Глава 3
«Есть такая работа – все знать…»
Город Эсейса для Буэнос-Айреса – это как Борисполь для Киева: в первую очередь это международный аэропорт. Двадцать два километра – и вы в столице Аргентины. Но Виктору Лаврову не надо было в столицу. Его коллега Абель Касти жил в «аргентинской Швейцарии» – городке Сан-Карлос-де-Барилоче. А это еще час сорок лету на самолете внутренних авиалиний Aerolineas Argentinas.
Виктор отыскал салон связи Movistar Argentina и приобрел местную sim-карту. Наконец-то он смог связаться с Абелем Касти, не подвергая его опасности.
– Абель? Это Виктор Лавров, я в Аргентине.
– Сеньор Лавров! Рад слышать вас! – Эмоциональный аргентинец кричал в трубку так громко, что Виктор невольно оглянулся по сторонам. Но окружающим не было никакого дела до приезжего европейца.
Касти продолжал тараторить в трубке:
– Алло… Алло, сеньор Лавров. Это хорошо, что вы приехали так вовремя. Я встречу вас в Сан-Карлос-де-Барилоче, в аэропорту Тениенте Луис Канделариа. Вы слышите меня, сеньор Лавров?
– Я вас отлично слышу, – с улыбкой успокоил собеседника Виктор. – Не стоит беспокоиться, я доберусь до вашего офиса самостоятельно. Пожалуйста, не встречайте меня и не сообщайте никому о моем приезде.
– А что случилось?
– Так надо, сеньор Касти.
Лавров знал, что разговаривать с аргентинцем по телефону – это все равно, что спросить у одесситки про ее соседей: убьете себя медленно и изощренно. Поэтому журналист быстро прекратил разговор и поторопился на очередной самолет.
* * *
Аргентина… Страна эстуария Ла-Платы и наивысшей точки Южной Америки – Аконкагуа. Незабываемого танго и легендарного футбола. Тропических лесов и злаковых прерий. Бывшая испанская колония, определившаяся аргентинской нацией в конце XIX – начале XX века из состава преимущественно испаноязычных эмигрантов из Европы. И хоть в Аргентине 85 % населения – потомки выходцев из Старого Света, сегодня здесь нет понятия «понаехали». Есть свободный аргентинский народ с официальным государственным языком: испанским. Местные коренные жители – индейцы мапуче, колла, тоба и другие – давно приняли цивилизацию и живут в родной Аргентине на равных с белыми правах. В общем, красивая, самобытная, экономически крепкая страна, которая запросто могла бы быть примером для подражания еще не определившимся державам.
Издательство Aldebaran находилось на площади Карлоса Видерхольда, вблизи известного бутика Mamuschka. «Явно кто-то из наших назвал свой магазин “Мамушка”», – подумал Виктор, захлопывая дверцу такси. По дороге из аэропорта в течение сорока пяти минут он созерцал изумительную по красоте череду чудесных озер и горных вершин, освещенных утренними лучами зимнего солнца, которое на этой половине земного шара конечно же было летним.
Тротуар перед фасадом был выложен белыми и черными резиновыми плитками. Через аркаду с магазинами, торгующими предметами роскоши, Лавров прошел в большой красно-золотой вестибюль. «Альдебаран» занимал апартаменты на третьем этаже, с окнами по фасаду. Двери были выполнены из двойного хрустального стекла с металлической окантовкой под платину. Пол фойе устилал индейский ковер с характерным пестрым узором. Серебристые матовые стены добавляли помещению мистического колорита. Такое себе НЛО, собирающее реликвии индейцев.
Далее мистика лишь усиливалась. На темных подставках модной угловой мебели магически сверкали бронзой скульптуры индейцев племени мапудунгуна. С их языка «вурилоче» можно перевести как «люди за горой», что в полной мере описывает главную особенность местечка Барилоче. В углу располагалась огромная трехгранная витрина с образцами старинного испанского оружия.
Виктор как зачарованный смотрел на всю эту экзотическую красоту. На выступах, островках и ступеньках из блестящего зеркального стекла размещались инкрустированные слоновой костью реплики всевозможных старинных огнестрелов. Здесь были выставлены аркебузы и мушкеты, фузеи и кремневые пистолеты на любой случай и для любого вида боя. Устрашающего вида абордажные сабли выглядели так, словно были готовы вырваться из застеколья по одному только командному крику. Граненые испанские шпаги, украшенные большими золотыми гардами, напоминали стройных девочек на уроке балета.
Но венцом коллекции было нечто в виде очень маленькой пушечки или ручной бомбарды, которую способен носить один человек. Короткий ствол «ручницы» прикреплен к концу палки с крюком; противоположный конец палки держался под мышкой, а крюк цеплялся за какую-нибудь опору, чтобы удержать отдачу. Ручница стояла просторно, в центре, прямо на уровне глаз и была снабжена поясняющей табличкой: «Подлинный образец оружия наших испанских предков, завоевавших Новый Свет». Именно так должен выглядеть предмет высшего вожделения коллекционера-оружейника.
«Все! Решено! Начинаю коллекционировать… – подумал Виктор и тут же добавил про себя: – Вот только живым домой доберусь». Да, мужчину всегда тянет к оружию. Ничего не поделаешь – генетика: мужчина-охотник, мужчина-добытчик, мужчина-защитник.
Виктор отвлекся от цели своего визита, но в реальность его быстро вернула цивилизация: звук работающего принтера.
«И так всегда. Только собрался помечтать об аркебузах у себя в предбаннике…» – шутил сам с собой Лавров.
Прямо за этой потрясающей выставкой-коллекцией оружия в дальнем углу у небольшого огороженного решеткой угла с факсом, сканером, принтером и компьютером сидела миловидная индейская девушка.
– Ку-ку! – не сдержавшись, воскликнул Виктор, отчего индианка захлопала глазами.
– Простите, мистер Ку-Ку… – отреагировала девушка на плохом английском. – Вы к кому?
«Пошутил, называется… – недовольно подумал Лавров. – Другой континент – другой юмор…»
Здесь же, рядом с дверью директора издательства за полукруглым письменным столом сидела стройная темноволосая красавица-аргентинка – скорее всего, испанского происхождения. Судя по бронзовой табличке, это была сеньорита Анабель Феррер.
– Ко мне, пожалуйста, мистер Ку-Ку, – затараторила аргентинка. – На все вопросы здесь отвечаю я, мистер Ку-Ку.
«Вот же ляпнул на свою голову!..» – снова подумал Виктор и подошел к столу секретарши.
Из-под серо-стального жакета красотки выглядывала темно-бордовая блузка с алым галстуком. Из нагрудного кармашка виднелся уголок носового платка – настолько острый, что им, кажется, можно было вскрывать конверты.
Единственным украшением сеньориты Анабель служил серебряный браслет «Pandora» с разнообразными бусинами. Темные волосы, разделенные прямым пробором, свободно спадали на женственные, немного покатые плечи. Ее гладкая кожа с оливковым оттенком могла свести с ума любого, а по-цыгански черные глаза в другое время и в другой обстановке наверняка легко превращались в два океана страсти.
– Лавров, – представился Виктор по-английски, боясь получить «ку-ку» в третий раз. – Виктор Лавров. Я должен встретиться с сеньором Касти.
Девушка внимательно смотрела на украинца. О чем она думала? Светловолосый гринго с глумливой физиономией после суток, проведенных в креслах трех самолетов и вестибюлях трех аэропортов, даже при его хорошем настроении выглядел уставшим.
– Простите, вам назначено? – недоверчиво спросила Анабель на английском, рокоча по-испански звук «r».
– Нет.
– Без предварительной договоренности встретиться с сеньором Касти очень трудно.
Виктор не стал спорить.
– По какому вы делу, сеньор…? – девушка продолжила разговор таким тоном, как будто собиралась выдворить гостя на улицу.
– По личному.
– Полагаю, вы – знакомый сеньора Касти?
– А что, сеньор Касти принимает только знакомых?
– Отвечайте на мой вопрос, будьте добры! – сердитая аргентинка слегка раздула ноздри аккуратного носика. – Как вас представить?
– Скажите ему, что я товарищ сеньора Кремня. Он поймет.
Девушка надменно усмехнулась.
– А вы уверены, что сеньор Касти знаком с сеньором Кремнем?
Она положила свою ручку рядом со стопкой рекламных буклетов. Потом важно откинулась на стуле и начала постукивать по крышке стола коротким красным ноготком. Виктор знал, как обороняться.
– Знаком. Это совершенно точно, как и то, что у вас красивые глаза, мадемуазель.
Индианка у факса навострила ушки и опешила от такой фамильярности белого мужчины. Изящная и грациозная, но немного робкая, она походила на кошечку породы кохона в доме, где лысых кошек не очень-то жалуют. Сеньорита Феррер тем временем активно набирала воздух ртом, еле сдерживаясь, чтобы не нагрубить.
– Этот гринго меня достал, – сказала Анабель индианке на испанском языке.
– Этот гринго, – с улыбкой заметил Виктор тоже на испанском, – летел с другой стороны земного шара, чтобы встретиться с вашим шефом. И вообще он не гринго, а европеец.
Какая досада! Оказывается, «проклятый гринго» знает испанский язык! Сеньорита Феррер с плохо скрываемым смущением опустила голову, делая вид, что пишет.
– Возьмите карандашик в левую руку. Вы ведь левша? – вдруг сказал Лавров, глядя девушке прямо в глаза.
Анабель была настолько удивлена, что вмиг замерла под сверлящим и одновременно веселым взглядом Виктора.
– А откуда… вы…?
Поняв, что она окончательно теряет самообладание, испанка поджала губки и начала нервно листать какую-то книгу.
– …У сеньора Касти совещание, – добавила Анабель спустя некоторое время. – Я скажу ему о вашем визите, как только для этого представится возможность.
– Вот и отлично! Спасибо, – выдохнул Виктор. – Какой у вас пароль от wi-fi?
– Aldebaran, – равнодушно ответила сеньорита Феррер и тут же добавила индианке на немецком: – Ну ты смотри какой наглый! Может ему еще и ванну с пеной набрать?
– Я бы не отказался, фройляйн! – засмеялся Виктор, провозглашая свою фразу с настоящим берлинским акцентом. – А вы, несмотря на свои молодые годы и такие красивые глаза, знаете немало языков. Поболтаем по-русски?
Последние слова Виктор проговорил на русском языке. Надменность Анабель сменилась крайним любопытством. Она смотрела на Лаврова в упор.
– Вы кто? – спросила девушка-полиглот на ломаном русском.
– Мент без пальто! – ехидно ответил журналист. – Парле ву франсе?
Анабель медленно отвела взгляд.
– А глаза у вас все равно красивые, – резюмировал журналист и, отойдя от стола со строптивой секретаршей, уселся в кожаное кресло, стоящее неподалеку. Оно оказалось значительно неудобнее, чем обещал его внешний вид.
Время шло, никто не входил и не выходил. Из угла время от времени раздавалось приглушенное жужжание факса под надзором стройной «гавайской кохоны», дополняемое шорохом бумаг в ее руках – как будто бы минуты проходили на цыпочках, прижав палец к губам со звуком т-с-с-с. Виктор то и дело чувствовал на себе взгляды Анабель, которые она украдкой кидала на этого «наглеца из Европы».
Зрелому человеку нет нужды искать эмоции во внешнем мире. Ему хватает собственного внутреннего ощущения наполненности жизни. Тем не менее журналист без обмена информацией – как аргентинка без страсти. Нужно было пройтись по соцсетям и заглянуть в электронную почту. Так и есть! Сообщение от Эдуарда Абросимова. Московский журналист жаловался на то, что за отсутствием состава преступления и доказательств Следственный комитет РФ закрыл дела по разбившемуся Як-40, по поджогу редакции «Особо секретно» и гибели секретарши Боровина – Маши Безродной.
– Твою дивизию… – только и пробормотал Виктор.
Лавров вдруг почувствовал полную безысходность. «Если уж власти Москвы не в состоянии справиться с этими мерзавцами, что уж говорить о зарубежье… Ладно. Разберемся».
В этот момент открылась дверь кабинета Касти и оттуда вышли два улыбающихся сеньора. Третий придерживал перед ними дверь и тоже улыбался. Они радушно пожали друг другу руки, потом первые два прошли через фойе к выходу. Оставшийся сеньор, как заправский лицедей, мгновенно сменил улыбку на такой недоступный вид, будто он с самого рождения не улыбался даже маме. Это был худощавый человек средних лет в белой рубашке и серых брюках, с выражением лица, словно говорившим: «Все вокруг такие невинные, такие правильные и хорошие, что складывается впечатление, что в аду гореть буду только я».
Сеньорита Феррер сообщила ему нежным голоском:
– Вас дожидается сеньор… из Европы.
– Я же сказал, что сегодня никого не принимаю, Анабель! – рассердился мужчина.
– Он сказал, что ему необходимо с вами поговорить по личному делу… – Л…эврофф или Лавров, – прочитала Анабель с бумажки.
Мужчина застыл на месте как вкопанный.
– …Он говорил о каком-то сеньоре Кремне… – начала было секретарша, но не успела закончить фразу.
Касти резко повернулся и, увидев Лаврова в кресле, бросился к нему. Он был немного пониже Виктора и казался похожим на стальную пружину. На карих глазах поблескивали квадратные очки в тонкой металлической оправе. Элегантная белая рубашка сидела на нем отлично. Все его манеры возвещали о том, что с этим сеньором не позволяется обращаться бесцеремонно. Лавров встал.
– Виктор, дружище, какого черта вы тут сидите?! – пролаял Абель по-английски.
– Хотел присмотреться, что здесь да как…
– А как, черт побери, здесь еще может быть?!
Абель схватил протянутую руку Виктора и стал ее трясти так, словно встретил президента и позирует для многочисленных фото– и телекамер.
– Я так рад вашему приезду! Вы себе даже не представляете.
При этих слова сеньорита Феррер опустила глаза. Она не помнила, когда ее шеф перед кем-либо так «расстилался».
– Ну как вам у нас, дружище? – воодушевленно продолжал Абель.
– Судя по тому, какая здесь коллекция оружия, у вас есть машина времени и вы ею регулярно пользуетесь, наполняя полки экспонатами.
– О, да-а-а-а! – протянул главный редактор, засмеявшись. – Это моя слабость… Ну, что же мы стоим? Пройдемте, пройдемте скорее.
Учтивый Абель положил ладонь на спину Виктору, приглашая в свой кабинет.
– Анабель! На три четверти часа меня нет ни для кого, даже если явится сама сеньора президент Кристина Фернандес де Киршнер!
– Слушаюсь, шеф.
Шутка про сеньору президента Аргентины очень понравилась сеньорите Феррер – в самой глубине ее цыганских глаз промелькнули лукавые искорки.
– И кофе, кофе, кофе, – скороговоркой вполголоса добавил Касти, что давало понять: кофе нужно принести немедленно.
Кабинет Абеля Касти обладал всем, что только можно требовать от помещения, в котором работает глава серьезного издательства. Он был просторным, неярко освещенным, спокойным, с кондиционированным воздухом. Стеклопакеты и полуприкрытые жалюзи препятствовали вторжению декабрьской жары. Портьеры мятного цвета гармонировали с плотным фисташковым ковром. В углу стоял массивный подсвеченный террариум с влюбленными жабами и стеллаж с нацистскими реликвиями. На стене висела большая картина, выполненная яркими красками на коже, изображавшая древнего индейца майя, управляющего каким-то космическим аппаратом в разрезе. Табличка под индейцем возвещала: «Пакаль Сияющий Щит, правитель Баакульского царства майя со столицей в Лакам-Ха (Паленке) с июля 615 года по август 683 года».
Красавица индианка уже поставила чашки с ароматным кофе на небольшой столик и со словами «Эспрессо для сеньора из Европы» удалилась.
Абель остановил взгляд чуть ниже пояса уходящей секретарши и задумался.
«Кто о чем, а аргентинец об аргентинке», – ухмыльнулся про себя Лавров.
– Сеньор Абель, вы случайно не о нацистах думаете? – спросил украинец вслух.
Касти понял, что Виктор перехватил его взгляд, и слегка стушевался.
– Да-да. Столько работы. Просто зашиваюсь, – невпопад ответил аргентинец.
– Конечно, конечно… Вот, кстати, посмотрите…
Виктор уже достал из своей небольшой кожаной сумки газету «Особо секретно» с анонсом статьи о колонии Дигнидад на обложке и протянул ее Абелю. Тот внимательно посмотрел на заголовок.
– Вы же знаете, я в русском не силен… Кто это – Артем Бо-ро-вин? – спросил Абель Лаврова, по слогам читая имя, написанное кириллицей.
– Мой друг из Российской Федерации. Такой же охотник за нацистами, как вы и я.
– Вот это мне нравится! Нас становится все больше и больше! Единомышленники должны работать вместе.
– Должны, – грустно усмехнулся Виктор. – Вот только… четыре дня назад Артему устроили авиакатастрофу, каким-то неведомым способом облучив и изменив свойства топлива в самолетных баках.
– Joder!
В ответ на досаду Абеля Виктор качнул головой и продолжил:
– Когда я разговаривал с Боровиным в последний раз, он сообщил, что ему угрожают убийством за публикацию сведений о колонии Дигнидад в Чили. Так что, сеньор Касти, у меня теперь тут два дела. Одно наше с вами и другое…
– Ни слова больше, Виктор! Это и мое дело тоже! Мы ведь с вами партнеры и, я надеюсь, друзья? – голос сеньора Касти повис на интонации вопроса.
– Конечно, сеньор Абель, – ответил Виктор и снова пожал протянутую испанцем руку.
«Как легко у них, у иностранцев, – думал Виктор. – Партнер, друг… все валится в одну кучу. Может, и дружба у них такая…»
Абель Касти, будто прочитав мысли Виктора, обошел вокруг письменного стола с открытым макбуком и уселся в вертящемся кресле на колесиках. Затем он взял сигару из хьюмидора красного дерева с медными уголками и щедрым жестом предложил Лаврову последовать его примеру.
– Вообще-то я не курю, – заметил Виктор, взяв сигару. – Но от хорошего табака и Шварценеггер не отказывается.
– Оу. Железный Арни!.. Знаете, Виктор, что-то мне подсказывает, что он вам не конкурент.
Виктор пропустил это сравнение мимо ушей. Его мысли были заняты совсем другим. Обрезав кончик сигары и прикурив от стоящей на столе медной зажигалки в виде пиратского пистоля со стволом «тромбоном», он сел в неподвижное массивное гостевое кресло и глубоко затянулся отличным английским табаком.
– Давайте сначала по вашему ребусу, Абель. Вернее, по тому письму, что прислал Кремень.
– Я получил с неизвестного адреса электронное письмо, подписанное «Сергей Кремень». Вот, посмотрите на экране, – Касти развернул макбук к Виктору. – Тут какая-то схема местности без единого топонима. И по-русски написано только «скажите Лаврову». А еще SOS, это переводить не нужно…
– Хм… Задачка, – Виктор внимательно смотрел на письмо Сергея, о чем-то сосредоточенно думая.
– Кто он вообще такой, этот Кремень? Почему прислал мне это письмо, а не кому-то другому? – нетерпеливо спросил аргентинец. – Он ученый?
– О-о-й, – засмеялся Лавров. – Избави бог мир от таких ученых. Это я по нашему с вами плану искал следы нацистских преступников, а он – искал их золото. Два года назад я приглашал его в нашу экспедицию как спеца-подводника.
– Вот как?! – удивился Абель. – Значит, я его видел, когда приезжал к вам на пару дней в бухту?
– Да, такой крепкий, с брюшком, – поддакнул Лавров. – Вообще он бывший боевой пловец, крепкий профессионал, принимал участие в таких спецоперациях, что американские «морские котики» против него просто мальчики, собирающие мидий. Сергей – два в одном: человек энциклопедических знаний и отличный боец, но как на пенсию вышел – будто помешался на золоте. Мы с ним разругались…
– А потом?
– Потом он как воду канул. А теперь вот помощи просит.
Абель слушал очень внимательно. Он сложил две ладони домиком и поднес ко рту. Лицо его побледнело. Вдруг он встал и взволнованно заходил по кабинету.
– В общем, так, сеньор Лавров. – Абель вдруг заговорил серьезно и предельно четко. – Я имею все основания утверждать, что Сергея Кремня держат в плену нацисты.
Касти знал, о чем говорил. Он родился и вырос в городке Сан-Карлос-де-Барилоче. Еще мальчишкой, бегая с друзьями по окрестностям, Абель часто натыкался на роскошный дом, в котором почти пятьдесят лет благоденствовал бывший гауптштурмфюрер СС Эрих Прибке, расстреливавший мирных жителей в Италии. Абель никогда не обращал внимания на высокого подтянутого старика из красивого дома. Но однажды попался в чужом саду, и щедрый хозяин – добрый дедушка Эрих – угостил мальчишку прекрасными яблоками, которые росли у него на одном из деревьев.
– Яблоки с медом – полезно и вкусно, – говорил старый немец, поглаживая морщинистой рукой маленького аргентинца по чернявой голове. – Кушай, юнге.
Знал бы маленький потомок расстрелянного испанского антифашиста Рубена Касти, сколько раз эта добрая костлявая рука нажимала на спусковой крючок парабеллума, расстреливая женщин и детей на Пиренейском полуострове.
Но время шло, и через каких-то десять лет, учась в институте на факультете журналистики, молодой специалист Абель Касти начал проводить свои первые журналистские расследования. Оттачивая навыки корреспондента, он случайно узнал, кто проживал на прекрасной вилле. Это был нацистский преступник Эрих Прибке. Он жил под своей фамилией с аргентинским паспортом и не бедствовал. Никого не боясь, спокойно летал в Европу, ходил в немецкие клубы, обедал в немецких ресторанах, пил вкусное немецкое пиво, читал немецкие газеты, смотрел немецкие фильмы… Это было для Абеля как гром среди ясного неба, а во рту стоял… тот вкус яблок с медом, которыми его угощал «добрый дедушка Эрих».
Подняв архивные документы, молодой Абель Касти узнал подробности о злодеяниях Прибке в годы Второй мировой войны и забил тревогу. Но власти быстро охладили пыл молодого парня, дав понять, что вопрос сугубо политический и шум здесь никому не нужен. В 80-е годы XX века мир все еще был разделен на два послевоенных лагеря. Но был еще и третий лагерь: поселение нацистов Третьего рейха в Южной Америке.
Конечно, позднее мир изменился. В 1996 году Аргентина выдала Эриха Прибке Италии. Справедливый суд приговорил старого нациста… к домашнему аресту. Даже сейчас, спустя много лет, в интернете можно встретить фотографии, где экс-гауптштурмфюрер нежится на солнышке на своей даче, отбывая «наказание» за сотни загубленных жизней.
– Зачем вы мне все это рассказываете, сеньор Касти? – удивлялся Виктор. – Уж не хотите вы сказать, что это Эрих Прибке украл Сергея…
– Виктор, я не для того вам это рассказал, чтобы вы язвили, – обиделся Абель.
– Не серчайте, дружище, – Виктор всем своим видом показывал примирение. – Я прекрасно вас понимаю. В той войне воевали оба моих деда. Один из них погиб, не дожив до победы месяц, второй вернулся инвалидом. Я знаю это и помню, как, возможно, мало кто в моей стране. Просто из нацистских преступников я знавал только одного сверхдолгожителя…
– Прибке умер два года назад в Италии в возрасте ста лет. А украсть вашего аквалангиста он никак не мог даже в девяносто. Возраст берет свое.
Виктор молчал, пристально глядя на аргентинца, но Касти, не обращая внимания, продолжал:
– Но, поверьте мне, это есть, кому сделать. Я вот только одного понять не могу: кому этот ныряльщик нужен?
– Этот, как вы изволили выразиться, ныряльщик, – спокойно возразил Виктор. – Этот ныряльщик – боевой пловец. Вы знаете, что такое офицер, задача которого уничтожить объект противника любой ценой? Он морское дно знает лучше, чем вы у себя дома путь от кровати к холодильнику.
Касти жадно ловил каждое слово Виктора, который рассказывал о своем соотечественнике с нескрываемой гордостью.
– Учебники по математике, физике и географии не расскажут вам того, что знает он.
– Тогда почему же этот ваш без пяти минут ученый не подписал ни одного топонима? – с легкой издевкой спросил Абель.
– Потому что он писал это письмо для меня, – парировал Виктор.
Это подействовало на Касти как холодный душ. Он посмотрел Виктору прямо в глаза и нерешительно промямлил.
– А вы… знаете, где это находится?
– Расскажите мне лучше о нацистах, дружище, – уклоняясь от ответа, с обезоруживающей улыбкой попросил Виктор.
Касти, как человек, весьма гордившийся собой и своим статусом, не привык, чтобы с ним так разговаривали. Неожиданный перевод темы, еще и в таком серьезном разговоре, чуть было не вывел его из себя. Но обаяние и профессионализм украинского журналиста сделали свое дело, и уже через пять минут сеньор Абель увлеченно рассказывал о том, что соответствовало его профилю.
– Вы знаете, например, кому США обязаны созданием атомной бомбы? – спросил Абель Виктора, сидя в своем кресле и, на американский манер, закинув ноги на стол.
– Я слышал версию, что немецкие ученые подсказали американцам секрет обогащения урана…
– …не просто подсказали! – перебил главред. – В Чили, Аргентине, США от немцев шла масштабная передача технологических знаний, наработанных Германией за годы руководства Гитлера.
Виктор слушал Абеля Касти, а сам вспоминал разговор с убитым кавказцем Русланом и его слова: «Можно превратить бензин в воду, лекарство в яд или, например… остановить маршевый двигатель межконтинентальной баллистической ракеты».
«Неужели несчастный Руслан действительно работал на нацистов? Но при чем тут «Аль-Каида»? В любом случае надо разбираться», – думал украинец.
Тем временем Абель Касти продолжал свое повествование:
– Большинство наших граждан вообще считают великим благом то, что в Аргентину прибыли несколько десятков тысяч нацистов – инженеров, военных специалистов, строителей, ученых, которых принял президент Хуан Перон. Они многое сделали для развития Аргентины.
– Да-да, я где-то находил информацию о том, что президент Перон и его жена Эва Дуарте были нацистскими агентами в Аргентине. Я подумал, что это «утка» или, как сейчас говорят – фейк, – Виктор взял еще одну сигару. – Не хочется верить, что героиня Мадонны в знаменитом фильме, основанном на мюзикле Эндрю Ллойда Вебера, та самая Don’t cry for me, Argentina, – ключевой агент нацистов!
– Все просто. У меня есть документы, подтверждающие это. Ключевого агента Эву Дуарте по приказу начальника германской контрразведки Канариса просто подложили под Перона в 1944 году. Она его и завербовала. Через постель, а также играя на национальных чувствах «За великую Аргентину». По нашим сведениям, в Латинскую Америку из американских лагерей для военнопленных супругами Перон было перевезено не менее ста тысяч нацистов. – Касти сидел, облокотившись на спинку кресла и вытянув ноги далеко вперед. – А сколько предстало перед судом? От силы пятьдесят… Не тысяч, разумеется. И то: никого не расстреляли, а в лучшем случае пожурили домашним арестом или условным сроком.
– Так они и жили, – тяжело вздохнул Виктор. – Под подлинными именами, в сытости, довольстве…
– Вот-вот, – подтвердил Абель. – И со временем упокоились на чистеньком и аккуратном немецком кладбище.
– В голове не укладывается такой абсурд! Мир считает нацизм злом, а они как сыр в масле катались! Нюрнбергский процесс для кого был?
От волнения Виктор так быстро выкурил свою сигару, что Абель предусмотрительно отставил хьюмидор подальше.
– …Для кого? Для остального мира, сеньор Лавров! Мы же с вами прекрасно понимаем, что нацистское достояние, эвакуированное из Германии, оценивается не менее чем в сто миллиардов в пересчете на современные доллары США.
– А Америка своего не упустит, – как бы подтверждая, добавил Лавров.
– Вместе с тем, подлинная стоимость «мозгов» и ноу-хау многократно превышают эту сумму. Напомню, что Гитлер был в шаге от создания атомной бомбы. И план был реализован! Только бомбу сбросили не германцы на СССР, а американцы на Японию.
– У нас говорят: «Кому война, а кому – мать родна!»
– Вот именно. Европа во Второй мировой войне едва не погибла, а Америка очень неплохо заработала. Нацисты остаток жизни прожили в Америке, вырастили себе смену… И создали организацию ветеранов ODESSA.
– Герои хреновы, – по-русски пробурчал Виктор в ответ.
Абель посмотрел на висящие над выходом из кабинета настенные часы, своим изяществом не уступающие его коллекции оружия. Шел уже второй час беседы с Виктором, поэтому Абель посмотрел на экран своего макбука и резко перескочил с одной темы на другую.
– Обратите внимание, Виктор, домен у электронного адреса Сергея Кремень – cl. Это не Аргентина, это Чили.
– Дигнидад?
– Ну, Дигнидад – не единственная немецкая колония в Южной Америке, даже наш Сан-Карлос-де-Барилоче основали немцы.
Виктор на минуту задумался: «Так вот к чему ты клонил, старый жулик. Рассказывал тут мне: не знаю, не ведаю… Карта местности у него без топонимов… Сам все прекрасно знаешь и умеешь».
– Чего вы хотите, Абель? – вдруг прямо спросил Виктор.
Он посмотрел аргентинцу в глаза, но не тут-то было. Абель был великолепным мастером таких поединков, победить его было не так просто. С минуту они сверлили друг друга взглядами, и никто не уступал. Беседа превращалась в интеллектуальную дуэль.
– Чего ты хочешь?
– А ты не догадался?
– Я догадался. А ты уверен, что я соглашусь?
– Был бы не уверен, не позвал бы.
– Ну а все-таки?
– А все-таки она вертится… Земля.
– А по делу?
– Дело у нас у всех одно: обставить друг друга. Договоримся?
– А я пока и не отказывался.
Борьба закончилась так же неожиданно, как и началась. Неизвестно откуда взявшаяся муха села Абелю прямо на нос. Он принялся от нее отмахиваться.
«А все-таки ты проиграл», – подумал Виктор.
– И все же, чего вы хотите, Абель? – спокойно повторил журналист.
– Того же, чего и вы, Виктор, – ответил аргентинец, прогнав муху в окно.
– Я хочу в душ и что-нибудь перекусить.
– …А я хотел бы решить вопросы в банке. Мы ведь подпишем договор? Первый эксклюзив – для моего издания? Так сказать, «право первой ночи»…
– Вы думаете, я вам буду полезен? – невозмутимо продолжал плести свою сеть Виктор.
Абель смотрел в глаза Виктору и старался быть искренним.
– Я ценю вас, сеньор Лавров. А иначе не беседовал бы с вами уже два часа. И не предлагал бы вам сумму с четырьмя… нет, с пятью нулями! Но вы же сами понимаете… Для этого нужен убойный материал.
Виктор улыбнулся в ответ.
– Скажите, Абель, вы не знали такого человека, как Отто Ран?
Касти посмотрел на Лаврова, как на школьника, который не выучил урок.
– Друг мой, я хорошо изучал историю нацистской Германии и отлично знаю, что один из идеологов Гитлера, начальник отдела археологических раскопок «Аненербе» – Отто Вильгельм Ран умер задолго до нашего с вами рождения, перед началом Второй мировой войны. Как я его мог знать?
– Во-первых, Отто Ран не умер, – перебил Виктор голосом, не терпящим никаких возражений. – А пропал без вести.
– Это всего лишь одна из множества версий, которые я слышал, – ответил Абель, подкуривая потухшую сигару.
– Вы слышали… А я видел. Ран снова возник уже в наше время.
– Что вы говорите?! – воскликнул Касти с недоверием – Отто Ран должен был умереть от старости, по крайней мере, в самом начале этого века…
– …Отто Ран прожил около ста десяти лет. Он разгадал секрет долголетия Гуру Римпоче в непальском монастыре Гнездо Летающей Белой Тигрицы. И жил бы еще… если бы его не принесли в жертву индейцы майя год назад.
– Виктор, вы же знаете, я – реалист.
– Я тоже, Абель. Но когда на твою жизнь покушаются, по меньшей мере, трижды – в Непале, в Мексике и даже дома – что может быть реальнее? Я говорил с Отто Раном, как сейчас с вами.
Абель ошеломленно уставился на Виктора. Нет, этот человек не похож на сумасшедшего. Но, может быть, он заблуждается? В любом случае Касти хотел доказательств.
– Ну, хорошо! – воскликнул Виктор. Он встал, взволнованно сделал несколько шагов по кабинету, затем остановился. – Я никому этого не показывал, но вам…
Лавров открыл свою сумку и вынул из целлофанового пакетика маленькую овальную пластинку из алюминия. На ней было пропечатано шестизначное число.
– Это офицерский жетон оберштурмфюрера СС Отто Рана, – спокойно сказал украинец. – Хотите – верьте, хотите – нет. Я нашел его рядом с отрубленной головой его хозяина, в глубине Чьяпасских гор.
Касти дрожащей рукой взял металлический артефакт.
– Вы позволите? – неуверенно спросил у Виктора пораженный аргентинец.
– Да, пожалуйста, пожалуйста.
Абель сел за компьютер, открыл свой архив и набрал число, выбитое на жетоне. Через полминуты, дождавшись информации, аргентинец буквально подпрыгнул на стуле и уперся взглядом в Виктора.
– Невероятно! Это сенсация! Друг мой, вам очень повезло. Общаться с человеком, которого считали сподвижником самого Гитлера… Кстати, Гитлер здесь жил неподалеку, уже после войны.
– Я в курсе, – спокойно ответил Лавров. – Согласно вашей версии, он умер в 1964 году.
– А согласно вашей? – взволнованно спросил Абель.
Он держал в руке жетон, все еще до конца не веря в то, что видит, и продолжал говорить:
– Хотя, судя по тому, что вы мне только что рассказали, я вообще уже не верю ни в какие версии. Или даже наоборот: готов верить всему, что вы скажете.
– Некоторые псевдоученые – фанатики нацизма – утверждают, что Адольф Гитлер не умер, а находится в состоянии соматхи. Его нужно только разбудить.
– Ну-у-у-у, вот в это я все-таки не верю, – нервно засмеялся Абель. – Просто сказка о Белоснежке какая-то.
– Я тоже не верю, но гномы этой Белоснежки существуют, и их желательно найти, и чем раньше, тем лучше. Более того, я думаю, что Сергей Кремень максимально близок к этому открытию, иначе не отправлял бы он сигнал SOS.
Виктор решительно посмотрел на Абеля.
– Чайтен, Пуйюуапи, Милимойю! – произнес он четко. – Эти топонимы вас интересовали, сеньор Касти?
Касти застыл на месте, словно изваяние.
– Сверьтесь по карте, дружище. Это Патагония.
Аргентинец опять сел за свой макбук и через несколько мгновений поднял глаза на Виктора в полном изумлении.
– Но откуда вы знаете?
– Работа у меня такая, сеньор Касти: все знать.
