Глава 2
«Ввиду отсутствия улик…»

Ночная улица ярко освещала фонарями тонкую пелену первого снега. Он все шел и шел, уничтожая следы протекторов только что промчавшегося автомобиля. Ужасное преступление и гибель молодой секретарши произошли прямо на глазах у сотрудников редакции «Особо секретно». Они только и успели, что вскрикнуть…

– Я знал, я знал… – пробормотал Виктор и, бросив окурок прямо на тротуар, пошел в сторону погибшей, обгоняемый разгоряченными журналистами.

Вся суета молодежи вокруг Маши была уже бесполезна. Виктор знал это. Он спокойно шел к телу секретарши, пока ночной воздух прорезали топот ног и крики «Полицию!.. Полицию!.. в «скорую» позвоните!..»

Конечно, даже объявив план «Перехват» по Москве, полиция не нашла джип «Чероки», сбивший девушку. Такое впечатление, что его никогда и не было.

…Четыре часа Виктора допрашивал представитель Следственного комитета, четыре часа продолжалось «переливание из пустого в порожнее». Лаврова или не слышали, или не хотели слышать, повторяя, как мантру, одно и то же: «А где доказательства?» Виктору вспомнилась беседа с сектантами, когда любой спор заканчивался единственным аргументом: «Ну, это одному Богу известно…» Так и здесь. И главное, всему находилось объяснение местных криминалистов. Самолет упал, потому что обледенел; второй этаж редакции сгорел по причине неисправной проводки; сервер редакции был подвержен хакерской атаке, как и многие другие в этот день; Маша погибла, потому что была невнимательна на дороге; а Артему Боровину никто не угрожал по телефону – это все домыслы…

Логическая цепочка рассуждений украинского журналиста с опытом работы следователя почему-то не нравилась следователю из Москвы. Может быть, потому, что ему сказали, каким должен оказаться конечный результат? Но это было уже не важно.

В половине пятого утра Лавров наконец добрался до гостиницы. Сегодня он в очередной раз понял, что никто этих преступлений не раскроет, и убийц Артема Боровина, а теперь уже и его секретарши Маши Безродной, не найдут и, что самое страшное, все спишут на случайность или «человеческий фактор».

…Виктора разбудил настойчивый звонок его мобильного телефона. На часах было 11.30.

– Витя! Привет! Абросимов говорит…

Один из «ветеранов» газеты «Особо секретно», которого Виктор знал уже много лет, срочно вызвал украинца в редакцию.

– Тебе это будет интересно! – заинтриговал Абросимов Лаврова.

Через час с четвертью Лавров вошел в помещение редакции. Сразу в дверях его встретил Абросимов – ровесник Виктора с густой окладистой бородой.

– Смотри, старина, – сказал, поздоровавшись, он. – У нас в отделе сидит какой-то непонятный гость. Поговори с ним.

– Для этого стоило меня будить, Эдик? – возмутился Виктор, но Абросимов его уже не слышал и нырнул в боковую дверь. Через пару минут он вышел вместе с молодым человеком кавказской наружности. На вид ему было лет тридцать. Обут он был в ярко-красные мокасины.

«Это что за Чингачгук?» – подумал Виктор, зная, что кавказцы, причем молодые, иногда очень любят одеться эпатажно, как бы подчеркивая свою значимость в этом мире.

– Вы занимаетесь расследованием гибели самолета? – спросил «чингачгук», не поздоровавшись.

Виктор непонимающе посмотрел на Абросимова. Тот глубоко вздохнул и пожал плечами.

– Ну, мы решили, что лучше тебя никто не справится… Правда?

– Кривда! – сердито ответил Лавров Абросимову и опять переключил внимание на кавказца. – Так что вы хотели, уважаемый?

– Я вам очень помогу! – ответил собеседник. – Хочу вам дать ксерокопии двух фотоснимков. Видите? Это падающий Як-40 с вашим начальником. Снимки делали те, кто «завалил» самолет. Заплатите мне за фотографии десять тысяч долларов, и я принесу вам оригиналы.

– Как тебя зовут? – спросил Виктор после паузы.

– Руслан.

«Вот что странно, – подумал Лавров. – У нас в Украине это вроде как наше имя. И русского богатыря в поэме «Руслан и Людмила» Пушкина зовут Русланом, а в самой России если Руслан – то обязательно кавказец. Правда, и Пушкин – внук африканца… Все смешалось в этом мире, чему я удивляюсь?»

– …А меня Виктор, – продолжил беседу Лавров. – Понимаешь, уважаемый, нет у нас сейчас десяти тысяч долларов.

Виктор доверительно обнял кавказца за плечо и предложил пройти внутрь редакции.

– Девочки, кофе! – скомандовал Абросимов, понимая, что беседа со странным гостем действительно заинтересовала Лаврова.

– А можно мне какао? – вдруг спросил Руслан.

«Вот наглец. Может, тебе еще чаю с козинаками?» – подумал Абросимов. Он уже начал сомневаться в серьезности этого визита, но, глядя на сосредоточенное лицо Виктора, спросил у сотрудниц:

– Девочки, у нас какао есть?

– Есть! Держим специально для дорогих гостей, – съязвила одна из журналисток.

Виктор подвел Руслана к маленькому кожаному диванчику, и они присели.

– Давай так. Ты нам ксерокопии оставь, завтра эксперты скажут, не монтаж ли это, а если не монтаж, то мы тебе обязательно позвоним. Устраивает тебя такой расклад?

– Устраивает, – неожиданно просто ответил кавказец. – Только я сам вам позвоню. На встречу пусть приходит женщина, она должна будет сесть в указанную мною машину, проехать в безопасное место, где ей и передадут фотодокументы. И никаких диктофонов и сопровождающих лиц.

Виктор задумался. Уж больно этот парень был похож на дешевого «разводилу», который насмотрелся телевизора, надел все самое дорогое, что у него было, и пришел «срубить» денег.

– Руслан, пойми, не пошлем мы никого из наших девочек на такую встречу. Пусть все будет, как ты сказал, только на встречу приду я.

Тут настало время задуматься уже Руслану. Он с недоверием посмотрел на Виктора, а тот «гипнотизировал» кавказца, излучая такой добрый взгляд, будто он был не журналистом вовсе, а по меньшей мере младшим братом Матери Терезы.

– Вот, смотри, мой паспорт, – Лавров вынул документ из кармана, раскрыл и показал недоверчивому парню. – Я – гражданин Украины, не из редакции и не ФСБшник, идеальный посредник. Согласен?

Лицо Руслана чем-то походило на физиономию мультяшного персонажа Лунтика. Вот с таким же выражением глаз он посмотрел на Лаврова, который был, как минимум, в полтора раза старше его. Украинский журналист был одет в темный костюм, который можно было назвать деловым разве что с большой натяжкой. Светлые, не очень густые волосы. Крепкая шея. Широкие плечи, большие кисти рук и… добрые-предобрые глаза.

– Почему я должен вам верить? – резко спросил Руслан.

– А что, у тебя есть варианты? – вопросом на вопрос ответил Лавров, глядя оппоненту прямо в глаза. – Это ведь не мы к тебе пришли, а ты к нам. И ты хочешь заработать денег. Не так ли?

– Хочу, – сказал Руслан, отводя взгляд.

– Тогда ответь мне на один вопрос… – Виктор запнулся. – Почему я должен тебе верить?

Неожиданно для Виктора «Лунтик» выпрямился, и его речь стала четкой и без кавказского акцента.

– Вам известно, что такое, например, гидролитические свойства вещества, уважаемый?

При этих словах офис-менеджер чуть не уронила поднос с кофе и какао.

– Ну, в общих чертах, – Виктор был обескуражен. Обычно он мог просчитать собеседника задолго до окончания разговора, но тут он, как человек, когда-то закончивший разведшколу КГБ, потерпел фиаско.

«Двойка, Лавров», – только и подумал Виктор.

Девушка уже поставила и кофе, и какао на стеклянный журнальный столик, и Руслан, который уже не казался Лаврову глуповатым «Лунтиком», продолжил свою речь.

– В некой секретной лаборатории велись научно-исследовательские работы по изменению физико-химических свойств жидкостей с помощью излучателей…

– А-а-а…

– Знаю, знаю ваш вопрос. Вы спросите, при чем тут это все к фотографиям, – продолжал кавказец в красных мокасинах и с интеллектом кандидата наук. – Простой авиационный керосин, например… Не буду говорить формулу, все равно не запомните… Так вот, этот керосин при облучении меняет свойства и перестает быть топливом. А через сутки опять становится горючим…

– То есть вы хотите сказать… – как завороженный пробормотал Виктор.

– …Я хочу сказать, что самолет Як-40, который потерпел крушение три дня назад, взлетел на керосине, а летел – на воде. Поэтому и упал.

– Но как же, простите, этот керосин облучили?

– На большом расстоянии. Для этого, собственно, и проводились опыты. Можно превратить бензин в воду, лекарство в яд или, например… остановить маршевый двигатель межконтинентальной баллистической ракеты.

Виктор оглянулся вокруг. Сотрудники офиса занимались своими делами и не обращали внимания на беседу Виктора с «чингачгуком».

– Откуда вам все это известно? – Виктор понял, что с этим человеком, который далек от того, чтобы красить заборы и вертеть шаурму, правильнее разговаривать на «вы».

– Я был ассистентом одного профессора, имя которого вам ничего не скажет. Да и никому не скажет. Такие люди, как он, живут под порядковыми номерами… У меня есть все необходимые документы, чтобы доказать, что Як-40 упал не от обледенения. Но они стоят дорого. Очень дорого.

– Но для чего вы принесли эти фотографии? – Виктор все еще не мог понять цепи рассуждений этого молодого, но, видимо, очень умного человека.

– Хочу проверить вашу платежеспособность. Если сделка совершится, мы продолжим сотрудничество.

– Но что вас заставило?.. – Виктор не успел договорить. Руслан будто читал его мысли и отвечал на вопросы предельно исчерпывающе.

– Как только я узнал, что за нашими исследованиями стоят люди «Аль-Каиды», я бежал. Я не хочу иметь ничего общего с этими людьми. Такие, как они, убили моего отца… в горах Афганистана… Я надеюсь, вы найдете деньги, уважаемый?

…На следующий день Лавров с десятью тысячами долларов в нагрудном кармане сел в названную Русланом машину – старенькую «девяносто девятую» цвета «мокрый асфальт». Стоит ли говорить, что эксперты подтвердили подлинность снимков, которые вчера получил украинец? Он убедился, что имеет дело с человеком слова и теперь ехал на встречу с ним.

Водителя за рулем не было, в замке зажигания торчал ключ, проколовший бумажку с адресом: «Академгородок, ул. Большая Черемушкинская, дом 25, у круглой клумбы с фонтаном». Это тихий микрорайон Москвы, построенный в свое время для физиков-ядерщиков, – парковая зона со старыми деревьями, лужайки, небольшие двух-трехэтажные дома.

Виктор нашел Руслана довольно быстро. У большого каштана, уже потерявшего листву холодной московской осенью, на старом стуле сидел бывший «Лунтик» и «чингачгук», а теперь достаточно уважаемый Лавровым человек. Виктор ни за что не узнал бы его в капюшоне, если бы не его широко расставленные ноги в красных мокасинах.

Казалось, что Руслан, ожидая Виктора, любовался фонтаном в виде птицы Феникс, откинувшись на спинку стула. Вот только фонтан в это время года уже был выключен. Журналист быстро проследовал по безлюдной аллее и подошел к загадочному кавказцу.

– Не замерзли, уважаемый? – весело спросил украинец.

Ответа не последовало. Лавров подождал несколько секунд и, догадываясь о чем-то, обошел ученого полукругом. Место под капюшоном пустовало. У Руслана не было головы…

Виктор машинально сделал два шага вперед и увидел, что карманы ветровки, в которые были спрятаны руки кавказца, были в разводах крови. Лавров, надев перчатку, осторожно вынул из кармана еще не успевшую остыть руку убитого. На пальцах руки не было ногтей. Украинец почувствовал, как у него задрожали корни волос.

– Что это, Господи?.. – произнес он.

Из состояния шока его вывел звук захлопнувшейся форточки в доме где-то за деревьями. Виктор резко развернулся и почти побежал от страшного места бегом.

…Прыгнув в трамвай, он доехал до станции метро «Академическая» и там слился с толпой.

– Макс, привет! Девчат моих забери на время… – Виктор стоял в вестибюле аэропорта Шереметьево-2 и общался по мобильному телефону с генеральным продюсером телеканала Радуцким, с которым сотрудничал уже добрых 15 лет.

– Что, оп-я-ять? – протянул в ужасе Макс. – Куда ты уже вляпался?

– Если бы вляпался, старичок… Я влип по уши! – засмеялся Лавров.

– Больше никуда не поедешь! Это твоя последняя поездка, так и знай!

Радуцкий обедал в ресторане и от волнения забыл о горячей солянке, которую ему только что подали.

– Ты уже как тот Абрам! – кричал Радуцкий. – Вечно куда-то вступишь!..

Радуцкий осекся. Неподалеку от него сидел старый еврей в очках и ждал своего заказа. На слове «Абрам» он посмотрел на Макса, как будто действительно куда-то вступил, и продюсеру стало неловко.

– Ладно, – продолжил Макс разговор с Лавровым. – Когда ты будешь в Киеве?

– Пока не знаю. Но эксклюзивчик привезу из Южной Америки.

– Отку-у-уда? Знаешь, Лавров, иди ты со своими эксклюзивчиками… Девчонок, конечно, заберу, – добавил Макс после паузы. – У меня как у Христа – за каменной стеной, ты же знаешь.

– За пазухой, Макс, за пазухой, – поправил Виктор.

– Иди ты! – обиделся Радуцкий.

– И тебе всего хорошего, – отвечал Виктор. – Позвоню на досуге. Все. Пока!

Оставаться Лаврову в Москве было опасно. Да и в Киев, по крайней мере, сразу, ехать было бы крайне рискованно. Руслан видел его паспорт, и что он, вымаливая себе жизнь, рассказал обезглавившим его людям – совершенно не известно. А рассказал он, судя по вырванным ногтям, все, что знал, и все, о чем только догадывался.

Билет в столицу Аргентины уже был взят, и Виктор прошел на регистрацию.

Еще до всех этих событий с Лавровым связался известный публицист из Буэнос-Айреса Абель Касти. Он просил помочь разобраться с ребусом, который он получил «от какого-то Сергея Кремня». Виктор не придал бы особого значения этому сообщению, если бы в том странном письме не было сигнала SOS. Но события последних дней выключили журналиста из повседневных дел, и он начисто забыл о письме. Так совпало, что статья Боровина о Третьем рейхе и просьба Абеля Касти касались одного и того же региона – Южной Америки.

– Вот и разберемся на месте, – пробормотал Лавров, пристегиваясь ремнем в самолете Air Europa. – А пока посижу-ка я в кресле прямо в небесах, часов так с пятнадцать…

Аэробус натужно, как бы нехотя, взял разгон и взмыл ввысь. Виктор улетал в Аргентину – страну зимнего солнца. «Зимнее солнце» звучало и в его наушниках, как память о безвременно ушедшем друге Артеме Боровине…

Сергей Кремень, снаряжая свой акваланг, напевал любимую песню своего деда – бывалого моряка, прошедшего две войны и не одно кругосветное путешествие. До погружения оставались считаные минуты. Обливаясь потом под солнцем провинции Рио-Негро, Сергей поднял голову и, по своему обычаю, посмотрел на океан.

В 1945 году одна таинственная фройляйн, бежавшая из капитулировавшей Германии в сопровождении шестерых мужчин, транзитом миновала фашистскую Испанию генерала Франко и причалила к этим берегам на субмарине. Важную особу сопровождали две подводные лодки Третьего рейха. Конечным пунктом этой процессии была бухта Калета-де-лос-Лорос. Здесь немцев, которые пересекли Атлантику, с почестями встретили офицеры вице-президента Аргентины Хуана Перона. Сейчас уже никто не вспомнит подробностей этой встречи, как и момента затопления трех субмарин нацистской Германии. Известно только одно: в 2010-х украинская съемочная группа во главе с Виктором Лавровым благодаря боевому пловцу и специалисту по военному и подводному морскому транспорту Сергею Кремню обнаружила три «сигары» на дне Атлантики.

Было ясно, что так просто подводные лодки в конце проигранной войны никто не затопит. На борту одной из субмарин, а может быть, и не одной, находилось золото. Виктор Лавров и Сергей Кремень, которые в той экспедиции подружились, были готовы к очередному погружению, как вдруг у эксперта-подводника пошла носом кровь. Уже в госпитале врачи определили предынсультное состояние, и в этот раз экспедицию пришлось отложить до лучших времен.

Открытие сокровищ немецких субмарин вызвало бы эффект разорвавшейся бомбы в среде ученых и военных историков, но исследования так и не были продолжены. Финансирование проекта все откладывалось и откладывалось. Затем в Украине сменилась власть, и всем уже стало не до экспедиций. Улетучилась возможность Виктора сделать научное открытие. Уплыла мечта Сергея найти один из кладов на дне Атлантики. Да. Были времена, и было, что вспомнить…

– Давай быстрее, неверный! – послышался сердитый окрик на английском языке за спиной Кремня. – Ты специально тянешь время, чтобы разыгрался шторм?

Высокий, сухощавый и, должно быть, очень сильный физически араб в гидрокостюме и с большой рыжей бородой стоял в пяти метрах от Сергея.

– Оставь его в покое, Салех, – смеясь, одернул товарища такой же бородатый «ныряльщик». – Ему еще вспоминать, где эти чертовы «сигары».

Второй подмигнул Сергею с недоброй улыбкой, пристегивая к ноге хромированный нож. Кремень, совершенно без эмоций, соответствуя своей фамилии, стал складывать вещи в рюкзак: серую толстовку с надписью на груди SING UP, темные штаны армейского кроя, высокие черно-белые кроссовки Adidas с ярко-зелеными вставками.

Все так же, как и год назад, – то же яркое солнце и шум прибоя, та же укромная бухта на побережье Атлантики, только вот рядом – не друзья, а арабские военные.

Калета-де-лос-Лорос… На туристических картах она не отмечена, но всегда на слуху у местных рыбаков. Песок здесь только на прибрежной полосе. А все остальное – черно-коричневые скалы и огромные камни, что скатились когда-то почти к самой кромке воды. В них спеклись вулканические породы, которые торчат из плотного песчаника большими и маленькими шарами. Два пикапа Honda Ridgelin, что привезли восьмерых бородачей и украинского ныряльщика, а вместе с ними и дайверское снаряжение, припарковались у этих глыб.

Чайки по-хозяйски расхаживали по клокастой траве, которую постоянно трепал ветер, и надрывно галдели.

– Всем подготовиться! – перекрикивая птиц, скомандовал по-арабски главный бородач, и подчиненные, еще не полностью переодевшиеся из своих камуфляжей в гидрокостюмы, засуетились.

– Ты готов? – спросил араб у Сергея.

Уже была надута большая резиновая лодка, и один из арабов – лодочник – перепроверял мотор.

– О’кей, – спокойно ответил арабу Кремень. – Я готов показать вам, где субмарины. Поплывем?

Бородач подозрительно прищурился. После небольшой паузы он сухо что-то сказал своим на арабском и опять перешел на английский.

– Покажи мне пальцем, где затоплены подлодки и как это место можно привязать к карте?

Кремень быстро сориентировал араба на местности, указав координаты и точку погружения. Оторвав взгляд от планшета, он вдруг увидел в руках у Салеха Heckler & Koch P 11. Сергей как бывший боевой пловец не мог не знать этого оружия. Подводный пистолет, состоящий на вооружении у армий НАТО, был грозным оружием подводной стихии и незаменимым для ближнего боя. Такие же «игрушки» были в руках и у других членов этой «мирной» экспедиции.

Да, украинец был в плену и прекрасно знал, чем заканчиваются подобные услуги террористам. Его расстреляют, а скорее всего – просто отрежут голову, чтобы не тратить патронов. И случится это, как только они вернутся обратно. Сергей на мгновение представил себе тот нож, лезвие которого пройдет по его горлу, и поежился.

– Иди вперед! – толкнул в спину все тот же агрессивный Салех. – Попытаешься сбежать – застрелю!..

Изрядно погрузневший на пенсии, сорокапятилетний боевой пловец Сергей Кремень только тихо вздохнул.

– Ой, казала менi мати… Досить галушки рубати…

– Говори на английском, пес неверный! – прокричал Салех и тут же добавил командиру на арабском: – Алисаед, разреши, когда вернемся, я ему лично голову отрежу!

Командир выдержал паузу, а затем утвердительно кивнул головой.

Сергей отлично знал арабский язык и прекрасно понимал все, что говорили его захватчики. Так было удобнее: может, сболтнут чего-то лишнего. Теперь он уже точно знал, что ему отрежут голову. Однако Кремень был на удивление спокоен. Казалось, что он не в плену, а просто едет на пикник с друзьями, которые постоянно над ним подтрунивают. Вот сейчас они разведут костер, разобьют палатку, угостят пивом, и все обиды будут забыты… Так Сергею было проще настроиться на решительные действия.

Побережье бухты Калета-де-лос-Лорос каменистое, но у самой кромки воды есть безопасный пологий пляж, разместившийся вдоль берега, изгибающегося в форме подковы. Песчаная прослойка уходит по скале в море, а там волны дробят ее, перемалывают и шлифуют в своей постоянно вертящейся мельнице, чтобы затем выбросить черную гальку на светло-коричневый прибрежный песок. По этому песку шли две индейские девочки-подростки, появившиеся тут невесть откуда. Но на них никто не обратил внимания.

Большая резиновая лодка уже была спущена на воду, два водителя остались с пикапами, а пять аквалангистов с лодочником и Сергеем выдвинулись к месту, которое было указано им на карте.

…Под водой взбаламученный песок с обрывками водорослей не давал разглядеть хоть что-то дальше пяти метров. Тем не менее они уверенно плыли на восток, все дальше и дальше погружаясь в таинственную глубину океана. Ниже слоя температурного скачка – «термоклина» – видимость существенно улучшилась, до семи-десяти метров. А на участке, примыкавшему ко входу в бухту, прозрачность воды составляла уже не менее пятнадцати метров. Путь непрошеным гостям освещали лучи мощных подводных фонарей.

До глубины метров двадцать шла невысокая изрезанная скала, а дальше песок. Арабы, ведомые Сергеем, плыли вдоль этой линии песка, вспугивая крупных осьминогов. Обычные обитатели местных вод, в основном морские окуни-терпуги, кружились кольцом вокруг отряда подводных пловцов, на песке встречались камбалы. Цель, ради которой была затеяна вся эта экспедиция, – крупные металлические «сигары», занесенные песком, – оказалась на глубине примерно тридцать метров. У одной из субмарин была хорошо различимая корма с нержавеющим винтом. Это и были немецкие подводные лодки U21. Красивые в своей рациональности даже сейчас, спустя 70 лет после затопления.

Выбранная для проникновения подлодка была построена по тому же принципу, что и все остальные: стальной «огурец», разделенный поперек переборками на отсеки, а вдоль – на палубы. В переборках есть переборочные двери, соединяющие отсеки между собой. В эту подводную лодку можно было попасть через входной люк в средней части, над центральным постом. Носовой, то есть торпедный люк находился слишком глубоко под песком, а кормовой еще надо было поискать.

Подплыв к среднему люку, Кремень обернулся и жестами показал: «Здесь!». Двое самых сильных пловцов вскрыли средний люк, и один из них вместе с командиром проник прямо в центральный пост – место, откуда обычно ведется все управление. После кормовой переборки центрального поста оба араба попали в отсеки винта, в которых размещаются устройства и механизмы, приводящие подводную лодку в движение. Это и турбины, и генераторы, и линии валов. Еще два водолаза, оставшиеся снаружи, тоже начали спускаться через люк к центральному посту подлодки.

Снаружи остались только Салех и Кремень. Злой араб с пистолетом в руке жестом скомандовал Сергею: «Вперед!» Боевой пловец не стал спорить и быстро нырнул в темный зев люка.

«Сейчас или никогда…» – решился украинец, входя в темноту субмарины. Он был прав: другой возможности для побега могло и не быть.

Салех и подумать не мог, что этот «толстый неверный» осмелится на него напасть. Но подумать у него не было времени. Нырнув вслед за Сергеем, он неожиданно получил в нос такой удар, что перед глазами промелькнули все суры Корана. Не тратя силы на сопротивление воды, Кремень сильными пальцами, которыми он мог согнуть пятак, ухватил араба за нос. Переносица Салеха хрустнула, араб выронил пистолет. Затем Кремень нанес удар «в один дюйм» в солнечное сплетение врага и выдернул из его рта кислородный шланг. Салех начал судорожно загребать воду руками и ногами и ударился головой о дверной косяк. Это окончательно оглушило его. Сергей всем телом повис на арабе, обхватив его и руками, и ногами. Затем перебрался задыхающемуся врагу за спину и обхватил шею удушающим приемом. Не прошло и минуты как Салех обмяк, и Сергей вытолкнул его из субмарины в «свободное плаванье», а сам выплыл вслед за ним и, стремительно работая ластами и руками, бросился обратно, в сторону берега, прочь от немецких подлодок…

Сергей прекрасно знал, что делает. Год назад опыт спас жизнь и ему, и экспедиции Лаврова.

Лодочник не мог бросить якорь, для этого было слишком глубоко. Пришлось дрейфовать в обозначенном квадрате, иногда запуская мотор и пытаясь бороться с океанским течением, относящим лодку к берегу. Вдруг совсем рядом с правым бортом из самой глубины океана вырвался высоченный фонтан. Мощнейший взрыв приподнял легкую надувную лодку, словно шелуху от семечки, и опрокинул ее. Несчастный араб ударился головой о мотор и бездыханный закачался на волнах, удерживаемый ярким спасательным жилетом.

Наблюдавшие в бинокль эту сцену водители пикапов отчаянно закричали и забегали по берегу из стороны в сторону, связываясь с кем-то по рации. Затем еще раз навели оптику на место взрыва и бросились по машинам. Моторы пикапов взревели, и «хонды» стремительно покинули пустынный, замусоренный водорослями пляж бухты.

Минут через сорок океан выбросил на берег еле двигающегося человека. Индейские девочки заметили его и опасливо подошли. Из его ушей и носа текли струйки крови…

Одиннадцатилетняя Габриэла, оставив младшую сестричку Аю с «умирающим гринго», побежала искать взрослых. На пляже не осталось ни одной чайки, все они пировали рыбой, оглушенной в устье бухты самоликвидирующим взрывом нацистской подлодки. Взрывом, который вместе с пятью человеческими жизнями унес в глубину океана тайну одного из самых загадочных подводных кладов Второй мировой…

Спустя девять месяцев после этих событий шасси авиалайнера с Виктором Лавровым на борту коснулись посадочной полосы международного аэропорта Эсейсы, что в 22 км к юго-востоку от Буэнос-Айреса.