбежной встрече с ханом. Но тут в дело вмешались королевские военачальники, которые стали убеждать Катона, что ему нечего бояться каких-то варваров и гробовщиков.
– Ваша крепость неприступна, а армия непобедима, – убеждал не на шутку перетрусившего короля пузатый маршал. – Они могут сколько угодно лезть на стены прямо под стрелы и котлы с кипящей смолой, а ночью мы сделаем вылазку и перережем мерзавцев как свиней.
– А против некромантов мы закажем нашим пасторам день и ночь без перерыва читать молитву, отгоняющую смерть, – вторил грузному маршалу другой военачальник. – Черные маги ужас как боятся молитвы во славу жизни, вознесенной Даригашу.
Но самой убедительной оказалась речь личного королевского астролога:
– Звезды говорят, Ваше Величество, что вставший на дыбы разъяренный лев ударом лапы проломит голову степному волку, а потом растерзает черную птицу смерти. Одолев своих противников, вы покроете себя такой славой, какая не снилась ни одному полководцу и рыцарю Сферы.
Услышав от личного предсказателя столь обнадеживающий прогноз, король сразу приосанился и тут же послал офицера передать наглецам, явившимся под стены его замка, что он не принимает их условий, но милостиво позволяет пришлым ворам убраться восвояси, пока они еще не начали приступа.
Еще до захода солнца степняки, которые привезли с собой машины, стреляющие огненными горшками, начали бомбардировку крепости. Ночью замок запылал сразу в нескольких местах.
Один из горшков долетел даже до вершины донжона. Врезавшись в каменный пол дозорной площадки, он выплеснул на двух дежуривших здесь караульных пылающее тягучее вещество, которое с ног до головы облепило несчастных солдат, превратив их в живые факелы.
Одновременно с обстрелом замка некромантам удалось воскресить мертвецов с небольшого аристократического кладбища, расположенного внутри крепостных стен. Ожившие мертвецы предательской пятой колонной стали пробиваться к внешним воротам цитадели, чтобы открыть путь вражескому войску.
Неожиданно быстро защитники замка оказались на пороге поражения. Единственное, что их еще, возможно, могло спасти от обещанного степняками поголовного истребления, была выдача осаждающим требуемых ими людей.